Помоги проекту - поделись книгой:
Аджаташатру согласился и достал из бумажника банкноту в 100 евро, следя за тем, чтобы была видна только напечатанная сторона. Он убрал невидимую резинку, поскольку на этот раз собирался расстаться с купюрой навеки. Миссия подходила к концу. Здесь и сейчас.
– Платят не здесь, мсье. В кассе внизу. Заплатите завтра. Всего сто пятнадцать евро и восемьдесят девять центов.
Аджаташатру упал бы без чувств, если бы в этот момент не вцепился в листок бумаги, который, улыбаясь, протягивал ему продавец.
– Сто пятнадцать евро и восемьдесят девять центов? – спросил он в ужасе.
– Девяносто девять евро и девяносто девять центов – это было специальное предложение, оно действовало до прошлой недели. Смотрите, здесь написано.
Произнеся это, продавец указал пальцем, похожим на сосиску, на строчку мелким шрифтом, не больше муравьиной лапки, в самом низу страницы каталога.
– А-а-а… – Мир индийца рухнул.
– Вот. Надеюсь, вы довольны обслуживанием. В этом случае поделитесь своим опытом с другими. Если не довольны, тогда не стоит утруждать себя. Благодарим за покупку.
Сказав это, юный Кофф, который счел, что разговор закончен, обратил свое мясистое лицо и зеленые очки цвета дельфин к женщине, стоявшей в очереди за Аджаташатру:
– Добрый день, мадам, чем могу быть полезен?
Факир посторонился, чтобы пропустить даму вперед. Он в волнении рассматривал свою банкноту в 100 евро, спрашивая себя, каким образом он сможет раздобыть к завтрашнему утру, точнее, к десяти часам недостающие 15 евро и 89 центов.
На большом щите, стоявшем возле касс, Аджаташатру мог прочесть, что магазин закрывается в 20 часов по понедельникам, вторникам и средам. Поэтому, увидев, что пластиковые часы «Swatch» на руке корпулентной блондинки показывают 19.45, решил снова вернуться в отдел спален.
Едва он успел, украдкой оглядевшись по сторонам, юркнуть под одну из кроватей, радующих глаз яркими психоделическими цветами, как из громкоговорителей раздался механический женский голос. Индиец подскочил и, несмотря на то что находился в лежачем положении, со всего маху ударился головой о деревянные перекладины основания кровати, на которых лежал матрас. Он никогда раньше не думал, что из горизонтального положения тоже можно подскакивать.
Факир напряг все свои чувства и вообразил, как снайперы, расположившиеся на шкафах, уже направили винтовки с оптическим прицелом в направлении кровати «Birkeland», под которой он прятался, а франко-шведская боевая группа спортивным шагом движется в его сторону, чтобы окружить кровать. Сердце билось у него в груди в ритме музыки к фильмам Болливуда. Он отколол булавку от галстука, расстегнул воротник рубашки, чтобы легче было дышать. Конец его приключения уже не за горами. Но прошло несколько минут, а никто не появлялся, никто его не искал, и он заключил, что голос из громкоговорителя просто объявлял о закрытии магазина.
Факир вздохнул и приготовился ждать.
Несколькими часами раньше, когда продавец оформлял его заказ, Аджаташатру, у которого сосало под ложечкой, направился в сторону ресторана.
Он не знал, который час. В помещении невозможно определять время по солнцу. Его кузен Пакмаан (произносите:
Индиец стал приглядываться к запястьям покупателей и узнал время по спортивным часам с черным браслетом, которые, по-видимому, принадлежали некоему Патеку Филипу.
Было 14.35.
Не имея в распоряжении других денег, кроме купюры в 100 евро, которую для него напечатал только с одной стороны его кузен Джамлидануп, что, добавь он к ним 15 евро 89 центов наличными, позволило бы купить новую кровать с гвоздями, Аджаташатру направился в ресторан, откуда неслись ароматы вареного мяса и рыбы в лимонном соусе.
Он встал в хвост очереди за блондинкой лет сорока – с длинными волосами, стройной, загорелой и одетой довольно буржуазно. «Прекрасный объект», – подумал Аджаташатру, приближаясь к ней. От нее пахло дорогими духами. Ее руки с ногтями бордового цвета взяли поднос и приборы.
Именно этим моментом и воспользовался индиец, чтобы вытащить из кармана солнечные очки – подделку под марку «Police» – и водрузить их себе на нос. Потом он чуть ближе придвинулся к женщине и тоже взял поднос, нож, которым с виду ничего нельзя было разрезать, и вилку с затупленными зубцами – такие он обычно втыкал себе в язык. Он всем телом вжался в спину женщины и стал считать в уме: «Три, два, один». И в эту минуту, почувствовав, что ее сильно прижали, женщина резко обернулась, толкнув плечом Аджаташатру и сбив с него солнечные очки. Они упали на пол и разлетелись на множество осколков. Бинго!
– MY GOSH! [6] – воскликнул факир, бросая гневные взгляды на очки, потом поставил поднос и опустился на колени, чтобы собрать кусочки.
Не стоит слишком драматизировать ситуацию.
– Ой, простите! – сказала дама, прикрыв рукой рот. Она тоже поставила поднос и наклонилась, чтобы помочь ему.
Аджаташатру грустно посмотрел на шесть осколков дымчатого синеватого стекла, лежащих у него на ладони, а женщина протянула ему золотую оправу:
– Извините, я такая неловкая.
Жулик состроил гримасу и пожал плечами, показывая, что это не имеет значения:
– Never mind. It’s OK. [7]
– Нет-нет, очень даже
Аджаташатру неумело пытался вставить осколки в оправу. Но как только ему удавалось поместить один, второй тут же выпадал из нее.
В это время женщина уже рылась в сумке в поисках кошелька. Он достала купюру в 20 евро и извинилась, что не может дать больше.
Индиец стал вежливо отказываться, но дама буржуазного вида настаивала, тогда он взял банкноту и положил ее в карман:
– Thank you. It is very kind of you. [8]
– Что вы, все в порядке. Разрешите мне угостить вас обедом.
Аджаташатру положил остатки солнечных очков в карман брюк и снова взял поднос.
Как везет ворам! За несколько секунд он сумел заработать 15 евро и 89 центов, которых не хватало на покупку кровати «Kisifrötsipik», плюс 4 евро 11 центов на карманные расходы. Таким образом, он мог не только досыта наесться (помидоры с паприкой, копченый лосось в кляре с жареной картошкой, банан и кока-кола без газа), но в довершение всего ему выпала честь обедать в этот день не в одиночестве. Поскольку Мари Ривьер (так ее звали) была тоже одна, она предложила ему разделить трапезу – в дополнение к истории с очками.
Жертва и мошенник, антилопа и лев, сидели за одним столом и заливисто смеялись над историями, рассказанными этим странным человеком в костюме и чалме. Если бы кто-то из Кишанйогура увидел эту сцену, то наверняка не поверил бы собственным глазам. Аджаташатру, который дал обет целомудрия и выбрал сбалансированную диету на основе биогвоздей и прочих шурупов, сидел за одним столом с очаровательной европейкой и объедался жареной картошкой и копченым лососем! Попади такая фотография в их деревню, он немедленно лишился бы лицензии факира, возможно, ему даже сбрили бы усы. Не исключено, что до кучи его еще, на всякий случай, приговорили бы к смертной казни.
– Не было бы счастья, да несчастье помогло, – сказала дама, покраснев. – Не разбей я ваших очков, мы бы не познакомились. И тогда я никогда не увидела бы, какие у вас красивые глаза. [9]
Наверное, женщина не должна говорить такое. Наверное, она не должна делать первый шаг. Но она и вправду считала, что у Аджаташатру красивые глаза цвета кока-колы с желтыми искорками на радужке, напоминающими пузырьки знаменитого американского напитка: их так не хватало в стаканах, из которых они сейчас пили. Как ни крути, небольшая толкотня в очереди в ИКЕА иногда может принести больше результата, чем три года подписки на сайте знакомств «Meetic».
Мужчина смущенно улыбнулся. При этом усы у него поползли вверх, как у Эркюля Пуаро, а вместе с ними и вся обойма пирсинга, которая свисала ему на губы. Мари подумала, что эти колечки придают ему очень сексуальный, дикарский вид, этакий взбунтовавшийся подросток – именно то, что привлекало ее в мужчинах. Рубашка у него была безупречной. Хорошая смесь. В стиле «настоящий мужчина» – это так ее возбуждало!
– Вы остановились в Париже? – спросила она, пытаясь обуздать свои желания.
– Можно сказать и так, – ответил раджастанец, не уточняя, что собирается провести ночь в ИКЕА. – Но завтра уезжаю. Я приехал специально купить здесь кое-что.
– Ради чего стоило лететь семь тысяч километров туда и обратно? – резонно заметила прекрасная буржуазка.
Мужчина рассказал, что приехал во Францию с намерением купить последнюю модель кровати с гвоздями, которая только что появилась на рынке. Матрас с гвоздями очень похож на пружинный. Но через какое-то время разбалтывается. То есть кончики гвоздей затупляются, и нужно все менять. Разумеется, он умолчал о том, что у него нет ни гроша и что жители его деревни, свято верящие в его волшебный дар, собрали деньги ему на поездку (выбрав в поисковике в Интернете самое дешевое направление, в данном случае – Париж), чтобы бедняга, купив новую кровать, мог излечиться от ревматизма. Нечто наподобие паломничества, его личный Лурд. [10]
Когда Аджаташатру рассказывал все это, впервые в жизни ему стало неловко за свое вранье. Говорить неправду стало для него совершенно естественным. Но что-то в Мари мешало ему. Француженка казалась ему такой чистой, такой нежной и дружелюбной… У него было впечатление, что он как-то марает ее своей ложью. И себя заодно. Это новое ощущение – смутное чувство вины сбивало его с толку. У Мари было прелестное лицо, невинное и милое. Личико фарфоровой куклы, от которого веяло чем-то настоящим, тем, что сам он подрастерял, выживая во враждебных человеку джунглях.
К тому же ему впервые задавали вопросы, проявляли к нему интерес вовсе не затем, чтобы избавиться от хронического запора или проблем с эрекцией. Он даже пожалел о том, что так подло надул Мари, чтобы получить на халяву самую банальную жратву.
А как она поглядывала на него, как улыбалась! Не делала ли она ему авансы? Странно, что это исходило от женщины! В его стране в атаку идут мужчины, но в любом случае это было как бальзам на сердце.
Аджаташатру поглаживал в кармане оправу поддельных солнечных очков. Секретный механизм позволял соединить шесть осколков стекла и держать их вместе. При малейшем толчке кусочки разъединялись и вылетали наружу, создавая иллюзию, что очки разбились вдребезги.
С тех пор как он начал показывать этот фокус, он мог утверждать, что огромное большинство людей, испытывая чувство вины, готовы дать деньги, чтобы покрыть убытки, вызванные их неловкостью.
На самом деле Аджаташатру не был тут первооткрывателем, он только слегка изменил фокус с разбитой вазой, о котором прочитал в старой книге с описанием фокусов и трюков.
Материал: один пакет, одна разбитая ваза, оберточная бумага.
Вы ходите по магазину с пакетом, завернутым в подарочную оберточную бумагу. Вы заранее положили в него вазу, разбитую на множество осколков. Расхаживая между витринами, вы выбираете жертву и подходите к ней вплотную. Когда человек подскочит, испугавшись вашего внезапного близкого присутствия, уроните пакет. Когда он с шумом упадет на пол, то создастся впечатление, что у ваших ног только что разбилась прекрасная ваза, которую вы собирались подарить любимой тетушке. Жертва, чувствуя себя виноватой, тут же возместит вам убытки».
– Я понимаю, как вы очаровываете женщин, – сказала Мари, слегка усмехнувшись, – но мне хотелось бы узнать, как вы заклинаете змей. Меня это всегда интриговало.
По правде говоря, у индийца не было намерения очаровывать француженку, но он принял комплимент на свой счет, если таково было ее намерение. И поскольку он чувствовал себя ее должником за то, что так некрасиво выцыганил у нее 20 евро, решил, что не потеряет лица, если раскроет маленькие хитрости факира. Она того стоила.
– Я нахожу, что вы очаровательны, в прямом смысле слова, поэтому раскрою вам секрет факира! – произнес он торжественно. – Но поклянитесь, что вы никому не скажете.
– Обещаю, – бросила Мари, слегка касаясь его руки.
В реальном мире их разделяли два подноса со шведской едой, но в ее личном мире он уже заключал ее в объятия и на ушко нашептывал свои секреты.
Взволнованный Аджаташатру убрал руку.
– У нас в деревне, – забормотал он, – мы с детства привыкаем к присутствию змей. Вы, наверное, играли в куклы, а когда мне был всего год, моей игрушкой и домашним животным была кобра. Разумеется, взрослые регулярно проверяли, что у нее в железах нет яда, заставляя рептилию кусать тряпку, натянутую на пустую банку из-под варенья. Ценная жидкость использовалась для изготовления противоядия. Но уверяю вас, даже неядовитые укусы и удары головой этих тварей малоприятны. Итак, вы спросили меня, как заклинают кобру. Все просто – змеи отличаются глухотой. Не знаю, слышали ли вы об этом. Рептилия сразу же следует за движением пунги – флейты, напоминающей продольную тыкву, разделенную деревянной по́лой перекладиной, и за вибрацией воздуха, которую производит инструмент. Создается впечатление, что змея танцует, хотя на самом деле она просто раскачивает головой в такт колебаниям флейты. Правда потрясающе?
Да, Мари была потрясена. Этот разговор превосходил все другие, которые она вела с молодыми людьми в последние годы, когда приводила их к себе домой после свидания. Как тяжело жить одной, если не выносишь одиночества! Из-за этого совершаешь поступки, о которых потом приходится сожалеть. Но поскольку плохую компанию она предпочитала отсутствию оной, то на следующий день часто испытывала горечь сожаления.
– Женщину очаровать намного труднее, чем змею, – добавил мужчина, желая закрыть тему на этой шутливой ноте. И улыбнулся.
– Ну, все зависит от женщины…
Иногда прекрасная француженка казалась хрупкой, как фарфоровая кукла, мгновение спустя выглядела обольстительной, как пантера.
– И от змея…
Разговор принимал странный оборот. В Индии все просто – там факиров не очаровывают. По крайней мере, Аджаташатру было приятно так думать, поскольку женщины никогда еще не пытались его клеить. Француженка очень ему нравилась, действительно, но проблема заключалась в том, что он проведет здесь всего одну ночь и даже не снял номер в отеле, и вообще он приехал во Францию вовсе не с целью найти женщину. У него совсем другая миссия, а потом, отношения на одну ночь – это не фокус… Не его фокус… Нет, в самом деле, лучше все забыть раз и навсегда. Все, решено!
– А вы за чем сюда приехали? – пробормотал он, чтобы выбросить из головы все эти мысли.
Но было трудно не смотреть на роскошное декольте француженки и не давать волю воображению.
– За лампой и металлической держалкой, чтобы повесить над раковиной кухонные принадлежности, ничего особенного.
Ухватившись с ходу за эту возможность, Аджаташатру повернул руку ладонью к себе вертикально и поднес к ней вилку. Та, как по волшебству, зависла в воздухе в горизонтальном положении на уровне его пальцев.
– А что вы думаете об этой держалке для столовых приборов? – бросил он. – Таких не сыскать даже в ИКЕА!
– Ой, как вы это делаете? – воскликнула она в восхищении.
Индиец сощурил глаза и напустил на себя таинственный вид. Он потряс рукой, чтобы показать, что вилку плотно держит на ней какая-то могучая и неодолимая сила.
– Пожалуйста, скажите! – капризно, как маленькая, настаивала Мари.
И каждый раз, когда она наклонялась к нему, чтобы посмотреть, что он прячет на ладони, Аджаташатру все дальше отодвигался.
Фокусник знал, что в подобных обстоятельствах молчание способно будоражить и возбуждать любопытство аудитории. Он уже объяснил ей фокус с флейтой. Объяснить этот означало бы признать, что все, что он делает, – это ловкость рук и шарлатанство. Чтобы не потерять лица, он предпочел прибегнуть к самому проверенному способу, которым он пользовался среди соотечественников: к вранью.
– Нужно много тренироваться и медитировать.
На самом деле, если бы Мари сидела рядом с Аджаташатру, она смогла бы увидеть, что вилка зажата между его ладонью и лезвием ножа, засунутого в рукав в вертикальном положении. И вы легко согласитесь, что здесь не требуются ни длительные тренировки, ни медитация.
– Вы не доели десерт, – заметил Аджаташатру, прибегая к отвлекающему маневру.
И пока Мари смотрела на свой чизкейк, он быстро вытащил нож из рукава и незаметно положил его справа от тарелки.
– Я вас больше не люблю, вы не говорите мне, как вы это делаете… – сказала она, надув губы.
– Когда-нибудь я вам покажу, как можно насквозь проколоть язык, не оставив в нем даже дырки.
Мари невольно отвела глаза. Нет, такого зрелища она не перенесет!
– Вы видели Эйфелеву башню? – спросила она, чтобы сменить тему, до того как ему придет в голову проколоть язык вилкой.
– Нет, я утром прилетел из Нью-Дели и приехал сюда прямо из аэропорта.
– Существует столько захватывающих историй и анекдотов об этом памятнике! Вы слышали, что Мопассан ненавидел Эйфелеву башню? Он каждый день на самом ее верху обедал, потому что это единственное место, откуда она не видна…
– Сначала нужно узнать, кто такой этот Мопассан. Но в любом случае мне нравится эта история.
– Это французский писатель девятнадцатого века. Но послушайте, – продолжала она, доедая десерт, – есть такие истории – просто пальчики оближешь. Я не про свой чизкейк, он слишком приторный. Один жулик по имени Виктор Люстиг сумел продать Эйфелеву башню. Можете себе представить? После Всемирной выставки тысяча восемьсот восемьдесят девятого года, для которой ее построили, башню должны были разобрать и уничтожить. На самом деле ее содержание проделало бы огромную брешь в государственном бюджете Франции. Этот жулик, пардон, Люстиг выдал себя за чиновника и, подделав контракт, продал ее части владельцу огромного предприятия по переплавке металлов за скромную сумму в сто тысяч франков.
Когда женщина, нажимая кнопки своего мобильника, перевела эту сумму в индийские рупии, Аджаташатру почувствовал себя жалким дебютантом рядом с этим Люстигом. Чтобы не тушеваться, он тоже решил рассказать прекрасной даме байки о своей стране. Ее рассмешила история факира, оставшегося без гвоздей, она и представить не могла, что он говорит о себе.
– Во всяком случае, – заключила она, – очень жаль, что вы не увидели Эйфелеву башню. Там работает много ваших соотечественников. Может быть, вы встретите кого-то из родственников. Они продают Эйфелевы башни.
Аджаташатру не совсем понял, на что намекает француженка. Наверное, проблема перевода. Имела ли она в виду, что все индийцы, которые приезжают в Париж, становятся агентами по продаже недвижимости? Но если бы он прошелся по Марсову полю, чтобы проверить информацию, то встретил бы больше пакистанцев и бангладешцев, чем индийцев, которые между двумя рейдами полиции спешат продать свой товар: брелоки для ключей и другие миниатюрные изображения знаменитых памятников архитектуры.
– Знаете, я уже давно так не смеялась и не разговаривала с мужчиной о таких… таких… необычных вещах, – призналась Мари. – Как приятно встретить искреннего человека, такого естественного, как вы. Человека, который делает добро и сам источает его. Мне так с вами хорошо. Наверное, это звучит дико, ведь мы только что познакомились, но мне кажется, я знаю вас уже давно. Клянусь вам, я даже по-своему рада, что разбила ваши очки. – Делая это заявление, француженка опять превратилась в фарфоровую куклу с длинными загнутыми ресницами.
«Это я искренний человек, который делает добро и источает его?» – сказал себе индиец, глядя по сторонам, чтобы убедиться, что женщина имела в виду именно его. Он понял, что не ошибся. Иногда просто нужно, чтобы люди посмотрели на вас свежим взглядом, а потом, если этот образ повышает вашу самооценку, этого достаточно, чтобы стать другим, хорошим человеком. Это был электрошок, первый удар током, который факир получил прямо в сердце после того, как началось его приключение.
Но не последний.
Проведя несколько минут под кроватью и никем так и не потревоженный, Аджаташатру в конце концов заснул. Горизонтальное положение, темнота, внезапная тишина и долгое путешествие взяли верх над его волей и отличной физической формой. И если он мог притворяться, что никогда не испытывает боли, то с усталостью дело оказалось сложнее. К тому же под кроватью не было зрителей, и он мог позволить себе роскошь расслабиться.
Когда два часа спустя он открыл глаза, то не мог понять, где находится: так бывает иногда, когда просыпаешься после недолгого сна, но ему показалось, что он ослеп. Он подскочил, снова ударился головой о деревянные перекладины и тут же сообразил, что лежит под кроватью в магазине ИКЕА во Франции и что французские или шведские кровати в самом деле слишком низкие.
Он вспомнил Мари, с которой распрощался несколько часов назад в отделе «ванные комнаты», сначала поклявшись, что непременно позвонит ей, когда в следующий раз приедет во Францию, чтобы она показала ему Эйфелеву башню и познакомила с его родичами – агентами по недвижимости.
Она казалась разочарованной из-за того, что они вот так расстались и он отказался пропустить с ней вечером стаканчик в каком-то оживленном парижском квартале. Он с удовольствием провел бы с ней свою единственную парижскую ночь. Но его это слишком взволновало бы. Помешало бы его миссии. Поездке туда и обратно. Индия—Франция. Он не смог бы уехать. В конце концов, теперь у него есть ее номер телефона. Все перепуталось у него в голове. Может быть, однажды…
Поделиться книгой: