Мал язык – горами качает. Языком – что рогачом (т. е. язык – инструмент).
Язык – стяг, дружину водит. Язык царствами ворочает (т. е. язык управляет).
Язык языку весть подает (так в народном сознании зафиксирована мысль о том, что язык есть средство общения, выполняющее коммуникативную функцию) [256].
Однако уже в первых пословицах ярко выражена мысль об антиномичности, противоречивости свойств языка, когда в одних случаях язык становится благим помощником, а в других – приносит зло и вред. Ср.:
Язык поит и кормит, и спину порет.
Язык хлебом кормит, и дело портит.
Язык до Киева доведет (и до кия, т. е. до побоев) [256–257].
Отличие термина язык от синонимичных терминов речь и слово можно зафиксировать в следующем: язык понимается как общее понятие, способ выражения мыслей (наряду с указанными выше значениями инструмента общения, способа связи); речь понимается как реализация языка в распространенном тексте:
Недолгая речь хороша, а долгая – поволока.
Короткую речь слушать хорошо, под долгую – думать хорошо.
Речист, да на руку нечист.
Каковы свойства, таковы и речи [256–258].
Слово понимается чаще всего как минимальный отрезок текста, минимальная смысловая единица языка / речи, конкретный выразитель мыслестилевого намерения. Например:
От одного слова – да навек ссора.
Лишнее слово – в досаду (в грех, в стыд) вводит.
Ради красного словца не пожалеет (не пощадит) ни мать, ни отца.
Сказал бы словечко, да волк недалечко [256, 258].
Очень важно иметь в виду, что в ряду пословиц слова-термины язык, речь, слово синонимичны, т. е. взаимозаменяемы по смыслу. Это происходит тогда, когда речь идет об употреблении этих слов в значении орудия общения. Ср. возможные замены в пословицах:
Хорошее слово (язык, речь) – половина счастья.
Что на уме, то и на языке (возможна замена: то и в речи, то и на словах).
Каковы свойства, таковы и речи (таковы и слова, таков и язык).
Знать сороку по язычку (по словам, по речам).
Эта синонимика сохранилась до сегодняшнего дня, когда описываются свойства языка—слова—речи и при популяризации языка как средства общения и убеждения мы используем следующие идеи: Хорошая речь – путь к успеху; Слово политика – орудие его победы; Владеешь языком – владеешь миром.
Развитие литературного и научного языков приводит к обогащению смыслов, но процесс этого обогащения – явление историческое, которое и любопытно отслеживать в его последовательной эволюции.
Работы советского времени в целом повторяют данные «Пословиц русского народа» В. И. Даля, однако наблюдаются и некоторые своеобразные нюансы. Так, анализ интересующих нас терминов язык—речь—слово в сборнике А. M. Жигулёва «Русские пословицы и поговорки» [1965] показал, что наиболее обширным оказался раздел Слово (56 пословиц). Термин слово концентрирует идею емкости и краткости выражения мысли вплоть до единого слова, поэтому, хотя и возможно провести некоторые синонимические замены, но в основном слово выражает идею краткого эффективного поступка:
Аркан ценится длиной, а слово – краткостью.
В зубах слово не завязнет.
Доброе слово окрыляет.
Каждому слову свое место.
Есть словко – как мед сладко; есть словко – как мед горько.
Конечно, слово имеет значение рождения мысли и речи – ср.: Нет мук страшнее мук слова.
Термин речь, как это было выведено и выше, продолжает иметь прежде всего значение распространенного текста, причем на первое место выходит оценка совершенного речевого поступка:
В долгих речах и короткого толка нет (осуждаются речевые длинноты).
Глупые речи что пыль на ветру (осуждается глупость).
Денег ни гроша, да речь хороша (одобряются содержательность и эстетичность речи).
И речисто, да не чисто (при внешней красивости отмечается нечистоплотность говорящего).
Людских речей не переслушаешь (дается совет не увлекаться излишним общением с людьми).
Во всех этих контекстах термин речь невозможно заменить термином язык и лишь в отдельных случаях можно употребить термин слово.
Термин язык в сборнике А. M. Жигулёва прежде всего реализует метафоры или переносные смыслы, связанные с языком:
Без языка и колокол нем (намек на человека, который оказывается немым и бездеятельным, если не владеет языком).
Дай волю языку – скажет то, чего и не знает (язык выступает как орудие человека, который им управляет и может либо сознательно сдерживать, либо распускать свой язык).
Лучше ногою запнуться, чем языком (выбран именно язык, поскольку пословица построена на обыгрывании частей тела).
Самое сладкое – язык, самое горькое – язык (изречение, восходящее к известному мифу об Эзопе, который принес своему хозяину и его гостям то, что одновременно и сладко, и горько).
Как видим, почти во всех пословицах обыгрывается в переносном (метафорическом смысле) язык как часть тела, с помощью которой человек осуществляет свою важнейшую функцию как существа словесного – функцию говорения, общения, взаимодействия. Тот факт, что термин язык в большинстве пословиц не может быть заменен на синонимичные термины слово и речь, говорит о том, что в фольклоре не только не сформировалось научное представление о языке как системе знаков, но отсутствует и представление о языке как едином «наречии», на котором говорит весь народ. Действительно, в фольклоре не встречаются значения языка как системы знаков, которыми пользуется определенный народ. Нет в фольклорных текстах и значения языка как «народа» – оно появится только в письменных текстах, а именно в текстах Священного Писания как основного культурного текста европейской цивилизации. Именно последнее значение станет, как покажем ниже, одним из переходов к осознанию языка как феномена, создающего нацию.
Если же проводить межкультурное исследование нашего материала, то, с одной стороны, можно сделать вывод об «общем наднациональном характере правил ведения речи», т. е. об универсальности правил для всех народов, а с другой стороны, о сугубо национальном характере способов словесно-образного выражения смыслов. Вот некоторые примеры сопоставления идентичных по смыслу пословиц, построенных на основе специфически национальных образов:
Таким образом, анализ фольклорных терминов язык—речь—слово позволяет сделать следующие выводы:
1. Термины язык—речь—слово могут употребляться в фольклорных текстах как синонимы при обозначении главной коммуникативной функции языка как орудия общения и взаимодействия людей.
2. Основная задача фольклорных текстов о языке – дать правила речевого поведения, предупреждая об опасностях и возможностях языка, речи, слова. Каждая пословица описывает конкретную ситуацию использования языка и имеет дидактические и эстетические функции.
3. Различие трех названных терминов состоит в том, что язык метонимически обозначает главное свойство человека как существа словесного, поэтому именно язык употребляется в текстах пословиц чаще всего. Речь имеет тенденцию к обозначению распространенных текстов, реализующих возможности языка, а слово чаще всего используется, чтобы обозначить минимальную единицу языка, реализованную в отрезке текста.
4. Существуют наднациональные правила ведения и построения речи, которые реализованы в фольклорных текстах (и наиболее систематически в пословицах). При этом каждый национальный фольклор имеет свою образно-словесную систему.
5. В фольклорных текстах еще не встречаются значения термина язык как, во-первых, наречия, на котором говорит весь народ, и во-вторых, собственно нации, народа (язык = народ). Также отсутствует и значение слова как Логоса, т. е. единства Мысли-Слова, сакрального феномена, инструмента творения мира, синонима Создателя мира, жизни и природы. Все эти значения обнаружатся только в письменных текстах, причем эта логосическая функция творения мира словом своеобразно проявится как в русской философии слова, так и в китайской трактовке понятий Дао и Вэнь (правило и литература).
§ 3. Язык—речь—слово в древнерусской словесности
Поиски нашего материала целесообразно вести по двум направлениям: 1) через анализ имеющихся научных обобщений относительно данных слов в словарях древнерусского языка; 2) непосредственно адресуясь к текстам древнерусской словесности (прежде всего к текстам духовной литературы, которая была основой для формирования русской словесности).
Обратимся к классическим статьям «Словаря древнерусского языка» И. И. Срезневского, где впервые обобщены многочисленные сведения и толкования слов язык—речь—слово [Срезневский 1989]. И. И. Срезневский предлагает большой эмпирический материал, взятый из письменных памятников Древней Руси. Основными значениями концепта язык являются следующие:
– язык, член, часть тела: Прильни язык мои грътани моемь. Псалтырь 1280 г., псалом 86, 6;
– народ, племя: И будете ненавидимы всеми языки имене Моего ради. Лук. XXIV.47. Остромирово Евангелие;
– иноплеменники, язычники (во множ. ч.);
– люди, народ;
– переводчик, проводник: Невозможно бо без вожжа ходжити и без языка добре испытати и видети всех тех святых мест. Дан. Иг.;
– язык, пленник, туземец, который может сообщить сведения о неприятеле: Яша половци языкъ и приведоша к Гюргеви. Ипатьевская летопись. 1152 г.
Эти сведения говорят о существенном развитии значения слова язык в письменной культуре, причем именно в Священном Писании термин язык получил значение «народ, племя» и также «люди, народ». Характерно, что, видимо, именно из этого значения впоследствии развилось именование каждого национального языка: русский язык, английский язык, китайский язык и т. д., но в письменных памятниках мы не обнаружили подобных словосочетаний. Следовательно, обозначение языка того или иного народа по именованию народа, говорящего на этом языке, является более поздним достижением филологической культуры.
Характерно и развитие в письменной культуре таких новообразований, как сложные слова типа доброязычие и языкоболезние, часто являющиеся калькой с греческого. Эти значения блага и зла, исходящих от пользования языком, конечно, представлены и в фольклорных текстах, однако здесь они и более сложны, и более разнообразны: очевидно, что сама фактура письменной речи позволяла осуществлять такие «неологические» эксперименты. Данные слова показывали ошибки, которые допускает говорящий во время употребления языка в процессе общения:
– языкоболезние (вариант: языкоболезньствие) – несдержанность языка, речи;
– языковредие – нанесение вреда посредством языка (речи).
Данные слова, как показывает комментарий И. И. Срезневского, восходят к греческому слову glossalgia [Срезневский 1989: III, 1646].
Исследование подобных слов показало, что они имеют яркую оценочную окраску т. е. бывают либо положительными, либо отрицательными. Например, к положительным относятся такие слова: благоязычие, доброязычие, остроязычьство; к отрицательным: злоязычие, безъязычие (в значении «немота, неумение говорить»), косноязычие, поздноязычный – см. подробнее: [Аннушкин 2003: 35–63].
И все-таки, как показывают источники, термин язык значительно уступает в количестве употреблений термину слово, который является значительно более популярным и употребительным. Материалы Словаря И. И. Срезневского предлагают 28 значений термина слово против 11 значений у термина язык. Основные из них следующие:
– слово;
– дар слова;
– выражение, возможность говорить;
– склад речи, способ выражения;
– значение, смысл;
– речь, слова;
– письменная речь, письмо, грамота;
– слово (как литературное произведение);
– поучение;
– беседа;
– спор;
– совет;
– поручение;
– причина, повод;
– попрек;
– показание, свидетельство;
– ответ (дати слово в день суда);
– согласие, разрешение и т. д. [Срезневский 1989: III, 415–420].
Подобный приоритет слова над языком видим в употреблении сложных слов по модели «доброязычие / добрословие»: существуют 46 сложных слов по типу «добрословие / злословие» против всего лишь 6-и по типу «доброязычие / злоязычие». Вот какие слова выделены по данным словарей древнерусского языка (нами были просмотрены не только Словарь И. И. Срезневского, но и Словарь русского языка XI–XVII вв., Словарь древнерусского языка (XI–XIV вв.):
а) положительные по смыслу – благословие, добрословие, красословие, хитрословие, златословие, истиннословие, единословие, велесловие, громословие, краткословие, любословие, малословие, народословие, священнословие, славословие, хвалословие, чудословие;
б) отрицательные по смыслу и оценке – баснословие, блудословие, блядословие, буесловие, вредословие, глубокословие, гнилословие, горькословие, грубословие, двусловие, долгословие, жестокословие, злословие, коснословие, кощунословие, лжесловие, мудрословие, неблагословие, несловие, осквернословие, плетословие, празднословие, прекословие, смехословие, срамословие, суесловие, супротивословие, тщесловие, худословие [Аннушкин 2003: 37–42].
Нет сомнения в том, что все эти слова выстраивали правила пользования словом и служили практической риторике, которая одинаково относилась к правилам и «языка», и «слова», и «речи». Чтобы обеспечить корректность нашего исследования, необходимо также проанализировать термин речь, который имеет множество аналогичных и своеобразных значений по сравнению с предыдущими. В упоминаемом Словаре И. И. Срезневского термин речь имеет 16 значений, т. е. занимает срединное положение по сравнению с терминами слово и язык. Те значения, которые повторяются в сравнении с термином слово, выделяем полужирным шрифтом:
звук, речь;
слово;
речь, слова (во мн. ч.);
– язык, наречие;
беседа, разговор;
переговоры;
– решение;
