Помоги проекту - поделись книгой:
Великий сыщик помолчал некоторое время, а затем спросил:
– Некоторые подробности, касающиеся вашего мужа, я слышал уже от мистера Холли; от вас же я желал бы узнать кое-что о его отношениях с обоими негодяями!
– Я, к сожалению, знаю о них не больше вас!
– Но вам, конечно, известны какие-нибудь мелочи! Оба эти человека, именовавшие себя братьями Вестердэнд, появились в этом городе около недели назад – не так ли?
– Этого я не знаю; я могу сообщить лишь то, что около недели назад Вильям вернулся вечером домой в сопровождении одного из них. Он представил мне его под именем мистера Генри Вестерлэнда, и гость остался у нас ужинать. Мне он показался несимпатичным при первом же знакомстве. Его лицо, с мрачными сверкающими глазами и с длинной черной густой бородой, внушало мне отвращение, причину которого я не могла понять! Теперь это объяснилось поистине ужасным образом, и я думаю…
Она не могла больше говорить, голос ее прервался от слез, и сознание ужасного несчастья,
пережитого только что ею, снова охватило все ее существо.
Пинкертон терпеливо ждал, пока она немного успокоится, а затем спросил ее:
– Быть может, вы в состоянии вспомнить тот день, когда Генри Вестерлэнд впервые посетил ваш дом?
Она подумала минуту и затем сказала:
– Это было в субботу на прошлой неделе.
– И сегодня у нас тоже суббота! Значит, это было неделю назад?
– Как раз в эту субботу прибыли сюда оба Вестерлэнда, мне это известно в точности! – добавил инспектор.
Пинкертон в раздумье опустил голову:
– Отсюда следует, с достаточной долей вероятности, что либо Вильям Моррис знал обоих негодяев, либо эти последние имели какую-нибудь рекомендацию к нему, которой было достаточно, чтобы он почувствовал к ним доверие!
Эллинор Моррис при последних словах вдруг вздрогнула.
– Не знаю… Я думаю… что последнее предположение верно! – прошептала она. – Я только что-то плохо рассуждаю… У меня так болит голова… Я… я не могу больше!..
И бедная женщина почти без чувств откинулась назад на спинку своего стула; глаза ее закрылись, а лицо покрылось мертвенной бледностью.
Пинкертон обернулся к инспектору и сказал ему тихо:
– Велите дать ей поскорей стакан вина, так как мне необходимо довести допрос до конца. Надеюсь, что потом мне уже не придется больше мучить миссис Моррис.
Инспектор Паттерсон тотчас распорядился подать требуемое, и, когда Эллинор глотнула вина, силы вновь вернулись к ней. Она сама попросила, чтобы допрос ее продолжался.
– Вы сказали, миссис Моррис, что, по вашему мнению, эти негодяи имели рекомендации к вашему мужу и что только благодаря этому они получили доступ к вам в дом?
Она сжала обеими руками лоб и напряженно задумалась.
– Обдумайте это хорошенько, миссис Моррис, от вашего ответа зависит многое.
Тогда она ответила медленно, обдумывая каждое слово:
– Да, я вспомнила! Мы поссорились впервые за нашу супружескую жизнь: я рассердилась на него за то, что он обходился так дружески с Гарри Вестерлэндом, так не понравившимся мне с первого же дня знакомства. Вильям был очень взволнован по поводу моей антипатии к этому человеку и сказал мне, что этот Вестерлэнд – человек весьма порядочный и честный, что он привез с собой
рекомендательные письма от его друга, Джона Тейлора, живущего в Чикаго и путешествующего теперь в Скалистых горах.
Нат Пинкертон слегка свистнул сквозь зубы:
– Кто такой этот Джон Тейлор?
– Это лучший друг моего мужа, адвокат из Чикаго. Он очень почтенный и хороший человек! – слегка более оживленно ответила Эллинор, как бы желая защитить друга ее мужа от подозрения соучастия в преступлении.
– Нисколько не сомневаюсь в этом! – спокойно ответил сыщик. – Джон Тейлор, следовательно, лучший друг вашего мужа! Они, вероятно, часто переписывались друг с другом!
– Они обменивались письмами каждую неделю; их дружбе ничто не могло помешать! Они жили вместе с юности!
– Читали ли вы письма, которые писал Джон Тейлор вашему мужу?
– Конечно! Они были так милы и сердечны!
– Не писал ли Джон Тейлор в одном из своих последних писем, что намерен совершить путешествие в Скалистые горы?
– Нет!
– А из этих гор к вам не приходило никаких известий от него?
Эллинор покачала отрицательно головой.
– Таким образом, мы приходим к заключению, что Гарри Вестерлэнд сообщил вашему
мужу, что его друг находится в Скалистых горах?
Она тихо кивнула головой и произнесла монотонно:
– Должно быть, что так!
– А из Чикаго на прошлой неделе ваш муж не получил письма от Джона Тейлора?
– И оттуда тоже нет! – ответила Эллинор.
Сыщик помолчал немного. Его гениальный
ум обдумывал положение вещей, и на губах играла чуть заметная усмешка. Затем он спросил:
– Гарри Вестерлэнд был, значит, у вас в доме всего один раз?
– Да, больше он не приходил; мой муж не приглашал его более, ибо мы поссорились с ним из-за этого человека! Они встречались потом в ресторанах.
– Другого Вестерлэнда вы никогда не видели в лицо?
– Нет!
– Не был ли ваш муж взволнован сегодня утром, когда отправлялся в банк?
– Он был в отличном расположении духа! Когда он уходил, он обнял меня и сказал, что сегодня этот несимпатичный мне человек улетит отсюда на воздушном шаре, что он обещал ему, однако, взять его, Вильяма, как-нибудь с собой в такое воздушное путешествие, чему муж мой был очень рад!
Эллинор едва владела собой. Душевная боль и горе снова проснулись в ней, и когда она произнесла последнюю фразу, то не выдержала и уронила голову на грудь.
Пинкертон встал.
– Мне не о чем больше спрашивать вас, миссис Моррис; и поверьте, что я сделаю все от себя зависящее, чтобы предать преступников в руки правосудия!
Директор банка предложил несчастной женщине руку, чтобы довести ее до экипажа.
Инспектор остался наедине со знаменитым сыщиком и вопросительно поглядел на него.
– Дела идут неважно, не правда ли, мистер Пинкертон? – сказал он. – У нас остается очень слабая надежда на поимку этих негодяев. Вся наша надежда держится на том, что их, быть может, арестуют при спуске шара на землю. Я уже телеграфировал о происшедшем во все концы и уверен, что по всей Северной Америке и в большей части Южной тысячи глаз устремлены в данную минуту на небо, чтобы не прозевать преступный воздушный шар!
– Ну, я мало надеюсь на это! – возразил Пинкертон. – При тех огромных незаселенных пространствах, которых такая масса здесь, преступникам, я думаю, не трудно будет спуститься в таком месте, где им нечего будет опасаться ареста! Я думаю, что эти негодяи заранее разработали самый подробный план действий и что
они отлично поняли выгоду этих незаселенных пространств! Вероятнее всего, что они продержатся в воздухе до наступления темноты, а затем спустятся на землю под покровом ночи, не замеченные никем.
Инспектор кивнул на это головой:
– Вы хотите сказать этим, что негодяи улизнут от нас? Я вообще думаю, что ничего с этим нельзя сделать! Согласитесь, мистер Пинкертон, что вам до сих пор еще не приходилось стоять перед такой сложной задачей?
Пинкертон улыбнулся:
– Вы правы! До сих пор мне не приходилось еще иметь дела с таким своеобразным преступлением, и именно потому я приложу все усилия, чтобы поймать этих негодяев! Нет, господин инспектор, я еще не потерял надежды на успех!
– С чего вы хотите, собственно, начать ваши расследования? – удивленно спросил инспектор.
– С допроса Джона Тейлора!
– Джона Тейлора? Вы, значит, поедете искать его в Скалистые горы?
Нат Пинкертон ответил самым невозмутимым тоном:
– Я и не подумаю ехать в Скалистые горы, я попросту подожду его немного здесь. Я рассчитываю, что Джон Тейлор приедет сюда сам, если не сегодня, то завтра уже наверное!
Инспектор с глупым видом поглядел на сыщика:
– Почему вы думаете, что он приедет сюда? В Кливленд нельзя ведь добраться так скоро из Скалистых гор, а в те пустынные, дикие места эта новость не успеет дойти и до завтра!
– Да ей и не надо доходить туда! Тейлор вовсе и не думает быть в Скалистых горах!
Инспектор Паттерсон покачал головой. Это утверждение Пинкертона превосходило границы его разумения, тот между тем продолжал:
– Ведь несомненно, что известие о поездке Тейлора в горы – ложно. Оба негодяя добыли себе каким-то неизвестным мне путем рекомендательное письмо, написанное рукой Тейлора, или же подделали его почерк. Когда они прибыли сюда, они рассказали несчастному Моррису, что его друг уехал в горы, для того чтобы воспрепятствовать ему писать Тейлору в Чикаго об их прибытии.
– Но почему же тогда Моррис именно на этой неделе не получал писем от Тейлора из Чикаго?
– Потому что негодяи были достаточно предусмотрительны, чтобы заставить каким-либо путем и Тейлора не писать писем Моррису!
– Но все-таки допрос Тейлора мало поможет нам. Он вряд ли может навести нас на след преступников!
– Ну я вовсе не уверен в этом! – возразил сыщик. – Очень и очень возможно, что Джон Тейлор несколько ближе знаком с этими джентльменами и что он будет в состоянии сообщить нам какие-либо более точные сведения о преступниках. Быть может, мы узнаем их настоящие фамилии, так как я не сомневаюсь, что фамилия Вестерлэнд, равно как и их густые черные бороды, были фальшивы!
– Хорошо, – сказал инспектор, – допустим, что все это так, как вы говорите, но из этого ведь еще не следует, что мы тотчас же изловим разбойников!
Пинкертон возразил тоном глубокого убеждения:
– О я имею полное основание думать, что оба эти негодяя профессиональные преступники! А потому-то их не так уж трудно будет разыскать – они, наверное, учинят какую-нибудь новую гнусность! Но мне было бы еще приятнее, если бы эти люди оказались из числа тех, с которыми мне приходилось иметь дело, тут уж я держу миллион против одного, что доберусь до них!
– Вы думаете, что они попробуют устроить новый фортель с воздушным шаром? – спросил Паттерсон.
Сыщик пожал плечами:
– Это еще вопрос! У них теперь есть деньги и они, должно полагать, воздержатся от
повторения подобного фокуса, который в конце концов может оказаться для них гибельным!
– Согласен с вами! – сказал инспектор.
В этот момент дверь открылась и в кабинет вошел телеграфист. Он принес в полицию телеграмму, которую Паттерсон немедленно вскрыл и прочел вслух. Она была послана из одного местечка, расположенного в десяти милях к юго-востоку от Кливленда, и гласила следующее:
«Труп унесенного шаром кассира Морриса сорвался с петли при попытке преступников втащить его наверх в корзину шара и упал на землю недалеко отсюда, в поле. Я приказал доставить труп к себе вместе с деньгами, находящимися в целости; жду распоряжений.
Пинкертон вскочил на ноги.
– Они в наших руках! – радостно воскликнул он. – Теперь уж они не уйдут от нас. Их план не удался, они обронили тело, а вместе с ним и деньги, а потому попробуют повторить свою штуку еще раз в каком-нибудь другом месте и на большем расстоянии отсюда. Я найду их, даже если они попытаются проделать свой трюк в самом отдаленном захолустье Америки.
Глава II По горячим следам
Нат Пинкертон обратился к Эллинор Моррис с просьбой направить к нему Джона Тейлора немедленно по прибытии последнего в Кливленд. Расчет великого сыщика снова оправдался, так как на следующее утро адвокат действительно приехал к жене своего друга из Чикаго, страшно удрученный и опечаленный.
Он был лучшим другом покойного и поэтому страшно огорчился, когда прочел известие о страшной кончине Морриса.
Теперь он приехал, чтобы утешить вдову и рассеять ее горе. Ему пришлось позаботиться также и о погребении, так как труп был доставлен в Кливленд из местечка, где он был найден. Деньги, бывшие при нем, были возвращены банку.
Пинкертон сидел у инспектора, когда доложили о приходе Джона Тейлора. Сыщик поспешил ему навстречу:
– С добрым утром, мистер Тейлор! Надеюсь, что вы сильно поможете мне вашими показаниями по настоящему делу, касающемуся вашего друга!
Адвокат был маленький, коренастый человек с открытым, честным лицом и добрыми глазами, в которых читалась искренняя печаль.
Он покачал головой и произнес безнадежным тоном:
– Сомневаюсь в этом. Боюсь, что ничем не смогу быть вам полезным! Мой бедный друг останется неотомщенным! Но какой ужасный конец был уготован ему Провидением! Когда две недели назад в моем доме случилось ограбление, стоившее мне четвертой части моего состояния, я никак не мог думать, что меня так скоро постигнет новый, еще более тяжелый удар! Тогда я впал в страшное отчаяние, которое кажется смешным мне теперь, когда я стою лицом к лицу с новой, гораздо более тяжкой утратой!
Поделиться книгой: