Юлия Евгеньевна Леоверенская

— Все просто, — пояснил вампир, оскалившись на всю длину клыков. В серых глазах плясали красные огни. — Сейчас ты — настоящая жертва. Мне нужна пища и транспорт. Да и тебе тоже. Поэтому я очень хочу, чтобы на тебя клюнул какой-нибудь маньяк. Знаешь, употреблять в пищу порядочных людей мне не хочется. А вот тех, кто видя на шоссе, ночью, зимой, беспомощную и растрепанную девчонку, по-пытаются ее обидеть… Я просто обязан попробовать таких на вкус!

И у меня не хватило сил возражать. Кстати, желания тоже. Уменьшить число подонков в городе? Прекрасно! И совесть моя промолчит. Еще и похвалит.

Даниэль залег в сугроб позади меня, я встала на обочине, вытянула руку и приготовилась ждать.

А холодно, блин… Если в течении получаса на меня ни один маньяк не клюнет, Дюшке и убивать меня не придется. Сама помру от воспаления легких. Но хотя бы мозги пришли в норму. Полчаса ждать не пришлось. Нам с вампиром опять чертовски повезло.

Рядом со мной тормознул здоровенный черный джип. Про такие дед говорит — «лакированный гроб на колеса поставили». И из окна высунулась бритоголовая физиономия, от которой Ломброзо[4] пришел бы в восторг. И тут же поставил диагноз — «прирожденный душевнобольной убивец».

Хотя мне кажется, что всех под эти категории не подгонишь. Но товарищи полисмены тогда были счастливы. Уважаемый Ломброзо утверждал, что существуют прирожденные преступники, обладающие особыми анатомо-физиологическими (то есть внешними, там мордочка, фигурка…) и психическими (когда крыша едет в сторону) свойствами, делающими их как бы фатально обреченными от рождения на совершение преступления. Как волка ни корми и не воспитывай, а овцы пропадать будут… К внешним и всем видным признакам прирожденного преступника товарищи относили: неправильную, безобразную форму черепа, раздвоение лобной кости, ассиметрию лица, неправильность строения мозга, притупленную восприимчивость к боли и тому подобное. А к внутренним особенностям, то есть характеру и темпераменту относились: сильно развитое тщеславие, цинизм, отсутствие чувства вины, способности к раскаянию и угрызениям совести, агрессивность, мстительность, склонность к жестокости и насилию, к экзальтации и демонстративным формам поведения, тенденция к выделительным признакам особого сообщества (татуировки, речевой жаргон и др.). Ничего не напоминает? Правда? А вы попробуйте прорваться куда-нибудь в тюрьму или почитайте тех, кто пишет не о блатной романтике, а о реальности в уголовном мире. Точный портрет многих уголовников получится. Кстати, что забавно, прирожденная преступность по этой симпатичной теории сначала объяснялась атавизмом (типа ребенка с хвостом): преступник понимался как дикарь, который не может приспособиться к правилам и нормам цивилизованного сообщества. В общем — отрыжка эволюции. Такая вот романтика тайги и зоны. Прим. Авт.

— Падвэзты? Голос звучал с явственным кавказским акцентом.

Я присмотрелась. Оно еще и кавказской национальности? Сразу-то не поймешь, ни волос, ни усов, ни бороды. А мерзкая рожа может быть у кого угодно, хоть гориллу из клуба вспомнить.

— Подвезти. На улицу Лермонтова. По дороге? Плачу три сотни. Но побыстрее!

— Да мы тэбя и так, бэсплатно падвэзэм, кырасывая, — высказалась вторая… второе лицо с водительского места. — За адын улыбка…

И улыбались они при этом так, что стало ясно — за «адын улыбка» меня подвезут, только если я превращусь по дороге в динозавра и оскалюсь на них клыками в три ряда. А так — поимеют всей компанией, поиздеваются, выкинут где-нибудь в лесу — и поминай, как звали. Вас-то мне и надо, мои хорошие! Как мы с вампиром удачно попали, а?! Но для проверки и осуществления своего плана я таки сделала пару шагов назад.

— Ой! Не надо! Я передумала!

Первое вылезшее лицо загоготало — и открыло дверцу. И стало вылезать на дорогу. Мотив был ясен. Поймать девчонку, запихать в машину — и куда она оттуда денется? Когда сейчас во всех иномарках стоит автоблокировка и отключить ее можно только с водительского кресла? Это, кстати, для всех девчонок! Смотрите, кто вас подвозит, а то доедете, куда никому не надо. Я взвизгнула — и неуклюже побежала в пригородный лес. Метров сто я еще как-то вытяну, хоть ноги и подкашиваются. Ничего, шакалы предпочитают беспомощную добычу.

И не надо считать меня идиоткой. Все предельно просто. Если бы они оставались в машине, Даниэль не смог бы ничего с ними сделать. Дали бы по газам — и умчались в неведомую даль. Если бы они оказались нормальными людьми, я бы не позволила вампиру ничего с ними сделать. Но эти двое проявили свою пакостную натуру с первых слов. И осталось только справиться с ними. Один — отвлекся на меня. Второй смотрит на устроенный мной спектакль. А что? Девчонка бежит, ее ловят — чем не развлечение. А поймают — и еще развлекутся… козлы! Дверца у машины открыта, мотор не работает. Что еще нужно вампиру для счастья?

Этот вопрос я выяснить не успела. Тип, который преследовал меня вот уже тридцать метров, вдруг как-то глухо охнул за спиной (до этого он там только сопел и гоготал, как гусь-маньяк). Я остановилась и обернулась.

Машина была по-прежнему открыта. Но водителя там больше не было. А второй тип лежал у меня за спиной. Над ним стоял вампир и отряхивал руки.

— Юля, ты просто молодец. Иди, садись в машину, а то замерзнешь.

Я кивнула и поплелась в сторону джипа. Вампир не помогал мне. Он тащил моего преследователя и что-то шипел под нос.

— … раскормил окорока… мать… паразит… — расслышала я. Даниэль донес тушку до машины и свалил ее рядом с багажником. А потом полез в салон. Оттуда на свет появилась вторая тушка. И вампир стал открывать багажник, кивнув мне на салон, мол, что смотришь, садись, давай. Но в машину я не села.

— А может, мы их бросим чуть подальше в леске? — робко предложила я. — К весне найдут?

Вампир возмущенно покосился на меня и начал сдирать с горячих парней верхнюю одежду.

— Ты что?

— А на кой нам трупы в багажнике?

— А почему ты решила, что это — трупы?

Мы с вампиром уставились друг на друга, быстро все поняли — и диалог пошел по новой колее.

— Ты их будешь возить, как продовольственный запас?

— А ты против?

— Дурацкий вопрос.

— Угу, — вампир затянул узел на руках первого маньяка, — я уже заметил, что гуманизмом ты не страда-ешь…

— Не страдаю. Я просто им наслаждаюсь. Когда выпадет свободная минутка.

— И когда она выпадет?

— Вот угроблю твоего Дюшку, — мечтательно вздохнула я, — доберусь домой, сяду у телевизора, и буду смотреть старый добрый фильм про гуманных людей. И буду наслаждаться.

— А, так ты в этом смысле?

— Ага.

Вампир затянул узлы на втором типе и закинул их в багажник. А на меня накинул легкую кожаную куртку. Вторую он набросил на себя и полез на водительское место.

— А ты машину-то водишь? — поинтересовалась я, залезая во второе кресло. Вопрос был очень животрепещущим. Это вампиры могут выдержать, если их на кусочки порезать. Если же я вылечу через стекло или вампир сплющит меня об фонарный столб — собирать меня будут в лучшем случае — в реанимации. Ну а в худшем случае… Ох-ох-ох…

— Вожу, — буркнул Даниэль. — Чтоб ты знала, вампиры мирно не живут, поэтому каждый вамп владеет минимальными навыками вождения машины и самолета, умеет неплохо стрелять, каждый из нас в какой-то степени освоил компьютер и изучал хоть одно боевое искусство. Сила все не решает. У нас есть даже такая должность, как Исследователь. Это вампиры, которые следят за всеми человеческими новинками, осваивают их и объясняют другим. Сама понимаешь, мы были бы консервативны, да только люди не позволят. ИПФ не дремлет.

— ИПФ? — заинтересовалась я. — Второй раз слышу этот термин. И кто так называется?

— Это долгий разговор, — вампир усердно рылся в карманах куртки. — Если вкратце — ты когда-нибудь слышала об инквизиции?

— Что ж я, дура безграмотная?

— Я тебя уже знаю, поэтому мой ответ — нет. А ИПФ — это современное отделение ордена собак господа в России. За рубежом это называется по-другому.

— Апофигей. А если подробнее?

— Юля, нам сейчас некогда подробнее. Но обещаю потом тебе все рассказать.

— Ловлю на слове. Что ты ищешь?

— Какой-нибудь мобильник.

— Зачем? — я тоже захлопала по карманам.

В одном из карманов куртки я обнаружила сотовый телефон. Отлично! Интересно, у него есть выход в Интернет? Конечно! А еще фотокамера, диктофон и цветной сенсорный экран. Все закидоны, какие только можно вообразить. Пижон был покойник, хоть де мортуис и аут бене аут нихиль[5]. Хотя он еще и не покойник, но за вампиром не задержится.

— Возьми.

Даниэль почти выдернул телефон у меня из руки и набрал какой-то номер. Весь разговор я не слышала, только его отдельные фразы.

— Алло. Это Дани. Это ты?

— …..

— Да. Андрэ что-то заподозрил. Меня пытали и я сбежал.

— …

— Конечно, не сам. Мне помогла очень милая девушка. ОЧЕНЬ сильная девушка.

— …

— Хватило чуть ли не двухсот грамм.

— …

— Да. Настолько. И у тебя есть реальные шансы.

— …

— Хорошо. Где и когда?

— …

— Я тебя там встречу.

Даниэль щелкнул кнопкой и выключил трубку. И улыбнулся, как кот, тайком обожравшийся сметаны и не получивший за это тапком.

— Что ж, теперь предлагаю взять ноги в руки — и поискать нам с тобой убежище на этот день.

— У меня дома? — предложила я. Вампир посмотрел на меня, как на безнадежно больную.

— Юля, Андрэ знает, где ты живешь?

— Катька точно знает. А что?

— Он просто вытянет из нее всю информацию. Полагаю, он уже обнаружил, что меня нет. Или тебя. В любом случае, он начнет проверять все — и, поняв, что мы сбежали, возьмется за твою подругу. И по-верь мне, он вытрясет из нее все, вплоть до размера твоих трусов. А потом пришлет к тебе на дом группу захвата. Ты — не боец, как и я днем. Кстати, как вы с подругой там оказались?

— Мой рассказ за рассказ об ИПФ, — принялась торговаться я.

— Хорошо. Тогда позднее, — обуздал свое любопытство вампир. — А пока скажи мне вот что. Эта Катя — твоя близкая подруга?

— Не самая близкая. Но одна из самых давних. Дружим с детства.

— Это еще хуже. Она много о тебе знает?

— Достаточно.

Мой главный принцип был — не делиться информацией о своей жизни. Но Катя была вхожа в наш дом. И этого было довольно, чтобы она знала моих друзей и знакомых. Наш город далеко не мегаполис! Крупный, что есть, то есть, но спрятаться в нем сложно. Все знакомы друг с другом и информация распространяется очень быстро. Стоит кому-то узнать обо мне — и все. Круги по воде пойдут почти моментально. К полудню все уже будут знать обо всем. И все-таки было несколько человек…

Я позволила себе додумать мысль до конца. Где можно спрятать вампира и человека так, что никто не будет их искать? Хотя бы так, чтобы они могли провести там день? На вампира не должно попасть солнце. Кстати…

— А тебе обязательно спать днем?

— Не всегда. И сейчас не тот случай. Я могу не спать днем, могу даже передвигаться под солнцем, но я должен быть полностью закрыт от его лучей. Но это редкий талант.

— У Дюшки он есть?

— Нет.

— Отлично! Его слабость — наша сила!

— Мне нравится твое настроение. Ты придумала, где нам укрыться?

— И почему вечно — я?

— Я — гость в этом городе, — ответил Даниэль на риторический вопрос. — Всего лишь гость. Мои знакомые — вампиры и оборотни — все подчиняются Андрэ. Никто не пойдет против него. Это грозит смертью. Долгой и мучительной.

— Понятное дело. И у меня есть хорошая идея. У меня есть одна подруга. О ней никто не знает. Совсем никто.

— И как это получилось? В голосе вампира было недоверие. Что ж, я его понимаю.

— Случайно. Одна моя подруга работает там санитаркой…

— Сокурсница? Школьная знакомая?

— Нет. Мы подружились случайно. Я тогда ехала в автобусе, сидела, читала книгу. Фэнтези. Ехать далеко было. Надя сидела рядом со мной. Она заинтересовалась и попросила почитать. Я, разумеется, отдала ей книгу. Потом она дала мне кое-что почитать. Это не слишком давнее знакомство и я старалась его не афишировать. И записать ее в свой ежедневник тоже не успела. Я могу позвонить ей. И потом, у нее не слишком много друзей. Она работает в морге.

— В морге?

— Да.

— И каком?

— Мединститута.

— Что ж, это хорошо. Насколько мне известно, там у Андрэ никого нет. Звони.

Я послушно набрала номер институтского морга. Мне очень долго не отвечали. Даниэль сделал вопросительный знак, и я пожала плечами. Надо хотя бы знать, где сейчас Надюшка, прежде чем ехать в город на краденной машине да еще в компании с вампиром. Потому что если нас остановят гаишники… взятку Даниэль точно давать не будет. А я… хоть мне и не нравятся эти стервятники большой дороги, но это же не повод их убивать, да еще путем покусания голодным вампиром.

Я уже потеряла всякую надежду. Даниэль меланхолично шерстил карманы курток, бумажники и бардачок, вылавливая оттуда деньги.

— Не дозваниваешься? И тут в трубке наконец щелкнуло и возмущенный женский голос произнес:

— Кого черти под утро не прибили?

В этом вся Надька. Откровенна до последнего, умна, язвительна, некрасива — и сцеживает свой яд на голову всем, кто попадется под руку. Мне бы она тоже отсыпала, но ей очень хотелось почитать. Очень, знаете ли, неприятно, когда читаешь книгу, прочел первый том, а второго достать не можешь. У меня были такие возможности. Я выписывала себе каталоги, дедушка брал меня с собой в Москву, чтобы я всласть походила по книжным магазинам и развалам, а у Нади такой возможности не было. Сперва она сдерживала свой стервозный характер из-за книг, а потом поняла, что со мной можно не раскланиваться — и мы подружились по-настоящему.

— Привет, Надина. Это меня они еще не прибили, — отозвалась я. — Помочь не желаешь?

— Почему нет? Я сегодня трупешники охраняю, — отозвалась подруга. — Подгребай ко мне. Выпьем, закусим… У меня медицинский спирт свежий. Вчера подвезли.