В гости к мертвым

  Обувшись и одевшись, я вышел на площадку. Если бы не форма, бронежилет и автомат, я бы подумал что передо мной школьник переросток, рядом с ним стоял, нет... рядом с ним пытался устоять на ногах мужик лет сорока, который 'кыш' сказать не может, с инструментальным ящиком в руке.

  - Вы вызывали? - спросил меня сержант, замученный какой-то, осунувшийся.

  - Да, вот квартира.

  - Вы уверенны, что там кто-то есть?

  - А вы послушайте, я подошел и позвонил.

  Тишина, которая до этого была за дверью, сменилась шебуршанием и возней.

  - Ясно, открывайте, - сказал сержант мужику, потом отошел к электрическому щитку, и оттянув предохранитель на 'ксюхе', беззвучно опустил его...

  На удивление, слесарь секунд за десять справился с замком, открыл дверь и дурацки улыбаясь сказал:

  - Опыт не про...

  Из-за открытой двери на него вывалилось то, что еще несколько часов назад было Анной, я ее только по свитеру и рыжим волосам узнал, с перемазанным запекшейся кровью бледно-серым лицом, издавая какие-то непонятные звуки, 'оно' как-то шустро шагнуло на площадку. Зацепившись скрюченными пальцами, с ярким и явно дорогим маникюром за лямку комбинезона и притянув ничего не понимающего работягу, хватануло его зубами за затылок, а потом за шею вырвав просто огромный кусок мяса. Я попятился назад, пытаясь понять, что же это...

  Та-та... - очередь на два или три патрона разнесла голову Анне, оглушив всех.

  - Ты охренел! - пошел я на сержанта...

  - Спокойно! - заорал он, наведя на меня автомат, - это уже не человек... ты что, не видел?

  - Ты гонишь? Я утром с ней разговаривал!

  - Успокойся говорю, кто еще в квартире... был?

  - Дети, и ее мать, - ответил я, схватившись за голову и сползая по стене, - ахренеть можно...

  - Фу, воняет-то как, - закрыл рот и нос рукой Григорий и шагнул к себе в квартиру, - я скорую вызову, этому...

  Слесарь стонал и раскачивался сидя на полу, и морщась от боли, заворачивал такие матюги, что в пору записывать.

  - Идемте, - сержант включил фонарь и подошел к двери квартиры, откуда по лестничной площадке распространялся невыносимый смрад, - сколько говорите их там?

  - Должно было быть четверо, - я встал позади сержанта и добавил, - что тут у вас происходит мля?

  - В смысле у нас?

  - В смысле в городе... Зомби-Апокалипсис какой-то.

  - Во, а я все слова подбирал, как их называть-то... Зомби, точно! А они все психи, психи... - сказал сержант, и приложив фонарь к цевью шагнул в квартиру.

   Когда я включил свет в коридоре, который осветил и часть зала, удержаться чтобы не стошнило было невозможно... и я испачкал какой-то пуфик у тумбочки в коридоре. Бабушка была практически съедена, и та часть что от неё осталась еще лежала на полу и шевелилась, ее кишечник растянулся через весь коридор, она протягивала к нам руки с висящими на костях лохмотьями мышц и кожи. Сержант выстрелил в обезображенную голову.

  ... топ, топ, топ... из зала вывернуло то, что наверное было Сашкиной дочкой, почти цела, только на щеке дыра от укуса, но весь рот перемазан кровью, а ее оскал мне показался вовсе не человеческим. Она быстро шла на меня, вставив руки, я только и успел отскочить, перевернув на неё тумбочку. Пятилетняя зомби чуть потеряла равновесие, изогнулась и словно приготовилась к прыжку...

  Бах!

  - Фу мля... - страх заставил меня отшатнуться и упереться спиной в стену, - еще мальчик старший где-то...

  Но обшарив фонарем доступные места из коридора мы ничего не заметили, сержант подкрался к двери в зал, быстро заглянул и выглянул, потом опять заглянул, протянул руку и включил свет - никого, только куча кровавых следов детских стоп на ковре и диване. На улице кто-то неистово закричал моля о помощи, заставив меня дернуться.

  - Точно должен быть еще ребенок? - спросил сержант, выйдя из зала, тоже далеко не бодро выглядящий, а автомат в его руках ходуном ходит, как попадал еще...

  - Ты это, ствол отверни, и палец со спуска...

  - А? А, да, - выполнил мою просьбу сержант и осторожно прошел на кухню

  - И биться сердце перестало! - протянул появившийся в дверях с двустволкой в руках Григорий, а потом метнулся назад и я услышал, как он тоже опустошает на лестничной клетке свой желудок.

  Что-то звякнуло, как упало что и разбилось.

  - Сержант, - кивнул я на дверь в ванную комнату и щелкнул выключатель на стене, - я открываю, ты смотришь.

  - Угу...

  Дверь оказалась закрыта изнутри и не открылась, я с силой дернул, сорвав хиленькую щеколду и распахнул дверь... Увидев милицейскую форму, мальчик прячущийся в ванне и выглядывающий из-за ее края впал в истерику. Он был, слава богу цел и невредим, он рыдал, пытался что-то сказать, но ужасно заикался и всхлипывал.

  - Никитка, все...- вытащил я его и прижал к себе, вышел из ванной комнаты, а затем боком из квартиры, дабы ребенок не видел то, что осталось от его родных, - сейчас домой поедем, слышишь меня? Все, успокойся.

  Григорий провел нас к себе в зал, я усадил Никиту на диван и почувствовал специфический запах.

  - Никитка, ты посиди тут, я сейчас, дядя Гриша вот тебя охранять будет, видишь ружье какое у него?

  Мальчик всхлипывая на каждом вдохе кивнул и покосился на Григория.

  - Была же у бабушки твоя одежда какая-нибудь?

  Сказать что ребенок был перепуган, это ничего не сказать, стресс испуга затормозил его конкретно. Не дождавшись ответа я вернулся в кварту Сашкиной тещи, и полазив по ящикам нашел детскую одежду и сменное белье.

  - Ну что, я поехал и этого бедолагу в больницу завезу, хотя он скоро умрет и станет таким же как эти, - сказал сержант, до этого разговаривавший с кем-то по рации.

  - Как поехал? Эм... я не знаю, а следственная группа там, ну или что должно быть?

  - Должно, но не будет, - ответил он и вышел из квартиры, помог подняться перевязанному Григорием слесарю и вызвал лифт.

  - Черти что! - сказал я, и схватив с обувной полки две пары детских сапожек, не понятно какие из них Никиты, вышел и захлопнул квартиру.

  Раздев мальчишку и поставив в ванну, я поливал его из горячего душа и натирая напененной мочалкой... да уж я и сам чуть не обделался, что уж о ребенке то говорить? Никита относительно успокоился, плакать перестал но все еще продолжал периодически всхлипывать и молчал, на мои вопросы он либо только кивал, либо отрицательно мотал головой. Одев ребенка в чистое, я стал сам собираться.

  - Куда же вы на ночь-то глядя попретесь? - сказал Григорий, - оставайтесь.

  - Нет, я его лучше домой отвезу, может и его отец уже дома...

  - Звонил ему еще?

  - Да, не доступен все так же.

  - Все же думаю, не стоит на улицу выходить.

  - А завтра? Ты вообще понял что случилось? Завтра в городе таких... эм... зомби будет в разы больше, я лучше в Ростоши, там народа меньше, сержант говорит, что все покусанные умирают а потом сами становятся такими-же зомби.

  - Что еще сказал?

  - Сказал, что в голову только стрелять таким надо, по-другому не успокаиваются.

  - Слушай, давай телефонами обменяемся... мало ли, так на всякий случай.

  - Хорошо.

  Обменялись телефонами, и Григорий тоже стал обуваться, - провожу вас до машины.

  - Спасибо, не помешает, - посмотрел я на стоящий у стены 27-й ИЖ.

  - О! Подожди, - Григорий ушел в комнату погромыхал там с минуту и вернулся, - вот держи.

  - 'Оса'?

  - Да вот патронов десяток, давно лежат.

  - Да из неё попасть, тем более в голову только в упор можно.

  - А хоть и так, все лучше чем с пустыми руками... И почему кстати именно в голову?

  - Сержант сказал... он в обед по такому же психу, то есть зомби полмагазина, говорит, выпустил а ему хоть бы хны, в результате из пистолета в голову угомонил.

  - Понятно. Знаешь, как пользоваться-то?

  - Знаю, был у меня такой, продал за ненадобностью... батарейка живая?

  - Да, менял на Новый Год.

  - Ну что Никитка, поехали домой? - присел я на корточки перед ребенком.

  Он в ответ часто закивал. Я сунул 'Осу' в карман куртки, в другой ссыпал патроны и поднял ребенка на руки.

  - Впереди пойду, где машина? - спросил Григорий, взяв ружье и застегнув патронташ поверх пальто.

  - У садика, со стороны ворот.

  - Идем.

   На лифте не поехали, по разным причинам, и спускаясь по лестнице на пролете между вторым и первым этажами, рядом с почтовыми ящиками, увидели трех мужиков, они что-то обсуждали, один из них был с 'Сайгой' за спиной.

  - О! вот и Иваныч тоже... прочувствовал важность момента, - сказал тот, что с 'Сайгой'. Далеко собрался?

  - Да вот, кивнул он на нас с Никиткой, которого я нес на руках, - до машины проводить, а то мало ли.

  - Подожди, там у мусорных баков этот... ну псих, дворника, эм... доедает.

  - Так а что вы тут? - спросил Григорий, валить его надо.

  - Валить? - возмутился небольшого роста пузатый очкарик, в дорогом домашнем халате поверх не менее дорогого костюма и в тапочках, - а кто вам, позвольте, дал право? Вот милиция приедет и решит.

  - Дурак ты Семен, - сказал Григорий, - хоть и образованный, а образованный дурак вдвойне страшен, для себя самого в первую очередь!

  - Да что вы себе...

  - Ладно, - перебил его и перехватил поудобнее ружье Григорий и открыл клапан патронташа, - не до тебя... Идем Влад.

   Из подъезда вышли, словно ожидая нападения, оглядываясь по сторонам и медленно ступая по дорожке к садику, которая проходила как раз мимо мусорных баков. Фонари горят у дома и вдоль внутридомовой дороги, натоптанная дорожка к садику не освещена, да еще и в тени деревьев.

  - Может по дороге? - спросил я.

  - Долго, и не известно сколько еще таких шляется, - ответил Григорий и вскинул ружье, - погодь...

  Он медленно пошел у бакам, у которых можно было разглядеть стоящего на четвереньках в испачканной грязью короткой дубленке, и да, было похоже, что он словно дикий зверь поедает несчастного дворника, отрывая от него куски плоти зубами.

  - Ба-бах, - саданул громкий выстрел, Никитка вздрогнул и еще сильней прижался ко мне.

  - Не бойся, - погладил я его по спине.

  Григорий подошел ближе к бакам и опустив ствол выстрелил еще раз, похоже уже в дворника, переломил стволы, и зарядив оружие махнул мне рукой.

   До забора садика шли быстро, практический бежали, по дороге проезжали редкие машины, и прохожих как-то не много, хотя всего девять вечера, и те немногие кто находился на улице очень спешили добраться быстрей до дома... и крики, с разных сторон доносились крики. Усадив Никитку на переднее сиденье и пристегнув его, завел машину.

  - Ну спасибо тебе Григорий Иваныч, - протянул я ему руку.

  - Доберешься в Ростоши, позвони обязательно.

  - Хорошо, кивнул я, ему и достал 'Осу'.

  - Оставь.

  - Спасибо.

  - Все, с богом, - постучал он по крыше.

   Количество ДТП явно превышало среднестатистическое, а на перекрестке Гагарина и Алтайской так вообще 'пожарка' перевернулась, собрав в кучу несколько машин. Благо по три полосы в каждую сторону на проспекте, и я кое-как втиснулся в поток, благодарно кивнув какому-то мужику на 'Ниве', который меня пропустил перед собой. До развязки загородного шоссе доехал без проблем, да и до Ростошей тоже. В микрорайоне, где был Сашкин дом, почему-то не было уличного освещения, но причину я узнал чуть позже, въехав в поворот и увидев упершийся в бетонный фонарный столб 'Чероки'. Не вписался... и только я про это подумал, как с темной обочины, под свет фар на нас шагнул такой классический 'браток', в короткой кожаной куртке, спортивных штанах и кроссовках. И он был уже не живой... бледный, глаза эти жуткие...

  - Никитка не бойся, зажмурься и просто не смотри.

  Снова испугавшийся ребенок послушался, и немного вскрикнув сильно зажмурился и закрыл глаза ладошками в вязаных варежках. А я включил заднюю... подвывая коробкой машина отъехала метров на десять, теперь первую, газу, сразу третью... На! Уродливый оскал и безжизненные, но жаждущие плоти глаза уставились на меня через лобовое стекло, когда живой покойник 'разлегся' на капоте грудью, я смог увидеть наборную рукоятку ножа, торчащую у него под левой лопаткой по самую эту рукоять. Поытался отъехать снова назад, но этот 'браток', похоже зацепился чем-то за бампер и руками с противным скрипом ерзал по стеклу... Осторожно вышел из машины, открыл багажник, в надежде найти там походящий инструмент, и нашел - нормальный такой молоток... Подошел к капоту, наклонился и убедился что Никита так и сидит закрыв глаза, 'от души' приложил 'братка' по голове, он еще пару раз дернулся и сник. Не выпуская молоток из рук, готовый его использовать для рихтовки метрвячьих мозгов, схватил теперь вроде действительно мертвую тушку за куртку, матерясь снял с капота и оттащил на обочину, осмотрелся и сел в машину, сунув молоток под сиденье.

  - Все Никит, я прогнал плохого дядю.