Помоги проекту - поделись книгой:
– Голова болит? – спросил Иван. Йоха встрепенулся:
– Нет, вроде…
– Дома волнуются?
– Не знаю.
– Позвони, телефон есть?
– Есть. Сейчас позвоню. А у тебя есть?
– В коридоре на полке.
– А времени сколько? Перебужу всех…
– Если спят…
– Ладно, пойду, позвоню. – Йоха поднялся, пошел в коридор, отыскал аппарат, долго слушал после набора длинные гудки, потом нудно бормотал матери, что он, дескать, у друга и на работу пойдет, и чтоб не волновались.… На том конце провода сонно ругались, потом воспитывали, потом это надоело обоим. Облегченно вздохнув, Йоха положил трубку и вернулся в кухню. Смущенно потоптался под насмешливым взглядом Ивана:
– На работу надо, с утра…
– Надо, так надо. Пару часов можешь поспать еще, – сказал Иван, – пойдем, выдам тебе подушку и плед.
Йоха быстро отрубился в чужой квартире, в сумерках пробуждающегося утра нового дня.
Проснулся он незадолго до обеда, оттого, что солнце ласково теребило его лохматую голову. Йоха попытался спрятаться от него под плед, но там было душно, и Йохе пришлось встать с приютившего его дивана. Первым делом он пошлепал на балкон и снял с веревки свою злополучную одежду, изрядно задубевшую от воды, порошка и грязи. Натянул негнущиеся джинсы, мятую рубаху, потом подумал и одел куртку. Носки не нашел. Затем одетый отправился искать хозяина. Но в квартире было пусто, лишь на кухонном столе лежала записка и пачка давешних сигарет.
«Сударь, – говорилось в записке, – я очень рад нашему знакомству. Надеюсь, что Вы – тоже. Будить не стал. Извините, что не дождался Вашего пробуждения, дела, знаете ли.… Располагайтесь, все к Вашим услугам. Продукты в холодильнике, чайник на плите. Будете уходить, просто захлопните дверь. С уважением: Иван.
P S Надеюсь, следующая наша встреча произойдет при более благоприятных обстоятельствах, для более серьезного разговора.»
Йоха со стуком вернул обратно отвалившуюся нижнюю челюсть, взял из пачки одну сигарету, хлебнул из чайника холодной воды и бегом выскочил из квартиры. Гулко хлопнула дверь, быстро пробухали шаги по лестнице.… Лишь на улице Йоха, покурив и отдышавшись, глянул на дом. Почему-то захотелось запомнить адрес добродетеля. «Район незнакомый, ну ничего, выберусь». И Йоха зашагал вон со двора на улицу, в поисках ориентиров и транспорта. Он шел на работу, увольняться, ибо с этого дня Йоха бросил пить, навсегда.
Когда ученик готов, приходит учитель, говорят…
На теплом камне у самой дороги сидел не старый еще человек, он нежился на солнышке и, время от времени, записывал что-то в большую, пухлую тетрадь. Если заглянуть к нему через плечо, то…
«Умный человек – это тот, кто созрел для задавания вопросов.
Мудрый – тот, кто отвечает на вопросы, но чаще просто указывает направление… Умный создает школу и ищет учеников, чтобы вместе с ними идти по направлению, указанному Мудрым.
Куда они придут, неизвестно».
Я знаю, что подглядывать не хорошо!
Ну, что, пойдем что ли?
Глава 2. Суфийская притча
Поле, поле до самого горизонта. Ни межи, ни деревца. Да что же это такое? Есть ли этому конец?! Не весь же век по колючей стерне шлепать! А солнце палит! Солнце!
Почему ты так палишь, Солнце?
…Молчит Великое Светило.
Эй, поле, есть ли край у тебя?
…Молчит поле. Только ветер гонит иссохшую пыль, да шуршит надрубленными стеблями. Вот и срезал дорожку! Куда идти? Где теперь весь остальной мир? Может и нет ничего, кроме этой серой, в комьях земли, да белесого раскаленного неба. Прямо пустыня какая-то!
Шел себе, шел по лесной тропинке.… Эх, не зря старики сказывали, будто заколдованное оно – это поле. Хотел крюк срезать.… Попался, дурень! Солнце высоко. До ночи не доживу, ведь спалит, сожжет меня солнце, и ветер-суховей развеет мой прах по мертвому полю.
Ни одного живого следа! Что ж тут, не ходит никто? Ну да, ходить-то некому… Постой-постой, а кто же это поле пашет? Кто его засевает? Кто урожай собирает? Видать, что никто тут ничего не пашет. Мертвая земля с пучками мертвой травы.
Зачем я тебе, поле?
Как же, ответит оно! Что я для него – Букашка на ладони. Мелочь! Даже помешать не могу… Э, нет! Помешать могу! Яму мне вырыть нечем, а вот траву сухую соберу и подожгу!
Языки пламени пробегают змейками по жухлым травинам, лижут солому; она потрескивает, сворачивается, чернеет; а потом, седея, рассыпается в легкий пепел; и горячий ветер, раздувая пламя, носится с останками, кидает в лицо, забивает горло, слепит глаза. Нечем дышать! Себе же хуже сделал! Огненное кольцо сжимается и вот-вот проглотит. Прыгать надо! Рядом серая проплешина, там уже нечему гореть. Хрустят угольки под ногами. Выдержит ли подошва? Седые дымки парят над почвой, летающие искры норовят поджечь одежду.
Голым и босым хочешь оставить меня, поле?
Молчишь! Я ведь тебя раздел.
– Эй! Путник! Беги скорее сюда!
Человеческий голос! Откуда?! Здесь! Прыжки по горячей земле, тучи пыли и пепла, черное лицо и руки, тлеет рубаха, трещат волосы…
Повозка в укатанной колее. Лохматая лошадка немного нервничает, боится запаха гари.
– Залезай, а то сгоришь ненароком. – Возница маленький, коричневый, в длинном тулупе и меховой шапке, глаз не разглядеть: потерялись в многочисленных морщинках круглого лица.
– Сейчас, сейчас! Спаситель мой! Видно, Бог тебя послал, чтобы не погибла зря христианская душа.
– Хо-хо! Бог послал… Видно так. Только я своей дорогой ехал, а к тебе приехал. Айда теперь со мной, Путник.
– А ты не Бес ли? Уж больно лицом черен!
– Хо-хо! На себя посмотри! Не шайтан я и не ангел, человек, как и ты.
– Прости, прости меня, Дедушка! С испугу я. Думал, конец мне пришел, заколдовало меня поле…
Щелканье кнута, долгое молчание, мерная поступь лошадки, качается и скрипит телега. Ветер унес дальше дымную завесу, утихло все. Вдруг, из-под самого колеса с криком взлетела птица, и, взмахнув крыльями, медленно воспарила над сухой равниной. Поле-то живое!
– Дедушка, нет ли у тебя воды? – Старик махнул кнутовищем:
– Бурдюк под соломой.
– Спасибо!
– На здоровье.
Дрема наваливается. Топает лошадка. Спина старика мерно раскачивается вместе с телегой. Солнце уже не так высоко. Небо стало привычно голубым. А дорога все тянется и тянется по бесконечному полю.
Тихонько – протяжно запел старик. Незнакомый язык: слова то тянутся бесконечно долго, то вдруг поскачут скороговоркой. Песня поля…
– О чем поешь, Дедушка?
– О Родине, Путник.
– А где она, твоя Родина?
Поворот головы в одну, затем в другую сторону, тонкая улыбка на губах,
– Вот она. – Широкий жест руки.
– Ты родился в поле?
– Хо! Степь – мой дом, путник. Земля моих отцов и дедов.
– Да ведь здесь – Смерть!
– Таким, как ты – да. Ты – чужак, а чужаков Степь не любит.
– А ты? Как же, ты?
– Хм.… Разве Родину выбирают, Путник? – Старик чмокает губами, слегка подгоняя лошадку, та немного прибавляет шагу.
– Так почему ты спас меня? Посадил в свою телегу, поделился водой?
Молчит старик, как молчит бесконечная равнина, знойное солнце, колючий ветер.
– Глупый человек! Какой глупый! Если дорога привела, значит так было нужно. Пожалела тебя Степь.
– Дедушка, это я траву поджег…
Опять молчит.… Скрипит возок, помахивает ушами лохматая лошадка, смеется в седые усы дед:
– Хо-хо! Значит, надоел ты Степи!
– Как?
– Как муха! Ах-ха-ха!
Глава 3. Историческая справка
Борька и Денис были первыми. За это они удостоились звания патриархов.
Денис оказался в поле Йохиного зрения потому, что у Йохи имелась младшая сестра, к которой Денис испытывал нежные чувства. Пообщавшись со старшим братом, Денис быстро забыл о своей страсти, Йоха открыл перед ним совсем другие перспективы.
Борька вообще забрел в Йохин двор случайно. Просто, в один из летних вечеров Йоха увидел незнакомого парня, сидящего в дворовой беседке и что-то наигрывавшего на старенькой гитаре. Вопреки древнему правилу, чужака не побили и не прогнали.
Лишенный учителя, выброшенный в реальную жизнь, Йоха сам решил учить. Он объявил себя магом.
Три аккорда. Три аккорда – вот все, что мог показать Борька. Но и это было круто! Йоха на гитаре не играл совсем. Эти первые уроки определили его дальнейшую жизнь. Длинные Йохины стихи стали звучать, как песни. Друзья пытались импровизировать. Не петь, как все дворовые, попсу, а играть и говорить свое.
Учитель уехал, сказав на прощанье: «Ты не успокоишься, пока не познаешь женщину. Пройди своим путем. Кто я такой, чтобы помешать тебе…»
Втроем с Борькой и Денисом они создали Храм Стеббуддизма. Какое веселое было время! Лестничная площадка Йохиного подъезда заполнялась каждый день. Собиралось около 40 человек. Три патриарха оттягивались по полной программе. Они смеялись над всем и над вся! Устраивали службы, читали проповеди, рисовали на стенах… Постулаты новой религии были просты: Беня – основатель Стеббуддизма, единственный и неповторимый, он любил маму, поэтому, по всем вопросам новой религии надо было обращаться к его, Бениной Матери.
Первое время соседи принимали сборища в штыки. Несколько раз приезжал ОМОН, тогда приверженцы новой религии устраивали гонки по этажам, взапуски с крепкими дядьками в масках и пятнистой форме. Круто! В конце концов, адепты надоели ОМОНу, а соседи просто смирились с существованием орущих подростков под своими дверями. Свои же, дети.… Тем более что «дети», благодаря отцу – основателю – Йохе, спиртного не употребляли и наркотиками не баловались. Это и сыграло решающую роль в принятии «предками» Йохиных экспериментов; при полном молчаливом согласии двух сторон.
Йоха поражал неискушенную молодежь своей необычностью, незаурядностью какой-то. За предыдущий год Йохе удалось похудеть, и теперь его старые знакомые изумлялись переменам, произошедшим с толстым домашним мальчиком. Его атрибутами стали: красная рубаха навыпуск и длинные, ниже лопаток, распущенные волосы. О Йохе ходили легенды, он стал знаменит в своем микрорайоне и даже за его пределами. Ему старались подражать, его слушали, его цитировали. Он даже написал для своих учеников тоненькую книжицу, где высказал свои взгляды на жизнь, любовь и прочее. Это, чтобы им, ученикам, было сподручнее общаться и понимать друг друга. Опять же: возник вопрос, открываешь пособие, а там – ответ. Удобно. Произведение называлось «Кто ты?» и предназначалось для узкого круга посвященных.
Чего же не хватало новоиспеченному патриарху? Об этом знал лишь сам Йоха, сжавшийся комочком в глубине собственного подсознания. Дух учителя больше не витал над лохматой Йохиной головой, мальчик продолжал блуждать в темных коридорах.
Над чем смеялись! Что хотели доказать? Время, безжалостное время, отведенное для чего-то главного, уходило. Стеб – он стеб и есть, под каким соусом его не подавай Время собирать камни и время камни разбрасывать. Если только разбрасывать, то вокруг не останется земли, будет только камень.
Совершенное действие – это совершённое действие.
Глава 4. Старухи
Опыт общения с Христианской Церковью для Йохи закончился плачевно. Ибо нет более искушенного Демона, чем Демон, прикинувшийся «праведной старушкой» – эдакой злобной фурией, охраняющей заветный вход в райские кущи.
Сатана хитер! Один, два таких служаки, и заблудшая душа, пришедшая, вроде бы, к Богу, попадает в сети к Дьяволу.
Старухи бесновались, как стая грязных ворон:
– Ишь, патлы распустил! Не мужик, а баба!
– В Божий Храм в таком виде!
– Куды прешь! – зашипела одна из них, когда Йоха хотел, было, поставить свечу у иконы. Йоха глянул на злобное черненькое существо и.. не узнал. Душа его, совсем еще далекая от истинного понимания, возмутилась, он осудил! Йоха принял за суть то, что сутью не являлось. Истина, в которой что-то непонятно – уже не истина, а ловкая ловушка, расставленная Князем Тьмы.
Человек ушел разочарованным. Как же! Он пришел получить, ничего еще не осознав и не сделав, не выстрадав свой приход. Будучи полон грехов, хотел благодати… Ловушка с лязгом захлопнулась!
Гордый Йоха стал считать себя атеистом.
Дьявол усмехнулся.
Добрый Господь покачал головой:
Жаль мальчика!
Растерявшегося Йоху легко тронула Божья Длань, и человек пошел по своему, такому трудному пути.
Шагай, Человек! Познай себя путем проб и ошибок. Что поделаешь! Ты создан по образу и подобию, так вкуси муки Творца! Я буду ждать…
Поделиться книгой: