Нил Сорский и традиции русского монашества

Завершая обзор историографии, нужно сказать, что она отличается, с одной стороны, сложностью и противоречивостью оценок, с другой — их устойчивостью. Оценивая развитие историографии за последние 30 лет, Ф. фон Лилиенфельд на международной конференции «Нил Сорский и исихазм в духовной и культурной истории России», которая проходила в сентябре 1994 г. в Италии, отметила, что в литературе определились своего рода «мертвые точки», т. е. проблемы, которые, несмотря на всю активность их обсуждения, еще далеки от разрешения[215].

Такие спорные проблемы, действительно, существуют. В чем сущность нестяжательных взглядов Нила Сорского и какова его роль в общецерковной борьбе с ересью, в чем состояли различия взглядов преподобных Нила Сорского и Иосифа Волоцкого на вопросы церковной жизни, что нового внес Нил Сорский в русскую монашескую жизнь и в чем был традиционен — эти вопросы нельзя признать до конца решенными.

Следует заметить, что «мертвые точки» сохраняются до сих пор вследствие того, что, на наш взгляд, исчерпана информация тех источников, которыми историки обычно пользуются. Необходимо искать новые.

Представляется, что нельзя говорить объективно о взглядах Нила Сорского на важнейшие вопросы русской церковной жизни, не исследовав его агиографические сборники. Ведь именно в примерах житий святых отцов он искал ответа на вопросы современной ему жизни. Нельзя говорить о Ниле Сорском как возобновителе традиций древнего монашества и скитского жительства на Руси, когда практически нет исследований по истории самого Нило–Сорского скита.

В числе конкретных задач данной работы стоят следующие: углубленное изучение агиографических сборников Нила Сорского, отбора и содержания житий, его корректорской работы с текстами, на основании чего можно точнее определить взгляды Нила Сорского на монашеское нестяжание, современную ему ересь; исследование внутреннего устройства, особенностей жизни Нило–Сорского скита как монастыря особого типа, уникального для монастырской жизни Руси XVI–XVII вв.

Основные источники

Сочинения преподобного Нила Сорского, рукописные сборники, составленные им, принадлежат к числу основных источников, которые рассказывают о его мировоззрении и жизни. К настоящему времени выявлены следующие сочинения старца Нила: «О жительстве святых отец сие предание старца Нила Пустынника учеником своим, и всем прикладно имети сие» (далее — «Предание»), «От писаний святых отец о мысленнем делании, чего ради нуждно сие и како подобает тщатися о сем» (далее — главы «О мысленном делании»), «Завещание», «Молитва и благодарение к Господу Богу Нашему имущиа покаяние и исповедание грехов и страстей» (далее — «Молитва»), помянник «Творение Нила старца, внимай известно глаголемым» и пять посланий. Все эти сочинения Нила Сорского опубликованы.

«Предание» и главы «О мысленном делании» опубликовала в 1912 г. М. С. Боровкова–Майкова по рукописи Кирилло–Белозерского монастыря № 25/1102 (ныне: РНБ. Кир. — Бел. № 25/ 1102). Она обосновала свой выбор тем, что эта рукопись содержит один из наиболее ранних списков двух основных сочинений Нила Сорского, принадлежит Кириллову монастырю, текст списка совершенно исправен и дает хорошую читку[216].

Боровкова–Майкова провела сравнительный анализ списка 25/1102 с другими рукописями XVI–XVII вв. В приложении к изданию она поместила существенные разночтения, дополнительные тексты и приписки к сочинениям Нила Сорского, встречающиеся в других списках. В своем издании Боровкова–Майкова назвала главы «О мысленном делании» большим Уставом, а «Предание» — малым[217]. С тех пор утвердилась традиция считать «Предание» и главы соответственно краткой и полной редакцией одного сочинения — устава (типикона), который Нил Сорский оставил своему скиту.

Впервые такая характеристика жанра основных сочинений преподобного Нила была пересмотрена Ф. Лилиенфельд. По ее мнению, «Предание» действительно являлось типиконом, «правилом», которое основатель монастыря от своего лица дал своим «духовным детям». Главы «О мысленном делании», напротив, как справедливо считает Лилиенфельд, не имеют ничего общего со всеми существующими видами типиконов. Это поучение Нила Сорского о монашеской жизни, близкое «словам» святых отцов[218].

Автограф «Предания» и глав «О мысленном делании» преподобного Нила Сорского находится в рукописи: ГИМ. Епарх. № 349/509. Этот сборник происходит из бывшей библиотеки Иосифо–Волоколамского монастыря, имеет записи монаха Нила (Полева), который, видимо, привез его из Нило–Сорского скита и дал вкладом в Иосифов монастырь[219].

Эту рукопись Нила Сорского мы сочли необходимым использовать в своей работе, т. к., кроме основных сочинений преподобного, она содержит еще выписки, сделанные рукой старца Нила, из поучений святых отцов, правил святых соборов о посте, причащении иноков (ГИМ. Епарх. № 349/509. Л. 6 — 15 об., 110–178 об.).

Боровковой–Майковой принадлежит также публикация наиболее полного списка «Завещания» Нила Сорского по рукописи библиотеки Троице–Сергиевой лавры (ныне: РГБ. Тр. № 188) и помянника старца Нила из рукописи XVI в. Новгородской синодальной библиотеки[220]. Особенности «Завещания» Нила Сорского, близкие ему аналогии указаны в исследованиях Лилиенфельд[221].

Помянник преподобного Нила представляет собой составленную им молитву о упокоении душ всех православных христ тиан, «в всех седми тысячах летех благочестно поживших». На основании упоминания семи тысяч лет Боровкова–Майкова датировала помянник 1492 г. и высказала предположение, что молитва эта связана с осмыслением конца света, ожидавшегося в 1492 г. В издании также названы более поздние списки помянника Нила Сорского[222].

«Молитва и благодарение к Господу Богу Нашему имущия покаяние и исповедание грехов и страстей» была опубликована Н. К. Никольским [223]. Он нашел ее в рукописях Кирилло–Белозерского монастыря (ныне: РНБ. Кир. — Бел. № 108/1185 и Соф. № 1468). Рукопись Соф. № 1468 написана Гурием Тушиным, в оглавлении сборника на л. V об. эта молитва названа так: «Молитва, творение старца Нила», на основании чего Никольский опубликовал ее как молитву преподобного Нила Сорского. Содержание этой покаянной молитвы, по мысли исследователя, говорит о том, что написана она Нилом Сорским незадолго до преставления.

Большую трудность для исследователей представляло определение подлинных посланий Нила Сорского, т. к. в рукописях встречается множество посланий и текстов, приписываемых старцу Нилу. Многие из них указаны в книге А. С. Архангельского[224]. Отбор подлинных посланий Нила Сорского попыталась осуществить Боровкова–Майкова. Она установила, что послание «О иноках кружающих стяжаний ради» (РНБ. Кир. — Бел. № 129/254, XVII в.), которое Архангельский считал сочинением преподобного Нила, на самом деле является переводом из творений святого Григория Синаита. Заметка «несть убо добро сие всем человеком хотети угодну быти» (РНБ. Кир. — Бел. № 129/254) также, по ее мнению, не принадлежит Нилу Сорскому[225].

Зато, как показала Боровкова–Майкова, «Послание старца духовна к некоему брату», найденное ею в рукописи из собрания графа Уварова, № 1846, написано преподобным Нилом. Еще в 1847 г. было опубликовано «Послание иконописцу» и три «Слова» о почитании святых икон», автором которых издатели назвали преподобного Иосифа Волоцкого, т. к. 1–е, 2 и 3–е «Слово» этого послания соответствуют 6–му, 7 и 5–му «Слову» «Просветителя». Само же «Послание иконописцу», как оказалось, представляет собой «Послание старца духовна» с небольшими изменениями и дополнениями. Путем сравнения лексики и стилистики «Послания старца духовна» с подлинными творениями Нила Сорского Боровкова–Майкова доказала, что у них один автор[226]. Ее открытие поставило до сих пор нерешенный в науке вопрос об авторстве всего «Послания иконописцу», включая и три «Слова» о почитании святых икон.

В настоящее время считается доказанной принадлежность следующих пяти посланий преподобному Нилу Сорскому: «Послание старца духовна к некоему брату», «Послание старца Нила к брату, въпросившему его о помыслех» (адресовано князю Вассиану [Патрикееву]), «Того же послание иному о пользе» (адресовано Гурию [Тушину]), «Послание того же великаго старца к брату, просившему от него написати ему же на пользу души» (адресовано Герману Подольному) и небольшое «Того же старца посланице просившему у него брату с въсточныа страны на пользу души». Последние четыре послания впервые научно изданы Г. М. Прохоровым по списку сборника конца XV — начала XVI вв.: РГБ. Вол. № 577. Адресаты трех посланий, которые в свое время определялись разными исследователями по–разному, установлены им на основе рукописи: РГБ. № Тр. № 188, где над каждым посланием киноварью подписано имя адресата.

К важнейшей группе источников, использованных в работе, мы относим агиографические сборники Нила Сорского: автографы преподобного и копии, сделанные с них в XVI в. известным русским книжником и учеником преподобного — Гурием (Тушиным) и другими писцами: РГБ. Тр. № 684; РГБ. Тр. № 685; РГБ. Вол. № 630; РГБ. МДА. № 207; ГЛМ. РОФ. № 8354; РНБ. Кир. — Бел. № 141/1218; РНБ. Кир. — Бел. № 16/1 255 и РГАДА. Ф. 1192. Оп. 2. Ед. хр. № 564. Л. 1 — 6 об. (Сейчас сборники — ГЛМ. РОФ. № 8354 и РГБ. Тр. № 684 — опубликованы, см.: Лённгрен Т. П. Соборники Нила Сорского. Ч. 1. М., 2000; Ч. 2. М., 2002; но поскольку в основе нашей монографии находится диссертация 1997 г., мы посчитали возможным сохранить цитирование этих сборников по оригиналу, а не по публикации.) Подробный анализ сборников будет дан ниже — во второй главе.

В рукописных книгах Нило–Сорского скита сохранились отдельные «Повести» и «Чудеса» о преподобном Ниле: «О пришествии преподобного Нила», «О преставлении и погребении преподобного Нила», «О явлении во сне Царю Иоанну Васильевичу», «О образе его како нача писатися» и «О избавлении отрока от нечистаго духа» (РНБ. Погод. F. I. № 260, XVIII в.; О. I. 274, XIX в.; Кир. — Бел. № 61/1300, 1836 г.). Они носят характер отдельных рассказов, записанных иноками Нило–Сорского монастыря. Например, чудо «О избавлении отрока от нечистаго Духа» завершается словами: «Мы же, грешные монаси скита сего, вся сия видехом и слышахом от отрока того и вся подробну и написахом» (РНБ. Кир. — Бел. № 61/1300. Л. 24 об.). Эти повести являются источником агиографического характера, отчасти восполняющим несохранившееся или несоставленное в древности житие святого. Неслучайно в первой четверти XIX столетия именно они легли в основу жития Нила Сорского, составленного монахом Ниловой пустыни Никоном (Прихудайловым) (опубл. по рукописи: НСРК. Q 98: Прохоров Г. М. Житие и чудеса Нила Сорского в списке первой четверти XIX в. // ТОДРЛ. СПб., 1996. Т. 50. С. 559–567). Когда же были написаны сами повести, точно сказать трудно. Во всяком случае, самая ранняя рукопись, в которой они встречаются, датируется XVIII в.: РНБ. Соф. № 1476[227]. Причем надо заметить, что два чуда — «О образе» и «О явлении царю» в списках XVIII в. представляют собой иную редакцию, нежели списки XIX в., где мы уже имеем литературно отработанный и украшенный разными подробностями рассказ.

При характеристике устройства Нило–Сорского скита историки правомерно использовали завещание преподобного Иннокентия (Охлябинина) — ученика старца Нила. «Завет инока Иннокентиа», как правило, находится в рукописях вместе с сочинениями Нила Сорского. Это завещание является типиконом, который преподобный Иннокентий оставил своему монастырю, основанному около 1491 г. по благословению Нила Сорского на реке Еде (Вологодская область).

В своем «Завете» преподобный Иннокентий ссылается на авторитет старца Нила, «книгу» которого (видимо, «Предание» и главы «о Мысленном делании») он принес в свою «пустыню». Свое завещание старец Иннокентий рассматривал как дополнение к «сей книзе» своего учителя.

Важные сведения об уставе, укладе жизни Нилова скита, а также о самом Ниле Сорском сообщает «Повесть о Нило–Сорском ските», опубликованная Г. М. Прохоровым.

Внимание исследователей на эту повесть обратила в свое время еще М. С. Боровкова–Майкова, которая в приложении своего издания сочинений Нила Сорского опубликовала фрагмент «Повести» по рукописи из собрания Щукина, № 212 (ныне: ГИМ. Щук. № 212). Рукопись написана тотемским дьяком Иваном Ивановичем Плешковым в 1674 г. На этом основании Г. М. Прохоров предположил, что Плешков и сочинил «Повесть»[228]. В своем описании состава рукописи Прохоров указал также, что в ней, кроме «Повести», находятся и другие интересные заметки: «О церковной службе в скиту преподобного Нила», «Жительство Ниловы пустыни». Заметки носят характер выписок из богослужебного устава Нило–Сорского скита: о правиле всенощного бдения, а также о келейном правиле иноков скита. Эта часть рукописи осталась неопубликованной. В монографии проанализированы ее сведения.

Наши знания о богослужебном уставе Ниловой пустыни дополняют также сведения рукописи № 1519 из Софийского собрания РНБ, где подробно, на весь год, расписано правило всенощного бдения Нилова скита. Рукопись происходит из бывшей библиотеки Нило–Сорской пустыни и имеет подзаголовок: «Правило о бдении всенощном скитском Нилова скита Суроарскыя Пустыни преже бывша Кириловы обители».

По листам 14–23 стоит скрепа основного писца рукописи, из которой следует, что книга написана чернецом Евстафием, видимо в конце XVI — начале XVII вв., т. к. другая книга, им написанная, имеет точную дату — 1602 г. (РНБ. Соф. № 1449. Л. 625).

Перед росписью церковных служб Нило–Сорского скита находится выписка из «Устава скитского жития» о всенощном бдении (РНБ. Соф. № 1519. Л. 27). Причем указывается, что этот устав был предписан старцем Нилом для иноков Сорской пустыни.

. В сборнике преподобного Нила (ГИМ. Епарх. № 349/509. Л. 6 — 8 об.) находится начало этого Устава, помещенное перед «Преданием» и главами «О мысленном делании» старца Нила. Полное название устава: «Предание уставомъ иже на вънѣшнѣй стране пребываящим инокомъ. Рекше скитьскаго житиа правило о келииномъ тръзвении и катадневномъ пребывании, еже мы преяхомъ от отець нашихъ». «Повесть о Нило–Сорском ските» также подтверждает, что Нилов скит жил по этому уставу. Как установил Г. М. Прохоров, список «Устава Скитского жития» находится в сборнике преподобного Кирилла Белозерского. Поэтому Нил Сорский, скорее всего, познакомился с этим Уставом, будучи монахом Кириллова монастыря[229]).

«Устав скитского жития» издан Прохоровым по списку сборника Кирилла Белозерского. Мы же пользовались списком: РНБ. Кир. — Бел. № 25/1102. Именно по этой рукописи, как уже говорилось выше, Боровкова–Майкова издала «Предание» и главы «О мысленном делании» Нила Сорского.

Особо ценным источником по истории Нило–Сорского скита являются рукописные книги его библиотеки. Книги часто имеют подписи писцов — монахов скита, вкладчиков, что значительно расширяет знания о братии, книжных связях Ниловой пустыни с другими монастырями, о почитаннии скита на Руси. Кроме того, в рукописях встречаются фрагменты церковных служб Нило–Сорского скита, сообщения о панихидах «по старцу Нилу» и другие ценные свидетельства.

Состав библиотеки Нило–Сорской пустыни дает представление о развитии книгописания в монастыре, о круге чтения и духовных интересах иноков скита. Нами просмотренно Кирилло–Белозерское и Софийское собрания РНБ, где хранятся наиболее древние книги Нило–Сорской библиотеки (около 25 книг XV–XVII вв.), и собрание Кирилло–Белозерского музея–заповедника (6 книг XVII–XVIII вв.), кроме того, использовались рукописи из собрания СПб ДА и Погодинского собрания РНБ, в которых также сохранились книги, связанные с Ниловым скитом.

Большой интерес представляют два «соборничка» Нило–Сорского скита: так называемый «ветхий», т. е. более древний, — видимо, начала XVI в. (РНБ. Соф. № 1469) и «новый» — рубежа XVI–XVII вв. (РНБ. Кир. — Бел. № 136/1213). В них включены жития и святоотеческие творения, которые читались на всенощных службах Нилова скита.

Наиболее ценная рукопись собрания Кирилло–Белозерского музея —Синодик Нило–Сорского монастыря (КБИАХМЗ. РК 127). Древнейшая часть синодика составлена в XVII в. Скорее всего, она была переписана с другого, более древнего монастырского синодика, т. к. упоминает пустынских монахов с конца XV по XVII в. Далее перечисляются имена вкладчиков и почитателей монастыря. Древнейшая часть синодика написана одним почерком, заголовки выделены киноварью. Впоследствии почерки часто меняются, становятся более небрежными. Синодик дописывался на протяжении XVIII–XIX вв.

Нужно отметить, что отдельно взятые рукописные книги Нило–Сорской библиотеки создают слишком фрагментарное представление о жизни Нило–Сорского скита. Возникла необходимость привлечь сохранившиеся документы хозяйственного и административного характера из бывшего монастырского архива: приходно–расходные книги, описи скитского имущества, великокняжеские, царские, патриаршие грамоты.

Наиболее древние документы Нилова скита были опубликованы в 1–й половине XIX в. Археографической экспедицией и Археографической комиссией. Это грамоты великого князя Василия Иоанновича, жалованные им в Нило–Сорский скит: грамота 1513 г. «в Белозерские волости, Своару и Гнену, об обережении от татей и разбойников Ниловой Сорской пустыни, и о высылке из оной безчинных старцев» с подтвержением 1585 г. царя Феодора Иоанновича[230], грамота 1515 г. «белозерским житничному и рыбным прикащикам о ежегодной даче руги Ниловой Сорской пустыне, с обережением ея от лихих людей и безчинных чернцев»[231], грамота 1526 г. «Ростовскому архиепископу Кириллу, о неподсудимости ему иноков Ниловой Сорской пустыни» с потверждением 1584 г. царя Феодора Иоанновича[232], и грамота 1588 г. царя Феодора Иоанновича Ниловой пустыни о руге (государевом жаловании) с подтверждением 1599 г. царя Бориса Годунова (эта грамота приводит также текст «старой грамоты» царя Иоанна IV Васильевича Грозного)[233].

Опись имущества Нило–Сорской пустыни за 1721 г. говорит о том, что в начале XVIII в. в архиве монастыря хранилось 6 великокняжеских и царских грамот о ружном жалованье, еще 26 государевых грамот обозначены общей цифрой. Кроме того, названы 4 благословенных грамоты митрополитов и архиепископов и одна грамота епископа о поставлении церкви в скиту (РГАДА. Ф. 1441. Оп. 2. Ед. хр. № 493. Л. 13).

Из перечисленных в описи грамот нам удалось выявить (кроме уже опубликованных) в коллекции Н. К. Никольского (ныне находится в архиве СПб ФИРИ РАН; далее в тексте: ФИРИ) грамоту 1638 г. царя Михаила Федоровича воеводе Ласкиреву на Белоозеро о выдаче денежной руги Нило–Сорской пустыни (ФИРИ. Кол. 260. On. 1. Ед. хр. № 47) и грамоту 1717 г. епископа Вологодского и Белозерского Павла о поставленни в скиту новой теплой церкви взамен сгоревшей (эта грамота содержит интересные сведения об архитектурном каноне храмового строительства конца XVII — начала XVIII вв.: ФИРИ. Кол. 260. On. 1. Ед. хр. № 827). Кроме того, в коллекции Никольского находится грамота от 12 августа 1658 г. царя Алексея Михайловича о переводе в Нилову пустынь старца Иоасафа, сосланного из приказа Большого дворца в Кириллов монастырь, и грамота от 26 ноября 1678 г. Патриарха Всея Руси Иоакима о неблагочинном поведении старца Кирилло–Белозерского монастыря Корнилия Затворникова, который впоследствии стал строителем Нило–Сорского скита (ФИРИ. Кол. 260. On. 1. Ед. хр. № 406).

В Мазуринском собрании РГАДА находятся три грамоты, относящиеся к Ниловой пустыни: грамота от 6 января 1577 г. царя Иоанна Васильевича на Белоозеро городовому приказчику Леонтью Ошанину о выдаче ежегодно в Кириллов монастырь (игумену Козме с братией) да на Гору к Иоанну Предтече (в богадельную избу), да в Воскресенский девичий монастырь на реке Шексне, да в Нилову пустынь, да на Ворбо озеро к Благовещенью Пресвятой Богородицы 1016 четвертей ржи и 524 четвертей овса не из Вологодского, а по–прежнему из Белозерского уезда из Дворцовых волостей: Озацкой, Надпорожской, Шухтовы и из села Ирмы (РГАДА. Маз. Оп. 2. Ед. хр. № 3); грамота от 4 марта 1632 г. митрополита Ростовского и Ярославского Варлаама в Кириллов монастырь игумену Феодосию с братией о запрещении священнослужения с отобранием ставленной грамоты строителю Нилова скита черному дьякону Кириллу и о смирении его монастырским смирением за убийство того же скита старца Феофила и сожжение его тела (РГАДА. Маз. Оп. 2. Ед. хр. № 12); жалованная грамота от 25 января 1677 г. царя Феодора Алексеевича на Вологду стольнику и воеводе Ивану Демидовичу Голохвастову да дьяку Перфилью Ляпину о даче руги строителю Нилова скита старцу Нифонту с братией Сорской пустыни, всего на 15 человек, по прежним царя Алексея Михайловича грамотам, с выдачей за хлеб по вологодской меньшой цене, а не по торговой, как просили старцы (РГАДА. Ф. 196. Оп. 2. Ед. хр. № 289; в тексте цитируются три грамоты о руге царя Алексия Михайловича: от 6 июня 1672 г., от 17 августа того же года «на Вологду к столнику и воеводе Иакову Волынскому да к дьяку Сидору Скврцову» и грамота 1676 г. «на Вологду к таможенным и кабацким головам»).

Сохранившиеся документы из монастырского архива позволяют довольно подробно охарактеризовать хозяйственную жизнь Ниловой пустыни в конце XVI–XVII вв. Самый ранний документ относится к сентябрю 1587 г. — «Память о передаче казначеем Кирилло–Белозерского монастыря старцем Иоаникием строителю Ниловой пустыни старцу Филиппу руженых денег« (ГИМ. ОПИ. Ф. 484. Ед. хр. № 74. Л. 34). «Тетрадь прихода и расхода хлеба» за 1658–1661 гг. — единственный сохранившийся документ подобного рода, который характеризует «хлебный обиход» братии Сорского скита (РГАДА. Ф. 1441. On. 1. Ед. хр. № 1620).

Наиболее важными и информативными источниками из монастырского архива являются приходно–расходные и описные книги Нило–Сорского скита, сведения из которых были впервые введены в научный оборот в моей диссертации.

Приходно–расходные книги составлял строитель скита — старец, который ведал всеми скитскими хозяйственными и строительными делами и наблюдал за благочинием монастыря. Каждая из них обычно содержит запись прихода и расхода денег за год, реже за два–три.

В книги вносились все расходы: самые мелкие — на покупки необходимого для простого скитского обихода, и большие — на строительство церквей, заказ иконостасов и т. д. Книги строителя скита рассказывают о его поездках в Москву, Вологду, Ярославль, на Белоозеро по скитским делам, содержат записи о выдаче жалованья, «праздничных денег» инокам скита, о пожертвованиях и вкладах в монастырь с обязательным указанием имен вкладчика, на что истрачен вклад. Таким образом, они дают возможность довольно подробно представить жизнь скита, его обиход, историю строительства, численность и состав монастырской братии.

Приходно–расходные книги сохранились только за XVII в. В различных архивах и библиотеках нам удалось выявить 13 книг: некоторые из них дублируют друг друга как черновой и беловой варианты. Самая ранняя из них датируется 1611— 1612 гг. (ГИМ. ОПИ. Ф. 484. On. 1. Ед. хр. № 74). Эта книга сообщает интересные сведения о жизни Нилова скита в сложное время Смуты, когда на территорию Белозерья вторглись польско–литовские отряды. Одна из приходных книг освещает историю Нилова скита за вторую половину 30–х гг. XVII в., большинство же относится к середине и второй половине XVII в. — к 50–60–м гг., самая поздняя датируется 1687–1688 гг. Книги освещают период наиболее активного строительства в Ниловой пустыни. Книга за 1687–1688 гг. хранится в РНБ (РНБ. Спб. ДА. А II 46), за 1672–1673 гг. — в РГАДА (РГАДА. Маз. On. 1. Ед. хр. № 502; за указание шифра этой книги приношу свою благодарность А. А. Турилову), остальные хранятся в коллекциях № 115 и 260 архива ФИРИ (ФИРИ. Кол. 115. On. 1. Ед. хр. № 666–693; Кол. 260. Оп. 2. Ед. хр. № 60).

Интересна судьба приходно–расходных книг из 115–й коллекции архива ФИРИ. В 1919 г. член Археографической комиссии И. Г. Курдюмов побывал в монастырях Белозерья со специальной задачей вывезти наиболее ценные документы для их сохранения[234]. Так, 29 тетрадей (9 приходно–расходных и 20 описных книг) из Нило–Сорской пустыни оказались в архиве. В ходе работы нами установлено, что книги, указанные в отчете Курдюмова, находятся в 115–й коллекции архива, одна приходно–расходная книга происходит из коллекции Н. К. Никольского.

Существенным дополнением и уточнением к приходно–расходным книгам служат описи имущества Нило–Сорского скита. Описных книг сохранилось гораздо больше. Описи XVII в. (самая ранняя из них датируется 1641 г.) находятся в 115–й коллекции архива ФИРИ; большинство описей Нило–Сорской пустыни за XVIII в. хранятся в фонде Кирилло–Белозерского монастыря РГАДА (наиболее подробная из них относится к 1721 г.: РГАДА. Ф. 1441. Оп. 2. Ед. хр. № 493), опись за 1761 г. — в РНБ (РНБ. Кир. — Бел. № 105/1341) и опись за 1797 г. — в архиве Вологодской области (ГАВО. Ф. 1147. On. 1. Д. № 271). Описные (или переписные) книги содержат важные сведения по истории строительства, библиотеки Нило–Сорского скита, они сообщают имена жертвователей и вкладчиков монастыря, что важно для понимания того, как почитался и был известен Нило–Сорский скит в России. По характеру сообщаемых сведений к описям, безусловно, можно отнести и «Память о передаче новому строителю Нилова скита старцу Нифонту Ферапонтовскому имущества этого скита» (ГИМ. ОПИ. Ф. 484. Ед. хр. № 74. Л. 35 — 35 об.; 1669 г.).

Особый интерес представляет также довольно поздняя опись — 1761 г. из РНБ (опубликована Е. Э. Шевченко). Кроме обычной переписи имущества, в ней имеется подробный план–схема Нило–Сорской пустыни, на которой указано местонахождение хозяйственных построек, келий, храмов монастыря, но самое главное — это единственный документ, где точно обозначено место погребения преподобного Нила Сорского[235]. Описи XVIII в. являются практически единственным источником по истории Нилова скита в период постепенного запустения обители.

Помимо описных и приходно–расходных книг Нило–Сорского скита, мы посчитали необходимым в своей работе привлечь также подобные документы из архива другого русского скита — Анзерского. В фонде Соловецкого монастыря РГАДА хранятся строительские книги за конец XVII–XVIII вв.: «Книги церковные переписные всякого церковнаго украшения и утвари и книг» за 1680–1681 и за 1695 гг.; приходно–расходные книги за 1688–1690 гг. и за 1691–1702 гг. (РГАДА. Ф. 1201. Оп. 2. Ч. 1. Ед. хр. № 618).

Отдельную группу источников представляют собой исторические описания скитов Палестины, Египта, Афона, поскольку важной частью монографии является сравнительная характеристика Нило–Сорского скита по отношению к древним образцам скитского монашества.

Наиболее информативными сочинениями, написанными древними авторами, рассказывающими об устройстве египетских скитов, исследователями признаны «Скитский патерик», «История монахов» пресвитера Руфина, «Лавсаик или повествование о жизни святых и блаженных отцев» Палладия, епископа Еленопольского»[236].

Как заметил B. C. Преображенский, автор фундаментального исследования «Славяно–русский скитский патерик», «скитский патерик мы имеем право рассматривать именно как произведение пустынножительного монашества, как выражение его миросозерцания, выработавшегося более или менее самостоятельно и независимо от главного исторического русла умственно–религиозной жизни церкви»[237].

Важно то, что «Скитский патерик» не только ярко характеризует мировоззрение древнего скитского монашества, но и сообщает наиболее полные сведения об устройстве египетских скитов, т. к. включает в себя и житийные повести о скитских подвижниках, и описания путешественников, посещавших скиты — в состав патерика вошло 149 сказаний из «Истории монахов» пресвитера Руфина и главы из «Лавсаика» епископа Палладия[238].

В данной работе использован текст «Скитского патерика» по списку XVI в. из библиотеки Нило–Сорского скита (ныне: РНБ. Кир. — Бел. № 20/1259). Здесь после патерика следует «Предание», три послания Нила Сорского и «Завет инока Иннокентиа», включенные сюда составителями рукописи, видимо, неслучайно, а как существенные дополнения к рассказам патериков о скитском жительстве. Эта рукопись представляется особенно интересной, т. к. служила, вероятно, одним из образцов скитского жительства для самих монахов Нило–Сорской пустыни. Кроме того, данная рукопись является списком «Скитского патерика» наиболее полной редакции, которая включает в себя 759 статей[239].

«История монахов» традиционно приписывается известному церковному писателю Руфину, написавшему продолжение «Церковной истории» Евсевия Кесарийского (около 263–339 гг.). Руфин, бывший пресвитером (священником) Аквилеи (в Италии), путешествовал в Египет в 373–379 гг. с целью изучения жизни египетских подвижников[240]. Преображенский считал несомненной принадлежность «Истории монахов» Руфину[241]. По его мнению, она первоначально была составлена на латинском языке в 394–395 г.[242]. Казанский, напротив, полагал, что Руфин, написавший «Церковную историю», не был автором «Истории монахов» и первоначально это сочинение было составлено на греческом языке: «История монахов» в том виде, каком она существует теперь, едва ли могла выдти из под пера одного писателя»[243].

Но для нас важно другое: независимо от того, кто является автором «Истории монахов», исследователи согласны в одном, что это сочинение написано в конце IV в. и сообщает подлинные сведения очевидцев о жизни египетских скитов: «…сказания сами в себе носят свидетельство, что книга составлена по личному знакомству с подвижниками и по сведениям очевидцев»[244]; «история монахов, действительно знакомит с истинными монахами пустынь Египетских»[245].

Сведения «Истории монахов» дополняет «Лавсаик епископа Палладия». Оба сочинения тесно связаны между собой по содержанию: они написаны почти в одно время («История монахов», как уже говорилось выше, — в 394–395 гг., «Лавсаик», по мнению Н. С. Казанского, был составлен в 420–421 гг.)[246]. И тем не менее «Лавсаик» является важным источником по истории египетского монашества, т. к. «представляет сведения о первом поколении монахов Египетских, об основателях иночества: Антонии, Макариях (Макарии Великом и Макарии Александрийском. — Е. Р.), Аммоне Нитрийском, Пахомии Тавенском»[247].

Источники по истории афонских скитов не так многочисленны, как по истории египетских. К тому же сведения, которые они сообщают о скитах, весьма фрагментарны. Наиболее полная характеристика афонского скитского жительства дана в «Сказании о святей афонской горе», которое принадлежит игумену русского Пантелеймонова монастыря — Иоакиму. Он написал это сказание в 1560 г. по просьбе Московского митрополита Макария[248].

О численности афонских скитов, их населенности и способах содержания можно судить по описанию афонских монастырей, сделанному русским дьяком Иваном Мешениновым, посланным на Афон в 1584 г. с богатой милостыней от царя Иоанна IV. Мешенинов подробно записал, сколько денег он оставил каждому монастырю, и приписным скитам, сколько братии тогда находилось в них[249].

Упоминание о правилах собственности на кельи в афонских скитах содержится в послании преподобного Максима Грека великому князю Василию III, написанном в 1518–1519 гг.: «Изложение отчасти пребываниа и чина сущих в Святей горе святейших монастырей общих и глаголемых особных и отчасти сказание, яко не от человек ниже человекы, но от божественаго промышлениа и помощи соблюдается гора она до днесь»[250]. Значительный интерес в этом «Послании» представляет характеристика принципов устройства киновий и особных монастырей на Афоне.

Наиболее всесторонняя характеристика жизни афонских скитов дана в описаниях известного русского путешественника и писателя Василия Григоровича–Барского, который посещал Афон в 1725–1726 и 1744 гг. Григорович–Барский сообщил сведения о местоположении скитов, принципах планировки, богослужении, уставе, храмовом строительстве, способах пропитания и количестве братии [251]. Учитывая, что принципы скитской жизни сохраняли устойчивую традицию, мы посчитали возможным использовать эти описания путешественника, несмотря на то, что они относятся к довольно позднему времени.

Кроме перечисленных выше источников, в работе использованы полемические сочинения и документальные материалы, связанные с собором 1503 г. Эти источники имеют богатую историографическую традицию их изучения (она подробно освещена в последних монографиях А. И. Плигузова и А. И. Алексеева[252]). Поэтому мы не будем останавливаться на их обзоре, а прокомментируем сообщаемые ими сведения в отдельной главе, посвященной взглядам Нила Сорского на проблемы монашеского нестяжания.

Глава 2. Особенности работы Нила Сорского с агиографическими материалами

Редакторская работа старца Нила с текстами

За четверть века, которую прожил преподобный Нил на Соре, он составил несколько сборников житий древних святых. Фрагменты подлинных сборников преподобного найдены исследователями в составе рукописей из бывшей библиотеки Иосифо–Волоколамского монастыря. Ныне это сборники: РГБ. Тр. № 684. Л. 1–272; Вол. № 630. Л. 2 — 346 об.; МДА. № 207. Л. 2–17; ГЛМ. РОФ. № 8354. Л. IV — 253 об.; РГАДА. Ф. 1192. Оп. 2. № 564. Л. 1 — 6 об.

Книги имеют вкладную запись монаха Иосифова монастыря — Нила (Полева), что вложены им в монастырь на помин его души и сродников. В начале XVI в. (до 1509 г.) Нил (Полев) вместе с Дионисием Звенигородским по благословению преподобного Иосифа Волоцкого отправился в «страны Белозерская» «к отцу Нилу, иже сиаше тогда, яко светило в пустыни на Беле езере»[253]. Около 1512 г. Нил (Полев) вернулся в Волоколамский монастырь, видимо, тогда он и привез с собой житийные сборники Нила Сорского, а также его «Предание» и главы «О мысленном делании» (ГИМ. Епарх. № 349/509).

В 1509 г., после преставления Нила Сорского, монах Кирилло–Белозерского монастыря Гурий (Тушин) скопировал все сборники преподобного Нила, включая предисловие и послесловие к ним и даже подпись преподобного в конце сборников. От себя Гурий (Тушин) добавил: «Сия житиа и мучения писаны бысть с книги старца Нила, его писания и правления, понеже многи труды старець показал о сих писаниих» (РНБ. Кир. — Бел. № 141/1218. Л. 1).

В монографии приняты следующие принципы цитирования древнерусских текстов XV–XVI вв.: вышедшие из употребления буквы русского алфавита заменяются современными; сохраняются во всех случаях буквы ъ, ь, i; буква й пишется в соответствии с современным пониманием слова; кириллические цифровые обозначения заменяются арабскими; титла раскрываются; пунктуация — современная.

Из предисловия Нила Сорского известно, какое значение он сам придавал этой работе (см. рис. 3). Читая о подвигах святых, он напоминал своей душе, как сам пишет, что не сотворил ничего подобного древним отцам и вообще ничего благого. Нил Сорский говорил, что примеры древних житий подвигают совесть к лучшему. Истинно любить ближнего — значит вызвать у него стремление к соблюдению заповедей Божьих и жить по учению святых отцов. По силе помочь себе и всем спастись — так сам преподобный определил смысл своих трудов. «Азъ бо аще и грѣшенъ и нерадивь есмь и ничтоже благо сътворих, но желаю много искренимъ спасение» (ГЛМ. РОФ № 8354. Л. 3 об.).

Сборники, составленные Нилом Сорским, представляют собой четии–минеи на весь год — с сентября по август. Они включают в себя 24 жития святых Палестины, Египта, Афона и повести о страданиях мучеников.

Переписывая каждое житие, Нил Сорский сверял сразу несколько списков, т. к. нашел в текстах много неисправного и несогласующегося между собой. «Писахъ же съ разъныхъ списъковъ, тщася обрасти правая, и обрѣтохъ въ съпискѣхъ онѣхъ многа неисправлена. И елика възможьна моему худому разуму, сиа исправляхъ, а юже невъзможна, сиа оставляхъ» (ГЛМ. РОФ № 8354. Л. 3). Так он сам свидетельствует, что вносил в тексты житий исправления, согласуясь со своим разумом и разными списками.

Сборник: РГБ. Тр. № 684, как справедливо заметил Б. М. Клосс, наглядно показывает принципы работы Нила Сорского с текстами[254]. Если в житии был пропуск, то преподобный также оставлял пробел на листе, объясняя причину пропуска: «от зде в списке неправо». С оборотной стороны листа Нил Сорский иногда делал подклейку, куда переписывал неисправный вариант текста, и при этом советовал читателю поискать в других списках верный перевод: «Аще гдѣ въ иномъ переводѣ обрящется извѣстнѣйше сего, тамо да чтется» (РГБ. Тр. № 684. Л. 85).

Наибольший интерес исследователей всегда вызывала фраза Нила Сорского о том, что он исправлял текст «согласно своему худому разуму». Возникли предположения, что преподобный Нил критически относился к содержанию житий, убирал из них рассказы и эпизоды, которые не согласовывались с его взглядами и убеждениями. Тем более, что князь–инок Вассиан (Патрикеев) в своем «Собрании… на Иосифа Волоцкого» защищался от обвинений преподобного Иосифа, высказанных им якобы не только в адрес самого Вассиана, но и старца Нила: «сие, Иосифе, лжеши на мя и на моего старца Нила… А чудес их из святых писаний ничего старец Нил не выкинул, а наипаче исправил с иных с правых списков»[255].

Вероятнее всего, что Иосиф Волоцкий никогда не обвинял Нила Сорского в порче житийных текстов. К тому времени, когда Вассиан составил свое «Собрание», Нил (Полев) уже вернулся из Белозерья с книгами Нила Сорского и дал их вкладом в монастырскую библиотеку. Эти жития копировали в Иосифовом монастыре[256], значит, ничего крамольного в них не нашли — скорее, наоборот. Но здесь важно другое — прочитав «Собрание» князя Вассиана, историки предположили, что, возможно, Иосиф Волоцкий не зря обвинял Нила Сорского, и что он, действительно, критически редактировал содержание житий[257]. Но сами житийные сборники при этом не исследовали. Нужно отметить, что их значение в дореволюционной историографии явно недооценивалось.

Так, А. С. Архангельский считал, что Нил Сорский не признавал жития авторитетом для себя: он «вообще избегает легендарной почвы (различных рассказов из жизни палестинских и египетских иноков). Почвой ему, после книг Священного Писания, служат исключительно творения отцев Церкви»[258]. Того же мнения придерживался и А. Кадлубовский: заволжцы «мало следовали легендарной литературе», «на повести, взятые из житий, ссылки делаются редко»[259].

Впервые задача изучения этих сборников была поставлена членом славянской комиссии Московского археологического общества К. В. Покровским. Его интересовало, «был ли критицизм Нила чисто научным, относившимся лишь к степени исправности текста, или он соединялся с полемической тенденцией»[260]. Покровскому удалось сравнить только два жития святых Симеона Столпника и Харитона из сборника Нила Сорского (ныне: РГБ. Тр. № 684) с такими же житиями из Великих Четий Миней (ВМЧ) митрополита Макария.

Он отметил, что, кроме фразеологии, отличий в житиях нет, совпадают также основные пропуски текста в житийных сборниках и ВМЧ, которые образовались, по мнению Покровского, только из–за неисправности списков, а не в результате корректорской работы.

Небольшие отличия между текстами сборника и ВМЧ исследователь все–таки нашел, но объяснил их тем, что Нил Сорский мог исправлять тексты там, где видел ошибки, по памяти, т. к. хорошо знал агиографию и, вероятно, даже был знаком с греческими текстами житий. На основании сравнения двух житий К. В. Покровский сделал вывод, что «критицизм Нила был чисто научным, относился к тексту, а не к содержанию житий»[261]. Исследователь добавил, что необходимо изучение всех житий и сравнение их не только с ВМЧ, но и с другими списками, желательно XV в.

Вопрос остался открытым, и многие историки, которые писали о Ниле Сорском, сознавали, что для объективной оценки взглядов преподобного необходимо исследовать его житийные сборники.

Так, Г. В. Федотов писал, что Нил Сорский внес начала критики в русскую агиографию. И здесь же заметил: «К сожалению, агиографические труды преподобного Нила еще не исследованы, и мы не знаем, носила ли его критика чисто филологический или реальный характер»[262].

Исследование К. В. Покровского продолжил Я. С. Лурье, он также сопоставил некоторые жития сборников Нила Сорского с ВМЧ и подтвердил вывод Покровского, что разница некоторых текстов не имеет идеологического характера. В житиях, исправленных Нилом Сорским, Лурье не обнаружил ни «критического отношения к священному писанию», ни сознательного пропуска Нилом «чудес» тех или иных святых[263].

Лурье атрибутировал почерк Нила Сорского. Б. М. Клосс и Г. М. Прохоров определили состав агиографических сборников (автографы и списки) преподобного Нила[264]. В настоящее время начато издание агиографических сборников преподобного (изданы сборники: ГЛМ. РОФ 8354 и РГБ. Тр. № 684). И все–таки корректорский труд Нила Сорского остается до конца не изученным. Перед исследователями агиографических сборников преподобного Нила стоят несколько вопросов:

1) каков характер исправлений, которые преподобный Нил вносит в тексты житий;

2) как отбор, содержание житий, пометки, исправления Нила Сорского в их текстах могут охарактеризовать его взгляды.

В настоящем исследовании при работе со сборниками проводились сравнения двух видов. Прежде всего, выявлялись и анализировались исправления Нила Сорского по копиям Гурия (Тушина). Как справедливо предположил Б. М. Клосс, существовало, видимо, два набора сборников, написанных рукой Нила Сорского: черновой и беловой варианты. Гурий (Тушин) переписывал, видимо, с чернового варианта, где исправления находились еще не в тексте, а на полях листа[265]. Слова и фразы, которые подлежали исправлению, Нил Сорский в черновике выделял особыми значками. Нил (Полев), видимо, увез из Нило–Сорского скита беловые варианты сборников — жития из его вкладных рукописей имеют орнаментальные заставки, красочные инициалы и не содержат исправлений на полях текста.

В автографах Нила Сорского варианты исправлений, выделенные в тушинских сборниках на полях, уже внесены в текст. И если бы не сохранились копии Тушина, мы бы знали о исправлениях Нила Сорского только из его предисловия к сборникам.

Чтобы подтвердить, что каждое конкретное исправление принадлежит действительно Нилу Сорскому, нам приходилось сверять его с беловиком–автографом. Большинство исправлений Нил Сорский вносит в беловик, никак не отмечая. В «Житии Афанасия Великого» по копии Гурия (Тушина), т. е. по черновику, рассказывается, как Афанасий безмолвия ради ушел на край Афона в Меланы, «иже по нашему языку черный нарицается» (РНБ. Кир. — Бел. № 141/1218. Л. 376). На полях стоит правка: «по росийскому языку». В автографе Нила Сорского исправление внесено в текст жития: «иже по росийскому языку черъный нарицается» (ГЛМ. РОФ 8354. Л. 154).

В том же житии, в списке–копии Тушина, сказано об афонских подвижниках, что они не имели никакого хозяйства, «ни печальми съплетахуся тѣлесными» (РГБ. Тр. № 685. Л. 285 об.). На полях внесена правка: «обязовахуся». В автографе Нила Сорского эта правка уже внесена в текст: «ни печальми обязовахуся телесными» (ГЛМ. РОФ 8354. Л. 148).

«Житие Пахомия Великого» начинается похвалой древним подвижникам. По списку Тушина этот текст читается так: «Того ради убо в сей cmpank явишася отци инокомъ чюднии, их же имена въ книзѣ жизни» (РГБ. Тр. № 685. Л. 63; на верхних полях листа выделенный курсивом текст исправлен: «въ векхъ странахъ явишася иноци»). В беловике старца Нила находим исправленное чтение: «въ веѣх странахъ явишася иноци чюднии, их же имена въ книзѣ жизни» (РГБ. Вол. № 630. Л. 275 об.).

Приведем иной пример из того же жития. В одном из поучений святого Пахомия (в списке старца Гурия) сказано: «подобает же, паче рече, тихо церквамъ Божиимъ причащатися, се бо полезно есть иноком» (РГБ. Тр. № 685. Л. 80; на полях листа выделенный курсивом текст исправлен так, что восстанавливается духовный смысл поучения: «въ смирени таинамъ»). Этот исправленный текст находится в беловике преподобного Нила Сорского: «подобает же, паче рече, въ смирени тайнам Божиимъ причащатися, се бо полезно есть инокомь» (РГБ. Вол. № 630. Л. 291).

Иногда, хотя и редко, преподобный Нил все–таки оставляет прежний вариант чтения. «Житие Симеона Столпника» повествует, как Симеон в отроческом возрасте приходит в церковь и слышит в первый раз чтение Евангелия. Он просит старца разъяснить ему смысл чтения: «Скажи ми отче, о чемъ глаголетъ чтомое. Рече старець: о удержании душа. Рече святый Симеонъ, что есть удержание души. Онъ же рече: вожь свѣта, вводяй въ царство небесное» (копия Гурия Тушина: Кир. — Бел. № 23/1262. Л. 7). На полях текста стоит замена слов «о удержании» на «о спасении». Из контекста здесь не ясно, почему Нил Сорский делает такую замену.

Текст ВМЧ говорит о том, что существовали списки, где можно было найти подобное чтение: «рци ми отче, что есть еже глаголет чтомое. Рече же старец: о удержании души. Рече же святой Симеон: что есть о удержании души. Рече же старец: удержание спасение есть души, вождь света, вводяи в царство небесное»[266]. Но в беловике Нил Сорский оставил все по–прежнему: «и вопроси старца, глаголя: скажи ми, отче, о чем глаголеть чтомое. Рече старець: о удержании душа. Рече святый Симеонъ, что есть удержание души. Он же рече: вожь свкта, вводяй въ Царство Небесное» (РГБ. Тр. № 684. Л. 2 об.).

Кроме сопоставлений копий и беловика, было проведено сравнение 11 житий из сборника Нила Сорского с такими же житиями из ВМЧ. Кроме того, состав агиографических сборников преподобного и тексты житий сопоставлялись с более ранними минейными сборниками из библиотеки Кирилло–Белозерского монастыря 2–й половицы XV в. (ныне: РНБ. Кир. — Бел. № 16/1255,17/1256,18/1257,19/1258).

Сопоставление с кириилловскими минеями позволило прийти к следующим интересным выводам. Три жития — святых Симеона Столпника, Харитона Исповедника и Кириака Отшельника, которые преподобный Нил выбрал для своих сборников, находятся и в кирилловской минее № 16/1255 (далее в тексте — Минея); одно житие — преподобного Илариона Великого — в минее № 19/1258. Причем, как будет показано ниже, тексты кирилловских миней имеют черновой характер по отношению к текстам Нила Сорского.

Сравнения текстов из агиографических сборников Нила Сорского с ВМЧ и кирилловскими сборниками позволили сделать следующие выводы. Поправки Нила Сорского в текстах житий имеют различный характер:

а) грамматический: когда неверно употреблены предлог, падеж, число и т. д.;

б) синтаксический: старец Нил иначе строит предложение, убирает кальки с греческого языка, в результате текст становится более облегченным и понятным;

в) стилистический: преподобный подбирает другой, более благозвучный синоним, заменяет архаичное слово на более употребительное в его время;

г) правка, уточняющая смысл: Нил Сорский подбирает более точное слово или добавляет уточняющее определение;

д) смысловое исправление: преподобный Нил исправляет неверно употребленное слово, оборот, целую фразу.

Б. М. Клосс выявил по копиям Гурия Тушина некоторые «грамматические или стилистические» поправки Нила Сорского: преподобный заменил «фимиатирный» на «кадильный», «в купу» — «в чяшу», «христиан царь» — «христианский царь», «жестокое житие» — «жесточайшее житие», «палица» — «жезл», «постави» — «устрой», «по нашему языку» — «по росийскому языку»[267].

Приведем примеры других текстовых правок и исправлений. В «Житии Илариона Великого» по списку ВМЧ сказано: «милостыни… не имат ремества»[268]. Ремество — ремесло, искусность в каком–либо деле.