Ментовская бригада

Власов заметил, что ребята очень уверенно держались только в одном случае — когда рассказывали, где именно они находились той ночью на территории кладбища. Это явно контрастировало с испуганным мямленьем, которое сопровождало все остальные ответы подростков.

— Значит, так! — Власов решил, что пора брать инициативу в свои руки. — Теперь скажите мне, что там была за машина?

— Мы не видели никакой машины, — подала голос девушка.

— А если подумать? — дал ей шанс Власов.

Та отрицательно замотала головой.

Тогда майор объяснил ей, какие неприятности ожидают всю троицу и в школе, и дома, начиная с административного штрафа и заканчивая проработками в школе в выпускной год. Он дал понять, что неприятности будут и у их родителей. Тем придется в суде рассказывать о том, как их чада дошли до такой жизни.

При слове «суд» у девушки на глазах появились слезы.

— Так что я предлагаю вам сделку. — Власов сменил гнев на милость. — Вы рассказываете мне про машину, а я обещаю не давать ход вашему делу.

— То есть?.. — спросил старший паренек.

— То есть ничего не выйдет наружу, — ласково произнес Власов.

Сержант удивленно посмотрел на него. Он-то думал, что дело тоже можно замять, но перед этим хорошенько потрясти родителей юных завсегдатаев кладбища.

Власов уже съездил на погост и осмотрел памятник, теперь на всякий случай прикрытый плотной полиэтиленовой пленкой. Он убедился, что стреляли с дороги, от ворот, напротив которых располагалась могила. Наверное, на каждом кладбище есть ряд захоронений авторитетных деятелей разного калибра. Они обычно расположены на самой первой линии, в непосредственной близости от входа.

Скорее всего, готы обретались где-то неподалеку. Если бы они находились возле леска, откуда проникали на кладбище, то просто не успели бы преодолеть довольно значительное расстояние за короткий промежуток времени и мелькнуть перед окнами сторожки, которая находилась рядом с центральным входом. Да и скрываться им было бы проще той же дорогой, откуда они и пришли. Так что неувязка была слишком явной, чтобы не привлечь внимания Власова.

Майор сделал верный шаг. Условия сделки были настолько хороши, что подростки смогли преодолеть страх, который мешал им рассказать правду.

— Это был «Додж», — сказал младший парень.

— Почему ты так думаешь? — удивился Власов.

— Я видел. Они подъехали, зажгли фары, и я смог разглядеть две красные полоски.

— Молодец, разбираешься. А сколько человек там было?

— Я видел только одного. Лицо не разглядел, лишь фигуру, — торопливо проговорил парень, упреждая очередной вопрос. — Они подъехали очень тихо, мы услышали, как хлопнула дверца. Потом были шаги, кто-то остановился у ворот, и раздались выстрелы. Совсем рядом с нами. Пока мы бежали, казалось, что нам сейчас в спину пальнут. Но они просто сели в машину и уехали.

— А цвет машины готы не рассмотрели? — спросил Крайнов у Власова, когда тот доложил ему о результатах допроса.

— Темно было. Я уже дал ориентировку местным гаишникам.

— Да, правильно, — кивнул Крайнов. — Пока пусть обойдутся без задержаний, просто проверят документы и прицепят хвост, если обнаружат машину. — Полковник тут же поправился: — Когда обнаружат. Надо бы пробить по базе всех владельцев «Доджей». Поручи кому-нибудь. Что еще?

— Я запросил все документы, связанные со смертью Пепла. Мне их доставили полчаса назад, — сказал Власов. — Насчет могилы…

— Эксгумация? — Полковник поднял брови. — Я, конечно, могу. Здесь, — он подчеркнул это слово, — я все могу. Но пока считаю излишним. Это привлечет ненужное внимание, а сделать по-тихому не получится. Всегда есть кто-то, кому будет выгодно поднять шум.

— А если снова возбудить дело? По вновь открывшимся обстоятельствам? — предложил Власов.

— Я не сомневаюсь в том, что эти обстоятельства ты легко придумаешь, но мой ответ — нет, — уверенно сказал Крайнов. — Во всяком случае, пока. Но в этом направлении нужно поработать. Я припоминаю, что тогда как-то все слишком легко согласились, что Пепел отбыл на тот свет. Наверное, многих это устраивало. Меня — в первую очередь. Изучи еще раз бумаги и поговори с людьми. Даю день. — Он поднялся из-за стола, давая понять, что разговор на сегодня закончен.

Власов шел в свой кабинет, вспоминая события пятилетней давности. Именно они коренным образом изменили расклад сил в Радловском районе.

Обычно криминальные авторитеты не доживают до преклонных лет, и еще реже это происходит на воле. Как правило, их настигает нож или пуля, а смерть в результате несчастного случая всегда вызывает подозрения. Но с Семеном Пепловым, более известным по кличке Пепел, все произошло именно таким образом.

Машина, в которой он ехал, на огромной скорости врезалась в грузовик, случайно перегородивший дорогу и перевозивший газовые баллоны. Взрыв огромной силы разметал «Тойоту» Пепла на мелкие кусочки, разбросал их по окрестностям на несколько километров. Тот факт, что за рулем был именно Пепел, подтвердили несколько человек — работник автозаправки, куда Пепел заезжал за несколько минут до столкновения, и парень, стоявший на внешней выдаче в «Макдоналдсе», у которого авторитет купил кофе-непроливайку и пирожок с вишней.

Смерть Пепла оказалась для многих полной неожиданностью. Пока коммерсанты и криминалитет прикидывали, что к чему, более решительные люди — полковник Крайнов в первую очередь — сделали так, что расклад сил в регионе поменялся буквально за несколько дней.

Робкие попытки что-то исправить, которые поначалу предпринимали разного рода уголовные авантюристы, пресекались самым жестким образом. Вскоре все поняли, что новая власть в Радлове, реальная, а не прописанная в штатном расписании государственных структур, установилась надолго.

Но Власову сейчас было не до воспоминаний. Документы, связанные со смертью Пепла, лежали у него на столе. Он помнил их достаточно хорошо, но решил еще раз просмотреть на всякий случай. Какие-то детали, казавшиеся тогда второстепенными, сейчас могли стать очень важными. Власов решил, что честно прочтет все бумаги, так, как будто знакомится с ними в первый раз.

На это ушло три часа. Власов внимательно проштудировал пожелтевшие страницы. Как и следовало ожидать, он не обнаружил ничего нового, но обратил внимание на одно обстоятельство. Смерть Пепла была настолько неожиданной и так всех устраивала, что детального расследования, по сути дела, не проводилось.

Более того, он обнаружил подшитые к делу газетные вырезки, которые прикрепил туда какой-то дотошный службист. Сделано это было явно через несколько дней после завершения расследования, перед закрытием дела. Власову были знакомы многие статьи и заметки, но одну он увидел впервые. Майор вряд ли обратил бы на нее внимание, если бы она попалась ему на глаза в те времена. Теперь же он внимательно смотрел на клочок страницы из бульварной газетки и не верил своим глазам.

Заметка была набрана разными шрифтами, заголовки словно кривлялись, каждый абзац был помечен какими-то жуткими типографскими значками. Желтая пресса районного масштаба старалась следовать столичным образцам, но ни технический редактор, ни верстальщик явно не обладали необходимыми дизайнерскими талантами.

Но Власова интересовал текст под крупной шапкой: «О чем говорят?» Там шла речь о кенгуру, сбежавшем от хозяина и безуспешно разыскиваемом всем селом, о неопознанных летающих объектах, зависавших над новостройками, и нашествии пираний-убийц, которых рыбаки каждый день отлавливали в Москве-реке.

Среди всей этой информационной шелухи Власов прочел следующее:

«Говорят, что Семен Пеплов, недавно погибший в автокатастрофе, на самом деле жив и здоров. Он обретается сейчас в Южной Америке».

Власов вертел в руках вырезку, пытаясь найти хоть какое-то указание на название газеты. Это явно была не «Радловская правда», а желтых газетенок, в том числе сугубо рекламных и бесплатных, пять лет назад издавалось немало.

Майор решил, что поручит это дело кому-нибудь из новеньких. Пусть знают, что оперативная работа бывает разной. В конце концов, можно обратиться в управление печати, куда, по идее, должен доставляться каждый экземпляр любого периодического издания. Впрочем, этот закон никто толком не соблюдал, разве что типографии, в которых печатались газеты, были традиционно законопослушны.

Газета нашлась. Практикант с журфака, который собирался специализироваться на криминальной хронике, прошерстил всю периодику и обнаружил подшивку газеты «Вестник чудес», которая выходила от силы месяца два, а потом благополучно разорилась. Очевидно, спонсор решил, что это невыгодное вложение.

В выходных данных было указано, что главным редактором «Вестника чудес» является Андрей Мальцев. В настоящее время он жил в Москве и работал в весьма солидном, но еще более желтом издании, где заведовал отделом светских скандалов.

У майора был выход на учредителя этой газеты, и тот мгновенно откликнулся на просьбу. Власов велел послать за Мальцевым машину и доставить его к себе как можно скорее.

Через какое-то время журналист зашел в кабинет Власова и с ходу схохмил:

— Вызывали, гражданин начальник?

Майор даже не улыбнулся. Он молча показал на кресло рядом со своим столом и протянул Мальцеву газетную вырезку.

— Извините, что пришлось вас оторвать от работы, — не спеша проговорил Власов, внимательно глядя, как журналист удивленно вертел в руках пожелтевший кусок бумаги с неровно оборванными краями. — Но нам хотелось бы прояснить один вопрос.

— Слушаю вас, — растерянно отозвался Мальцев.

— Это ваше? — спросил майор.

— В смысле?

— Вы писали эту заметку?

— А, так это из… как ее?..

— «Вестник чудес», — напомнил Власов.

— Какой раритет! — восхитился Мальцев. — Это сколько же воды утекло с тех пор?

Журналист на мгновение задумался, пытаясь прикинуть, как много лет прошло с тех пор, когда он, желторотый юнец, трудился в мусорной местной газетке. Мальцев удовлетворенно хмыкнул и положил заметку на стол. Он выглядел довольным, наверняка прикинул, кем был тогда и стал сегодня.

— Да, помню…

— И очень хорошо, — подбодрил его Власов. — Вот и вспомните окончательно, откуда у вас появилась эта информация.

— Про инопланетян? — удивился журналист.

— Вот про это. — Власов постучал пальцем по абзацу, в котором говорилось о Пеплове.

Журналист был высокого роста, так что ему пришлось нагнуться, чтобы разглядеть, что именно так заинтересовало майора. Он молча шевелил губами, читая строчки заметки, закончил, поднял глаза и отрицательно покачал головой.

— Нет, — протянул Мальцев. — Слишком много времени прошло. Извините, ничем не могу помочь. Если это все, то мне надо бы возвращаться.

— Ну вот, а говорили, что помните. — Власов развел руками. — Очень жаль, что вы потратили время. Но вам придется потерять его еще больше…

— Придется? — переспросил Мальцев.

— Ну да. — Майор улыбнулся. — Считайте, что я отпросил вас у руководства на неопределенный срок. Ваше начальство в курсе происходящего и не возражает, чтобы вы нам помогли. Сколько бы времени это у вас ни заняло. В крайнем случае вам найдут замену.

Мальцев понял, что все обстоит серьезнее, чем ему казалось. Он выглядел весьма озадаченным.

— Я дам вам отдельный кабинет, — сказал Власов таким тоном, как будто вручал журналисту подарок. — Посидите и подумайте, может, что и вспомнится. Там на столе стоит банка растворимого кофе и электрический чайник. Слева лежит полная подшивка вашего замечательного издания «Вестник чудес». Наверное, это поможет вам освежить память. Если понадобятся консультации — можете звонить, телефон в вашем распоряжении. Равно как и электронная почта. — Власов заметил нехороший блеск в глазах Мальцева и решил уточнить, так, на всякий случай: — Только хочу вас предупредить, что все переговоры будут прослушиваться, а переписка — просматриваться. Все, о чем мы сейчас говорили и будем говорить дальше, должно остаться между нами. В противном случае ваше нынешнее начальство будет очень вами недовольно, я это вам обещаю.

— И сколько я там буду сидеть? — растерянно поинтересовался Мальцев.

— Пока не вспомните, — обрадовал его майор. — Как только это произойдет, нажмите кнопку слева от двери.

— А если?..

— Туалет справа от шкафа, — успокоил его Власов.

Майор услышал звонок через пятнадцать минут. Он усмехнулся и нажал кнопку на панели, которая разблокировала дверь. Не прошло и десяти секунд, как Мальцев уже снова сидел перед ним.

— Ну что, как успехи? — поинтересовался майор.

— Все очень просто, — отозвался журналист. — Я полистал подшивку, вспомнил, как все это делалось…

— Внимательно слушаю.

— Я просто это придумал, — сказал Мальцев слишком уверенно, как показалось майору.

— Придумали, значит? Из пальца высосали, как про инопланетян и пираний?

— Про пираний было в «Московском комсомольце», мы просто пересказали. Про кенгуру — на самом деле такое приключилось, мне соседи по даче рассказывали. А все остальное из головы.

— То есть вы мешали реальные факты и вымыслы. Охотно верю.

— Так, значит…

— Знаете, я считаю, что вам надо еще немного подумать, — сказал майор. — Вас проводить или сами дорогу найдете?

Власов, конечно, мог бы отпустить парня, но был уверен в том, что тот просто-напросто выбрал самое элементарное решение.

В любой другой ситуации Власов действительно принял бы на веру историю о вымысле — мало ли что пишут в желтой прессе! — но события последних дней заставляли его усомниться в версии, которую предложил Мальцев. Слишком много совпадений!

Майор оказался прав. Человеческая память устроена странным образом. Мозг напрочь отказывается трудиться и что-то припоминать, если человек считает, что ему это не нужно. Но в экстремальных ситуациях вскрываются его незадействованные резервы, и происходит чудо. Нужная информация находится, да еще с такими подробностями, которые ты и не думал запоминать.

Мальцев понимал, что просидит в этой комнате сколь угодно долго. Он мог бы, конечно, придумать какую-нибудь более-менее правдивую историю, но, вспоминая взгляд майора, понимал, что в его интересах рассказать все так, как оно было на самом деле, и не валять дурака.

На вечер этого дня у Мальцева были далеко идущие планы. Он назначил «дополнительное собеседование» с девушкой, которую собирался принять на работу. Эта встреча должна была проходить на его холостяцкой квартире. Поэтому ему и в самом деле стоило попробовать напрячь непослушную память. Тем более что уже начинало смеркаться.

Власов услышал звонок через сорок с небольшим минут. На этот раз Мальцев выглядел усталым и разбитым, но в его глазах светился огонек надежды.

— Я вспомнил, как и когда готовился этот номер, — заверил Власова журналист. — У техреда как раз был день рождения, и после сдачи материала мы здорово оттянулись. Готовили все второпях. На полосе оставалась дырка, которую я и заткнул вот этой заметкой. Что-то брали из головы, что-то из московской прессы, валявшейся на тумбочке. А об этом мне сказали как раз накануне отправки номера в типографию. — Мальцев с отвращением кивнул на газетную вырезку.

— Вот, уже хорошо. А от кого к вам попала эта информация?

— Был такой деятель… Впрочем, он, наверное, и сейчас жив-здоров. Архивист здешний, специализируется на истории криминального мира. Мы пару раз печатали его заметки о подмосковных авторитетах. Покойных уже, разумеется, кому охота себе неприятности наживать. Да и подает он материал довольно нейтрально, действительно как историк.

Власов уже понял, о ком идет речь, но продолжал внимательно слушать парня.

— Ахметов как раз заглянул к нам в редакцию, принес выпивку к празднику. Пока мы доделывали номер, болтали о всякой всячине. Выпили сразу, конечно. Тут он возьми да скажи, что Пепел, мол, живехонек. Я был уже на взводе, мне показалось, что это сенсация, но номер уже был готов, и оставалось только немного места в подвале на предпоследней странице. Ну, я туда и вставил. Вот, собственно, и все.

— Эта тема больше не поднималась?

— Нет. — Мальцев покачал головой. — Газетенка вскоре сдулась, а я перебрался в Москву. Больше я ничего об этом не слышал.

— Ну что ж, спасибо за помощь. Вас отвезут. — Власов встал из-за стола.

Провожая Мальцева до двери, в последнюю минуту он остановил его и счел нужным напомнить:

— Да, вот еще что. Прошу никому не рассказывать об этом разговоре, иначе у вас могут быть крупные неприятности. Это дело государственной важности, вы же понимаете.

Мальцев заверил его, что будет молчать как рыба, и быстро выскочил из кабинета. Вскоре за окном послышался звук отъезжающего автомобиля. Андрей Мальцев отбывал с бывшей родины, куда он вряд ли вернулся бы по своему желанию. Даже на эти несколько часов.