Помоги проекту - поделись книгой:
– Вы не правы, Анжелочка. Вы в корне не правы. – Домработница прищурила глаза, я впервые заметила в них хитрость.
– В чем я не права?
– На самом деле королев очень мало. В наше время развелось слишком много ушлого бабья… По-другому таких женщин просто не назовешь. Вы другая. Я, как вас увидела, сразу поняла, что вы особенная. Вы не баба и никогда ею не будете. Вы королева, и вам нужен трон.
– Трон?!
– Трон.
– Вы шутите? – нервно улыбнулась я. – И где же мне его взять?
– Подумайте хорошенько…
Я поправила упавшую на глаза челку.
– Вы что-то недоговариваете. Я не понимаю, к чему вы клоните…
Вера Анисимовна смотрела на меня в упор. На ее лице не дрогнул ни один мускул, она была совершенно спокойна.
– Яков Владимирович – вдовец, – ровным голосом заговорила она. – Он похоронил жену. Теперь он свободный мужчина. Вернее, пока свободный. Такие бывают свободными недолго. Они очень быстро женятся.
– Почему?
– Потому что у них много денег.
– Потому что у них много денег?! – Я замерла и смотрела на Веру Анисимовну ничего не понимающим взглядом.
– У вас есть шанс сесть на его трон. У вас есть хороший шанс…
– Вы так считаете?
– Я это знаю. Сейчас он в таком состоянии, когда его нужно утешить. У него умерла жена, он очень скорбит по этому поводу. Мужчина не часто нуждается в утешении. Вы попали в нужное время в нужное место. Мне кажется, что сейчас обстоятельства сложились как нельзя лучше.
– Но эта комната… – Я почувствовала, что мне не хватает воздуха. – Эта комната без окон…
– Любая девушка с улицы мечтала бы очутиться в этом особняке стоимостью больше миллиона долларов в плену у такого роскошного мужчины, как Яков Владимирович.
– Но эта комната…
– Если вам удастся стать его женой, никогда не пейте. Не будете пить, никогда не очутитесь в этой комнате.
– Вера Анисимовна, а вам-то зачем это надо? – испуганно спросила я.
– Мне?..
– Вам.
– Мне далеко не безразлично, какая хозяйка ступит на порог этого дома. Мне здесь жить и работать до самой смерти. Покойная хозяйка Зоя попила у меня слишком много крови, мне с ней было достаточно тяжело. Я думаю, что с вами мы могли бы прекрасно поладить.
– Вас интересует, какая в доме будет хозяйка?
– Вот именно. Какая будет хозяйка, такая и атмосфера будет в доме. Пойдемте, Анжелочка, нам пора. Яков Владимирович не любит ждать.
Я вновь посмотрела на свое отражение в зеркале и тихо спросила:
– Сколько времени я здесь?
– Почти два месяца…
– Бог мой, это же так много!
– Вам это кажется. Время летит очень быстро.
– Я постарела за эти почти два месяца?
– Не говорите глупостей. Вы хорошо выглядите.
– Но я очень бледная.
– Это оттого, что давно не были на свежем воздухе. Но ничего, это поправимо. Осталось совсем немного.
Мы прошли в довольно роскошную гостиную, посреди которой лежала огромная тигровая шкура. У самого дальнего окна сидел Яков и курил трубку. Я не могла оторвать глаз от тигровой шкуры – неужели тигры бывают такими большими, прямо настоящие акселераты!
– Яков Владимирович, уверяю вас, девушка не обманывает, – донесся до меня шепот домработницы. – Видимо, она и в самом деле пережила шок, да еще при падении ударилась головой о бетонный пол. Удар был очень сильный. Довольно серьезное сотрясение головного мозга. Я консультировалась с одним опытным врачом, он говорит, что такое возможно.
– Вы уверены?
– Да. Я очень много с ней беседовала. Уверяю вас, она ничего не помнит.
– Вы так заступаетесь за эту девушку…
– Она мне очень симпатична. Я нахожу ее очень милой и очень чистой. Даже не верится, что в наших деревнях есть такие уникальные создания. Настоящие самородки.
– Вы уверены, что она из деревни?
– Да. Она мне очень много про нее рассказывала. Мать, работающая на ферме от зари до зари. Отец, пьющий самогонку с утра до ночи. Ее родители и сами не поняли, что сотворили чудо. Она исключительная натура. Я вас уверяю.
– Такие комплименты вы никогда не говорили раньше, даже моей покойной жене.
– Вы же знаете, я тоже любила Зою. До того как начала пить, она была неплохой девушкой. Это потом она стала истеричкой, устраивающей вам чудовищные скандалы. Но все же с самого начала вашего знакомства с Зоей в ней не было самого главного.
– Чего в ней не было?
– В ней никогда не чувствовалась королевская кровь. Она была крестьянкой, а таким не прижиться во дворце.
– А в этой, значит, чувствуется королевская кровь?
– В этой – да…
– Я не пойму, вы меня сватаете, что ли?! – В голосе Якова прозвучала угроза.
– Да нет, что вы. Я просто сказала вам свое мнение.
– Оно меня не интересует. Вы свободны.
Вера Анисимовна кивнула и быстро удалилась.
Как только мы остались с Яковом один на один, я прекратила рассматривать тигровую шкуру и подняла голову.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он.
– Спасибо. Ничего, – холодно ответила я.
– Что-нибудь беспокоит?
– Почти ничего. Только…
– Что – только? – Яков сдвинул брови и внимательно посмотрел на меня.
– Отсутствие памяти…
– Ты что, и вправду ничего не помнишь?
– Да. Я не помню, как я с тобой познакомилась. Как очутилась в этом доме. Вообще ничего не помню.
– Если ты и в самом деле ничего не помнишь, тебя необходимо показать специалистам.
– Меня не нужно показывать специалистам. Меня нужно просто выпустить из этого дома. Я больше не могу сидеть в этой комнате. Мне кажется, что еще немного, и я не только потеряю память. Еще немного, и я просто сойду с ума.
Я подошла к окну, в которое лился дневной свет, и почувствовала, как у меня потекли слезы.
– Мне даже больно смотреть на дневной свет, – грустно сказала я и отвернулась от окна.
Видимо, на Якова это очень сильно подействовало. Он встал, достал носовой платок и любезно протянул его мне:
– На, вытри.
– Спасибо.
Я взяла платок и вытерла слезы. Яков подошел ко мне и как-то по-отечески заботливо прижал меня к себе.
– Ну все. Успокойся. Самое страшное уже позади.
– Мне все равно страшно. – В тот момент я не разыгрывала из себя перепуганную девушку. Мой голос дрожал по-настоящему.
– Чего ты боишься?
– Не знаю…
Яков прижал меня еще сильнее, желая показать, что защитит меня, что пока он со мной, мне ничто не угрожает. Это странно, когда мужчина крепко прижимает тебя к себе, а ты совсем не чувствуешь его тепла… Наоборот, мое тело рядом с ним заледенело, а мозг лихорадочно заработал. Я осторожно высвободилась.
– Яков, я больше так не могу… Я должна знать правду. Скажи, пожалуйста, кто ты? Как я попала в твой дом? Кто в меня стрелял и почему ты меня здесь держишь?
Яков залился краской и принялся переминаться с ноги на ногу.
– Ты в самом деле ничего не помнишь?
– Не знаю, что я должна сделать, чтобы ты мне поверил. Я говорю тебе в тысячный раз, что ничего не помню.
– Хорошо. Сейчас все объясню, только давай для начала что-нибудь выпьем. Как ты насчет шашлычка и красного вина?
– Насчет этого я всегда смотрю положительно.
Яков взял меня за руку и повел к выходу.
– Куда мы идем?
– В охотничий домик.
– Зачем?
– Делать шашлык и пить вино.
Как только мы вышли на улицу, я вновь ощутила боль в глазах, они заслезились. Пришлось воспользовалась платком, который дал мне Яков. Охотничий домик, стоящий неподалеку от роскошного особняка, показался мне самым настоящим раем. Старинный стол с массивными позолоченными подсвечниками, массивные дубовые стулья, шашлычница и целая коллекция дорогих вин… Яков налил нам по бокалу вина и занялся приготовлением шашлыка. Я наслаждалась вином и думала о том, насколько все-таки странный этот город, Москва. Для кого-то он город мечты, город неограниченных возможностей, город, в котором можно сделать блестящую карьеру, а для меня он стал самым настоящим адом. Этот город доказал мне, что не каждый человек может стать звездой. Я уже не была уверена в том, что мне когда-нибудь удастся оказаться на подиуме, улыбаться с обложки модных журналов своей, как мне всегда казалось, восхитительной улыбкой, удастся достичь славы.
Я смотрела на мужчину, который так искусно управлялся с шашлыком, и думала о том, что в словах Веры Анисимовны есть толк. У этого мужчины много денег… А если у мужчины много денег, значит, он может подарить мне обеспеченную жизнь. Этот мужчина может не только вытащить меня из нищеты, в которой я жила долгие годы, и подарить мне обеспеченную жизнь, он может купить мне место на подиуме и заплатить модному журналу, чтобы на его обложке появилось мое лицо. Ведь почти все нынешние звезды стали таковыми благодаря своим мужьям или богатым влиятельным любовникам. Своим успехом они всецело обязаны «спонсорам». Конечно, и мужья, и любовники со временем начинают жалеть о том, что сделали из своей близкой женщины звезду. Звезды или бросают этих мужчин, или держат в постоянном страхе, что обязательно бросят.
Яков может стать для меня очередной ступенькой в достижении цели. Если я хорошенько постараюсь… А я постараюсь. Я должна постараться. Должна стать для него загадкой или даже тайной, которую он захотел бы постичь. Чем глубже мужчина проникает в эту тайну, тем труднее и труднее она ему дается. Кто-то сравнил женщину с китайской шкатулкой: открываешь одну, а внутри обязательно оказывается другая, открываешь ее, а там следующая… И так до бесконечности. Как же он был прав!
Я не сводила с Якова глаз и сама не заметила, как опустел мой бокал. Яков, словно следил за каждым моим движением, тут же наполнил его до самых краев. Улыбнувшись, я сделала очередной глоток и посмотрела на Якова задумчивым взглядом. Видимо, вино ударило ему в голову, он раскраснелся.
– Анжела, что-то не так? – спросил он. – Ты так на меня смотришь…
– На тебя приятно смотреть. Ты очень красивый мужчина.
Яков покраснел еще больше. Я по-прежнему не сводила с него заинтересованного взгляда. Судьба свела меня с этим мужчиной в ночном лесу, где он похоронил своего друга. Значит, этот Яков не так прост. Наверняка он занимается чем-то противозаконным. Но у него есть деньги, а это довольно веский аргумент в его пользу. Можно закрыть глаза на то, чем он занимается. Я слышала, что сейчас большие деньги зарабатываются только противозаконным путем. В такое время мы живем…
Если бы я смогла заинтересовать Якова, я бы подтолкнула его к тому, чтобы он сделал меня звездой… В который раз я пожалела, что родилась на этот свет со странным изъяном. Я прожила годы, но так и не обрела способности проявлять свои чувства… Если они когда-то и появлялись, то угасали так же быстро, как возникали. Но чаще всего их просто не было. Признаться, я даже не знала, хорошо это или плохо. Скорее всего плохо, потому что женщина должна кого-то любить, в ней это заложено природой, и совсем не обязательно, чтобы ей отвечали взаимностью, потому что любовь тем и ценна, что она никогда не дается легко, а познается в страданиях. Если мы страдаем, значит, мы любим, а если мы любим, значит, страдаем. А может быть, это и хорошо… Может, быть бесчувственной намного легче. Одно я знаю твердо – ни один мужчина не сможет мной владеть, я принадлежу только себе. Мужчина будет владеть моим телом, но никогда не овладеет моей душой…
Яков поставил на стол блюдо с умопомрачительным шашлыком и сел рядом со мной. Он явно нервничал.
– Вера Анисимовна, наверное, поведала тебе о том, что моя жена слишком много пила, – заговорил он. Голос его звучал совсем глухо.
– Я знаю. Я ведь почти два месяца прожила в ее комнате-тюрьме.
– Пойми, у меня не было другого выхода. Когда Зоя напивалась, она сама не ведала, что творила. Ее психика была не в порядке. Прогрессировал не только ее алкоголизм, прогрессировали ее психические отклонения. Когда я закрывал ее в комнате, она прекращала буянить и засыпала. Так вот, я это говорю к тому, что время, прошедшее со дня ее смерти, самое страшное в моей жизни.
– Почему?
Поделиться книгой: