КвазаРазмерность. Книга 1

– Лок-Кли всего лишь финансист, а вот отец братьев, создавших «Мекку»… – Елим задумался на мгновение, вспоминая имя. – Ми-Аль, кажется?

– Ми-Аль, – согласилась Шамс.

– Так вот он связан с неким жителем Квазара по имени Сид-Джи, входящим в состав «Мункара и Накира». Старый мошенник участвует в проекте «Мекка», пытаясь заработать на этом еще до того, как выйдет официальный релиз игры. Конечно, мы не можем прижать этот проект, не можем перейти дорогу «Мункара и Накира», но кто запрещает нам договориться с этими таинственными людьми? Весь риск возьмет на себя Лок-Кли. Если, конечно, у вас нет иных связей и рычагов давления. Люди Лок-Кли найдут Сид-Джи. От нас требуются лишь деньги, которые потребует представитель «Мункара и Накира» за предательство Ми-Аль. Он втянет отца нужных нам братьев в аферу. Долг окажется таким большим, что в зависимость попадет не только Ми-Аль, но и его семья – сыновья Прай-Ми и Арк-Ми. Слух о причастности проекта «Мекка» к террористам распространится, вызвав интерес Института всемирной иерархии. Лок-Кли заплатит нужным людям, и проект закроют на время расследования. Мы появимся на сцене, когда долги и проблемы с законом сломят братьев. Люди Сид-Джи будут давить ежедневно, требуя денег, Всемирная иерархия задушит старых спонсоров бесконечными проверками, давая понять, что с «Меккой» лучше не связываться… Теперь поставьте себя на место братьев и скажите, как бы вы поступили, получив предложение спасти проект, оставшись главными разработчиками? И не забывайте, – Елим уставился на Шамс, – мы не требуем братьев отдать нам наработки. Мы даем им шанс воплотить мечты в жизнь.

Глава пятая

Крах. Ми-Аль видел, как идеальная афера с дополнительной игровой площадкой «Мекки» идет ко дну, и не мог поверить, что такое возможно. Сид-Джи встретился с ним и сказал, что для спасения нужны дополнительные единицы Влияния – оплата площадки, проверок, терминалов КвазаРазмерности…

– Где я найду столько Влияния?! – вспылил Ми-Аль.

– Есть скрытые фонды «Мункара и Накира»… Никакой причастности к террористам…

– Ох! – застонал Ми-Аль, хватаясь за голову.

– Больше Влияния сейчас, больше чистой прибыли потом, – пожал плечами Сид-Джи.

– А если я откажусь?

– Тогда потеряешь все, что вложил в проект.

– Но ты обещал… – Ми-Аль поджал губы, понимая, что просить не имеет смысла.

Он встретился с отцом Саломеи и долго подбирал слова, пытаясь объяснить, почему они должны найти еще Влияния. Афера трещала по швам, но старый пройдоха надеялся спасти ситуацию.

– Никаких больше вложений! – отрезал Орлан.

Но процесс был запущен. Не прошло и суток, как в двери Ми-Аль и родителей Саломеи постучались хранители и заявили о череде нарушений возглавляемого ими проекта.

– С каких пор Всемирная иерархия сует свой нос в дела Квазара?! – кричал Ми-Аль, тщетно пытаясь отыскать Сид-Джи, чтобы потребовать ответов.

Конечно, представитель «Мункара и Накира» предупреждал, что все может получиться именно так, но почему столько шума, и куда делся Сид-Джи? «Может быть, прячется от Всемирной иерархии?» – пытался успокоить себя Ми-Аль, наблюдая, как хранители вносят его личность в черный список легальных терминалов, обязуя оставаться в Размерности.

– Сид-Джи вернется и все уладит, – пообещал Ми-Аль отцу Саломеи.

Ми-Аль планировал, как скрыть инцидент от сыновей и что сказать, потребовать от Сид-Джи, когда старого пройдоху навестили адепты «Мункара и Накира». Оказалось, что Сид-Джи предал инвесторов и сбежал не то в жилой комплекс Hexactinellida, не то затерялся в Квазаре Galeus longirostris, купив новое тело, повесив на Ми-Аль и отца Саломеи долг, превышавший втрое вложенные ими в проект единицы Влияния.

– И что нам теперь делать? – спросил Орлан, все еще не осознав серьезность ситуации.

– Бежать, – сказал Ми-Аль.

– Бежать?

– Если, конечно, ты не знаешь, где достать нужное количество единиц Влияния… – старый пройдоха пытливо заглянул отцу Саломеи в глаза. – Ты ведь не знаешь?

– Нет, конечно!

– Значит, только бежать, – сказал Ми-Аль и поспешил ретироваться, пока коренной житель Размерности не свернул ему шею.

– Во что мы вляпались? – прошептала мать Саломеи.

– Все будет хорошо, – пообещал Орлан. – Мы уважаемые жители Размерности, бывшие инженеры…

Он говорил много, сбивчиво, повторяясь снова и снова, говорил обо всем, кроме адептов «Мункара и Накира».

– Им ведь плевать на хранителей и законы Всемирной иерархии, – сказала Идола.

– Им? – Орлан наградил супругу растерянным взглядом. – Ах, Им… – он подумал, что если не произносить слово «адепты» вслух, то и страха станет чуть меньше.

– Что будет, если они придут? – спросила мать Саломеи.

– Ничего страшного. Мы поговорим с ними, объясним, как все получилось…

– Может, нам прислушаться к совету Ми-Аля и тоже сбежать?

– Сбежать? Нет!

– Я слышала много жутких историй об адептах… – Идола увидела, как вздрогнул супруг. – И ты тоже слышал их, верно?

– Слышал, но…

– Думаешь, это шутки?

– Я не знаю.

– Думаешь, сможешь уцелеть, когда адепты придут за нами?

– Я не… – Орлан запнулся на полуслове, вздрогнул, едва не подпрыгнул, услышав оповещение нейронной сети о рекламной рассылке.

Идола смерила супруга тяжелым взглядом и покачала головой.

– Главное, чтобы дочь ничего не узнала, – сказала она. – Хватит Саломее сейчас и своих проблем.

Пришло еще одно оповещение о рекламной рассылке, затем еще одно и еще. Родители Саломеи не успели испугаться, как нейронная сеть взорвалась спамом. Рекламные рассылки, пустые послания, бессмысленные мольбы, крики, просьбы помочь, анонсы популярных нейронных трансляций, агитация недовольных властью Всемирной иерархии, превью игровых площадок, новости, скандалы, разговоры родственников… Казалось, что квартира стала центром мира. Никогда прежде родители Саломеи не сталкивались, не слышали о подобном. Они тонули в спаме, задыхались.

– Дверь! – закричал Орлан, пытаясь найти выход из этого безумия.

Он двигался наощупь, схватил супругу за руку и тянул за собой. Голова болела, виски пульсировали, словно собирались взорваться. Из носа, ушей и глаз начала течь кровь. Внутренности, казалось, выворачиваются наизнанку. Орлан услышал истошный вопль упавшей на колени супруги и перестал бороться. Он опустился на колени, попытался обнять бьющуюся в припадке Идолу, но спустя мгновение и сам повалился на спину, захлебываясь хлынувшей из прокушенного языка кровью. А спам продолжал приходить, заполняя помещение, пока жидкие чипы, интегрированные с рождения родителям Саломеи, не вышли из строя – вспыхнули, выжигая кожу раскаленным потом. Боль была абсолютной, но короткой. Связь с нейронной сетью прервалась. Спам продолжал приходить, но родители Саломеи перестали видеть его, чувствовать, воспринимать.

Идола слышала, как хлопнула дверь, подняла голову, решив, что это супруг, но Орлан лежал рядом. Кровь из прокушенного языка тонкой струйкой вытекала у него изо рта. Идола позвала его по имени, убедилась, что супруг жив, и попыталась подняться. Спина, сквозь которую из организма вышел жидкий модуль, болела так сильно, словно сгорела вся кожа. Идола застонала. Это привело в чувство Орлана. Он сел на полу, огляделся. На его шее красовался огромный уродливый ожог, оставленный жидким чипом.

– Что это? – услышал он далекий голос супруги.

Идола стояла возле входной двери, держа в руках бумажный конверт – канувший в небытие архетип мира нейронных посланий. Орлан поднялся и подошел к супруге. На белой бумаге послания блестели черными кляксами буквы – Орлан видел нечто подобное, когда изучал в молодости архивы хронографов, описывающих прошлое. Вот только понимать эти примитивные письмена после двухуровневого языка КвазаРазмерности было крайне сложно.

– Ты понимаешь, что здесь написано? – спросил Орлан супругу.

– Нет, но знаю, кто сможет нам помочь.

Она попыталась связаться с другом молодости по имени Лафин, но без жидкого чипа было невозможно подключиться к нейронной сети.

– Придется идти к нему, – сказала Идола.

– Думаешь, это послание предназначается нам? – спросил Орлан, не в силах оторвать взгляд от белого конверта.

– А ты видишь здесь других, у кого выгорели жидкие чипы?

– Нет.

– Ну, значит, нам, – Идола выругалась, сдерживаясь, чтобы не обвинить супруга во всех случившихся в последние дни бедах.

Они вышли на улицу. Ожоги болели, но без связи с нейронной сетью невозможно было воспользоваться медицинскими услугами, а о перевязке родители Саломеи не знали. Да и не думали они сейчас об ожогах – нейронный мир рухнул, оставив неприветливую действительность старого комплекса. Проржавевшие конструкции, грязь, распад, гниение, плесень…

– Хорошо хоть генераторы, отвечающие за тепло, не подключены к жидким модулям людей, – проворчал Орлан, отмечая частичные обледенения конструкций, блокированных силовыми полями.

Пневмокапсула общественного транспорта подхватила вывалившуюся из системы семейную пару. Без нейронных образов путешествие превратилось в кошмар из взлетов и падений, обещавших крушение. Ничего подобного прежде не замечалось. Нейронная сеть компенсировала даже перегрузки на поворотах. Но сложнее всего было притворяться, что ты такой же, как и все.

– Кажется, меня сейчас вырвет, – прошептала Идола.

Орлан крепче, почти до боли сжал в своей ладони руку супруги. Это помогло успокоиться им обоим. Нейронный интерфейс пересадок и расписания капсул общественного транспорта направлял пассажиров. «Не заблудиться бы», – думал Орлан, изучая остановки, но все выглядело чужим, незнакомым. Без нейронной оболочки комплекс превратился во враждебную территорию. Особенно весь этот упадок вокруг! Словно слепец, считавший, что живет в раю, внезапно прозрел и понял, как сильно ошибался.

– С вами все в порядке? – спросила старая женщина, встревоженная неадекватным поведением родителей Саломеи.

– У нас сбой жидкого чипа, – сказала Идола.

– Сбой? Это как вирус?

– Нет.

– Значит, сети ничего не грозит?

– Думаю, нет.

– Думаете или уверены?

Идола собиралась сказать «уверена», но увидев знакомые черты станции, недалеко от которой жил бывший коллега по имени Лафин, потянула супруга к выходу.

– Ты уверена, что не ошиблась? – забеспокоился Орлан.

– Не уверена, но это единственное место, показавшееся мне знакомым.

Они вышли на перрон. Капсула общественного транспорта бесшумно скрылась в пневмотоннеле, обдав собравшихся на перроне людей струей теплого воздуха. Идола огляделась, пытаясь понять, куда идти дальше.

– Может, спросить кого-нибудь? – предложил Орлан.

– И о чем ты спросишь? – в который раз вспылила Идола. – Сомневаюсь, что без жидких чипов мы сможем общаться с ними. Нет передачи чувств, эмоций, мысленных образов… Только слова… И нам повезет, если встретим коренного жителя Размерности. Для прибывших из Квазара наша речь будет просто тарабарщиной, – Идола нащупала в кармане письмо. – Нет, нам нужен Лафин. И добираться до него придется, полагаясь на собственные силы.

Многоярусные дороги среднего уровня находились недалеко от перрона – вздувшиеся от транспорта в час пик, размеченные нейронными образами, направлявшими водителей в соответствии с социальным статусом и количеством единиц Влияния на личном счете. Без жидкого чипа эти дороги превращались в хаос, поэтому родители Саломеи предпочли держаться подальше от них. Напуганные, растерянные, они с трудом продвигались в бурлящем человеческом потоке средних уровней гигантского жилого комплекса…

– Даже не верится, что вы смогли добраться до меня, – сказал Лафин, выслушав историю друзей.

Он был старым ученым, гордившимся тем, что всю жизнь провел в Размерности, изучая и систематизируя отчеты канувших в небытие хронографов.

– Не понимаю, как могли выйти из строя жидкие чипы, – ворчал Лафин, обрабатывая ожоги друзей. – Да еще и сразу два! Поразительная случайность.

– Это не случайность, – сказала Идола, косясь на супруга.

Орлан тяжело вздохнул и признался, что ввязался в аферу, пытаясь помочь дочери сохранить ребенка.

– Чертовы хранители! – проворчал Лафин. – Последнее время Всемирная иерархия переходит все мыслимые границы. Если проследить события последнего поколения, то принятые законы ставят Институт всемирной иерархии почти на один уровень с «Мункара и Накира». Последние, по крайней мере, не душат жителей Квазара, как Иерархия поступает с Размерностью…

– Наши чипы сгорели как раз потому, что мы должны «Мункара и Накира», – сказала Идола, вспомнила затопивший квартиру спам, оставленное письмо. – Думаю, это послание адептов, – она протянула конверт Лафину.

Старый ученый долго изучал бумагу наощупь, затем так же долго просто разглядывал мертвый язык.

– Ты сможешь прочитать, что здесь написано? – спросила Идола.

– В прошлом язык был очень простым…

– Так ты сможешь?

Лафин засопел, неловко складывая буквы в слоги, прочитал первое предложение и растерянно уставился на друзей.

– Здесь говорят, что вы должны «Мункара и Накира» очень много единиц Влияния…

– Нас подставили, – пояснил Орлан.

Лафин кивнул, прочитал дальше и сообщил, что адепты дают своим должникам неделю на расчеты.

– Они предупреждают, что если вы попробуете восстановить жидкие чипы, то заберут в наказание жизнь одного из вас, – шепотом сказал Лафин, не привыкший за свою долгую спокойную жизнь к угрозам. – Думаете, сможете найти столько Влияния?

– Нет, – признались родители Саломеи в один голос.

– А ваш бизнес? – оживился Лафин.

– Все деньги были вложены в аферу.

– Тогда остается… – старый ученый боялся думать об этом, но за долгие годы изучения архивов хронографов видел, что в прошлом к бегству прибегали многие, в том числе и порядочные, достойные люди. – Тогда остается… бегство?

– Бегство? – растерялся Орлан.

– Человек, втянувший вас в аферу, он ведь тоже сбежал, верно?

– Верно, но…

Супруги переглянулись.

– Мы не станем пользоваться услугами незаконных терминалов и прятаться в Квазаре, – сказал Орлан. – К тому же у нас для этого нет ни навыков, ни Влияния.