Солнечный змей

— Ясно, не впервой, — вздохнул он. — Скажи, а кошки тут при чём? Я их столько в степи не видел, сколько к Замку слетелось.

— Это не степные кошки. Это клан Млен-Ка, пустынные жители, — хмыкнул Мавэн. — Друзья Ти-Нау. Демон ненавидит кошек. Говорят, он объявил награду за их убийство. Ти-Нау забрали их с собой, теперь они будут жить на Реке. Астанен взял их под защиту.

— Убивать крылатых кошек?! Они там что, на солнце перегрелись, в своих пустынях?! Ни один человек на такое не пойдёт! — не выдержал один из Речников. Мавэн кивнул.

— Поэтому мы защитим их. И всех, кто сбежит от кровожадной твари и прийдёт на Реку. Их поселят на Левом Берегу, под защитой скайотов и подальше от степных пожаров. А от нас сейчас требуется бдительность. Всем всё ясно?

— Речник Мавэн, — в строю зашевелился кто-то из недавних новобранцев — Фрисс не вспомнил его имени. — Ты сказал, что Король собирает сейчас всех наших друзей, все силы Реки. Но ведь есть ещё одна сила… не скайоты, не водяной народ и не эльфы! Настоящая, жуткая сила, оружие, разрушающее миры… Почему Астанен не просит помощи у сарматов?

Круг согласно загудел. Фрисс насторожился.

— Против страшного врага нужно страшное оружие, — продолжал Речник, оглядываясь в поисках поддержки. — И мы его уже применяли — в год Волны, когда до гибели оставался один шаг… Надо снова найти Старое Оружие и сжечь демона засухи вместе с его ненормальными жрецами! Когда их всех разнесёт в мелкие клочья, некому будет угрожать Реке и убивать мирных кошек. Почему Астанен медлит?

— Сарматы не раздают своё оружие направо и налево, — буркнул Речник, показавшийся Фриссу смутно знакомым. Тот, кто спрашивал, только рукой махнул.

— Им тоже не понравится, когда пожар доберётся до их станций. Они уже помогали нам в год Волны, помогали, когда мы воевали с нежитью, — почему правитель не попросит их о помощи ещё раз?!

Мавэн покачал головой. Что-то тревожащее чудилось Фриссу в его взгляде, но он никак не мог присмотреться — чья-то макушка всё время заслоняла лицо Старшего Речника.

— Я спрашивал, и Астанен ответил мне, — медленно проговорил он. — Этот демон настолько силён, что оружие сарматов не навредит ему. Он поглотит пламя взрыва и излучение ирренция и усилится многократно. Поэтому Старое Оружие не должно обернуться против него. Астанен — мудрый Король, он знает, что делает…

Соседи Фрисса недоверчиво хмыкнули, Кенну ошарашенно оглянулся на него, да и сам Мавэн, судя по голосу, не слишком верил своим словам. Кесса посмотрела на Фрисса, он мысленно помянул тёмных богов. С каждым годом он сильнее жалел, что привёз когда-то на Реку чудовищное оружие древних. Хорошо, что теперь ни один человек не сможет добраться до него и применить эту страшную силу…

— Странные слова, — криво усмехнулся тот, кто спрашивал об оружии. — Трудно в них поверить. Наверное, кто-то обманул Короля. Это же Старое Оружие, ракеты, взрывающие миры! Как демон, пусть даже очень сильный, может выжить под ними?!

— Речник Фрисс! — Кенну тронул его за рукав. — Ты же друг сарматов, и ты знаешь про их штуки столько, сколько никто не знает! Скажи, бывают твари, которых ракетой не убьёшь?

Речник нахмурился и помедлил, подбирая слова для ответа — но тут тяжёлая рука опустилась на его плечо, и в затылок дохнуло холодом. Сегон подпрыгнул на спине Алсага, обернулся и сердито зашипел. Кесса ойкнула.

— Хорошая встреча, Речник Фриссгейн, — ровным голосом сказал Домейд Араск. Речники поспешно расступились, толпа отхлынула от «изумрудника» и сомкнулась поодаль от него. Фрисс ухмыльнулся про себя — Домейда, Наблюдателя из Ордена Изумруда, знали все, и никто не хотел стоять с ним рядом.

— Можешь не беспокоиться, Фриссгейн, — Домейд хмуро посмотрел на шипящую кошку, и она замахнулась на него лапой. — Я разыскивал Речницу Кессу. Впрочем, ты тоже лишним не будешь. Животных оставь — служители за ними присмотрят. Иди за мной, Чёрная Речница Кесса. Король Астанен хочет видеть тебя на совете.

Речники переглянулись. Кесса молча сжала ладонь Фрисса, поманила к себе Койю и пошла за Домейдом, разыскивающим путь в толпе. Фрисс сделал несколько шагов, преодолевая слабость — ему давно не приходилось столько выстаивать на ногах — и чуть не упал. Ему помогли сесть на Алсага, и дальше он поехал, не обращая внимания на удивлённые взгляды.

В коридорах Замка было пустынно — только служители проходили иногда по неприбранным залам, быстрые и тихие, как тени. Арки ещё были занавешены полотнищами из коры — от зимних сквозняков, и Фрисс чуть не заблудился в них, отстав от Домейда. Его подождали — когда он пролез под очередной завесой, Наблюдатель и Кесса стояли у запертой двери Залы Сказаний. Домейд бесстрастно разглядывал сегона, жёлтая кошка тихо, но злобно шипела.

— Король Астанен очень ценит тебя, Речник Фриссгейн, — спокойно сказал он, взглянув на Фрисса. Тот посмотрел в пол, стараясь не встречаться с Домейдом взглядом, и представил, что между ними в воздухе висит зеркальный щит. Наблюдатель досадливо поморщился.

— Ценит настолько, что я удивлён отсутствием у тебя отряда и подобающих владений, — продолжил он, уже не пытаясь просверлить Речника взглядом. — Ты пользуешься полным его доверием, и нельзя сказать, что ты его не заслуживаешь. Поэтому ты будешь допущен в залу совета, как и Чёрная Речница, которую Король хотел видеть сам. Но к твоим подопечным это не относится. Оставь зверей здесь, они достаточно выдрессированы, чтобы посидеть немного смирно. Если тебе тяжело идти, я помогу.

— Ни к чему, Наблюдатель, — покачал головой Речник, поднимаясь на ноги. — Будь по-твоему. Мои звери — не шпионы, но если они внушают тебе подозрение… Алсаг, хота!

Хесский кот смерил «изумрудника» немигающим взглядом и сел у стены, коротко мяукнув что-то сегону. Койя навострила уши и устроилась у его лап. Домейд хмуро посмотрел на котов и повернулся к Фриссу.

— Странные глаза у твоего кота, Фриссгейн. Никогда не видел Фагит с серыми глазами.

— Перекрашивать не стану, — буркнул Речник. — Пойдём, Кесса, если Королю нужна помощь — медлить нельзя.

— Пойдём, — Речница покосилась на «изумрудника». Домейд открыл дверь и первым вошёл в полумрак древней залы. Ни звука не просачивалось из неё в коридор — такое заклятие лежало на её стенах и дверях. Поэтому, сколько Фрисс себя помнил, Астанен созывал всех союзников на совет именно туда. И сейчас за столами Залы Сказаний собралось немало народу — и всех знал не только Фрисс, но и любой Речник от истоков до устья.

Король Астанен сидел у дальней стены, устало кутаясь в меховой плащ. Он еле заметно кивнул вошедшим и молча указал на соседний стол, за которым сидели трое Речников — Од Санга, Салафииль Орнис и Эгдис, предводитель драконьей стаи. Чуть поодаль, в тени, устроился чародей Силитнэн, слабо улыбнувшийся при виде Кессы и Фрисса, а рядом с ним — Келвесиенен, верховный жрец, бок о бок с мирным Некромантом Йуданом с Озера Кани. Фрисс приветственно кивнул всем и сел рядом с Эгдисом. Салафииль протянул руку Кессе, Речница смущённо пожала её — при встрече с наставником её охватила робость.

— И всё-таки, Астанен, я не вижу необходимости в этой нелепой лжи, — угрюмо сказал, облокотившись на стол, Халан. Правитель притока Дзельта тоже был в Зале — как и двое его братьев, Канфен, покровитель магов Реки, и Марвен, предводитель речной армии. И он был очень мрачен.

— Наши Речники и жители — не безмозглые мертвяки и не трусливый скот. Никогда мы не пытались спрятать от них опасность, и никогда не морочили им голову на краю войны, — Халан сурово посмотрел на Астанена, Король молча встретил его взгляд.

— Ты прав, Халан, — спокойно ответил он. — Тем не менее, я прошу о молчании. Не нужно знать имя нашего врага, чтобы защищать Реку от его слуг. А если он сам явится сюда… что же, гибель тогда неизбежна, и несколько месяцев страха и трепета её не отменят и не отложат. Я не хочу, чтобы ужас прокатился по Реке — как тогда, в год Волны. Того, что знают Речники и жители, им хватит.

— Мы никогда не лгали народу Реки, — тихо сказал Халан, глядя в стол.

— Но вы и не воевали с богами разрушения, — столь же тихо сказал ему сидящий на соседней скамье, и голос его шелестел, как сухая трава. Чёрный плащ окутывал его плечи, узкий костяной венец белел на чёрных волосах, и ещё белее было его мертвенное лицо. Тяжёлый перстень поблескивал на его руке — три стальных черепа и драгоценный лазурит между ними.

— Альрикс! — прошептала Кесса, толкнув Речника Фрисса в бок. Он кивнул, переводя взгляд с повелителя Некромантов — Альрикса Те" валгеста — на другой край той же скамьи. Там, окружённый слабым, но вполне заметным жёлтым свечением, сидел смуглый воин в жёлтой ти-науанской броне, местами порванной и зашитой, местами обугленной. Золотые пластины на его панцире погнулись и оплавились, кисти рук были обмотаны тонкой тканью. Ти-Нау на миг оглянулся на Кессу, почуяв её взгляд, зелёные глаза сверкнули в полумраке, Фрисс невольно положил руку на рукоять меча — там, где рядом с Некромантом сидит один из Ханан Кеснеков, всего можно ожидать…

— Да, с солнцем воевать нам в новинку, — ещё один из сидящих на той же скамье беспокойно зашевелился, и нити бус, вплетённые в его косы, тихо зазвенели. Мэлор, посланник эльфийского народа Тиак, склонил голову и положил на стол руку ладонью вверх.

— Увы, мой народ сейчас слишком слаб, чтобы оказать военную помощь, — вздохнул он. — Но с древесным народцем я поговорю. Если они помогут продовольствием и семенами, то мы заставим эти семена прорасти, даже если все воды мира иссякнут. Нам доводилось выращивать леса на пожарищах, а степям не привыкать сгорать до корней. Можешь довериться нам, Король Астанен, — пустыня сюда не дотянется.

— Благодарю за помощь, посланник Мэлор, — Астанен накрыл его руку своей и склонил голову. — Пусть боги помогут твоему народу перенести гнев солнца.

Мэлор молча кивнул и убрал руки на скамью, а потом оцепенел, будто превратился в статую. Тот, кто сидел рядом с ним, пошевелился — полуэльф отодвинулся от него, и тень омерзения скользнула по его лицу. Незнакомец остался спокойным. Он молча положил руку на стол — яркий синеватый огонёк вспыхнул на его пальце в свете церитов. Это был крупный переливающийся опал в оправе тёмного металла. Перстень, покрытый странными алыми знаками, словно дымился. С трудом оторвав от него взгляд, Фрисс попытался вспомнить, кто этот пришелец. Кажется, раньше Речник его не встречал — он запомнил бы чёрные татуировки на щеках, пепельно-серые волосы, слишком короткие для человека и слишком длинные для сармата… и перстень тоже.

— Что сейчас с Нэйном? — спросил Канфен, глядя на Альрикса. — Вы ближе всех к опасности. Не пора начинать переселение? Левый Берег всегда открыт для мирных Некромантов. Мы вам не враги, и Орден Изумруда, я думаю, тоже проявит подобающее милосердие перед лицом общей беды. Не так ли, Наблюдатель Домейд?

«Изумрудник» с каменным лицом наклонил голову. Фрисс больно ущипнул себя — Речнику не пристало громко фыркать, как потревоженная Двухвостка, а сдержаться было трудно.

— Мирным переселенцам нечего бояться, будь они из Нэйна или страны Кеснек, из Нерси" ата или гвельских степей, — ровным голосом сказал Домейд, не глядя на Альрикса.

Повелитель Некромантов покачал головой.

— Уже поздно говорить об этом, князь Канфен. Да, мы слишком близко… и мы ему слишком памятны. У него сейчас немного сил, и он бережёт их — но он не пожалел их, чтобы опоясать Нэйн огненной завесой. Даже Офира едва не сгорела, преодолевая её. Давно нет вестей из Нерси" ата — видимо, его судьба столь же плачевна. Все наши драконы не вывезут жителей и из одного городка, и кто из них долетит живым мимо стражей Кровавого Солнца… Мы останемся в Нэйне, Король Астанен. Мы постараемся защитить свою землю. Я боюсь, что Реке мы ничем не можем помочь — ни войском, ни оружием. Наши силы исчерпала ещё та война. Я здесь… если что-то, известное мне, поможет вам, я буду рад.

— Огненная завеса над вами и охота на кошек… — в полумраке зашевелился угрюмый Халан. — Месть? Как по-твоему, Ильюэ Ханан Кеснек?

— У Кровавого Солнца долгая память, — покачал головой гость из страны Ти-Нау. — Его победили тогда, и он это запомнил. Ему позволили вернуться, и он не намерен потерпеть поражение ещё раз. Он помнит всех, и он не остановится, пока не обратит их в пепел. Он преследует всех, кто хоть немного напоминает ему давних врагов. Даже безобидных сегонов…

Кесса поёжилась и оглянулась на дверь. Фрисс осторожно сжал её руку.

— Что же, он знает, что делает, — кивнул маг Силитнэн. — Тут его поступки понятны. А небывалая жара и иссушение земли и неба? Есть здесь какая-то цель, или такова природа Кровавого Солнца?

— Цель? Трудно говорить о целях существа, созданного из огня и ярости, — склонил голову Ильюэ. — Возможно, изнурить и истощить тех, кто мог бы ему противиться. Возможно, такова его природа, и небесный огонь всегда разгорается над ним с утроенной яростью. Небо над Чакоти иссохло в тот же день, как Джаскар притащил туда Солнечный Камень… а ведь это было в месяц великих ливней. Следовало мне тогда внимательнее смотреть на небо — сейчас я не был бы бесприютным бродягой.

— Твоему народу волноваться не о чем, — сказал Астанен. — Сколько бы ни пришлось вам жить на берегу Реки, никто не посмеет вас тронуть. Ты по-прежнему властитель Шуна, несмотря на то, что Шун сейчас укрыт под ветвями Опалённого Леса. И люди, и кошки могут ничего не опасаться в этих землях, и хранители вод будут к вам благосклонны. Твой брат поступил бесчестно и очень глупо, но ты не должен за это расплачиваться.

— Ты щедрый правитель, Король Астанен, — Ильюэ прикоснулся пальцами к налобной повязке в знак уважения. Кесса невольно потянулась к своей повязке и вспомнила, что оставила её на дне сумки.

— Чего хочет Тзангол? — отрывисто спросил Марвен, облокачиваясь на стол и придвигаясь к правителю Ти-Нау. — Джаскару нужна власть над всей страной, это яснее белого дня. На что богу солнца сдались страны смертных?!

«Богу солнца?!» — Речник невольно содрогнулся, как будто ледяное дуновение коснулось его лица. «Кровавое Солнце… если это имя, то не хотел бы я встретить его обладателя!»

— Тзангол… Да, страны смертных не нужны ему, — лицо Ти-Нау странно дрогнуло. — Ему нужны равнины, залитые кровью и засыпанные пеплом. Ты прав, Король Астанен, мой брат неимоверно глуп, и мы все за это расплатимся. Он действительно верит, что Кровавое Солнце даст ему власть. Он будет править на оплавленных руинах, ему достанется уголь и прах — и небо, текущее огненной кровью. Тогда, на Коатлане, наши предки чуть не погибли в щупальцах солнечного змея… тогда он залил всё огнём, убил многих, но нашлись те, кто его сразил. Если он вернулся, он продолжит начатое. Он будет убивать и сжигать, пока не превратит мир в груду углей. Для этого его создали и за этим послали. Мои воины уже испробовали на себе силу тех, кого он вооружил и направил. Мы не продержались и дня. Шун сейчас в огне, и убежище Уангайя не устояло. Я уверен — Джаскар направит Тзангола против наших городов и не двинется дальше, пока все они не падут. Пока Кровавому Солнцу по нраву его намерения — пока Тзангол помогает моему брату. Но Джаскар думает ещё, что солнечный змей остановится по его слову… А никто во всём мире не скажет, куда Тзангол двинется потом.

«Уангайя?!» — Кесса, вздрогнув, схватилась за Зеркало Призраков. «Убежище сожжено?! И все книги, все письмена Тлаканты… всё погибло?!»

— Нам следует крепить границы, Астанен, — прервал недолгое молчание Марвен. — Демон там или бог, жадные люди или древняя месть, — Река будет сражаться.

— И не в одиночесстве, князь-воин, — незнакомец с татуированным лицом повернул руку ладонью вверх. — Мой повелитель, помня о заключённом союзе, направил меня сюда, как посланника — и я не осстанусь в стороне. Воины Великой Реки сильны и отважны, но тут недосстаточно будет людской отваги. Солнце и мрак, пусстота и излучение… Пуссть сражаются те силы, которые сражались всегда. Огненная сстена опоясала Нэйн — пусть же стена клубящегося праха оградит Реку с востока. От северных исстоков до устья я подниму хищные туманы. Они — самые зоркие сстражи, и страх им неведом. Даже армия Сскарсов не пройдёт сквозь такой барьер, не уменьшившись вдвое.

— Благодарю тебя, Синкер, — Астанен коснулся его руки. — Помощь Фарны для нас драгоценна. Чародеи Силитнэн и Йудан, если понадобится, помогут тебе.

— Не сстоит, повелитель, — покачал головой Синкер. — Это не сстоль сложно, чтобы собирать магов со всех окрестностей.

Фрисс покосился на Домейда. Наблюдатель пристально смотрел на посланца Фарны, и его глаза горели недобрым огнём. И всё-таки он молчал.

— У Реки ещё остались союзники, — склонил голову Астанен. — И в этом году, похоже, нам суждено вспомнить обо всех. Ты говоришь, властитель Шуна, что Тзангол радуется, разрушая союзы…

— Он рад любому разрушению, — тихо отозвался Ильюэ с бессильной яростью в голосе. — Любая вражда под лучами Кровавого Солнца — капля силы для Тзангола, кровь в любом бою льётся на его алтарь. Он рад, когда разрушается дружба и родство, когда все, лишаясь разума, рвут и пожирают друг друга и самих себя. Любой союз между смертными ему ненавистен.

— Что ж, ему будет что возненавидеть, — недобро усмехнулся Астанен. — Сегодня же мы начнём собирать посланников. Вы, Салафииль, Од, Эгдис и Фриссгейн, и Кесса, Чёрная Речница, — у вас я снова прошу помощи, не исключено, что в последний раз.

Он встал из-за стола. Слабое свечение церитов не могло развеять сумрак в зале, но даже в нём Фрисс видел, как осунулось лицо Астанена, и как неуверенно он держится на ногах. Сердце Речника болезненно сжалось. Даже в том году, покрытый язвами и измученный болью, Король не выглядел так, будто смотрит в лицо самому Владыке Мёртвых…

— Я рад, что вы откликнулись на мой призыв, и что вы все сейчас здесь, — Астанен говорил тихо, и все шорохи в зале немедленно смолкли. — Вы множество раз совершали невозможное, побеждали непобедимых и находили давно утерянное. Шестой год подряд Река не знает покоя. Возможно, этот год — последний для неё. Все вы видите, кто в этой зале, и слышите, о чём мы говорим. Снова за одним столом сели Некроманты и Маги Солнца, эльфы и воины Фарны. Снова Река заключает странные союзы. Сомнений уже нет — времена Короля-Речника вернулись, а значит, время Реки истекает. Я — двадцатый её Король, и на мне завершится эпоха. И я не хотел бы, чтобы она завершилась на выжженных берегах, над иссохшим руслом Реки. Будь я лучшим правителем, вам жилось бы спокойно… однако боги отметили меня невезением, и единственная моя удача — то, что вы, изыскатели Реки, пока ещё со мной. Снова я прошу вас о помощи. Реке нужны надёжные посланники в дальних землях. Лучших, чем вы, не найти.

— Ты же не думаешь, Астанен, что мы откажемся? — хмыкнул Салафииль, поднимаясь со скамьи. — Жаль, что не успел я довести до ума отряд Белых Речников, но, с другой стороны, лучше самая дальняя страна, чем это сборище неучей. Вернусь — доучу.

Он выразительно посмотрел на Кессу, она смущённо уставилась в пол.

— Я в твоём распоряжении, Король Астанен, — сказал Фрисс, сглотнув комок. — Я немногое понял о Кровавом Солнце… я слышал о том, как мы будем защищаться и укрывать беженцев — но никто не сказал о том, как мы намерены с этой тварью справиться. Если она сейчас терзает Кецань, собирается напасть на Нэйн, убивает йиннэн и сегонов… что же, мы будем ждать, пока она выжжет весь восток и спалит Лес?!

— Если всё, что я слышала, мне не почудилось — этот Тзангол лишнего дня не должен прожить! — Кесса сжала кулаки. — Тот, кто стравливает мирных существ и упивается кровью, омерзителен и заслуживает бесславной гибели. Властитель Ильюэ, как вышло, что воины Вегмийи — сильные, крылатые чародеи — не защитили Шун?

— Если ты хочешь сказать, благородная дева, что мы сдали Шун без боя и бежали в страхе… — Ильюэ нахмурился и тяжело поднялся со скамьи, Мэлор протянул к нему руку, призывая сесть и успокоиться.

— Мне кажется отчего-то, что Кровавое Солнце уже взошло над этой залой, — послышался из теней тихий задумчивый голос Йудана. — И если это так — настолько страшного врага у нас ещё не было.

Все невольно вздрогнули. Астанен тяжело вздохнул, возвращаясь за стол. Ильюэ медленно опустился обратно на скамью и пожал плечами.

— То, что Джаскар дожил до этой весны и сотворил то, что сотворил, — несомненное моё упущение, — угрюмо сказал он. — Да, я не защитил ни Шун, ни империю, ни Орин. Твои слова, Кесса Хурин Кеснек, горьки, но справедливы.

— Зря я это ляпнула, — виновато вздохнула Речница. — Это было жестоко. Не держи зла на нас, властитель Ильюэ.

Фрисс встретился взглядом с Йуданом. Некромант еле заметно кивнул ему и посмотрел на Альрикса.

— Между тем, Речник Фриссгейн задал хороший вопрос, — сказал Йудан, когда в зале повисла тишина. — Есть ли надежда, что Тзангол, истерзав восточные земли, насытится кровью и вернётся на солнце по доброй воле? Или впадёт в многовековой сон, забыв о разрушении и кровавых жертвах? И если есть — сколько мы просидим на своей земле, как узники в темнице?

— Одного лета под Кровавым Солнцем хватит, чтобы выжечь всё до корней травы, — покачал головой Мэлор. — Эта весна уже пугает, а что будет, когда змей наберёт силу?

Ильюэ Ханан Кеснек опустил взгляд, его лицо окаменело.

— Тзангол не насытится никогда, — тихо ответил он. — Раньше скалы потекут огненными реками, чем он уйдёт по своей воле. Скоро солнце станет красным, а солнечный жар — нестерпимым. Тзангол — солнце на земле, солнечный жар идёт за ним. Ни одна зима более не остудит землю… и я не думаю, что мы доживём до зимы.

— Значит, выжидать бессмысленно и опасно, — Астанен сжал руку в кулак. — И хорошо, Фрисс, что ты об этом напомнил. Скажи нам, повелитель Шуна, есть ли у солнечного змея настоящие враги? Что говорят легенды твоего народа?

Ильюэ обвёл взглядом залу. Странное у него было лицо — как будто он почувствовал подвох или злую насмешку, но не был до конца в этом уверен.

— Его создал Зген, — медленно проговорил он. — Зген ищет его, чтобы вернуть на солнце. Джаскар это знает, и сам змей знает — поэтому он отсиживается в подземном храме, под Чакоти. Но если Зген прийдёт сюда за Тзанголом, весь Орин станет каплей расплавленного камня.

— Двух солнц на земле нам не надо, — нахмурился Келвесиенен — впервые за долгое время он вставил слово. — Даже одного слишком много. Кто ещё из богов стал бы помогать нам? Кому враждебен Тзангол?

Ильюэ посмотрел на него растерянно.

— Что против солнечного огня? Лёд, вода, гниль и мрак, — сказал он. — Так повелось с давних пор. Тзангол не воевал с богами, благородные воины. Тзангола повергли смертные, смертные с Острова Коатлан — они и сковали его на все эти века. Я рассказал вам уже легенду о Коатлане. Больше мой народ ничего не помнит об этой битве.

— Мы её слышали, — кивнул Силитнэн. — Она удивительна, но поверить в неё нелегко. Крылатые кошки, остановившие солнце и не позволившие ему взойти… армия мертвецов из ниоткуда… воин, прошедший сквозь солнечный жар и дотянувшийся до сердца змея… Мне чудится, повелитель Шуна, что какая-то часть легенды тобой упущена. Едва ли Тзангола поразили простым каменным ножом…

Ильюэ нахмурился.

— У нас её рассказывают так, — сказал он. — Это легенда народа Ти-Нау.

— А как её рассказывает народ Нерси? — задумчиво спросил Йудан, глядя на Альрикса. — Мне не довелось побывать в Нерси" ате, и это печально. Но всё-таки я помню, что Ти-Нау и Нерси — два осколка одного народа, и что на Коатлане они жили вместе.

Правитель Шуна стиснул зубы. Альрикс задумался.

— Сейчас никому не прорваться в Нерси" ат, — сказал он с сожалением. — Я могу вернуться в Нэйн, но едва ли завеса Тзангола пропустит меня обратно. Кто-то должен знать легенды Нерси… может, Шиамон Дини-Рейкс, или Саис Те" иллинайн, или Анкарна, или… Крылья Гелина! Если бы Нецис Те" таалан был сейчас с нами — хоть в Нэйне, хоть в Нерси" ате, хоть на Реке — он бы знал, что нам делать! Нет большей потери для Нэйна, чем его смерть…

Фрисс хотел встать и уже открыл рот, чтобы крикнуть «Нецис — живой!», но рука Силитнэна коснулась его плеча, и он вздрогнул и забыл о своих намерениях. Чародей смотрел на него с сочувствием.

— Сразу после совета служители отведут тебя в Храм. Пока все твои раны не заживут, никто никуда тебя не отправит. К слову о невозможном… Это изумительное существо, огромная небесная рыба, приводящая дождевые тучи… сам я видел её всего один раз, и то мельком, но рассказывали мне о ней уже раз двести. И по описанию она очень похожа на тот странный и могущественный амулет, который я видел однажды на твоей груди…

Речник смутился.

— Рыбу привела Кесса, — тихо сказал он. — Я этой весной ничего толкового не сделал. А то, что дожди пролились над Рекой, очень хорошо…

Силитнэн направил любопытный взгляд на Чёрную Речницу, но жест Короля Астанена заставил мага замолчать.

— Лёд, вода, гниль и мрак, — повторил правитель слова Ильюэ. — Не так уж мало. Хилменахар, великий Бог Льда, создатель миров… Его воины живут в Хеливе, в вечных льдах. Я найду тех, кто отправится туда и попросит их о помощи. Илменг Алмазная Радуга, защитник речных вод, знает о нашей беде — и он уже согласился помочь, насколько хватит его сил. Но если Нэйн и Нерси" ат в огненном кольце — помогут ли нам воплощения гнили и мрака?

Альрикс вздохнул и покачал головой.

— Джилан, Змей-с-Щупальцами, равен Тзанголу по силе, — сказал он. — Но призвать его поможет лишь большая кровь… а изгнать — ничто. Тзангол был повержен смертными, Джилан — никогда. А Боги Смерти никогда не заступались за мир живых. Всей нашей нежити не хватит, чтобы выстоять против Тзангола — даже на своей земле. Я могу поднимать мертвецов для Реки, но…

— Идмин, мой повелитель, на вашшей стороне, — поднял руку Синкер. — И я уже здессь. Недосстатка в нежити не будет. Но направить хищные туманы против ссамого Тзангола… Это слишшком смело даже для моего повелителя.

— Нецис Дини-Рейкс мог бы создать нежить, которой не страшен солнечный огонь, — прошептал Альрикс. — Великая потеря… Я поговорю с Богами Смерти отсюда, и если ничего не выйдет — вернусь в Нэйн и соберу сильнейших магов, и мы поговорим снова.

— Мой Орден обратится к стражу границ — к Маровиту, — сказал Домейд. — К Маровиту и Меритсегер, охраняющей покой мёртвых, и к Нуску, властителю немеркнущих огней, и к Кеосу Всеогнистому, создателю миров. Мы не во всём сходимся с тобой, Король Астанен, но в этом году не будет времени для мелких ссор. Надейся на нашу помощь.