Помоги проекту - поделись книгой:
Колян. Дилогия (СИ)
Авантюрная повесть из жизни «черных копателей»
Книга 1
Колян
Глава 1, в которой Колян знакомится с фрицем и его «друзьями»
Лето… Жара… Колян сидел в электричке возле тамбура и смотрел в окно на пролетающие мимо деревья, дома, полустанки…
Электричка неслась от станции к станции, извергая на каждой остановке толпу дачников с рассадой, корзинками и узлами, и занося в вагон таких же возбужденных распаренных мешочников.
Коля поморщился, оставил рюкзак на скамейке и вышел ненадолго в тамбур — покурить.
В грязном тамбуре противно пахло какой‑то кислятиной, блевотиной и раздавленными окурками, и еще отчетливо — мочой…
«Совок,» — подумал Колян. — «Суки, обосрали все…» — но при этом и сам кинул окурок на пол и раздавил его ногой, ухмыльнувшись: «И я свинья, а что, тоже из народа!».
Он прошел на свое место и стал опять пристально смотреть в окно, обдумывая будущую работу…
А работа его заключалась в поиске военных артефактов в местах боев. Линия обороны советских войск проходила рядом с городом. Она часто менялась, так как позиции переходили из рук в руки. При достаточном умении и знании вопроса можно было откопать что‑нибудь интересное, стоящее, то, за что коллекционеры дадут хорошие деньги. Деньги настоящие, зеленые, а не деревяшки, которые в царящие девяностые годы беспрерывно то обменивались, то превращались в пыль… А у. е. и в Африке у. е.
Коля уже не первый год копал «по войне». С этого ремесла можно было очень неплохо жить. На хлеб, масло и даже неплохой коньяк хватало.
Конечно, хорошо было бы иметь металлоискатель… Но те, что были доступны, советского производства, годились лишь на то, чтобы найти ведро помоев, накрытое газетой «Правда», а импортные стоили дорого и считались роскошью. Инструментами обычного «черного следопыта» (да, и не только «черного») были щуп и лопата.
Щупом, обычно сделанным из тонких, но прочных стальных стержней, прощупывались окопы, блиндажи, все подозрительные места. Он ввинчивался в землю до тех пор, пока не упирался в преграду, и опытный поисковик мог определить по звуку, отклику в руку, что перед ним — кость, дерево или металл.
До Коли доходили слухи об импортных металлоискателях, способных взять цель на глубине полутора метров и определить ее размеры, но для него это было чем‑то из разряда сказок, как о Коньке–Горбунке.
Время текло незаметно. Мысли тоже…
Коля представлял себе карту района и прикидывал, где можно еще копнуть: «В прошлый выезд хороший железный крест взял. Вот бы еще такой копнуть — и жить можно…»
Время наступило такое, что или ты горбатишься на производстве за копейки, не получая их по полгода, или торгуешь какой‑нибудь хренью и тебя доят бандиты, менты и все, кому не лень… Или же сам идешь в бандиты — доить «барыг» и быть, в конце концов, или убитым, или «закрытым».
Колян выбрал другой путь — работу на открытом воздухе. Все почище и поинтереснее, здоровый образ жизни опять же… Хотя он, конечно, лукавил с собой — занятие это было не очень благодарным и, частенько, незаконным, а временами он рисковал потерять не только здоровье, но и саму жизнь.
В эти лихие времена многие, если не все копатели, промышляли, в том числе, сбытом найденного оружия, найти которое было совсем несложно — земля в местах боев была просто нашпигована военным железом.
Было в этом деле что‑то мистическое. Не раз выкапывает, к примеру, Колян, ствол — ну кусок говна, в труху весь изржавел, а рядом, буквально в полуметре, выкапывается такой аппарат, что почистил чуток, стряхнул землю, передернул и стреляй!
Никто не знал, почему это происходит, какие физические процессы на это влияют, но Коляна это и не интересовало — похеру почему, главное, сколько стоит и что за это будет — повяжут — не повяжут, накроют — не накроют…
Все это оружие потихоньку сбывалось через известных посредников, которые, как несложно догадаться, имели крышу и у бандитов, и у ментов с фээсбшниками.
У Коляна не было особых запросов к жизни. После того, как он чудом выжил в чеченской мясорубке, он жил одним днем — продал выкопанное, купил еды, водки, шмотья, еще день пережил — и слава Богу.
Война отучила его рассуждать на годы вперед. Он все еще был на войне — там, где сейчас, сию минуту, ты хлебаешь водку из эмалированной кружки, а через пять минут корчишься на дороге в поганом горном кишлаке, подстреленный, но не убитый латышской снайпершей. Разумеется, она делала это специально. «Прошьет» бойца не до смерти — его, конечно, ползут выручать, и она, сучка, расстреливает всех спасителей. Таким образом эта тварь набивала до десятка человек, пока ее не пеленговали и не накрывали огнем из всех стволов, иногда даже пуская в ход артиллерию.
У них был один офицер, капитан с кличкой Гинеколог. Когда поймали однажды эту латышскую биатлонистку, приехавшую заработать на смерти пацанов, он засунул ей во влагалище гранату и, дернув кольцо, отбежал… Кровавые ошметки висели с деревьев, камней, повсюду. Даже видавших виды парней рвало.
Потом Гинеколог попал в плен к чичам и его выкупили за несколько ракетных пусковых установок типа «Игла», из которых потом палили по нашим.
Колян выжил в этой мясорубке, отделавшись осколком гранаты в зад и срезанным пулей кусочком левого уха. Чуть бы правее — и в лоб, мозги развесились бы по деревьям — но уберег ангел–хранитель.
Колян задумался: «Бабка, наверное, молилась… Матери‑то я всегда нахрен не нужен был, ей свою жизнь устраивать с «новым папой» надо… Жалко бабку. Одна она и совала мне рублик — «иди внучок, купи мороженого «… Померла, пока я ползал по грязи под пулями, не дожила».
Коля грустно вздохнул и опять приник взглядом к окну.
«Надо за комнату платить, хозяйка не дай Бог вопрется в хавиру, а там арсенал. Сука — заявит еще,» — подумал он. — «Вчера подкатывала, ныла — «За комнату кода отдашь?! Лазишь и лазишь, пачкашь везде! Вот ужо заявлю на тебя, все равно денег не платишь»!
Отделался он, только вручив ей пузырь и пообещав в понедельник по–любому расплатиться.
Незаметно подплыла станция Раскатово.
Колян поднялся с жесткой, отполированной задами пассажиров скамьи, накинул на плечи выцветший, набитый продуктами и инструментами рюкзак и шагнул на раскаленный июньским солнцем перрон.
Шагать ему было еще километров пять, до опушки леса, где и проходили позиционные затяжные бои.
Колян шел по дороге, привычно отслеживая обстановку по сторонам — не следит ли кто, нет ли ментов, конкурентов, шпаны какой — копание по войне это вам не детские игры, тут можно и голову сложить — попав не в то место, не в то время и не в ту компанию.
Ходили слухи о поисковиках, бесследно пропавших в этих лесах — то ли в болоте утопли, то ли подорвались на минах или снарядах, то ли лихие люди упокоили их шебутные головы…
Колян не для того выжил в чеченской мясорубке, чтобы сгинуть за триста баксов в пригородном лесу, потому шел осторожно, как говорили старые вояки «на щелчке» — это когда оружие снято с предохранителя и ожидаешь нападения со всех сторон, готовый к выстрелу.
Коля не был этаким Рэмбо, но ему приходилось убивать. Он видел смерть в лицо, и выглядела она совсем не по–киношному — в говне, крови, кишках, выпавших из живота и без единого крика «За Родину! За…» — да хрен знает за кого уже давно кладут головы наши пацаны, которые еще и бабу‑то голую не видели, а вот кровь и разбросанные по земле мозги товарища — это пожалуйста.
Дорога пылила и извивалась вдоль деревеньки, лугов, пастбища с вьющимися оводами и мошкарой…
Метрах в ста от околицы стояла группа местных парубков — они увидали Колю и стали что‑то бурно обсуждать, показывая на него пальцем…
Колян предусмотрительно взял подальше от них и углубился в лес справа от дороги, шагая перпендикулярно проселку.
«Б…ь, болван я! Нах… я поперся возле деревни?! Теперь этих пид…сов местных возбудил!» — Колян крякнул и продолжил проламываться сквозь кустарник дальше в лес.
На старой просеке, заросшей кустарником и осинами, он увидел оплывшие остатки когда‑то вырытых тут окопов… Только опытный глаз мог их заметить, просканировав поверхность земли умелым взором. Грибник, пройдя мимо этих объектов, и не понял бы, что такое находится в этом месте, но Коля сразу определил — тут могут быть перспективные точки. Стоит начинать поиск.
Впрочем, тут все было нашпиговано военным железом, так что–только фарт мог помочь найти что‑то ценное.
«Хорошо бы найти немчуру, жмура офицерского, их хоронили в орденах, при оружии», — подумал Колян и вытащил из рюкзака тонкий, гибкий, но прочный стальной щуп, в зачехленной виде выглядевший как спиннинг.
Он взял его за рукоятку, приделанную крест–накрест к стальному штырю и стал вводить прочный стержень в мягкую лесную почву, втыкая его почти до основания.
Так прошло около часа, потом под щупом что‑то глухо стукнуло.
«Не дерево. Костомаха, по ходу дела, — подумал Колян — По–любому копать надо».
Достал из мешка сложенную саперную лопатку, свинтил ее и начал копать, разгребая и откидывая двумя руками рыхлую, перевитую корнями землю.
Лопата глухо стукнула о желто–коричневые кости…
— Ага… Жмур! По ходу, ганс — теекс… Что тут у нас — ага — кАбура… Похоже от парабеллума…с курицей. Жетон какой то… хммм… мля… по ходу, жетон не простой… мож гестапо, полицай… реально можно приподнять штукарь баксов! — Колян, лихорадочно закопался глубже, отбрасывая в сторону желтые кости с налипшим местами тряпьем — стали видны остатки сгнившего мундира и портупеи.
«Мля, портупея сгнила, а кАбура ни хера! Что за черт!» — Колян не верил в мистику, хотя частенько слышал рассказы о том, что на местах боев случаются всякие мистические вещи, мол, призраков видят или огни.
«Херь это все, — всегда говорил Коля — Живые страшнее. Жмур он жмур и есть — если не сгнил до конца — воняет. А сгнил — землей пахнет и болотом. Нехера придумывать. В это вот все «пионэры» верят, когда наши придумывают всякую хрень, чтобы отпугнуть их от раскопок, конкурентов убирают».
Лопатка звякнула обо что‑то — «Мож ствол? В кАбуре его не было… нет… фляга… прикольная… из‑под коньяка, серебряная или мельхиор… тоже с курицей! Везет тебе, Колян!» — подумал он и тут же сплюнул, — »Не сглазить бы, что‑то больно уж пруха седня…»
Фляжка была отличная — целенькая, без следов коррозии, с завинчивающейся крышечкой и «курицей» — имперским орлом на слегка изогнутом боку.
Колян положил флягу и кАбуру в рюкзак и продолжил рыть.
Из раскопа показалось что‑то круглое. «Ага — колпак, цц по–ходу, а вот и дырочка — ну‑ка, куда его наш солдатик засветил… Хорошо попал, грамотно, трехлинеечка работала, чисто прошла бронебойным… А не ходи, сука, к нам, не сри тут…»
Колян отложил каску в сторону, чтобы чуть позже вычистить из нее грязь и продолжил копать….
Лопата опять стукнула обо что‑то металлическое — «Ну мля — мож хоть ща ствол — куда он сука дел‑то его. Мож сгнил…»
Колян потянул из земли что‑то продолговатое, вынул, обтер грязь и землю черными, заляпанными пальцами и невольно вытаращил глаза: «Ни хера себе! Эсэсовский кинжал! Их выдавали при вступлении в СС офицерам! Мляяяя… Я за него всю кровь поганую из барыги выпью! Живем, Колян!»
Он радостно хохотнул и еще раз протер руками предмет — в руках его лежали ножны, скорее всего из мельхиора, тускло светившиеся сквозь грязь, а на верхней части их сидела «курица».
«Мля — рукоять цела! Деревянная — как не сгнила — х….й ее знает!» — он осторожно потянул за рукоять, и клинок довольно мягко вышел из ножен.
«Целый! Мля я за него тачку куплю, в натуре!» — Коля в восторге вскочил и засмеялся. Он сунул находку в рюкзак — «Копать надо. Потом все разгляжу!»
Его охватила неистовая радость — нечасто поисковику выпадают такие находки, а многим и за всю жизнь так не фартит.
Коля как следует уложил находки в рюкзак, завязал горловину и присел на бугорок перекурить это дело.
«Надо аккуратно покопать — могут быть кресты и еще какая–нить шмурдятина, не простой ганс попался…»
Он нервно покурил, загасил сигарету о землю рядом с собой и собрался вставать, когда до его слуха донесся треск ветки — сзади и чуть в стороне, в том направлении, откуда он пришел.
Колян напрягся — на просеку вышел этакий парубок, в адидасе а–ля колхоз, с мутными глазами и тупой, отекшей физиономией с маленькими, поросячьими глазками на красном от алкогольных излишеств лице.
«Бык» цепко осмотрел просеку, раскоп, Коляна, рюкзак рядом с ним и нарочито гнусавя, с блатными мотивами, сказал:
— Ну чо, брателла, дохера ништяков копнул?
Колян, ощетинившись, бросил:
— А тебе чего, ты чо, налоговая или из ментуры?
— Чо чо, е…т в очо — ты хули на нашей земле копаешь? Тебе чо, разрешение давали?
— А ты чо, мля, администрация чтоли, разрешение выдаешь? Или купил землю? — Колян подошел к «быку» и, затянувшись сигаретой, выдохнул ему дым в морду. — Хули предъявы толкаешь, в натуре, ты кто такой, чтобы мне предъявлять?
— Кто? Ты борзый лошок, смори мля, не надорвись копаючи! Вали с нашей земли, и барахлишко давай вытрясай. Поглядим, чо накопал. Лошара!
— Слышь, чмо рогатое, ты иди понтуйся у себя в коровнике, я мля таким е…ло бил пока ты еще спиногрызом корову за сиськи дергал. Свали отседова…
— Лано, мля, лошарик, мы с тобой еще потолкуем, отсос городской…» — бычара повернулся и, продираясь через заросли ежевики, поперся к опушке леса.
Колян присел, нервно докуривая сигарету, и стал лихорадочно думать: «Эти козлы так просто не отвяжутся. Надо пути отхода определять. Перехватят падлы у станции…а то и раньше».
Коля достал карту района, посмотрел: «До ближайшей станции километров 15, до трассы — 10, в сторону от этой станции. Валить надо отсюда, добром это все не кончится».
Он положил карту в карман, закинул рюкзак за спину и собрался уходить, когда услышал крики с опушки:
— Эй, гандон, выходи побазарим, педрила! Эй, городской. Быстро сюда, казел!
Другой голос, пробубнив что‑то своим, крикнул:
— Ну не ссы, иди сюда, базар к тебе есть! Хули ты ссышь, давай сюда, познакомимся, побазарим…
Кто‑то хохотнул и послышалось:
— Мля, молчите, чо вы бубните, в натуре! Он щас чухнется и свалит!
«Агааа…» — подумал Колян — «Там их целая кодла! Ща прям так я и выйду к вам! Суки позорные! Попробуйте взять, уроды!»
Он пружинисто вскочил на ноги и крикнул:
— Сосите х..й, волкИ позорные. У пожилого зайца притом! — и скакнул в сторону, в подлесок.
Гулко ударил выстрел.
«Мляяя — из «кулака» мочат, с обреза!» — понял копатель.
Хлестко ударил еще выстрел.
«Винтарь, мля, по–ходу карабин 7.62… ну пипеец тебе, Колян!» — мелькнуло у Коли в голове.
Пуля вонзилась в дерево рядом с его щекой, обдав пылью и щепками, и Коля, петляя, побежал в сторону чащи леса. На несколько секунд он остановился, спрятавшись за деревом, развязал рюкзак и вытащил саперную лопатку, потом помчался дальше, стараясь не подвернуть ногу на скользких, покрытых мхом кочках.
Выстрелы хлестали один за другим — бандиты палили судя по звуку так, как будто у них с собой был целый арсенал оружия и патронов.
«Так, их там человек 6–7, судя по голосам. Загоняют по всем правилам, как волкА, насмотрелись, пи…ры, кин всяких по карателей, как партизана выкуривают. А чего, патронов тут море накопать можно, что их жалеть‑то…»
ББББАХ!
«Ни х….я себе, — Колян пригнулся. — Колотушку кинули, сработала как часы, умели же Гансы делать вещи! До сих пор бабахает, как со склада…»
Он перебежками пошел от дерева к дереву. Хлестнул еще выстрел, еще… Рука онемела — пулей выбило саперку и лопата улетела в болото, с хлюпаньем и брызгами исчезнув в забурчашей и испустившей газы жиже.
«К болоту жмут, суки… Теперь и отмахаться нечем, — с тоской подумал Колян. — Надо что‑то думать. Зажмут и кирдык! Болото изгиб делает, как раз там и попадусь.»
Поделиться книгой: