Помоги проекту - поделись книгой:
Удельный (Коломяжский) ипподром существовал до самой революции, неизменно привлекая огромное количество публики, и прекратил свое существование вскоре после революции: трибуны разобрали, а оставшиеся постройки в 1920—1930-х годах использовались под овощные склады Ленинградского союза потребительских обществ.
С середины 1880-х годов в Удельной существовал свой клуб. В нем ставились драматические спектакли и устраивались танцы. Билеты в ложи составляли 3 и 5 руб., а в зале – от полутора рублей в 1-м ряду до 20 коп. в 14– 17 рядах. В «Спутнике дачника» 1886 года сообщалось: «Билеты можно получить ежедневно в помещении клуба; вход на спектакли и танцы – без рекомендации членов». При клубе, весьма популярном среди местных жителей, существовали буфет, кегельбан и сад.
В 1882 году образовалось Удельнинское общественное собрание, или, как его еще называли, Общественное собрание удельнинских дачников. Оно построило на Ярославском проспекте летний театр с садом для гуляния. Здесь устраивались музыкальные, а чаще танцевальные вечера, на сцене выступали профессиональные артисты и местные любители. Общественное собрание нередко фигурировало в дачной хронике на страницах петербургских газет, причем нередко в достаточно скандальном виде.
«На 17 мая было назначено чрезвычайное собрание гг. членов уделенского (так в тексте. – С.
Собранием под председательством г. Крутикова было решено продолжать дело клуба. Избраны в старшины: гг. Дубков, Крутиков, Чаплыгин, Лепехин, Соболев-Новинский и Дмитриев, который, впрочем, тотчас же отказался от такой „чести“. Антрепризу спектаклей в клубе предложил взять на себя г. Соболев, который тут же был моментально выбран и в члены собрания, и в старшины. Одним из членов собрания было предложено выписать для клуба газеты и журналы; собрание не одобрило такой „роскоши“ и категорически отвергло предложение».
С того собрания прошло всего несколько дней, и «самые благоразумные члены собрания» вспомнили, что раньше в течение нескольких лет антрепризу здесь держал Линовский-Малиновский и делал это «умело и добросовестно». Поэтому и в текущем сезоне ему, а не Соболеву, решили доверить театральные постановки.
«Новый антрепренер (имеется в виду Линовский-Малиновский. – С.
В июне 1893 года гостем Уд ельнинского общественного собрания стал знаменитый дрессировщик и цирковой артист Владимир Леонидович Дуров. Он выступил на вечере, устроенном в собрании в пользу местного приюта калек и принесшем кассе этого приюта солидную сумму, поскольку, как отмечал современник, «на это гуляние собралась такая масса публики, какую этот захудалый клубик давно уже не видел в своих стенах». Конечно, гвоздем благотворительного вечера стал клоун Дуров, принявший в нем безвозмездное участие.
«Публика приходила просто в телячий восторг как от его дрессированных животных, в особенности собак и свиньи, а равно мышей, так и от куплетов, которые были пропеты Дуровым как завзятым куплетистом, – сообщалось в одной из газет. – Гуляние закончилось недурным фейерверком работы пиротехника Баландина и танцами, которые усердно отплясывались сотнями пар в душной маленькой зале клуба под оркестр военной музыки»...
«В театре Удельнинского Общественного собрания идут деятельные приготовления к открытию, – говорилось в середине мая 1902 года в „Петербургском листке”. – В течение летнего сезона предполагают ставить под режиссерством г. Северова комедии, фарсы и оперетки. По воскресным дням от часу до пяти будут устраиваться детские праздники и костюмированные вечера».
«26 мая в здешнем саду Общественного собрания состоялся первый детский праздник, – сообщалось в очередной заметке „Петербургского листка“ за 1902 год, посвященной Удельной. – Хотя вследствие холодной погоды детей собралось не особенно много, тем не менее состязания в мешках, шествие под музыку и танцы прошли очень оживленно. Вечером в театре собрания с большим ансамблем прошла комедия Островского „Не в свои сани не садись“ и веселенький водевиль „Сама себя раба бьет, коли не чисто жнет“[16], прошедший при несмолкаемом хохоте публики. Вообще, играющая здесь труппа артистов под режиссерством г. Северова с каждым спектаклем приобретает все большие и большие симпатии местной публики».
Правда, в том же 1902 году случился конфуз. «Старшины общественного собрания на Удельной имели неосторожность сдать антрепризу своего театра на текущий сезон... охтинскому столяру Попову, никогда ничего общего с театром не имевшего, – указывалось в начале июля репортером „Петербургского листка”. – Уплатив собранию деньги за театральный зал, столяр вообразил себя полным хозяином всего собрания, а потому стал вести себя довольно развязно и с артистами, и с членами клуба.
Наконец, когда, вследствие неплатежа антрепренером гонорара, оркестр военной музыки и артисты отказались играть, г. Попов унес из сада собрания фонари и флаги, разорвал на стенах уборных театра клеенку и запер театральный зал на два замка. Под этим арестом простоял зал и в субботу, 29 июня, хотя по условиям с этим оригинальным антрепренером право пользоваться театральным залом по субботам принадлежало исключительно членам собрания, которые устраивают в эти дни семейно-танцевальные вечера».
Особенно возмущались дачники, взявшие еще заранее сезонные билеты на танцы и спектакли. Полиция составила протокол, и дело предполагали отправить в суд. Однако ситуация вскоре разрешилась: 6 июля в присутствии полиции замки с театрального зала сняли. Старшинам собрания предстала картина разрушения, учиненного Поповым. Кроме перечисленных выше безобразий, оказалось, что он сорвал даже билеты с номерами со стульев в зрительном зале и зачем-то вдребезги разбил два зеркала. Как отмечал обозреватель газеты, незадачливый антрепренер Попов внес «довольно оригинальную страницу» в истории Удельнинского собрания, которое 21 июля 1902 года готовилось отметить свой 20-летний юбилей.
Несмотря на разгром в помещениях, довольно быстро все удалось привести в порядок. Уже 10 июля театральные постановки возобновились. Теперь старшины собрания решили устраивать их без помощи постороннего антрепренера...
Впрочем, и вкусы не оставались неизменными. Как сетовал обозреватель газеты «Дачник» в июле 1909 года, «ставящиеся здесь спектакли вполне неудачны во всех отношениях; страдают полным незнанием вкусов местной публики», да и играют тут, в основном, местные «юнцы-любители». Несмотря на это, Удельнинское общественное собрание оставалось одним из центров местной жизни.
В 1910-е годы в Удельной действовало два кинематографа – на Ярославском проспекте и на Выборгском шоссе.
«Теперь в Петербурге почти на каждой улице можно встретить несколько театров-кинематографов, украшенных электрическими лампионами, с громкими, полными дурного вкуса названиями, – отмечал режиссер Всеволод Мейерхольд в черновом наброске своей статьи „Кинематограф и балаган", над которой он работал в 1912 году. – Подобное явление само по себе очень характерно как показатель настроения и вкуса современной публики».
«Синемы» привлекали неискушенного зрителя. Впрочем, отнюдь не все выражали удовольствие от развития «синемы». Иные ревнители нравственности, как и ныне, обвиняли кинематограф в пропаганде низкопробной массовой культуры и в падении нравов. У противников «синемы» имелся и еще один аргумент: в погоне за наживой хозяева новых модных кинематографических заведений совершенно не думали о безопасности. А стало быть, кинематограф превращался в «опасное зрелище», и поход в «синему» нередко был просто смертельно опасен.
Как известно, кинематограф был в ту пору делом частным. Государственным он стал только после революции: в августе 1919 года советское правительство (Совнарком) утвердило, а В.И. Ленин подписал декрет о национализации кинематографа («О переходе фотографической и кинематографической торговли и промышленности в ведение Народного комиссариата по просвещению»). А поскольку кинематограф до революции был частным, то помещение для просмотров фильмов оборудовалось владельцем каждого заведения на свой стиль и вкус. Специальных помещений было крайне мало: как правило, речь шла о приспособлении больших залов, порой совершенно непригодных для массового скопления людей. Естественно, посещать такие кинематографы было весьма небезопасно.
«Театры-кинематографы существуют у нас недавно, всего лет шесть, – говорилось в 1907 году в „Петербургском листке”. – Увы, приходится констатировать весьма грустный факт непригодности в пожарном отношении тех квартир и магазинов, которые заняты большинством кинематографов. Заведующие кинематографическими аппаратами, за редким исключением, – люди без всякого технического образования, не имеющие даже технической подготовки. Целлулоидные ленты кинематографов очень пожароопасны: достаточно одной искры, попавшей на такую ленту-катушку, чтобы она вспыхнула. Но если опасны ленты иностранного производства, то еще более опасны ленты отечественного кустарного изготовления, так как их материал самый дешевый и горючий. Электрические провода для кинематографов сплошь и рядом прокладываются монтерами-самоучками – их работа стоит гораздо дешевле специалистов.
Дешевые кинематографы напоминают арестантскую полицейского участка. Много кинематографов разбросано по окраинам. Они манят к себе пестрыми афишами, коленкоровыми вывесками и флагами. Можно с уверенностью сказать, что из десяти таких балаганчиков только один мало-мальски безопасен».
Дабы оградить население «от опасности в пожарном отношении, представляемой кинематографом», в январе 1911 года Санкт-Петербургская земская управа постановила поручить техникам управы произвести осмотр всех подобных заведений, существующих в пределах Санкт-Петербургской губернии, «для выяснения вопроса о принятии необходимых противопожарных мер». К участию в осмотрах привлекались представители местных пожарных дружин.
Проводя весной 1911 году осмотр кинематографов Петербургского уезда на предмет их противопожарной безопасности, техники уездной земской управы проверили в Удельной два подобных заведения.
Один кинематограф находился на углу Ярославского и Скобелевского проспектов в доме Позднякова (под № 53/3). «Устроен в одноэтажном деревянном доме из помещений, бывших под магазинами, в том же доме имеются еще 3 магазина и жилье, – сообщалось в отчете. – Зал вмещает 80 человек, из зала только двое дверей. Третий выход боковой, крайне опасный в пожарном отношении, так как ведет в узкое огороженное забором место с калиткой, закрытой на задвижку. Никаких противопожарных приспособлений нет, а у выходов в зале нет фонарей. Ввиду изложенного помещение это следует признать крайне опасным. Управа полагала бы закрыть помещение впредь до устранения всех недочетов, замеченных техником».
Другой кинематограф, под названием «Слава», принадлежавший В.И. Лаврентьеву, помещался в доме на углу Выборгского шоссе и Кропоткинской улицы (под № 43/2). В отчете говорилось, что здание специально выстроено для кинематографа, других сооружений на участке нет, соседние строения на значительном расстоянии, в 10 и более сажень. Зал рассчитан на 250 мест и имеет 7 выходов. Однако и здесь в пожарном отношении не все обстояло благополучно: «Предохранительные коробки для катушек хотя и имеются налицо, но не поставлены на место. Каких-либо противопожарных средств не имеется. Над входами и выходами имеются красные фонари, но все двери задрапированы».
Далее указывалось, что для большей безопасности необходимо «поставить у камеры бочки с водой, швабры и войлоки; число мест уменьшить до 180 – по 30 человек на каждый выход». «Управа полагала бы обязать владельца привести в исполнение все замечания техника», – резюмировалось в отчете.
Удивительно, но беда не заставила себя долго ждать: осмотр кинематографов проводился в начале апреля 1911 года, а уже 15 апреля того же года в кинотеатре «Слава» случился страшный пожар. В тот роковой день с самого утра шли представления по особой праздничной программе. В половину восьмого вечера, когда на экране только что начали демонстрировать драму «Сестры-близнецы», из-за неосторожности киномеханика в аппарате внезапно воспламенилась целлулоидная лента. Минуту спустя пламя охватило весь аппарат. Почти сразу же огонь перекинулся на лежавшие в будке круги киноленты. Будка наполнилась дымом и пламенем, и механику еле удалось спастись.
Почувствовав запах дыма, публика бросилась к выходу. К счастью, давки и паники удалось избежать. Между тем пламя, вырвавшись из будки механика, охватило уже потолок и часть крыши. Городовой, стоявший на посту перед кинематографом, увидев выбегавшую в ужасе и панике публику и клубы дымы, немедленно вызвал местный Удельный пожарный отдел. Однако к их приезду пламя уже бушевало над всем зданием. На помощь примчались еще два пожарных отдела – из Лесного и Коломяг, а также городская Лесная пожарная часть. Только общими усилиями огонь удалось сбить.
Итог пожара был ужасен: сгорела будка механика, все киноленты и сам аппарат. Пострадал и зрительный зал: крыша сгорела, а стены и внутреннее убранство закоптились. Как выяснилось, ни здание, ни оборудование не были застрахованы, и убыток его владельца составил не менее двух-трех тысяч рублей. К счастью, ни механик, ни публика не пострадали. «Случись этот пожар при переполненной публикой зале, – замечал очевидец, – могла бы произойти катастрофа с массой человеческих жертв»...
Спустя несколько лет, в 1913 году, в документах фигурировали синема «Слава» (очевидно, отремонтированный на прежнем месте после пожара), а также кинематограф на Ярославском пр., 55, который фактически является предшественником нынешнего «Урана». Как свидетельствуют архивные документы, впервые на этом участке здание для кинотеатра построили в 1913 году. «Весь Петербург на 1913 год» сообщает, что владельцем этого участка, на углу Переяславской улицы (второй дом от угла Скобелевского пр.), являлась Христиана Адольфовна Триер, или Трейер (написание фамилии в разных источниках различается).
В документах архивного фонда Петроградской уездной земской управы, а также в документах архивного фонда Строительного отделения Петроградского губернского правления, в деле об осмотре здания кинематографа по Ярославскому пр., 55 за 1913 год имеются сведения, что к 8 февраля 1913 года на земельном участке, арендованном мещанкой города Луги Трейер у Удельного ведомства, было возведено двухэтажное каменное здание. Оно специально предназначалось для размещения в нем кинематографа. 28 марта 1913 года Трейер выдали свидетельство петербургского губернатора на открытие кинематографа по указанному адресу «при условии допущения публики не свыше 185 человек одновременно».
Из архивных документов и иных источников значится, что кинематограф по Ярославскому пр., 55 в 1914 году назывался «Иллюзион», в 1915—1917 годах – «Астория». Владельцами кинематографа являлись: на 1914 год – Софья Львовна Ковнер, Иосиф Меерович Роговин; на 1915 год – Хаим Абрамович Шпилькин; на 1916—1917 годы – Тауба Шаевна Ласкина. С 1924 года кинематограф носил название «Пробуждение», с 1933 года – «Культармеец», с 1940 года по нынешнее время – «Уран».
Сохранились сведения в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга и о существовавшем с 1907 года Удельнинском музыкально-драматическом кружке. Его целью являлось «развитие сценической деятельности между членами и их семьями, направленное главным образом к возбуждению эстетических вкусов и музыкальности подрастающей молодежи, занимая свободное их время полезным развлечением под строгим присмотром их родственников».
Учредителями кружка выступили семь человек: коллежский советник Павел Александрович Афанасьев, губернский секретарь Николай Николаевич Бадер, статский советник Иосиф Иванович Глыбовский, надворный советник Павел Алексеевич Григорьев, потомственный дворянин Александр Дмитриевич Поздняк, а также два потомственных почетных гражданина – Теодор Теодорович Гофрен и Алексей Иванович Осипов[17].
Заметим, что пятеро из семи учредителей были жителями Удельной, и только двое, И.И. Глыбовский и А.Д. Поздняк, жили в центре города (соответственно на Троицкой ул., 9, и на Коломенской ул., 7). Любопытно также, что трое из учредителей – Н.Н. Бадер, П.А. Григорьев и А.И. Осипов – жили по одному и тому же адресу – Выборгское шоссе, 31. Наконец, П.А. Афанасьев жил на Любимской ул., 1, а Т.Т. Гофрен – на Скобелевском пр., 3.
Председателем кружка выступал полковник Модест Станиславович Адамович[18]. Среди участников объединения были Владимир Александрович Бартельс (Княжеская ул., 9/11), Виктор Валентинович Вейде и Курт Августович Гоферт (оба – Княжеская ул., 14), Владимир Юрьевич Готский-Данилевич (Костромской пр., 43), Василий Иванович и Вера Александровна Товстолес (Костромский пр., 16), Николай Николаевич Шнейдер (Скобелевский пр., 3).
Согласно уставу кружка, районом его деятельности обозначался «город С.-Петербург с пригородными местностями: Удельной, Лесным участком, Коломягами и Озерками». Членами кружка могли быть лица обоего пола, не допускались несовершеннолетние, воспитанники учебных заведений, юнкера и нижние чины, а также «подвергшиеся ограничению прав по суду» и «исключенные из этого или из других обществ». Размер членского взноса составлял семь рублей в год. Кружок имел печать с изображением эмблем изящных искусств с надписью «Удельнинский музыкально-драматический кружок» и такой же значок для ношения членами кружка в виде брелка.
Как указывалось в том же уставе, «карточные и азартные игры в помещении кружка не допускаются». Специально оговаривалось и то, что «пребывание в помещении кружка разрешается до 1 часа ночи, за исключением вечеров, общих собраний, репетиций, спектаклей, литературно-музыкальных и танцевальных. Остающиеся после часа ночи платят штраф в размере, устанавливаемом правлением».
Кружок первоначально помещался в доме № 31 по Выборгскому шоссе, а с марта 1914 года переехал на Ярославский пр., 72, где арендовал помещение у «Общества благоустройства на Удельной». Материальное положение кружка было довольно затруднительным, и ему пришлось сдать в аренду буфет, находившийся в его помещении. Однако вскоре последовало распоряжение градоначальника о закрытии этого буфета, приведенное в исполнение 5 сентября. Правление, жалуясь на то, что это решение причиняет «неисправимый ущерб благосостоянию кружка», обратилось 12 сентября 1914 года к градоначальнику с просьбой отменить распоряжение «или, в крайнем случае, допустить продажу виноградных вин исключительно для гг. членов кружка».
«Количество членов кружка в настоящее время 32, – говорилось в обращении, – при ограниченной сумме членского взноса в 7 рублей явилось крайне затруднительным уплачивать арендную плату за помещение и содержать необходимый служительский персонал, поэтому правление кружка сдало в аренду буфет, каковой, по уставу кружка, имеет право иметь в своем помещении. Причем отпуск спиртных напитков, по постановлению правления, был предоставлен лишь действительным членам кружка и не позднее 11 часов вечера, пьянства в помещении кружка никогда не происходило, что, несомненно, подтвердят и органы местной полиции».
По этому же вопросу хорошо осведомленный обо всех делам вверенной ему территории пристав Лесного участка 22 сентября 1914 года докладывал полицмейстеру 5-го отделения Петрограда. Он сообщал, что кружок существует членскими взносами, спектаклями и вечерами, устраиваемыми его членами и их семьями, а также сдачей помещения частным лицам для той же цели и арендной платой с буфета, сдаваемого частному лицу за 1200 рублей в год.
«Всех членов 38 человек исключительно из обывателей Удельной, – указывал пристав, – как военных, так и гражданских чинов, состоящих на государственной службе. Не в дни спектакля собираются лишь члены с семьями читать газеты и журналы, пользоваться библиотекой и на репетиции спектаклей, которые ставятся каждый праздник. Имеется два бильярда, на открытие которых возбуждено ходатайство... Все получаемые доходы идут на усиление средств кружка и пополнение библиотеки. Посторонние лица допускаются лишь по письменной рекомендации членов кружка. Ввиду вышеизложенного, существование буфета как доходной части кружка с продажей легких виноградных вин и пива полагал бы возможным допустить».
Позицию пристава Лесного участка поддержал и полицмейстер. «Принимая во внимание, что концерты, спектакли и вечера, даваемые Удельнинским музыкально-драматическим кружком, служат единственным развлечением населения Удельной, состоящего преимущественно из чиновного люда, и что средства кружка настолько ограниченны, что лишение арендной платы за буфет может повести к закрытию его несомненно полезной деятельности, полагал бы ходатайство кружка удовлетворить, разрешив продажу в буфете мелких виноградных вин и пива».
Окончательная точка в «тяжбе о буфете» была поставлена в октябре 1914 года. Из управления градоначальника сообщили: ходатайство о виноградных винах «признано не подлежащим удовлетворению за отсутствием к тому оснований»...
В то же время с буфетом или без него деятельность кружка продолжалась. В августе 1914 года правление попросило откомандировать техника и электротехника для осмотра помещения кружка на Ярославском, 72, «на предмет постановки в названном помещении спектаклей в течение зимнего сезона 1914/15 гг.». Согласно резолюции осмотра, произведенного 4 сентября, проведение спектаклей разрешалось «при условии допущения публики не свыше 200 человек в зал и 35 человек на балкон и ложи одновременно».
«Принимая во внимание, – говорилось далее в резолюции, – что в текущем году музыкально-драматический кружок в принадлежащем ему на станции Удельной помещении устроили электрическое освещение, то предложить названному кружку представить к 1 мая 1915 г. на утверждение губернского начальства чертежи электрической установки в помещении, без чего дальнейшее функционирование его допущено не будет».
Среди местных удельнинских достопримечательностей была учебно-показательная пасека с научно-практическими курсами пчеловодства, садоводства и огородничества, устроенная весной 1900 года на Костромском пр., 44, известным деятелем пчеловодства Львом Михайловичем Редько. Дело он поставил с размахом: при пасеке существовало общежитие для слушателей-учеников, одновременно здесь могли заниматься до 40—50 человек. На пасеке помещалось около двадцати ульев, а также учебный огород, парники и пчеловодный музей.
Пасека находилась под неусыпным вниманием высокопоставленных лиц: недаром на открытие летнего сезона 1902 года прибыли министр земледелия А.С. Ермолов, председатель общества пчеловодства Н.Я. Шихманов, профессор С.П. Глазенап и директор департамента земледелия С.Н. Ленин. Кстати, последний являлся человеком, непосредственно причастным к появлению псевдонима «вождя мирового пролетариата». Когда в 1900 году Владимир Ильич Ульянов опасался, что его не выпустят за границу, Надежда Константиновна Крупская поделилась «семейной заботой» с Ольгой Николаевной Лениной, с которой она работала. Та попросила своего брата Сергея помочь с подложными документами. Воспользовались документами тяжело больного отца – Николая Егоровича. Последний до своей смерти так и не узнал, кто воспользовался его именем и фамилией...
Образование
Любопытные страницы истории народного образования в Удельной связаны с деятельностью Удельнинского четырехклассного городского училища. В ЦГИА Санкт-Петербурга сохранились протоколы заседаний его педагогического совета.
Первое из них датировано 9 ноября 1905 года. На заседании было составлено расписание ежедневных уроков на 1905/06 учебный год, причем совет постановил «ввиду достаточной подготовленности учеников к прохождению положенного курса арифметики», отвести на нее четыре урока в неделю вместо положенных шести, а освободившиеся два урока поделить между историей и географией. Кроме того, совет решил «из четырех уроков, назначенных на геометрию, рисование и черчение, принимая во внимание краткость курса геометрии I класса, и, с другой стороны, важность для учеников красивого и четкого письма, уделить один урок на чистописание».
В протоколе заседания от 5 сентября 1906 года речь шла о распределении предметов, причем осуществили это следующим образом: законоучитель священник отец Ф. Лекарев – Закон Божий (6 уроков); учитель-инспектор М.А. Алексеев – арифметика (9), геометрия (4), география (4) и чистописание (1); учитель Н.С. Петров – русский язык (11), естествознание (6) и история (4). Кроме общих вопросов рассматривались и частные, касавшиеся отдельных учеников.
Так, одно из решений гласило: «Вследствие удовлетворительности успехов учеников 2-го класса Турандина Георгия и Максимова Александра, стесненного денежного положения их родителей и ходатайства за них администрации городской больницы Св. Пантелеймона, совет нашел возможным освободить означенных учеников от платы за учение». И еще одно: «Вследствие многочисленных заявлений родителей учеников Совет нашел нужным возбудить ходатайство о введении в курс училища преподавания немецкого языка в качестве необязательного предмета за особую за этот предмет плату».
В дальнейшем подобные «частные» вопросы постоянно поднимались на заседаниях Педагогического совета училища. Так, в протоколе заседания от 16 января 1907 года значилось: «Вследствие хорошего поведения, отличных успехов и стесненного семейного положения ученика 1-го класса Кощеева Филиппа, Совет постановил выдать означенному ученику пособие в размере пяти рублей». А на заседании 8 октября того же года педсовет заслушал прошение матери ученика 3-го класса Павла Кириллова об освобождении его от взноса платы за обучение по причине бедственного материального положения. «Имея в виду отличное поведение и удовлетворительные успехи Кириллова Павла, Совет постановил просьбу его матери исполнить».
Впрочем, в помощи порой нуждались не только ученики, но и преподаватели. На заседании 28 августа 1908 года педсовет училища, «признавая крайне полезным сотрудничество учителя рисования М.П. Митрофанова и принимая во внимание загородное положение училища, вследствие чего учителю Митрофанову приходится тратить личные средства на поездки в училище (не говоря уже о времени, которое идет на проезд), постановил ходатайствовать о разрешении выдавать ему вознаграждение из специальных средств училища в размере 120 руб. в год».
Из протоколов заседаний можно также узнать, что в заведении существовала своя учительская библиотека. На 1908 год педсовет постановил выписать для нее за счет сметных сумм журналы «Вестник Европы» (16 руб.) и «Исторический вестник» (10 руб.).
Что же, выбор достойный. «Вестник Европы» был известным литературно-политическим ежемесячником умеренно либеральной ориентации, преимущественное внимание в нем уделялось истории и политике, печатались также статьи по финансово-экономическим вопросам и публицистика. Не менее респектабелен был и «Исторический вестник» – ежемесячный исторический научно-популярный журнал. Он носил консервативно-монархический характер, особенно после первой русской революции, публиковал статьи по отечественной истории, истории русской литературы, географии и этнографии России, а также переводные романы, мемуары и дневники.
Педагоги училища применяли новаторские по тем временам методы в учебном процессе. В частности, познавательные экскурсии, служившие и способом активного отдыха и познания родного края. Так, на заседании 27 августа 1907 года педсовет разрешил ученикам совершить экскурсию на Ладожское озеро. «Путевые издержки в размере 10 рублей совет ходатайствует разрешить отнести на счет училища из специальных средств оного. Учителя Н.С. Петров и П.Ш. Башкиров изъявили желание сопровождать учеников в экскурсии».
Приходилось заниматься педагогическому совету и вопросами, совсем далекими от учебного процесса. Однако без их решения учиться было невозможно. В частности, речь шла о плачевном состоянии здания, где располагалось училище. В декабре 1907 года педсовету даже пришлось на несколько дней прекратить занятия из-за того, что температура в классах была не выше 8—9 градусов, а в рекреационном зале и вовсе 4—6 градусов – и это даже при усиленной топке печей!
«Такая низкая температура в здании училища объясняется следующим, – отмечалось в протоколе, – здание училища деревянное, существует уже пятый год, бревна успели дать сквозные трещины, и до сих пор здание не обшито снаружи и не оштукатурено внутри. Педагогический совет постановил ходатайствовать об отпуске необходимых сумм на оштукатуривание и обшивку здания училища и выработать смету необходимых для этого ремонта расходов».
Судя по документам, ремонт сделали. В протоколе заседания педсовета от 26 июля 1908 года указывалось, что совет «осматривал работы по ремонту училищного здания, производимые подрядчиком строительных работ В.Я. Павловым, и нашел, что здание внутри оштукатурено и снаружи почти все обшито, причем выполнена и часть малярных работ по грунтовке фасада, потолков и панелей...»
Среди проблем, которые приходилось решать педагогическому совету училища, была и такая – как уберечь детей от холерных эпидемий. В начале XX века Петербург с завидным постоянством страдал от них несколько лет подряд. Одна из эпидемий разразилась в городе летом 1908 года. Ввиду чрезвычайной ситуации 5 сентября того же года педсовет постановил принять ряд мер, в том числе закрыть водопроводный кран в училище, дабы ученики не пользовались сырой водой (именно в сырой невской воде, получаемой из столичного водопровода, специалисты обнаружили холерные эмбрионы); продезинфицировать ватерклозеты, у наружных дверей училища положить кокосовый мат и щепки для обтирания обуви. Кроме того, приняли решение запретить ученикам посещать училище в том случае, если появляется холерный больной «в семье, доме и даже на участке, где живет ученик», а также «в случае заболевания самого ученика кишечными болезнями».
Спортивная жизнь
Удельная, как и соседние Коломяги, славилась своей спортивной жизнью. Еще в 1880-х годах в Удельном парке удельнинские и коломяжские дачники устраивали состязания по велосипеду и бегу.
На протяжении ряда лет Русское национальное общество любителей спорта устраивало в Удельном парке свое традиционное «первенство Петербурга» по «кросс-коунтри» – забегу на дистанцию 5 верст 450 саженей. «Маршрут, как и в предыдущие годы, был расположен в прекрасном увядающем Удельном парке, – сообщала в сентябре 1912 года газета „Вечернее время“. – Никогда не было такого скопления зрителей на старте, как ныне, что несомненно нужно считать последствием того интереса, который возбужден в больших кругах публики минувшим розыгрышем переходящего кубка „Вечернего времени**».
Для спортивных мероприятий использовался также зал Удельнинского общественного собрания.
На Выборгском шоссе нередко устраивались велосипедные гонки. После них велосипедисты любили обсуждать свои спортивные итоги в ресторанчике «Хижина дяди
Тома», находившемся на Выборгском шоссе, напротив Скобелевского проспекта.
Особое место в географии спортивного Петербурга играл Удельный парк: в начале XX века он служил одним из любимых мест столичных спортсменов, а также местом, где занимались «здоровым отдыхом».
Интересные спортивные страницы истории Удельного парка связаны с деятельностью Общества телесного воспитания «Богатырь». Основанное в 1904 году и занимавшееся «физическим развитием и правильным воспитанием детей и юношества обоего пола», оно организовывало в Удельной летний отдых петербургских детей малоимущих родителей.
Во главе общества «Богатырь» стояла группа единомышленников, среди них – генерал-адъютант барон Феофил Егорович Мейендорф, академик князь Иван Романович Тарханов и профессор Императорской Военно-медицинской академии Генрих Иванович Турнер. Они стремились воплотить в жизнь педагогическую систему первых европейских филантропов Христофора Гутс-Мутса и Антона Фита, создав организацию, в основе которой лежали игра и ремесленный труд как средства заботы о здоровье, физическом совершенстве, правильно организованного досуга и душевного комфорта. Деятельность «Богатыря» отличалась широтой и многообразием – от популярной тогда гимнастики до плавания и туристских походов.
У истоков общества «Богатырь» стоял штабс-капитан Константин Григорьевич Алексеев (он ушел из жизни 24 июля 1906 года). Как свидетельствовали его единомышленники-соратники, именно ему принадлежало и авторство названия общества, поскольку его главной мыслью было «воскресить время русских богатырей».
«До последнего времени физическое воспитание подрастающего поколения мало останавливало на себе внимание семьи, – говорилось на страницах „Петербургского листка” летом 1904 года. – Результаты этого получились поистине плачевные. Взгляните на наших детей. Бледные, малокровные, худосочные, выглядят стариками, производят впечатление цветка, увядшего, не успевшего расцвести. И только в последнее время общество как будто начало сознавать, что так далее дело не может продолжаться, что пора обратить самое серьезное внимание на физическое развитие и воспитание детей. Именно для этого было учреждено Общество телесного воспитания „Богатырь".. Его задачи заслуживают всяческого одобрения. Развитые физически дети дадут бодрых, энергичных работников на общую пользу. Таким образом, обществу суждено сослужить высокую государственную задачу».
Общество «Богатырь» было призвано в самых разных формах заниматься физическим развитием школьников – устраивать помещения для их занятий, площадки и сады для игр, купальни, организовывать публичные испытания, «заводить школы и курсы гимнастики, фехтования, танцев, гребли, плавания, верховой езды и езды на велосипедах, стрельбы в цель, садоводства, огородничества и разных видов физического труда».
Организация летнего отдыха петербургских малоимущих детей была важнейшим делом «Богатыря». Одной из форм этой деятельности стал созданный специально Удельнинский городок, учрежденный обществом «Богатырь» 16 июня 1905 года. Спустя несколько лет, 16 ноября 1908 года, он был реорганизован в Удельнинский районный отдел общества «Богатырь». Он состоял из живущих на Удельной членов «Богатыря» и руководствовался уставом Общества.
Цель Удельнинского городка звучала следующим образом: «дать детям полезное, оздоровляющее, разумное развлечение». Средством для этого служили занятия гимнастикой, играми, лаун-теннисом, стрельбой в тире, а также ручной труд и работы на огороде. Все это призвано было «приучить детей владеть своим телом, известной дисциплине, сводить детей друг с другом, развивать в детях любовь к природе и наблюдательность и пополнять таким образом их летний досуг».
Удельнинский городок принадлежал к числу первых и самых долговечных начинаний общества «Богатырь». Он начал действовать с 30 мая 1906 года и располагался рядом с отделением Лесной фермы Ю.Ю. Бенуа, который предоставил в распоряжение общества «Богатырь» участок арендуемой им земли. Здесь устроили три площадки – для гимнастики, для игр и для лаун-тенниса. Городок был открыт для публики с 9 часов утра до 10 часов вечера. Сезонными билетами в 1906 году воспользовалось 40 семейств (около 200 детей), разовых было продано 107. Число ежедневных посетителей доходило до 300 в дни детских праздников.
В ненастные дни дети пользовались крытым помещением, предоставленным Ю.Ю. Бенуа, где дети занимались пением или чтением книг из небольшой детской библиотеки, имевшейся при городке. В начале летнего сезона 1906 года был организован оркестр балалаечников, он несколько раз выступал перед публикой.
Детям устраивали познавательные экскурсии в ближние окрестности – «на пресные воды», «в лес и поле», «на пасеку», «по природоведению» и т. д. Среди объектов значились Осиповский и Удельный парк, пасека Редько, Озерки, Каменка, Парнас, Лесная ферма Бенуа в Сосновке и т. д.
Занятия в Удельнинском городке были платными, но недорогими. Так, в сезоне 1907—1908 годов за занятия гимнастикой, проходившие по понедельникам, средам и пятницам с 10 до 12 часов утра, установили разовую плату 10 коп., абонементные книжки по 20 билетов стоили 1 руб. 50 коп. За отдельную плату пускали на американскую гору для детей – 10 коп. за четверть часа. Плата за игру в лаун-теннис (для взрослых) составляла 40 коп. В час и еще 10 коп. за прокат ракетки.
Удельнинский отдел продолжал действовать и зимой, тогда он назывался «Удельнинский зимний городок». Заливали каток, устраивали ледяную гору, давали напрокат лыжи, коньки и салазки. При Удельнинской городской гимназии, в помещении земской школы, было открыто Школьное собрание, где по воскресеньям устраивались занятия: гимнастика, подвижные игры, чтения (с наглядными пособиями), хоровое пение.
В учебном 1907/08 году в Удельнинском городке впервые организовали систематические занятия с детьми играми и гимнастикой, занятия эти были платными. Проводились они четыре раза в неделю.
В декабре 1907 года при Удельнинском гимнастическом городке организовался «Союз V , коп. с 1 рубля». Его члены решили вносить полпроцента с личного месячного дохода в кассу Союза – в пользу Школьного собрания.
Как сообщалось в отчете о деятельности общества «Богатырь» за зимний сезон 1907—1908 годов, платных посещений за это время насчитывалось более 400, кроме того, городок предоставил 25 бесплатных контрамарок ученикам земской школы и 25 ученикам Школьного собрания, открытого при Удельнинской городской гимназии.
«Дети занимались охотно и никогда не пропускали занятий; родители их относились к занятиям сочувственно и настолько заинтересовались делами общества „Богатырь”, что многие вступили в число сотрудников по Удельнинскому городку, – сообщалось в отчете „Богатыря” за 1907—1908 годы. – Кроме обычных занятий иногда устраивались детские праздники, они начинались обычно в Удельнинском общественном собрании и оканчивались на площадке „городка” на ферме Ю.Ю. Бенуа и состояли из шествия с флагами, игр и пения. Кроме сотрудников общества „Богатырь” в организации этих праздников принимали участие члены Удельнинского общественного собрания. Два раза в лето устраивались с детьми прогулки – одна в Юкки, другая в Дибуны».
Летняя пора, конечно, была самой интенсивной для «Удельнинского городка». Целью ставилось дать детям «полезное, оздоровляющее, разумное развлечение». Средством к этому служили гимнастика, подвижные игры (среди самых популярных были «пятнашки», «пустое место», «жгуты», «гонка мяча», «позы», «сторож», «бомба», «кошка и мышка», «простая лапта», «знамя», «свайка», «горелки», «городки» и др.), огородничество и садоводство. Была устроена площадка для лаун-тенниса. Кроме того, ходили на экскурсии, их летом 1909 года было организовано пятнадцать, в том числе – в лес и поле, на пасеку, в Коломяжское поле, в Каменку, в Зоологический и Помологический сады, в Кунсткамеру и даже на Российско-шведскую спортивную выставку, проходившую в Михайловском манеже.
Деятельность Удельнинского отдела «Богатыря» вызывала большой интерес – об этом свидетельствовала и статистика посещений. «Устроенный 26 июля 1909 года праздник „Детский карнавал” привлек (при входной плате
12 коп.), невзирая на проливной дождь, 485 посетителей, – сообщалось в отчете „Богатыря“ за сезон 1908—1909 годов, – но праздник пришлось все-таки отложить до 2 августа, когда посетителям при предъявлении ими какого-либо подтверждения в уплате 26 июня 12 коп. был предоставлен свободный вход. Таких оказалось только 336 человек, новых посетителей явилось 407 человек...»
Устраивались в «Удельнинском городке» и праздники «Детского мира». Такие акции устраивались сотрудниками и членами общества «Богатырь» два раза в год, в дни Рождества и Пасхи, с целью «доставить незатейливое, но здоровое удовольствие детям самого недостаточного класса населения». Средства для устройства праздников собирались путем сбора пожертвований деньгами и вещами. На празднике дети получали сытный завтрак, а затем принимали участие в играх, танцах, шествии, затем следовали пение, представление детского театра, сеанс кинематографа и т. п. Перед уходом каждый ребенок получал с собой угощение и подарок.
Так, праздник «Детского мира» на Удельной 11 января 1909 года проходил в одном из домов, принадлежавших Удельному ведомству Зимой он пустовал и потому был предоставлен Удельнинскому отделу «Богатыря» местным представителем ведомства. «На праздник было допущено 113 детей и 40 взрослых, – сообщалось в отчете. – Открылся праздник в 1 ч. дня богато освещенной и убранной громадной елкой, вокруг которой составлен был детский хоровод; затем состоялось чтение сказки „Конек-горбунок“ с соответственными картинами волшебного фонаря; затем был дан доступ дневному свету, при котором продолжались игры, песни, хороводы и пляски. Закончился праздник в 5-м часу дня угощением детей чаем и молоком с белым хлебом и бутербродами, раздачей гостинцев и выдачей игрушек и полезных подарков в виде платья, обуви и материала для белья и платья. Собрано было от 74 лиц 80 р. 25 коп. и от 18 лиц разные вещи, в том числе елочные украшения и свечи».
В сезоне 1909—1910 годов Удельнинский районный отдел «Богатыря» «для ознакомления родителей и воспитателей с современными научными основаниями по рациональному физическому развитию детей» организовал вечерние курсы. Действовали они и в следующем сезоне. Помещение для курсов, а также для общих собраний отдела безвозмездно предоставила Ольга Николаевна Петерсон в руководимой ею Удельнинской женской прогимназии.
Поделиться книгой: