В огне

Дженнер легонько выдохнула и набрала номер. Со второго гудка еще один профессионально модулированный голос произнес:

– «Пэйн Эколс. Финансовые услуги». На кого перевести ваш звонок?

– Я не знаю. Мне нужно назначить встречу с каким-нибудь специалистом, и как можно скорее.

Женщина сделала небольшую паузу.

– Пожалуйста, уточните, какие именно услуги вам требуются? Тогда я смогу подсказать, кто из финансовых консультантов вам лучше подойдет.

– О... – Дженнер на мгновение задумалась, опасаясь сразу вывалить правду. – Я получила наследство, около пятидесяти тысяч, и хотела бы их вложить.

Она назвала первую пришедшую на ум сумму, по счастью, вполне подходящую: крупную достаточно, чтобы просить совета, и недостаточно, чтобы привлечь внимание.

– Пожалуйста, подождите, – проговорила женщина, снова перейдя на благожелательный тон. – Я вас соединяю.

– Погодите-ка! А с кем?

– С помощницей мисс Смит. Она договорится с вами о встрече.

Мгновение в трубке стояла тишина, потом по барабанным перепонкам застучала какая-то ритмичная мелодия. Чего они добиваются? Вынуждают от грохота отключиться? Почему в телефонах не проигрывают нормальную музыку, что-нибудь приятное?

 Несколько минут Дженнер ждала, изо всех сил игнорируя отвратительную долбежку. Сколько времени нужно, чтобы перевести звонок? Она с растущим раздражением начала притоптывать ногой. Но едва собралась повесить трубку, раздался легкий щелчок, и очередной ровный женский голос произнес:

– Приемная мисс Смит. Чем могу вам помочь?

Дженнер уже начинали доставать эти безличные, идеальные голоса. Их что, уволят за проявление хоть капельки человеческого интереса?

– Меня зовут Дженнер Редвайн. Я хотела бы записаться на прием к мисс Смит.

– Разумеется, мисс Редвайн. Когда вам удобно подъехать?

– Чем раньше, тем лучше. Сейчас же.

– Сейчас? Ну что ж... У мисс Смит есть «окно» через сорок пять минут. Сумеете добраться к этому времени?

– Ждите, я подъеду.

Дженнер повесила трубку, затем бережно уложила лотерейный билет и обрывок газеты в кошелек, бросила его в джинсовую сумку, вышла на улицу и отперла «Гуся». Водительскую дверь, как обычно, заело, и она выругалась себе под нос. Сорок пять минут для чикагских пробок – не так уж и много, и некогда сражаться с собственной тачкой. Сжав ручку, Дженнер дернула еще раз, и дверца распахнулась, чуть не сбив ее с ног.

– Первым делом, – буркнула Дженнер, – куплю новую машину.

Не крутую, а просто новую, без единой царапины и заедающих дверей. А уж потом... с этим она еще не определилась. Пока не могла всерьез задуматься, что же будет потом. Нужно двигаться шаг за шагом, и первый шаг – подготовить денежкам надежное и доходное укрытие.

Сидя за рулем, она подумывала о том, чтобы рассказать все Мишель, и даже, выудив мобильник, набрала первые несколько цифр, но затем сбросила звонок и кинула телефон обратно в сумку. Мишель наверняка подумает, что это розыгрыш, но... а если нет? Осторожность все-таки взяла верх. Пусть все будет должным образом устроено до того, как новость выплывет наружу.

Офис «Пэйн Эколс» находился в деловом центре, где припарковаться можно было только чудом, но на подъезде Дженнер приметила фирменную парковку под присмотром охранника. Подкатив к оранжевому шлагбауму, она опустила стекло. Мужчина оглядел «Гуся», и она почти увидела, как в его голове бродят сомнения.

– У меня назначена встреча с мисс Смит.

– Ваше имя?

– Дженнер Редвайн.

Охранник нажал несколько кнопок на компьютере и, видимо, убедившись, что имя присутствует в списке посетителей, поднял шлагбаум. Дженнер зарулила внутрь, припарковалась на ближайшем свободном месте и заторопилась ко входу.

Едва она вошла, ее спина напряглась от охватившего ощущения неловкости. Офис «Пэйн Эколс» был прохладным, строгим и таким тихим, что можно было расслышать собственное дыхание. Преобладали коричневый и серый тона, словно декоратор до смерти боялся ярких цветов. В абстрактных картинах на стенах проскальзывал голубой, но и тот приглушенный. Разнообразные растения выглядели настолько идеально, что казались искусственными. Однако, сунув палец в горшок, Дженнер убедилась, что там земля. Торопливо спрятав руку за спину и стараясь оттереть грязь, она приблизилась к почти скрытой в зарослях стойке.

За столом сидела стройная брюнетка в деловом костюме, которая при виде посетительницы подняла голову и осведомилась:

– Чем могу помочь?

Голос администратора был идеально нейтральным, как, впрочем, и весь облик, но Дженнер снова охватило ощущение, что ее оценили и отвергли.

Подражая сотруднице, она произнесла таким же спокойным, ровным тоном:

– Дженнер Редвайн. У меня назначена встреча с мисс Смит.

– Присядьте, пожалуйста. Я сообщу помощнице мисс Смит.

Дженнер присела на краешек неудобного серого кресла. Перед глазами оказалась абстрактная картина, по всей видимости, намалеванная слепой обезьяной. И что тут сложного? Всего-то и нужно: пара кисточек, холст и любые краски, какие найдутся под рукой. Размажь цвета, как в голову взбредет, и – вуаля – большая уродливая картина готова.

Мимо прошли какие-то мужчины в костюмах, со своего места Дженнер видела нескольких сотрудников, трудящихся в кабинетах. Все они увлеченно и сосредоточенно работали: разговаривали по телефону, перекладывали стопки бумаг, что-то набирали на компьютерах. И ни одной женщины.

Мисс Смит определенно не торопилась поприветствовать новую клиентку. С беспокойством Дженнер задумалась, насколько можно доверять этим финансовым консультантам? Когда настанет время решать, воспользоваться ли услугами мисс Смит, придется положиться на инстинкт, потому что никто  из знакомых Дженнер не имел достаточно денег, чтобы хоть что-то понимать в инвестициях, налогах и тому подобных тонкостях. Она может руководствоваться только «Желтыми страницами» и собственным здравым смыслом.

Наконец на ковровой дорожке коридора показалась тощая как жердь женщина:

– Дженнер Редвайн?

– Да, – быстро поднялась Дженнер, сжимая сумку.

– Прошу прощения, что заставила вас ждать. Я помощница мисс Смит. Прошу вас, проходите сюда...

Она поманила в коридор и бодрым шагом повела Дженнер за собой.

Они миновали просторные, элегантно декорированные кабинеты с приоткрытыми дверями. Двери других были закрыты, и Дженнер могла только воображать их обитателей и обстановку. Чем дальше они уходили, тем меньше и неказистее становились комнатки. Может, стоило назвать сумму покрупнее пятидесяти тысяч, потому что мисс Смит, очевидно, невысоко котировалась в «Пэйн Эколс».

Помощница остановилась перед очередной дверью, легонько постучала и повернула ручку.

– К вам мисс Редвайн, – проговорила она и отступила, пропуская Дженнер в маленький кабинет, затем закрыла за собой дверь и, скорее всего, возвратилась в свою еще более тесную каморку.

Коренастая женщина с очень короткой стрижкой встала из-за обшарпанного стола и с натянутой улыбкой протянула руку Дженнер:

– Я Эл Смит.

– Эл? – повторила Дженнер. Может, она ослышалась?

Улыбка стала чуть-чуть зубастее.

– Сокращенно от Эланны. Но так меня никто не зовет.

Судя по полному отсутствию юмора в этом объяснении, никто просто не осмеливался, догадалась Дженнер.

Эл Смит продолжила:

– Насколько я поняла, вы получили небольшое наследство, которое хотели бы инвестировать?

Небольшое?! Никто из знакомых Дженнер, не обозвал бы пятьдесят кусков «небольшими» деньгами. Но в подобных местах даже для обитателей не самых престижных кабинетов это, вероятно, были гроши. Дженнер примостилась на краешке стула и изучающе оглядела сидящую напротив Эл Смит.

Ее нельзя было назвать привлекательной. И дело не только в короткой стрижке: на мисс Смит почти отсутствовала косметика – если вообще была, – и серый костюм смотрелся мешковато. Судя по отсутствию морщин, она, возможно, не намного старше самой Дженнер, но имидж добавлял ей добрый десяток лет. Тусклые, невыразительные глаза, прямой взгляд, и не похоже, чтобы мисс Смит часто улыбалась.

Дженнер с трудом доверяла людям. То, что эта дамочка работает на крутую финансовую контору, вовсе не означает, что сама она честная и надежная. Хотя такое вот прямое отношение без запудривания мозгов производит приятное впечатление.

– Могу я задать вам вопрос? – наконец осмелилась Дженнер.

На лице мисс Смит промелькнул интерес.

– Разумеется, но я могу на него не ответить.

– Ясное дело. Как давно вы здесь работаете?

– Чуть больше двух лет, – казалось, вопрос не вызвал удивления. – Сразу понятно, что пока я здесь мелкая сошка. Но это вовсе не значит, что я плохо делаю свою работу. Я еще многого добьюсь.

– Сколько вам лет?

Мисс Смит издала отрывистый смешок.

– Это более личный вопрос, чем ожидалось, но я не возражаю. Мне двадцать семь. Да, я молода. Понимаю ваши сомнения. Но я здесь, чтобы помочь вам, и не всегда буду торчать в конуре на задворках.

Откровенно высказанные амбиции тронули Дженнер больше, чем любые вежливые дипломатичные заверения. Она окинула взглядом небольшой кабинет, думая, что Эл Смит, возможно, покинет его даже раньше, чем надеется. Позади стола висела полка. На ней стояли пара растений – поменьше размером и не такие идеальные, как в вестибюле, – и несколько снимков улыбающихся мисс Смит и какой-то женщины, обнимающих друг друга за плечи. Их поза показалась Дженнер довольно романтичной, и она невольно задержала взгляд на фотографии.

Мисс Смит оглянулась через плечо, и ее рот сжался.

– Да, мисс Редвайн, я лесбиянка, но не волнуйтесь, вы не в моем вкусе. Маленькие худенькие блондинки меня не привлекают.

Судя по фотографии, мисс Смит предпочитала высоких рыжеволосых пышечек.

Дженнер, улыбнувшись, расслабилась. Ей понравилась эта прямолинейная, откровенная женщина.

–  Никакого наследства нет, – решилась она, порылась в сумке и вытащила кошелек. Открыла, извлекла газетный обрывок и расправила на столе перед мисс Смит. Следом достала лотерейный билет и положила рядом с вырезкой.

Мисс Смит бросила на посетительницу острый взгляд и надела очки. Дженнер наблюдала, как менялось выражение лица хозяйки кабинета по мере осознания увиденного.

– Охре... Извините. Это именно то, о чем я думаю?

– Да.

Эл Смит резко откинулась на стуле. Поправила пальцем очки, будто бы исключая обман зрения. Некоторое время переводила взгляд с газеты на билет, сравнивая каждую цифру в отдельности, точно так же, как недавно это делала Дженнер. Наконец подняла голову и посмотрела в глаза новой клиентке. И, неожиданно подмигнув, выдала:

– Кажется, с этого момента худенькие блондинки в моем вкусе.

Дженнер так удивилась, что фыркнула от смеха:

– Сожалею. Мой излюбленный типаж непременно с пенисом. К тому же, ваша рыженькая наверняка меня в порошок сотрет.

– Она может, – признала Эл.

Они с Дженнер улыбнулись друг другу – две здравомыслящие молодые женщины, признавшие свою схожесть. Обе привыкли трудиться не покладая рук за все, что имели. Конечно же, Эл зарабатывала гораздо больше Дженнер, но ей приходилось когтями и зубами выцарапывать себе путь вверх по карьерной лестнице.

Дженнер ничего не понимала в инвестициях, зато разбиралась в людях и в устройстве внутрифирменной иерархии. Этот лотерейный билет мог бы стать для Эл таким же трамплином, как и для самой Дженнер. Приведя в контору такого крупного клиента, мисс Смит автоматически перепрыгнет всех коллег ее теперешнего уровня и быстренько переселится в один из просторных кабинетов ближе ко входу. Увеличив свою значимость, она получит и других клиентов, и эффект пойдет по нарастающей как снежный ком. И если она хотя бы вполовину так умна, как показалось Дженнер, в один прекрасный день Эл Смит создаст свою собственную компанию, ну, или как минимум станет старшим партнером в «Пэйн Эколс».

Эл посерьезнела, разглядывая Дженнер поверх очков.

– Большинство победителей лотерей разоряются в течение пяти лет, независимо от величины выигрыша.

Озноб прокатился по коже Дженнер. Она и представить себе не могла, каким образом можно спустить такую громадную сумму, но даже вероятность такого исхода вызвала легкую тошноту.

– Вот поэтому я здесь. Не хочу разориться за пять лет.

– Тогда вы должны быть предельно осторожны. Единственный способ полностью защитить эти деньги – основать безотзывной трастовый фонд, который будет выплачивать вам определенную сумму ежегодно или ежемесячно, как изначально решите. Но тогда контроль над основным капиталом вы утратите, а вы не производите впечатление человека, которому такое пришлось бы по душе.

Все в Дженнер взбунтовалось против идеи позволить кому-то другому контролировать ее деньги, даже при ее  добровольном согласии. Безотзывной. Неприятное слово.

– Так я и думала, – сухо сказала Эл, прочитав выражение ее лица. – Ну... будете ли вы богаты через пять лет или скатитесь на дно, зависит целиком и полностью от вас. Если не сможете отвадить попрошаек и паразитов, все закончится очень быстро. Настоятельно рекомендую либо создать доверительный фонд, либо получать выигрыш в форме ежегодных выплат, а не единовременно. Вся сумма целиком – разумный выбор, если вы согласны выпустить ее из рук.

– Я согласна выпустить ее из рук, – ответила Дженнер, думая о Джерри. – Я хочу, чтобы деньги были защищены, инвестированы и никто не мог до них добраться без моего личного разрешения. Мой отец... – Она помедлила, лицо ожесточилось. – Его стоит опасаться прежде всего. Скажем так, он не верит, что на все нужно зарабатывать своим трудом.

– В семье не без урода, – заметила Эл. – Ну ладно, давайте составим план. Полная сумма, которую вы получите, составит приблизительно... – пальцы затанцевали над калькулятором,  – … сто пятьдесят миллионов долларов.

– Что? – Дженнер подскочила. – А как же остальные сто сорок пять миллионов?

– Налоги. Государство заберет, сколько захочет, до того, как вы получите хоть цент.

– Но это же почти половина!

Нет, это возмутительно. Пусть сто пятьдесят миллионов – тоже огромные деньжищи, но... но ей причитается и остальное. Она честно и справедливо выиграла все эти деньги. Смутно Дженнер догадывалась, что придется заплатить какие-то налоги, но даже вообразить не могла, что такие грабительские.

– Разумеется. Если сложить все отчисления – подоходный налог, расходы на социальное страхование, акцизы на бензин, телефонные счета  и прочее, становится очевидным, что в целом порядка шестидесяти процентов дохода люди отдают государству. Просто большая часть этих расходов – неявная. Если бы средний обыватель понимал, сколько Вашингтон вытягивает из его кармана, народ вышел бы протестовать на улицы.

– Я понесу транспарант, – проворчала Дженнер.

– Могу поспорить, что понесете. Тем не менее сто пятьдесят миллионов можно заставить как следует потрудиться. – Эл снова защелкала калькулятором. – Четыре процента годовых принесут вам около шести миллионов годового дохода с сохранением основного капитала. И четыре процента – самая низкая ставка. Вы можете заработать больше.

Ну-и-ну. Ого! Шесть миллионов в год, даже не затрагивая основной капитал. Дженнер не нужно шесть миллионов, на жизнь хватит гораздо меньшей суммы, так что значительную часть можно снова вложить в дело – пусть работает и зарабатывает. Чем больше денег, тем больше процентов набежит, а значит, ее капитал будет расти и расти. Дженнер почувствовала, будто перед ней открылась новая дверь, и она смогла, наконец, увидеть, что там внутри. Она ухватила суть.

Все, что нужно, – это быть разумной и не пустить деньги на ветер.

Эл затеяла мини-лекцию о различных инвестиционных инструментах: акции с дивидендами, казначейские векселя, облигации государственного займа. Дженнер не притворялась, будто понимает каждое слово, но впитывала все подряд и выстрелила сотней вопросов. Она поставила собственные условия: никто не должен ворочать ее деньгами без разрешения. Не хотелось бы, чтобы та же Эл или другой представитель «Пэйн Эколс» вложили ее кровные в какие-нибудь рискованные ценные бумаги или что-то вроде того, и в результате Дженнер прогорела бы. Она желала оставить за собой последнее слово в каждом решении. Но ничего не должно храниться у нее дома – не стоит напрашиваться на кражу. Джерри везде пролезет. Он ни перед чем не остановится, лишь бы захапать ее денежки. Вот из-за подобных типов победители лотерей и разоряются в течение пяти лет.