Помоги проекту - поделись книгой:
Констанция, чьи пальцы давно привыкли к тонкой работе, приладила звездочку после «$25», потом вынула, слегка смочила края клеем, взятым на конец зубочистки, и прилепила обратно. Горячий утюг завершил работу, сделав края гладкими. Без помощи увеличительного стекла теперь никто бы не разглядел, что после «$25» что-то было добавлено.
Стараясь ни на волосок не промахнуться, Карлтон пробил три нуля и звездочку — и сумма превратилась в $25,000. В конце концов чек снова прогладили утюгом, вернув ему первоначальную гладкость.
И вот работа была завершена.
Первый результат объединенных преступных усилий супругов был таким:
Как круто могут измениться люди всего за несколько часов! Карлтон и Констанция Данлап стояли бок о бок, изучая дело своих рук с той же гордостью, с какой могли бы изучать результаты многолетнего честного труда.
Теперь супруги стали первостатейными обманщиками кисти и пера, превратившими подделку документов в тонкое искусство и продемонстрировавшими, на что способны дилетанты. Потому что (хоть они об этом и не знали) из-за подобных дилетантов каждый год теряется больше семи миллионов долларов.
Следующей задачей было обналичить чек. Конечно, Карлтон не мог провести его через собственный банк, если не хотел, чтобы его тут же нашли по горячим следам. Тут мог помочь только колоссальный блеф, но в городе, где удавались именно колоссальные блефы, это было не так безнадежно, как казалось на первый взгляд.
После обеда супруги прогулялись в первоклассное здание на Бродвее, где сдавались внаем офисы. Агента впечатлила пара, поговаривавшая о крупных вложениях своей недвижимости. К мужчине агент мог бы отнестись весьма подозрительно, задав множество смущающих, но совершенно правильных вопросов, но женщину он встретил без всякой задней мысли. Агент даже согласился на просьбу Констанции проводить новых арендаторов до банка в верхней части города и представить их там. Они произвели отличное впечатление, сделав первый вклад из денег, которые Карлтон прошлой ночью швырнул на стол. Чек в уплату за первый месяц аренды совершенно успокоил агента, а разговоры о только что заключенной крупной сделке произвели должное впечатление на служащих банка.
Следующей проблемой было утвердить поддельный чек. Это тоже оказалось очень просто. Кто угодно мог войти в банк и утвердить чек на двадцать пять тысяч долларов — а вот если бы незнакомец появился перед окошком кассира, пытаясь обналичить чек на ту же самую сумму, его бы чуть ли не вышвырнули вон. Банки утверждали практически каждый неподдельный на первый взгляд чек, но увиливали, когда речь заходила о том, чтобы его обналичить.
Таким образом, еще до закрытия Данлап смог положить на депозит в своем новом банке чек, удостоверенный Горхэмом.
Требовалось выждать двадцать четыре часа, прежде чем он смог бы получить деньги по чеку, лежащему на депозите. Карлтон не собирался тратить это время попусту, поэтому на следующий день явился в «Грин и Ко», якобы почувствовав себя намного лучше.
На самом деле он пришел, чтобы навести порядок в своих счетах, зная, что через несколько часов сможет возместить недостачу.
К этому времени первые волнения, вызванные новизной игры, остались позади. Не случилось абсолютно ничего, что могло бы насторожить его и встревожить. Уже начался новый месяц, а поскольку большинство фирм подводили бухгалтерские балансы ежемесячно, Карлтон решил, что у него в запасе есть целых четыре недели.
Теперь совесть почти не мучила и Констанцию, продолжавшую упражнения со стеклянной трубочкой и другими инструментами на других банковских документах, в основном более мелких, чем их дебютный чек.
— Мы все равно крупно рискуем, — сообщила она мужу. — Так зачем останавливаться? Еще несколько дней — и мы сможем отложить неплохие деньги.
На следующий день Карлтон под благовидным предлогом отлучился из офиса и появился в своем новом банке с пачкой новых чеков, подделанных его женой, на общую сумму в несколько тысяч долларов. Все они были утверждены.
Наконец-то ему выплатили деньги по чеку на двадцать пять тысяч. Облегчение, испытанное им после нескольких изматывающих недель, было неописуемым. Карлтон тотчас поспешил к брокеру, чтобы купить акции, в которые и раньше вкладывал деньги. Теперь он мог возместить все растраченное, навести порядок в бухгалтерских книгах — словом, позаботиться, чтобы внедривший новую систему специалист не увидел ничего предосудительного и винил в любых замеченных недочетах только прежнюю систему. Лучше пусть Карлтона будут считать невежественным, чем бесчестным.
Тем временем Констанция водворилась в снятом ими маленьком офисе в качестве стенографистки и секретарши мужа. Едва начав рискованное предприятие, она не выказывала ни малейших намерений прекратить игру. Карлтоны наняли рассыльного и представили его в банке.
Мифическая компания по недвижимому имуществу процветала, хотя ее благополучие измерялось всего лишь банковским счетом.
Меньше чем за неделю умелое перо и кисть Констанции не только помогли погасить все долги Карлтона, но и обеспечили супругам неплохой доход. Доход этот достиг уже десятков тысяч долларов, в основном мелкими чеками. Некоторые из них были с подлинными подписями и суммами, другие — целиком поддельные.
Погружаясь в авантюру все глубже и глубже, Констанция начала чувствовать, какое место занимает в преступном союзе. Именно она стояла у кормила их империи. То была ее идея; исполнение тоже по большей части принадлежало ей, Карлтон всего лишь завершал дела благодаря своим познаниям в бизнесе, которыми Констанция не обладала. Проводя часы в маленьком офисе, пока Карлтон работал в центре, Констанция думала об этом все чаще и все больше и больше тревожилась. А вдруг он чем-нибудь себя выдаст? В себе-то она не сомневалась, а вот за мужа беспокоилась всякий раз, как он скрывался из виду. Стоило Карлтону упомянуть о любых событиях в банкирском доме, как Констанцию охватывало гнетущее чувство. Можно ли рассчитывать, что он не выдаст себя при первом же намеке на беду?
Близилась середина месяца. Стоило подождать его конца. Некоторые из множества фирм, чьи чеки они подделали, в любое время могли сверить бухгалтерские книги. Теперь Карлтоны планировали вывести тридцать тысяч долларов зараз.
Чек был выписан, и рассыльный отправился с ним в банк. Карлтон, как обычно, следовал за ним на расстоянии и наблюдал с улицы, как рассыльный стоит в очереди к окошку кассира. Случись что-нибудь непредвиденное, Карлтон сразу бы это заметил. Наконец очередь подошла, и рассыльный протянул чек. Его раскрытая сумка лежала на выступе под окошком кассы, ее прожорливая утроба готова была принять очередную пачку банкнот. Почему же кассир не поднимает планку и не проталкивает наличные?
Карлтон почувствовал — что-то не так. Очередь все удлинялась, стоявшие в хвосте все больше беспокоились из-за задержки. Один из служащих банка подошел и заговорил с рассыльным.
Карлтон не стал больше ждать. Игра была закончена. Он ринулся прочь от здания банка и метнулся в телефонную будку.
— Быстрее, Констанция! — закричал он в трубку. — Бросай все! Они задержали наш чек. Они что-то обнаружили! Хватай такси и медленно поезжай вокруг площади. Я буду ждать тебя в ее северной части.
Той ночью все газеты трубили об этой истории. Факты преувеличивали, искажали, приумножали до тех пор, пока речь не зашла о полученных обманом миллионах, а не тысячах. Но основа истории была правдивой.
Оставалось одно-единственное крошечное утешение. Последний абзац одной из статей гласил: «Похоже, мужчина и женщина, совершившие это умное надувательство, исчезли без следа. Словно получив телепатический сигнал, они скрылись как раз тогда, когда их карточный домик рухнул».
Супруги прибрались в квартире, избавившись от всех свидетельств своей преступной работы. Все связанное с подделкой чеков было уничтожено. Констанция даже начала работать над новой акварелью, чтобы продемонстрировать, что никогда не оставляла занятия живописью.
Что ж, они рискнули по-крупному и проиграли. Но все-таки после всех спекуляций у них осталось двадцать тысяч долларов. Теперь самой важной задачей было спрятать деньги и отвести от себя подозрения. Они проиграли, но даже в медовый месяц не испытывали таких чувств, какие познали теперь, вкусив вместе горечь и сладость общего преступления.
На следующий день Карлтон, как всегда, отправился на работу.
Раньше Констанция часами тревожно размышляла, не выдаст ли себя муж какой-нибудь оплошностью, но теперь вспоминала о том времени как об относительно спокойном. Во всяком случае, прежняя ее тревога не шла ни в какое сравнение с нынешней мучительной неопределенностью.
Однако первый день после провала в банке прошел сравнительно спокойно. Карлтон даже обсуждал это дело — собственное дело — с сослуживцами. Он отпускал комментарии о преступлении, о преступниках и гордился тем, что сама Констанция на его месте не справилась бы лучше.
Прошел еще один день. Констанция радовалась вчерашним достижениям Карлтона, но они так и не смогли до конца погасить ее тревогу. Однако никогда еще супруги так не зависели друг от друга и не были так сплочены, как сейчас, когда их связало нынешнее опасное положение. Констанция с трогательной преданностью пыталась поделиться с мужем собственной внутренней силой и помочь избежать разоблачения.
На второй день в контору пришел человек, назвавшийся Драммондом, и предъявил визитку компании «Рейнолдс».
— Вы оплачивали небольшой счет нашей компании? Счет в двадцать пять долларов? — спросил он.
Карлтон инстинктивно понял, что перед ним детектив.
— Чтобы сказать наверняка, сперва надо все проверить, — ответил он.
Он нажал на кнопку, вызывая помощника. Когда тот явился, Карлтон, словно черпая храбрость извне, спросил:
— Поищите счета компании «Рейнолдс» и посмотрите, оплачен ли… э-э… счет в двадцать пять долларов. Вы его припоминаете?
— Да, помню, — ответил помощник. — Нет, мистер Данлап, по-моему, не оплачен. Сумма небольшая, но мы уже выслали им вчера копию. Думаю, оригинал затерялся.
Карлтон мысленно проклял помощника за этот высланный счет. Но потом рассудил, что то был просто вопрос времени — когда обнаружится подделка.
Драммонд заговорил доверительным и в то же время пытливым тоном:
— Я так и думал. Где-то на полпути чек украли и подделали, увеличив сумму до двадцати пяти тысяч долларов.
— Как?! — Карлтон разинул рот, очень стараясь продемонстрировать свое удивление, но не переборщить. — Как же так?
— Без сомнения, вы читали в газетах о талантливом деле с фиктивной конторой недвижимости? Так вот, похоже, чек стал частью этого дела.
— Мы с радостью сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь компании «Рейнолдс», — заметил Данлап.
— Не сомневаюсь, — сухо отозвался Драммонд. — И вот еще что — боюсь, кто-то рылся в вашей почте.
— В нашей почте?! — в ужасе повторил Данлап. — Это невозможно!
— Пока не доказано обратного, нет ничего невозможного, — заявил Драммонд, глядя ему прямо в глаза.
Карлтон не вздрогнул. Он нашел в себе новые силы, которые давало ему в последние дни крепкое товарищество с Констанцией. Ради нее он мог встретиться лицом к лицу с чем угодно.
Но после ухода Драммонда Карлтон почувствовал себя точно так же, как тогда, когда осознал, что не сможет скрыть свою растрату. Почти нечеловеческим усилием воли он взял себя в руки.
Казалось, время остановилось и рабочий день никогда не кончится.
Вернувшись вечером домой, Карлтон опустился в кресло и сказал:
— Сегодня к нам приходил человек по имени Драммонд, дорогая. Один из наших сотрудников послал компании «Рейнолдс» дубликат счета. И насчет чека все выяснилось.
— Что же теперь будет?
— Хотел бы я знать, подозревают ли меня…
— Если ты будешь вести себя так, как сейчас, тебя не просто заподозрят. Тебя арестуют! — саркастически заметила Констанция.
При этих словах Карлтон вновь нашел в себе недавно обретенную силу духа. Но у Констанции снова возникло гнетущее ощущение, что она может полагаться лишь на себя, что только она в их союзе обладает твердой волей, хотя мозгом их империи является муж. Констанция не могла избавиться от мысли, что, поменяйся они местами, дело можно было бы успешно довести до конца.
На следующий день Драммонд снова появился в конторе. Теперь он больше не скрывал, кем является, откровенно заявив, что работает в детективном агентстве Барра, защищающем банки от подлогов.
— Работали пером. Или, как говорим мы, детективы, — ручная работа, — заметил он. — Чек подделан отлично; видно, что преступник знает свое дело. Но на пути тех, кто занимается подделкой чеков, так много ловушек, что, избежав одной, даже самый умный преступник в конце концов неизбежно попадет в другую.
Это был явно закамуфлированный допрос третьей степени.
— В наши дни преступники, совершающие подлоги, вынуждены сражаться с достижениями науки, — продолжал детектив. — Микроскоп и фотоаппарат могут слегка запоздать и не помешать преступнику получить деньги, зато появятся вскоре после совершения преступления и помогут поймать негодяя. И они обнаружат то, что нельзя распознать на чеке невооруженным глазом. Кроме того, удалось выявить первоначальную надпись «Грин и Ко» с помощью паров йода. Еще мы выяснили, что защитный слой восстановили обычными акварельными красками. Там, где бумагу подчистили и убрали с нее цифры, ее обработали смолистой субстанцией, чтобы на глазок казалось — она все так же блестит. Ну, спиртом удалось убрать и эту субстанцию. О, занимающиеся подлогом дилетанты могут быть самыми опасными из подобных преступников, потому что профессионал обычно следует заведенному порядку, оставляет следы, имеет сообщников, но эти…
Детектив помолчал и сделал энергичный вывод:
— Но всех рано или поздно ловят! Рано или поздно.
Данлап ухитрился сохранить самообладание. Ему помогло держать себя в руках то, что завеса, скрывающая маленькие тайны детектива, слегка приподнялась. Они уже общались как хорошие знакомые, и Данлап понимал — как раз это и входит в намерения Драммонда. И, как во время каждой опасной ситуации, Карлтона потянуло к Констанции. Еще никогда она не значила для него так много, как сейчас.
Той ночью, перед тем как войти в дом, он случайно оглянулся и увидел, что на теневой стороне улицы какой-то человек быстро нырнул за дерево. Данлап невольно вздрогнул. За ним следили.
— Остается только одно! — возбужденно воскликнул он, поспешив со своими новостями вверх по лестнице. — Мы оба должны исчезнуть.
Констанция отнеслась к его словам очень спокойно.
— Но мы не должны уезжать вместе, — быстро сказала она. Ее богатый на выдумки ум, как всегда, моментально приступил к выработке плана действий. — Если мы разделимся, меньше шансов, что нас выследят, потому что никто не ожидает, что мы так поступим.
Было видно, что здравый смысл борется с глубокими чувствами.
— Может, тебе лучше будет двинуться на запад, как ты с самого начала и хотел? А я отправлюсь на один из зимних курортов. Мы будем общаться только через частные объявления в «Стар». Подписывай свои — «Вестон». А мои будут под именем «Истон».
Эти слова обрушились на Карлтона как смертный приговор. Его чувства к жене были сильнее, чем когда-либо, и ему не приходило в голову, что теперь они должны расстаться. Разорвать их партнерство по преступлению? С его точки зрения, они заново начали жить той ночью, когда наконец-то поняли друг друга. И вот к чему это привело… К разлуке.
— Мужчина всегда может передвигаться быстрее, если он один, тогда ничто не может его задержать, — произнесла Констанция. Она говорила быстро, как будто боялась утратить решимость. — Женщина во время таких кризисных ситуаций — только помеха.
На лице жены Карлтон увидел то, чего никогда не прежде не замечал: любовь, готовую на любое самопожертвование. Констанция отсылала его прочь не для того, чтобы спастись самой, но для того, чтобы спасти его. Тщетно Карлтон пытался протестовать — она приложила палец к его губам. Никогда прежде он не испытывал к ней такой всепоглощающей любви. И, однако, Констанция невольно сдерживала его.
— Возьми столько, чтобы хватило на несколько месяцев, — быстро сказала она. — А оставшиеся деньги отдай мне. Я смогу их спрятать и позаботиться о себе. Даже если за мной будут следить, я сумею улизнуть. Женщине всегда легче удрать, чем мужчине. Мы обязательно придумаем, как мне потом вернуться в твою жизнь. Нет-нет, — добавила она, когда Карлтон порывисто ее обнял, — даже это не заставит меня передумать. Решение принято. Мы должны уехать.
Она вырвалась из рук Карлтона и кинулась в свою комнату, где с твердым лицом и пепельными губами стала кидать вещи в свой саквояж.
Карлтон с тяжелым сердцем тоже занялся сборами в дорогу. Как ни пытался он найти выход из ситуации, не смог придумать ничего другого, кроме того, что предложила жена. О том, чтобы остаться, не могло быть и речи. Возможно, даже бежать было уже поздно. Уехать вместе? Тоже отпадало, Констанция права. «Ищите женщину» — гласило первое правило полиции.
Выйдя из дома, супруги заметили, что за ними по другой стороне улицы неотвязно следует какой-то человек. За ними следили. В отчаянии Карлтон повернулся к жене. И тут ее осенила удачная мысль. На стоянке такси на углу ожидали две машины.
— Я возьму первую, — прошептала Констанция. — А ты бери вторую и следуй за мной. Тогда он не сможет нас догнать.
Они ринулись к стоянке, и у шпиона, которому спутали все карты, осталось время лишь на то, чтобы записать номера такси. Но Констанция успела подумать и об этом. Она остановила машину, Карлтон присоединился к ней, и, пройдя немного пешком, они сели в другое такси.
Карлтон вопросительно посмотрел на жену, но та молчала. В ее глазах он увидел тот же огонь, который вспыхнул, когда Констанция спросила, есть ли способ избежать разоблачения, и предложила помощь в подделывании чека.
Карлтон погладил ее по руке. Констанция не отодвинулась, но отвела взгляд, и это говорило, что она не слишком доверяет даже себе.
Они остановили такси перед воротами, за которыми ступеньки вели вниз, в длинный тоннель под рекой. Этот тоннель вскоре должен был поглотить супругов и укрыть их. И, подумав о том, что в новой жизни их будут разделять сотни или даже тысячи миль, Карлтон впервые до конца осознал, что ему предстоит. Он все годы любил Констанцию, но никогда еще не любил так неистово, как в последнюю пару недель. А теперь его ждала лишь бесконечная темнота. Он чувствовал себя так, будто рука судьбы разрывала его бешено стучащее сердце.
Констанция попыталась храбро улыбнуться. Она все понимала. Несколько мгновений женщина странно смотрела на мужа, пока вся неистовая любовь, которая встретила бы ради него любой вызов, сделала бы ради него все, боролась в ней со здравым смыслом.
Теперь или никогда.
Поняв это, Констанция сделала над собой колоссальное усилие. Одно лишнее слово — и все пропало. Она порывисто обняла мужа и поцеловала.
— Помни — через одну неделю… Колонка частных объявлений… В «Стар», — выдохнула она, буквально вырвалась из его рук и побежала вниз по ступенькам.
Прошла неделя. Тихая маленькая женщина в «Доме с видом на океан» оставалась для других постояльцев такой же загадкой, как и неделю назад, когда она появилась здесь, растрепанная и уставшая с дороги.
Никто не знал о самопожертвовании, совершенном ею, о чувствах, которые вынуждена была скрывать.
Женщину эту как будто ничто не интересовало.
Она машинально ела, большую часть времени проводила в своей комнате и никогда не принимала участия в развлечениях известного зимнего курорта.
Только раз в день Констанция проявляла еле заметный интерес к окружающему. Это случалось, когда прибывали газеты из Ню-Йорка. Тогда она всегда первой оказывалась у газетного киоска, и мальчик привычно протягивал ей «Стар». Но никто никогда не видел, как она читает газету. Едва получив ее, женщина возвращалась в свой номер. Там она размышляла над первой страницей, читая и перечитывая каждый абзац в колонке частных объявлений. Иногда она пыталась прочесть их задом наперед или переставляя слова, будто в этих объявлениях могла скрываться некая шифровка.
День проходил за днем, и женщина начала выказывать признаки нетерпения и раздражения.
Наконец минуло почти две недели с тех пор, как супруги Данлап расстались в Нью-Йорке, и с каждым днем Констанцию все больше терзали тревога и страх. Что случилось с Карлтоном, почему он молчит?
В отчаянии Констанция сама дала по телеграфу объявление в газету: «Вестон. Телеграфируй мне в «Виды на океан». Истон».
Поделиться книгой: