Коронация любви

Судя по злым замечаниям короля, Алдрина предполагала, что принц должен оказаться примерно одного с ней возраста. Однако лишь один быстрый взгляд подсказал ей, что тому уже почти сорок.

Да, он в отличие от ее покойного супруга-короля был высок и темноволос. Тем не менее его никак нельзя было назвать красивым и он нисколько не походил на греческих богов из ее детских грез. На лице принца лежали явные отпечатки разгульной жизни, а под глазами темнели круги, говорившие об уже пошатнувшемся здоровье.

Более того, Алдрину отталкивала даже его манера разговор: голос принца отличался какой-то неприятной резкостью и жесткостью. Да и взгляд вовсе не выражал симпатию и сочувствие — скорее настораживал недружелюбием и враждебностью.

Но, конечно, в вежливости принцу отказать было невозможно. Поклонился он весьма любезно.

Алдрина пригласила гостя присесть, и он с готовностью занял место подле нее.

— Смею полагать, сударыня, — произнес он резко и отрывисто, словно желая поскорее покончить с формальностями, — что вы наверняка наслышаны обо мне.

— К сожалению, я очень мало знаю о вас, — сдержанно ответила Алдрина. — Впрочем, я ведь так недавно в Сарии.

— Не вызывает сомнений, — продолжал принц, — что огромной ошибкой со стороны моего кузена было столь нелепо вступить в брак в буквальном смысле на смертном одре.

Алдрина не могла не почувствовать намеренной грубости, и ответ ее прозвучал слегка растерянно:

— Я… я уверена, что его величество… и сам не представлял насколько серьезно болен… Он отправил своего посла… к королеве Виктории… спросить… о невесте для него…

Принц буквально фыркнул, иначе его реакцию описать никак нельзя.

— Государство Сария вовсе не нуждается в британской помощи и поддержке, — твердо произнес он. — Стране абсолютно ничто не грозит, и было бы полным абсурдом предполагать, будто кто-то решит на нас напасть, будь то русские или же кто-то другой.

— Насколько я понимаю, — возразила Алдрина, — они уже не только напали, но и завоевали страны к северу от Сарии.

— Но мы-то находимся на юге! — резко перебил принц. — Я не верю и половине тех слухов, которые распускают длинные языки.

Ответить на это оказалось нечего, и Алдрина предпочла промолчать.

Она сидела, не говоря ни слова, довольно долго, пока принц не произнес:

— Принимая во внимание, какой долгий вояж вы совершили, чтобы водрузить британский флаг в этой стране, вы наверняка прекрасно осознаете, что необходимо делать и какой путь является единственно правильным.

— Я… я, как мне кажется, не очень вас понимаю, — вновь неуверенно произнесла Алдрина.

— Я почему-то решил, что или премьер-министр, или кто-нибудь еще из этих глупых стариков, попусту тратящих время в Тайном совете, все-таки догадался подсказать, что единственно верным шагом для вас может стать новое замужество. Вы должны выйти за меня замуж!

Алдрина ожидала чего угодно, но только не этого. На минуту она окаменела, не в силах даже пошевелиться, ошеломленная столь бесцеремонным предложением.

Когда принц Иниго только вошел в комнату, она поймала себя на мысли, что он не очень-то приятный человек. Теперь же, как это ни прискорбно, она могла твердо признаться: он и правда чрезвычайно неприятен, главное — до невозможности груб.

На какое-то мгновение девушка даже испугалась, но, к счастью, вскоре вспомнила, что находится здесь не просто так, что она все-таки королева этой страны. Она медленно и с достоинством поднялась.

— Мне думается, ваше королевское высочество, — произнесла она, — вы забыли, что я ношу траур по поводу смерти моего супруга. По крайней мере на протяжении года вопрос о моем замужестве не может и не должен даже подниматься.

С этими словами она неспешно покинула гостиную.

Дверь перед Алдриной открылась еще до того, как она к ней подошла.

Как и положено, за дверью стоял слуга, который — Алдрина не сомневалась — слышал весь разговор. Она была абсолютно уверена, что и грубое предложение принца Иниго, и ее собственный ответ очень скоро достигнут ушей премьер-министра.

Действительно, не прошло и часа после визита принца, как премьер-министр попросил королеву о срочной аудиенции. К этому времени Алдрина, разумеется, уже успела вполне прийти в себя после столь неприятной и унизительной беседы.

Поэтому, прежде чем министр успел открыть рот, она уже проговорила:

— Я не могу понять, господин премьер-министр, почему вы до сих пор не поставили меня в известность о том интересном и немаловажном обстоятельстве, что принц Иниго мечтает царствовать в Сарии.

Догадаться об истинных причинах, побуждающих принца просить ее руки, было вовсе не трудно. Когда же девушка расспросила одну из своих фрейлин, пожилую баронессу, каково в настоящее время реальное положение принца в стране, у нее исчезли последние сомнения.

— Принц Иниго считался возможным наследником покойного короля, мадам, — ответила фрейлина. — Ему предстояло взойти на трон в том случае, если бы его величество до самой своей смерти так и не обрел сына или не женился.

Теперь Алдрина совершенно точно знала, почему свадьба произошла в такой спешке. Ее покойный супруг, который даже ни разу ее так и не поцеловал, ненавидел принца гораздо сильнее, чем она сама.

Не приходилось сомневаться и в чувствах премьер-министра. Он, однако, постарался высказаться как можно более тактично:

— Его королевское высочество, мадам, никогда не пользовался популярностью ни при дворе, ни в народе. Наверное, я не должен вам всего рассказывать, тем не менее не могу умолчать о том, что он был замешан в целом ряде скандалов, которые весьма значительно расстроили его величество и окончательно подорвали его и без того слабое здоровье. Его величество не уставали повторять мне, что принц Иниго не должен занять королевский престол.

После этих слов Алдрина уже не сомневалась, что проблема принца Иниго решена раз и навсегда.

Но жизнь показала, что там, где дело касается этого упрямого, бесцеремонного и сильного в своей напористости человека, ничто не решается просто и легко.

На следующий же день он явился во дворец с букетом цветов. Иниго от всей души просил простить его за бестактность, он вовсе не хотел ни обидеть, ни рассердить ее величество.

— Уверяю вас, — заискивающе ворковал принц, — я вовсе не имел намерения показаться грубым. Я всего лишь пытался дать вам понять, что до глубины души очарован вашей красотой и покорен чрезвычайным обаянием.

Помолчав, принц продолжал с обворожительной улыбкой:

— Мое единственное желание и стремление — помочь вашему величеству управлять моей страной, которой я предан всей душой.

Ход, конечно, выбран достаточно хитрый — однако обмануть Алдрину было не так легко.

Заглянув в глаза своему любезному собеседнику, девушка без труда прочла в них ледяной холод и прежнюю всепоглощающую алчность.

Король перед смертью полностью выбил у Иниго почву из-под ног своим невероятным и в то же время очевидным поступком — женитьбой на молодой девушке. Принц сразу потерял всякую надежду взойти на престол. Так что теперь, после смерти короля, удержать Иниго от упорных, если не сказать бесцеремонных, ухаживаний, казалось просто невозможно.

И премьер-министр, и члены Тайного совета, и другие придворные могли не любить или даже ненавидеть принца сколько угодно. Несмотря ни на что, он по-прежнему оставался членом королевской семьи. Нельзя было ни отказать ему в доступе во дворец, ни воспрепятствовать его навязчивым визитам к королеве.

Алдрина всеми силами старалась избегать встреч с неприятным поклонником. Но принца ничто не останавливало — он регулярно просил принять его.

Он мог сам спокойно явиться во дворец на ленч или на обед в обществе королевы.

Он мог настоять на своем присутствии на любом из государственных актов, и никто не в силах был ему воспрепятствовать.

В обязанности премьер-министра входило планирование всей деятельности королевы, и тот разработал целую программу, целью которой являлось ее знакомство с населением столицы. Далее предполагалось знакомство непосредственно со страной.

Необходимо было посещать школы и больницы, регулярно выступать перед людьми с короткими и длинными речами. Во дворец постоянно являлись какие-то депутации и делегации, требовавшие, чтобы королева их приняла и внимательно выслушала. Сплошной поток встреч, разговоров и приемов захлестнул Алдрину, не оставляя ни капли свободного времени. И на каждой встрече, на каждом приеме непременно оказывался принц Иниго. Обычно он являлся облаченный в помпезный мундир фельдмаршала, которым на самом деле вовсе не был. Но сияющий с головы до ног, с плюмажем на шляпе, принц представлял собой столь внушительное зрелище, что не заметить его было невозможно.

Он весьма активно махал толпе, однако у народа его приветствия не вызывали пылкого энтузиазма.

Во время публичных церемоний принцу всегда удавалось встать рядом с Алдриной и держаться как можно ближе к ней.

Наконец он довел девушку своей откровенной бесцеремонностью до того, что она сочла нужным пожаловаться премьер-министру и признаться, что находит постоянное присутствие этого человека рядом с собой нестерпимым и невозможным.

Необходимо что-то срочно предпринимать, настаивала юная королева.

Премьер-министр, сам уже очень пожилой человек, безнадежно развел руками:

— Мадам, я не имею необходимых полномочий для решительных действий.

— Почему же? — удивилась девушка.

— Все из-за того, мадам, что его королевское высочество не делает ничего противозаконного. Он уверяет, будто просто хочет помочь вашему величеству, хотя, конечно, всеми его поступками руководят скрытые мотивы.

Премьер-министр украдкой взглянул на королеву, пытаясь определить, поняла ли она, о чем идет речь.

— Полагаю, господин премьер-министр, — заговорила Алдрина, — вы хотите сказать, то принц Иниго… твердо решил… на мне жениться?

На лице премьер-министра отразилось явное облегчение — ему не придется все подробно и откровенно растолковывать этой девочке.

— Это вполне очевидно, мадам, — с готовностью согласился он. — Я только надеюсь, что вы не считаете его желание желанием народа или чем-то, что может в определенной степени пойти во благо нашей прекрасной стране.

— Я уже не раз указывала его королевскому высочеству, что бестактно и неправильно с его стороны даже заговаривать со мной о новом замужестве сейчас, когда я еще ношу траур по покойному супругу. Однако… кто может сказать, что случится… еще до того, как закончится этот год траура…

В глазах премьер-министра мелькнула нескрываемая тревога.

Внезапно он понял, что постоянные и упорные ухаживания принца могут иметь довольно неожиданные последствия. Как бы она ни старалась поменьше общаться с Иниго, он все равно мог найти способ заставить ее выйти за него замуж.

Пауза затянулась. Наконец премьер-министр прервал молчание:

— Ваше величество, я непременно тщательно обдумаю сложившуюся ситуацию, посовещаюсь с коллегами и, полагаю, сумею найти достойный выход из затруднительного положения.

Однако его слова звучали не слишком уверенно, и Алдрина без дальнейших объяснений поняла, что найти этот достойный выход будет не так-то просто.

Она с детства много читала, в том числе внимательно изучила множество исторических книг. Из них Алдрина усвоила, что порою честолюбивые мужчины силой покоряли слабых женщин, у которых не хватало воли противостоять натиску. Им приходилось капитулировать, причем порой эта капитуляция означала не что иное, как рабство.

— Что же мне делать? Что же делать? — растерянно спрашивала она не столько своего советчика, сколько некие неведомые силы, надеясь на помощь свыше.

Не требовалось особой наблюдательности, чтобы заметить, что визиты принца становились все более частыми, продолжительными и навязчивыми. Кроме того, в той учтивой, даже льстивой, манере, с которой он обращался к Алдрине, явно сквозила угроза.

Вот и сейчас, когда государственный секретарь по иностранным делам говорил о принце Тероме, Алдрина не могла не думать о принце Иниго.

— Так что же натворил принц? — резко спросила она.

Госсекретарь ответил не сразу.

— Поведение его высочества не должно нас очень беспокоить, поскольку его страна находится на другом берегу реки Лиека. Однако, насколько я понимаю, в Ксанте происходят такие события, которые вполне могут привести к революции в стране.

Он помолчал, словно решая, стоит ли продолжать, а потом вновь заговорил:

— Это развитие событий неизбежно привлечет внимание русских. Более того, предоставит им повод для вторжения в страну якобы для поддержания порядка.

Алдрине этот аргумент был уже знаком, она не раз слышала его и раньше. Каждая маленькая страна на Балканах жила в страхе перед вторжением русских войск, которые могли оправдать агрессию необходимостью помощи в поддержании порядка.

— Так что же все-таки делает принц Тером? — Алдрина пыталась добиться конкретного ответа.

Госсекретарь беспомощно обвел взглядом коллег, словно пытаясь найти у них поддержку.

— Как я уже говорил, мадам, страна управляется очень плохо, поскольку король не в состоянии держать свой народ в должном повиновении.

— Почему же? Он что, серьезно болен? — уточнила Алдрина.

И вновь госсекретарь обвел взглядом членов Тайного совета. После долгой паузы он ответил:

— Боюсь, мадам, король просто-напросто слишком расслабился, а поэтому принц, как законный наследник престола, может делать все, что пожелает.

Из этого витиеватого ответа Алдрина сделала вывод, что король попросту без меры пьянствовал, а его сын тоже не отличался серьезным отношением к жизни.

Конечно, из-за подобной слабости короля ситуация в соседней стране могла оказаться достойной сожаления, но пока королева Сарии не могла понять, как это связано с положением в ее собственной стране.

— Как вы сказали, — произнесла она, — государство Ксанте расположено на противоположном берегу реки и не имеет с нами непосредственной границы.

Она помолчала, собираясь с мыслями, а затем продолжила:

— Больше того, между Сарией и Ксанте расположено еще и государство Равалла. Вы ничего не упоминали о нем, так что, надо полагать, там царит полный порядок.

— Действительно, это так, — согласился премьер-министр. — Но в то же время, мадам, молодой король Раваллы Леандр постоянно находится в отсутствии, путешествуя по различным зарубежным странам, причем предпочитает ездить в другие части света. Вот почему в настоящий момент именно наша страна приобретает такой вес в Балканском регионе.

Ситуация казалась Алдрине вполне понятной. Она чем-то напоминала тот случай, о котором рассказывал ей премьер-министр Англии. Тогда королева Виктория резко заметила:

— Было бы огромной ошибкой позволить России продвинуться в глубь Балканского полуострова. Я давно убеждена в том, что исключительно позиция Великобритании способна воспрепятствовать агрессии.

Маркиз Солсбери, министр иностранных дел, рассказал девушке, как десять лет назад русские всерьез угрожали захватить Константинополь. Они подошли уже совсем близко, остановившись всего лишь за шесть миль от города, когда четыре корабля британского военно-морского флота вошли в Эгейское море. И именно присутствие британских сил заставило русскую армию отступить.

Внезапно Алдрина поняла, что сейчас от нее ждали такой же помощи, как от четырех британских военных кораблей. От этой мысли девушка едва не рассмеялась вслух.

Овладев собой, она произнесла, обращаясь к членам Совета:

— Я понимаю, что вы хотите сказать, но мне необходимо знать больше. Пожалуйста, не скрывайте от меня, какие именно злоупотребления имеют место в Ксанте и какую непосредственную опасность представляет для нас поведение кронпринца.

С этими словами она решительно поднялась, показывая, что аудиенция закончена.

Не оставалось ни малейшего сомнения, что едва она покинет зал заседаний, как физиономии членов Тайного совета примут унылое и растерянное выражение. Они наверняка будут обсуждать ее требование в течение нескольких часов, а может быть, и нескольких дней.

Алдрина мысленно усмехнулась и легко побежала в свою гостиную. Ее несколько раздражала мысль о том, что уже близится время ленча, а значит, опять придется изображать из себя царственную особу.

Предстоит обычная долгая и нудная трапеза в обществе целой армии придворных и фрейлин, и никто из них не сможет рассказать ничего интересного или оригинального.

Они преследовали ее — девушке пришло на ум резкое сравнение, — словно свора собак. Более того, ей, наверное, было бы легче, приятнее и интереснее, будь они действительно собаками.