Помоги проекту - поделись книгой:
Насколько серьезно это сказалось на Киевской Руси, нам сейчас говорить сложно, но ясно, что смертельным такой удар совсем не выглядел. А вот Олегу могло стать действительно обидно, но даже в этом случае ответ Вениамина впечатляющим назвать сложно. Скорее удар по престижу.
Пока в споре меча против калькулятора выигрыш оставался за мечом, притом за явным преимуществом.
Улучив удачный момент, Олег отжал безвозмездно у каганата довольно значимые территории, лишив к тому же Хазарию привычной дани. То есть выигрыш в любом случае остался за Киевом, а казна державы стала пополняться. Что и было зафиксировано документально: «И многи ины страны притяжа к Рустей земли и дани возложи на ня» (
Казалось бы, все хорошо, и нам, потомкам, можно только радоваться да гордиться. Киевский князь не просто расширил территорию своего государства, не просто объединил большинство славянских земель под одной рукой, но и освободил этих же самых славян от иноземного ига.
Вот с этим сложнее.
Ибо, забегая несколько вперед, скажем: сразу после смерти Вещего Олега все эти «неблагодарные» славянские племена тут же восстают против своего государя, и уже новому князю Игорю требуется немало сил и времени для того, чтобы вернуть их обратно под протекторат Киевской Руси. В освобожденных ранее землях идет настоящая война, и идет она не год и не два. Славяне, пользуясь смертью строгого, но авторитетного властелина, отчаянно сражаются, не желая принимать нового князя. Странно. Из-под жуткого хазарского ига, о котором нам трубит Прозоров, они никогда не пытались вырваться. А здесь бьются с такой страстью, решимостью и ожесточением, что невольно задаешься вопросом: почему? В Хазарии ведь тоже менялись правители. С чего вдруг?
Неужто им не хочется жить в общеславянском государстве, платя за это небольшую и легкую дань, практически своим же соотечественникам, и к тому же быть защищенными от мерзкой хазарской напасти?
И вот здесь мы переходим к важнейшему из вопросов, а именно финансово-денежным отношениям между славянами и каганатом. Одним словом, к легендарной хазарской дани.
Образнее и выразительнее всех выразился на этот счет все тот же Лев Рудольфович Прозоров. Сразу виден мастер художественного слова, аж сердце екнуло и на время перестало стучать, и мы просто не можем равнодушно пройти мимо этого горестного рассказа. Тем более что он обозначил точку зрения многих любителей истории.
Приступим.
Возьмите в руки носовые платки и накапайте себе валерьянки, возможно, так будет легче. Людей, страдающих сердечными болезнями, просим этот абзац (прекрасно подходящее этому опусу определение) просто пролистнуть.
«Но стократ тяжелее и страшнее легла дань на другие славянские земли: Северу, Вятичей и Радимичей.
В Лаврентьевской и Ипатьевской летописях записано, что хазары брали от «дыму» (не то от дома, не то от родовой общины) «по беле веверице». Историки долго спорили, как понимать эту запись. Не то по «беле (серебряной монете) и веверице (белке)», не то «по белой веверице». Сошлись на том, что первое маловероятно.
Но в XV веке в Московском княжестве, в землях тех самых вятичей, штраф за синяк составлял пятнадцать беличьих шкурок. То есть русский с русского, и не с дома, не с общины, а с одного человека, и не в качестве дани, а в уплату за синяк брал в пятнадцать раз больше. А ведь и лесов, и белок за полтысячи лет стало меньше, и цена их меха должна была соответственно возрасти. Зная то, что мы знаем о хазарах, можно ли вообразить такую мизерную дань?
Но сохранилась другая летопись, Радзивилловская. И написано в ней иное. Такое, что поневоле понимаешь других летописцев. Так и представляешь, как монах в келейке неверяще глядит на древние строки и переправляет по своему разумению – на ту самую «белую веверицу».
А написано было: «По белой девице от дыма».
И рядом, на миниатюре, чтоб никто не ошибся, не принял за случайную описку, – стайка девиц и старейшина, склонившийся перед надменным хазарином.
Вот это как раз очень похоже на то, что мы знаем о каганате. Вспомните, Хазарией правил клан работорговцев. Что для них было естественней такой дани – и выгодной, и сокрушающей гордость данников, приучающей их к всевластию посланников каганата и собственному бесправию?
А теперь, уважаемый читатель, если вы еще не поняли или не поверили, что хазары были в глазах славянских соседей чудовищами, постарайтесь примерить на себя. Попытайтесь представить, что это вы, заслышав голос бараньих рогов-шофаров, идете к воротам – впускать в родное селение сборщиков дани. Идете и гадаете, кого они уведут. Сестру? Дочь? Невесту? Представьте, как это – жить год за годом в ожидании этих страшных дней. Представьте, каково было смотреть в глаза матерям девушек, которым выпадал безжалостный жребий. И каково было давить в душе мерзопакостное облегчение – нынче увели не твою! И знать, что когда-нибудь ты зашаришь по лицам сородичей отчаянным взглядом – «Дочку же! Доченьку…» – и увидишь тень этого недодавленного облегчения. И какой бабий вой стоял в такие дни над тремя славянскими землями…
Виновники этого не могли быть людьми. Не «искажение», не «наслоение», не «эпическая фантазия». Леденящий кошмар высшей правды, обнажившей непотребство мутировавшей, выродившейся чужой души. Души, делавшей ее обладателей много омерзительней и страшнее, чем змеиная чешуя и огнедышащие головы. «Налетало Чудо-юдо поганое, требовало себе на обед красну девицу…» (
И дальше…
«Еще в VII веке византиец Маврикий писал о наших предках: «Этот народ никакими силами невозможно принудить к повиновению в своей земле». И вот этот народ заставили платить дань женщинами! Да славянские земли должно было трясти лихорадкой отчаянных постоянных восстаний! Отчаянных – потому что племенные ополченцы с рогатинами и топорами и умелые, но малочисленные дружинники мало что могли поделать против орд кочевых вассалов каганата и бронированных лав его наемников» (
Вот так. Ни больше ни меньше.
Сейчас на сакраментальный вопрос еще одного замечательного русского поэта, а именно Н. Некрасова – «чей там стон раздается?», можно ответить предметно и точно, называя имя, фамилию и адрес.
Что можно возразить этой печальной ярости?
А возразить можно многое.
Так и хочется сказать: утри, Левушка, свои слезы, перестань надрываться, все ведь совсем не так было, так что успокойся, просто почитай внимательно документы. Все это «явная басня по древнему суеверству» своему, «чему всяк благоразумный не поверит», здраво рассудив и свитки древние почитав. Ты же историк, Лев!
Начнем с того, что совершенно напрасно Лев Рудольфович не доверяет русским летописям, упираясь и противопоставляя им одну-единственную, соответствующую его личной теории. Ситуация та же, что и с Архангелогородским летописцем. Само по себе это понятно, но неправильно. Нельзя быть таким доверчивым, этому Прозоров и сам нас учит, а пример Осколда наглядно это подтверждает.
Давайте пробежимся по русским летописям вскользь. Что они нам поведают?
«В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма» (
Об этом же сообщает и Пискаревский летописец: «А казари имаху дань на полянех и на северенех, и на вятичех по беле векшице от дыма». Ту же самую информацию содержит и Софийский временник: «А Козари имаху дань на Полянех и на Северянех, и на Вятичех по беле векшице от дыма».
Аналогичные сведения приводит Ермолинская летопись.
В Никоновском летописном своде тоже ни единого слова про девиц не содержится: «А Козари имаху дань на Полянех и на Северянех, и на Вятичех по беле, реше по векше с дыма». Для солидности цитата из Рогожского летописца: «А Козари имаху на Полянех по беле с дыма».
То есть белки везде, а про девок ни слова. И это сообщают почти все официальные источники, кроме одного, который Лев Рудольфович и осилил. Думаете, все они сговорились, чтобы скрыть сей позорный факт от глаз потомков и поберечь их и без того растрепанные нервы?
Успокойтесь, перестаньте нервничать, смахните слезу и расслабьтесь. Летописцы, в отличие ото Льва Рудольфовича, ничего не перепутали, ошибки случались, мы это уже видели, но не такие массовые. Здесь они углядели все четко. А контроль над случавшимися непотребствами, если таковые и были, они вели безукоризненно. А уж тем более если в этом были замешаны девки, да еще красные. Ведь и в те далекие, можно сказать, легендарные времена про девок людям было куда интереснее читать, чем про белок. Про них, в смысле белок, читали князья да вельможи и еще экономисты разные, а про девок любой прочтет, а прочесть не сможет, дак послушает. Любого такой сказ зацепит.
Например, «Повесть временных лет» по Лаврентьевскому списку сообщает нам такую пикантную подробность, которая явно не укладывается в рамки разумного понимания. Речь идет о нашествии аваров (или, как их называет летописец, «обры») на славянские земли. Славянских женщин и девиц это коснулось напрямую. Летописец достаточно подробно, можно сказать, детально расписывает все ужасы, которые пришлось пережить этим самым славянским девицам. Их беды описаны ярко и красочно, в лучших традициях Льва Рудольфовича: «Си же обри воеваху на словенех, и примучиша дулебы, сущая словены, и насилье творяху женамъ дулебьскимъ: аще поехати будяше обърину, не дадяше въпрячи коня ни вола, но веляше въпрячи 3 ли, 4 ли, 5 ли женъ в телегу и повести обърена, и тако мучаху дулебы».
Все непотребства налицо! Ничего не упущено.
Для тех, кто не понял или не смог понять, переведем.
Авары запрягали в телеги от трех до пяти славянских женщин и, развлекаясь, заставляли себя катать в этих телегах. На большее фантазии не хватало, измывались, как могли. Изверги.
Вы думаете, это дулебским девицам нравилось? А их мужчинам? Вот поэтому летописец и занес все это в архивы.
Неужто вы думаете, что пропустил бы хазарские пакости?
Или вы считаете, что славяне, перед которыми дрожали многие народы, безропотно утирались, отдавая молодых красивых девушек в лапы идолищу поганому, или чуду-юду, и, молча утирая слезы и запихивая поглубже остатки гордости, жили дальше? Хорошо же вы думаете о своих предках! Только весь ход истории это опровергает. Больше того, Лев Рудольфович сам же опровергает себя, крича на каждом углу о славянской и русской гордости, так неужели? И ни одной попытки восстать, вооружиться и врезать по чуду-юду промеж глаз, до тех самых пор, пока не нагрянул Олег со своим бравым интернационалом?
Чудеса, да и только!
Ладно, с девками разобрались, вернемся к белкам. В нашем вопросе они куда важнее.
Видимо, в те давние времена такой инфляции, как сейчас, не было. Курсы валют так часто не пересчитывали. Определили таксу, вот по ней и платят. И придерживаются ее не только хазары. Смотрите, проходит довольно много лет после событий, описываемых в летописях, каковые мы вам привели чуть выше, для того чтобы лучше понимать финансовое бремя, наложенное на побежденные славянские народы, и что мы видим!
Это не что иное, как отрывок из поэмы «Слово о полку Игореве» в великолепном переводе Н. Заболоцкого. Сколько веков прошло, сменились целые народы, и хазар-то уже нет, и печенеги ускакали, и Вещий Олег уже легенда, а такса, или, скажем так, размер дани сохранился. Идет уже XII век, а белка все еще пребывает в цене. И счет русским князьям выставляют в беличьем эквиваленте не кто иные, как половцы. Степные стервятники, не знающие ни стыда, ни жалости, ни чести. Головорезы. Но белка для них и по сей день осталась белкой, кожаной стандартной валютой, как в иные времена бутылка.
Вот что важно.
Частенько в трудах различных исследователей мы можем обнаружить весьма ироничное отношение к «кожаным деньгам» и «меховым деньгам». Раз не злато, серебро, значит, неинтересно. А зря. Ибо, как вы могли уже убедиться, валюта эта была не только стабильная, но и чрезвычайно важная, особенно для купцов. Ведь очень многие из них, причем если говорить о русах и славянах, то можно считать, что большинство, торговали именно мехами. Так что именно белка служила двигателем торгового дела, а возможно, и двигателем прогресса. Можно было смело сказать: «Белка – наше все!»
Нас же это волнует не просто из чистого любопытства, это мы говорим для тех, кто может подумать, что мы немного ушли от нашей темы, несколько сбившись с верного путя. Но это не есть так. Кожаные деньги, а точнее, их стоимость, и есть лучшая иллюстрация к данной главе, она как нельзя лучше показывает и характер Вещего Олега, как бы кому это ни показалось странным. Белка лучше других помогает представить отношения славянских племен с Хазарским каганатом. Деньги, как это часто случается, объясняют многое. И это понятно, ведь именно они, деньги, и являются прямым эквивалентом богатства и могущества, а для кого-то и мерилом успеха.
На Руси к тому моменту серебряных денег было не так много. Не то чтобы не имелось совсем, но на все нужды не хватало, нужен был внутренний эквивалент, который при удачном стечении обстоятельств мог котироваться или выгодно обмениваться на внешнем рынке. Грубо говоря, древние русские деньги могли, в отличие от нынешнего рубля, успешно конвертироваться как на Западе, так и на Востоке.
Кстати, знатный экономист К. Маркс был свято уверен, что в России до Петра I находились в обращении в качестве денег только кусочки кожи.
Из русских и иностранных исторических документов известно, что главными предметами экспорта Древней Руси были мед, воск и мех.
Гильом де Рубрук (XIII в.) также отмечал, что «ходячей монетой у русских служат шкурки разных пушных зверей, горностаев и белок».
В некоторых частях Руси торговля за меховые шкурки продолжалась и в XV веке, параллельно с монетами, об этом говорят купчие акты Двины.
То есть товар – белка – товар.
О таких русских «кожаных деньгах» даже стихи написаны, притом автор этих строк совсем не славянин.
Низами Гянджеви в поэме «Искендер-намэ» рассказал об этом явлении так:
Для нас важно одно – все это деньги, и деньги неплохие.
В нумизматические тонкости ударяться не будем, постараемся определить стоимость хотя бы примерно.
Как мы помним, киевский князь Вещий Олег совсем недавно обложил данью свой бывший город Новгород и обязал его ежегодно платить своим варягам 300 гривен.
Это не так много для одного большого города, но и не сказать, чтобы совсем мало.
«Вес серебряной киевской гривны XI-XIII вв. равен примерно 160 г».
Хотя «историк» Прозоров доводит до нас несколько иную информацию. «Гривна 200 г серебра. Конь 2 гривны. Боевая морская ладья с набойными бортами – 4».
Вот и считайте, сколько затребовал зарплату для своей дружины Олег.
Из летописей видно, что гривна на тот момент была самой крупной денежной единицей.
Ее более мелкими фракциями были ногата, куна, резана и веверица (иногда ее называли векшей).
Чтобы облегчить восприятие, воспользуемся той информацией, что предоставил нам Б. А. Романов (
Для сравнения воспользуемся еще одной цитатой: «В XI веке 1 гривна = 20 ногатам = 25 кунам = 50 резанам = 150 веверицам (векшам).
Векша (белка, веверица) – самая мелкая денежная единица Древней Руси IX-XIII веков. Впервые упоминается в «Повести временных лет», встречается упоминание и в Русской правде. Равнялась 1/6 куны. Серебряная векша весила около 1/3 грамма.
В реальном денежном обращении 2 векши равнялись западноевропейскому денарию».
Раз на одну гривну можно было купить вола, значит, варягам раз в году собирали целое стадо. Если все это перенести на девок, как предпочитает Лев Рудольфович Прозоров, то сколько их можно было на эти деньги купить в удачный год на Руси, можете посчитать сами. Это не так и трудно. Цены на девиц можно взять все из того же «Слова о полку…»:
Это певец «Слова…» обращается не к кому иному, как к Всеволоду Большое Гнездо.
Так что торговлей девками и славяне не брезговали, и Олег альтруистом не был.
От крупных купюр сразу перейдем к самым мелким. Векша и веверица – это не опечатка летописца, как нас хочет уверовать господин-товарищ Прозоров. Это действительно самая мелкая разменная монета, бывшая в обиходе.
Серебра, как вы помните, на всех не хватало, а долг можно было отдать и меховыми шкурками по курсу. Д.С. Лихачев, адаптировавший для современного читателя «Повесть временных лет», касаясь момента о взимании дани, белку с девицей, в отличие от «ведущего историка языческой Руси», не перепутал. Дмитрий Сергеевич был действительно специалист высочайшего уровня, и не Прозорову с ним тягаться. Мех белки в те времена ценился совсем недорого, выражение «ни векши» означало не получить практически ничего, даже такой мелочи. Возможно, он даже хотел приравнять шкурку к монете, привести понятный аналог.
Соответственно, одна шкурка (векша) стоит 0,15 грамма серебра.
Столько славянские племена платили дань хазарам. Надеемся, вы помните. Эту же дань Олег им и оставил, по крайней мере тем, кто прежде находился под властью каганата. У Татищева так и указано: «И они дали Олегу по шлягу от плуга, как и казарам давали». Где же тут облегчение?
Увеличить им сумму оплаты он просто не мог, по политическим соображениям. Это сразу бы вызвало явное недовольство и, возможно, послужило бы сразу мотивом для сопротивления. Олег был совсем не глуп. Он знал, где и кому можно добавить, а где лучше обождать. А вот уменьшить – так тут бы уже жаба задушила.
Домовитый он был, хозяйственный.
Вот с древлянами все как раз вышло иначе.
И если с «белой веверицей» мы разобрались и денежный аналог ей нашли, то теперь подошло время найти точно такой же для «черной куны», которой платили дань Олегу древляне с 883 года. Большинство историков здесь остановилось на «черной кунице».
Казалось бы, здесь все совсем просто, однако есть нюанс.
Самым ценным из мехов на то время считался мех соболя. Вот он-то из-за более темного цвета и назывался «черной куной», а впоследствии – «ногатой» и ценился в 2,5 раза дороже меха обычной куницы (куны).
Мало того, на денежных единицах современной Хорватии – кунах – изображена куница.
В предыдущей книге мы приводили небольшой обзор, в котором сравнивали ценность шкурки белки и черной куницы. Понятно, что мех куницы был в разы дороже. Если же под «черной куной» подразумевался соболь, то разница увеличивается еще многократно.
Вы думаете, к чему мы клоним? Ответ прост.
Вещий Олег – Освободитель обложил «легкой данью» славянские племена, живущие долго под властью хазар, только потому, что побоялся увеличить привычную дань, поскольку это грозило бы борьбой, войной, а возможно, и катастрофой. Киевскому князю сейчас этого было не нужно. Славяне просто поменяли одну крышу на другую с сохранением таксы, а Олег приближался к заветным торговым путям. Готовил плацдарм для нового броска.
Древлянам повезло меньше, они не платили никому, на них Олег отыгрался по полной программе. Не пощадил, не пожалел. Вот тебе и Освободитель, вот тебе и братья славяне.
Вот тут уже все понятно и наглядно – куна равна сребренику, она же равна дирхему. Один сребреник был весом 3,2 грамма серебра, но при этом равен дирхему весом 2,73 грамма серебра.
Благодаря нехитрым математическим действиям мы легко приходим к выводу, что древлян Олег заставил платить дань приблизительно в десять раз больше, чем славянские племена до этого платили Хазарскому каганату. Вот это государственный подход.
Правильно! За свободу надо платить!
Для подведения итогов так и просится сама собой одна из вычурных фраз Л.Н. Гумилева: «Но древние славяно-русы в X в., в отличие от иных народностей, были пассионарным этносом. Надлом, т. е. переход из акматической фазы в инерционную, связанный с варяжской узурпацией, унес много жертв и принес немало позора, но не полностью уничтожил пассионарный генофонд в стране».
Генофонд удалось сохранить!!! Вот что главное!
Пока Олег успешно воевал с «хазарами», освобождая одно за другим славянские племена, хазары искали поддержку против печенегов и болгар, которые донимали их еще сильнее.
Десять долгих лет настырные печенеги не давали житья хазарам, донимая их как могли и привлекая на себя все внимание хазарских владык.
А вскоре правящую элиту каганата постигла еще одна серьезная неудача.
В 893 году хазарская верхушка заключила союз с мадьярами и греками против печенегов и болгар. Хазарский царь послал морем в Византию войско для войны с болгарами. Греко-хазарское войско было разбито болгарами, которые с особой жестокостью обошлись с хазарскими пленниками – им перед разменом отрезали носы (
Поделиться книгой: