Дорога к дому

И потом несколько часов ждал, пока рассветет и можно будет поехать к Дереку в надежде, что тот откажет ему в отпуске, ждал, сидя в своей обшарпанной комнате на краю унылой двуспальной кровати, глядя в темноту и спрашивая себя, не приснился ли ему звонок Кэролайн Кинг.

Потому что до этого Кэролайн не снилась ему уже… хм… наверное, дня три или четыре.

Додж никогда не был в Меррите и даже не был уверен, что слышал о нем. Он поехал по соединявшему соседние штаты шоссе к северу от Хьюстона, затем свернул на четырехполосную трассу, ведущую чуть восточнее, проехал около семидесяти миль, оказался снова на двухполосном шоссе и двинулся прямо на восток, несясь через сосновые леса, словно стрела, выпущенная из лука.

Места вокруг были красивые. Тот тип леса, что обычно не ассоциируется с Техасом, при мысли о котором приходят в голову выжженные солнцем прерии, перекати-поле и нефтяные вышки на фоне бесконечного синего неба. В Восточном Техасе тоже было много нефти и газа, но вышки скрывали от глаз густые леса. И небо в этой части штата казалось ниже и ближе к людям.

Миль за двадцать до Меррита ему стали попадаться рекламные щиты, предлагающие заглянуть в магазины мормышек, воспользоваться услугами таксидермистов, общественными пирсами, пансионатами на озере, съемными коттеджами и палаточными городками. Примерно за милю он заметил бело-розовый указатель к «Чайной Мэйбл», и у него предательски засосало под ложечкой.

«Чайная Мэйбл». Слева при въезде в город, сразу за указателем, обозначающим границу. В два тридцать». Так было написано в ответе Кэролайн на отправленное им сообщение.

Посмотрев на часы на приборной панели, Додж убедился, что успевает как раз вовремя. Вообще-то, он надеялся успеть пораньше, чтобы уже сидеть в кафе, когда она войдет. Додж хотел увидеть Кэролайн Кинг раньше, чем она увидит его.

Тридцать лет способны нанести серьезный урон. Интересно, как эти годы сказались на Кэролайн? У нее могли поседеть волосы. Лицо могло покрыться морщинами. Она могла стать обрюзгшей, растолстеть… Если так, он по сравнению с ней будет выглядеть еще ничего.

Додж не сомневался: уж на его-то внешности отразился образ жизни, который он вел все эти тридцать лет. Кэролайн увидит на его лице морщины, появившиеся в результате всех возможных пороков, тяжелой опасной работы и полного пренебрежения к собственному здоровью.

Впрочем, о чем, о чем, а об этом беспокоиться было поздно. Ничего в своей прошлой жизни ему уже не изменить. Он уже приехал и с минуты на минуту увидит Кэролайн.

На окнах «Чайной Мэйбл» висели кружевные занавески, по бокам от входа – розовые герани в белых деревянных кашпо. Интересно, какая из трех машин, припаркованных у входа, принадлежит Кэролайн?

Хорошо, что в аэропорту он потратил время на то, чтобы почистить обувь. Наверное, стоило еще постричься и побриться в парикмахерской, но тогда бы он не успел к двум тридцати.

И еще ему очень хотелось закурить новую сигарету. Всего одной затяжки хватило бы, чтобы помочь ему пережить следующие несколько секунд. Но…

Толкнув дверь, Додж вошел внутрь. Звон маленького колокольчика над дверью, возвестивший о его прибытии, показался ему оглушительным, как звон Биг-Бена. Чайная состояла всего из одного небольшого зала. Три маленьких столика были заняты. Один из них – Кэролайн.

Когда Додж увидел ее, его изношенное, видавшее виды сердце на секунду замерло, словно решая, стоит ли биться дальше. Как же она была красива! Абсолютно, однозначно, потрясающе красива, как и много лет назад, когда Додж видел ее последний раз.

Додж был единственным мужчиной в зале и, направляясь к столику Кэролайн, чувствовал себя огромным, покрытым густой шерстью мамонтом среди нежных полевых цветов. Кэролайн встала при его приближении и протянула Доджу правую руку.

Что ж, вот и ответ на его первый вопрос. Никаких объятий не предвидится. Всякого там «ах, сколько лет мы не виделись!» и всего в таком роде.

– Спасибо, что приехал, Додж, – произнесла Кэролайн.

И Додж подумал, что годы ничуть не изменили ее голос, хотя он и не узнал его вчера по телефону. Наверное, потому, что меньше всего ожидал услышать. Хотя сейчас голос этот немного дрожал, словно Кэролайн была так же взволнована их встречей, как и Додж.

– Я боялась, что ты решишь не ехать, – призналась Кэролайн.

– Сначала я так и решил, – ответил откровенностью на откровенность Додж.

Энергично встряхнув его руку, Кэролайн поспешила вернуться на место. Отодвинув стул, Додж сел напротив. И только теперь они взглянули друг на друга.

Доджу показалось, что теперь волосы Кэролайн были светлее. Осветляет, чтобы скрыть появившуюся седину? Как бы то ни было, они по-прежнему были того неподражаемого цвета корицы, который Додж не встречал больше ни у одной женщины ни до, ни после. И по-прежнему нравились ему.

И эти глаза цвета спелой черешни. Когда-то, когда он был романтичным юнцом – настолько романтичным, насколько способен быть Додж Хэнли, – и придумывал разные там красивые слова, говоря о цвете ее волос и глаз, Кэролайн иногда посмеивалась над его словами. «Черешня с корицей? – говорила она. – Признайся: ты вычитал это в поваренной книге?» – «Может быть, и так, потому что я не отказался бы тебя съесть!» – отвечал на это Додж.

Он готов был поклясться, что по-прежнему может обхватить пальцами талию этой женщины. Она всегда была такой крошечной, словно налетевший ветер мог унести ее прочь. Приглядевшись, Додж заметил две тоненькие морщинки в уголках ее глаз и некоторую дряблость кожи на подбородке. Но цвет лица был безукоризненным, а кожа выглядела такой мягкой. От одного долгого взгляда на Кэролайн Кинг у Доджа вдруг заболело от накатившего напряжения все тело.

Он тут же почувствовал, что этот самый изучающий взгляд был для нее таким же болезненным, как и для нее. Для него – потому что он никак не мог оглядеть ее всю, вобрать в себя без остатка; для нее – потому что нельзя было не заметить следов, оставленных на внешности Доджа Хэнли тем образом жизни, который он вел все эти годы.

Наконец Кэролайн, прочистив нерешительно горло, спросила:

– Как доехал?

– Отлично.

– Были пробки?

– Ничего серьезного…

– Инструкции были понятными?

– Ну, я же, как видишь, добрался до места! – Додж попытался улыбнуться, но губы его предательски скривились.

– Добро пожаловать к Мэйбл! – вдруг раздалось над ухом. – Что вам принести?

Додж и не заметил, как к ним подошла официантка. Чувствуя себя абсолютно беспомощным, он вопросительно взглянул на Кэролайн.

– Я буду даджлинг, – сказала она.

Додж понятия не имел, что это такое. Заставив себя улыбнуться, он спросил, есть ли в этом заведении обычная кола, и, услышав утвердительный ответ, заказал ее.

– Что-нибудь из еды? Наши булочки с абрикосом стоят того, чтобы забыть ненадолго о калориях.

– Я ничего не буду, – сказала Кэролайн.

– Я тоже, спасибо!

Официантка удалилась, чтобы принести им напитки. Додж не заметил и не мог бы потом сказать, как выглядела эта официантка, была ли она молодой или старой, высокой или низкорослой, худой или пухленькой, разочаровал ли ее тот факт, что клиенты не захотели воздать должное булочкам с абрикосом, или же ей было плевать на все и она ждала с нетерпением, когда закончится ее смена и можно будет идти домой. Додж просто не замечал ничего вокруг. Он существовал сейчас словно бы в вакууме.

Должно быть, Кэролайн почувствовала его неловкость.

– Я выбрала это место, потому что никогда не была здесь раньше, – сказала она. – Меня многие знают в этом городе. Здесь живут милые, дружелюбные и общительные люди. И я подумала, что наша первая встреча должна произойти в месте, где никто не сможет прервать наш разговор в любой момент.

Доджу захотелось спросить, почему тогда было не встретиться у нее дома, но он уже знал ответ на этот вопрос. Кэролайн хотела встретиться на людях, чтобы у него не было возможности устроить сцену.

– Тут хорошо, – успокоил ее Додж. – Только как-то чересчур… красочно.

Кэролайн улыбнулась, и Додж немного расслабился.

– Даже не знаю, с чего начать, – сказала Кэролайн. – Мне ведь ничего не известно о твоей жизни в Атланте.

– А что тебе хотелось бы знать?

– Ну, скажем, почему ты поселился именно там?

– Именно там у меня как-то кончился бензин. И я решил, что это место ничем не лучше и не хуже других.

– И поступил на работу в местную полицию?

– В Управление округа Фултон. У них как раз была вакансия. Я начал в качестве дознавателя. Хорошая работа. Зарплата неплохая. Проработал двадцать пять лет. Но город разрастался и становился каким-то… чересчур самоуверенным, что ли. И полицейское управление стало каким-то застегнутым на все пуговицы. В конце концов я устал от бесконечных правил и инструкций. Затем я раскрыл одно дело, и мне пришлось давать показания в суде. Там я познакомился с Дереком Митчелом, судебным адвокатом. Он проводил перекрестный допрос. Мы выступали за противоположные стороны, но сумели произвести друг на друга впечатление. И после суда Дерек спросил, не хочу ли я поработать в качестве частного детектива на его фирму.

– И фирма оказалась не такой застегнутой на все пуговицы?

– До сих пор все было в порядке, – пожал плечами Додж.

– Очень благородно со стороны мистера Митчела дать тебе отпуск прямо так сразу, без предварительного уведомления.

– Дерек – отличный босс.

Кэролайн положила ногу на ногу под столом, затем начала с преувеличенным вниманием рассматривать лежащую на колене салфетку и наконец выдавила из себя:

– У тебя есть семья?

– Нет.

Подняв глаза, Кэролайн внимательно посмотрела на него через стол.

– Ни разу не был женат?

– Уж лучше бы не был! – с грубым смешком отозвался Додж.

Кэролайн едва подавила естественное женское любопытство и не начала расспрашивать о его браках и о том, женат ли он сейчас. Что ж, очень разумно с ее стороны.

Вместо этого она спросила:

– Ты не знал до вчерашнего вечера о том, что я овдовела?

– Нет.

– Я по-прежнему занимаюсь недвижимостью – об этом ты тоже не знал?

– Об этом догадывался.

– Я думала, что ты мог… Ну, знаешь, поскольку ты детектив по профессии, мне казалось… что ты…

– Буду следить за тобой все эти годы?

– Честно говоря, да.

– Честно говоря, я так и делал. Какое-то время. А потом… прекратил.

– Потерял интерес?

– Потерял надежду.

Это звучало жалко и бессмысленно даже для его собственных ушей.

– Я даже не надеюсь, что здесь можно покурить, – злясь на себя, громоподобно пророкотал Додж.

Кэролайн откинула назад голову и вопросительно посмотрела на него.

– Ты куришь?

Додж рассмеялся.

– Я не курю – я дышу дымом. Курить – это слишком долго, чтобы дождаться, когда никотин попадет в кровь.

– И когда же ты начал курить?

– Тридцать лет назад.

От Кэролайн не укрылось, что цифра названа не просто так. Несколько секунд она смотрела Доджу прямо в глаза, затем произнесла:

– Надо бросить.

– Чего ради?

Они смотрели друг на друга, пока не подошла официантка с напитками. Колу подали в небольшой винтажной бутылке, с высоким стаканом льда на небольшом фарфоровом блюдце с кружевной бумажной салфеткой. Неужели в Меррите, штат Техас, нет обычных жестяных банок кока-колы?! Додж не прикоснулся ни к чему, боясь просто-напросто раздавить что-нибудь пальцами.

Кэролайн поблагодарила официантку, насыпала в чашку сахара, затем налила из белого в розовый цветочек чайника дымящегося чая.

– Чай слишком бледный, – прокомментировала она. – Надо было дать ему завариться подольше.

Черт побери, да сколько же можно слушать всю эту чушь?

– Ты собираешься поговорить со мной о деле или как? – резко спросил Додж.

Кэролайн положила на блюдце ложечку, которая тихонько звякнула о чашку, словно у Кэролайн дрожали немного руки, и посмотрела через стол в глаза Доджу.

– Прошлой ночью в моем доме был серьезно ранен в результате выстрела один человек. Берри была при этом.

Додж облокотился одной рукой о стол, закрыв губы ладонью. Следующие пятнадцать минут говорила Кэролайн, останавливаясь лишь на несколько секунд, чтобы подчеркнуть паузами особо важные места своего рассказа или подумать, как лучше подать информацию. Додж слушал не перебивая. Он мог бы сидеть так вечно, не сводя глаз с Кэролайн и наслаждаясь звуками ее голоса. До тех пор, пока не остановится его изношенное сердце.

В конце концов Кэролайн замолкла и тяжело вздохнула.

– Утром мы были на совещании у местного шерифа, – продолжала она. – У Тома Драммонда. Он – приятный человек. Мы знакомы. Том занимает свой пост уже тысячу лет. Никто здесь не помнит другого шерифа. Берри рассказала ему свою версию вчерашних событий. Хотя, как мне кажется, это совещание было скорее жестом вежливости в мой адрес. Том выполняет в основном административные функции. Во всем, что касается расследований, шериф надеется на помощника Ская Найланда.

– Ты привела на это совещание адвоката?

– Да, он приехал вчера вечером на место происшествия. И сегодня утром у шерифа тоже был.

– Хорошо.

– В нем, в общем, не было необходимости. Берри никто не подозревает. Она рассказала слово в слово то же, что и вчера помощнику Найланду.