Музей идеальных фигур

– Из вашего районного отделения?

– Да. Так вот, мне показалось, что он вообще не хочет работать. Начать с того, что он не хотел брать у меня заявление, а когда все-таки взял, все равно работал спустя рукава, он даже не позвонил ни по одному из телефонов, которые я ему дала. Это он мне и сказал, чтобы я не искала мужа. Посмотрел на его фотографию, потом перевел взгляд на меня и сказал, что где-то понимает мужа и что вряд ли мне стоит его искать.

На стол легла фотография Сергея Пухликова. Взглянув на нее, Залесный понял, о чем говорит Нина. Если на ней минувший год сказался самым скверным образом, то на господине Пухликове – напротив. Его и без того круглые щечки обрели какой-то атласный отлив, были розовыми и очень свежими. Сам он производил впечатление человека, у которого в жизни полный порядок как со здоровьем, так и с личной жизнью.

– Ваш муж очень хорошо выглядит.

– В отличие от меня, – усмехнулась Нина. – Вы не подумайте, я ведь все понимаю. Я стала уродиной, вот муж и переметнулся от меня к какой-нибудь молодой красотке. Я совсем не в претензии. Просто мне необходимо убедиться, что с ним все в порядке. И… и получить доступ к своей части денег. Ведь мы с мужем до того, как я заболела, зарабатывали примерно одинаково. А теперь получается, что у меня ничего нет, что я и дети – нищие. Квартиру и дом бабушки мы продали, на эти деньги построили коттедж. Но он записан полностью на моего супруга.

– Вы же состоите с ним в законном браке?

– В том-то и дело, что уже нет.

– Вы развелись?

– Как раз когда мы заканчивали строительство и оформляли бумаги на наш коттедж, мы с мужем и развелись.

– Почему?

– Он сам настоял на разводе, сказав, что это будет фиктивно, но облегчит нам оформление какой-то ссуды, которую он надеялся получить в дальнейшем в банке для покупки обстановки и мебели. Что иначе потребуется куча справок и обо мне тоже.

На этом месте Нина покраснела. На ее бледных щеках распустились два алых бутона, так что Залесный не мог этого не заметить. И он невольно насторожился. Что за постыдную тайну скрывает ото всех Нина?

Но вслух Залесный лишь уточнил:

– Значит, в настоящее время вы с мужем находитесь в разводе?

– Вот именно.

– И дом, в котором вы живете, записан на него?

– Да.

– Но вы и дети прописаны в этом доме?

– Нет.

– Почему? – окончательно пришел в недоумение Залесный.

– Мы все прописаны у моей мамы, – принялась объяснять ему Нина.

– Муж подсчитал квартплату и нашел, что так получится гораздо дешевле. Мама у меня блокадница, имеет множество льгот по квартплате. Нам было выгоднее, чтобы я и дети числились у нее. Одно дело платить вчетвером за маленькую квартирку, где коммунальные расходы совсем невелики, и совсем другое, когда речь идет о большом доме.

– Ну да, ну да, – пробормотал Залесный, хотя в душе подумал о том, что весь этот мухлеж с квартплатой был затеян мужем Нины исключительно для того, чтобы выписать бывшую супругу и детей из дорогого коттеджа.

Вот только сама Нина явно об этом не задумывается.

– Я пыталась и мужа прописать к маме, но она категорически отказалась. Как много лет назад отказалась, так и теперь повторила, что квартира только ее, ноги Сережи в ней не будет. Хорошо, что хоть моя бабушка в свое время была добрее и согласилась прописать Сережу у себя.

– Другими словами, у коттеджа имеется один-единственный хозяин – ваш бывший супруг, – вернулся к животрепещущей теме следователь. – И если он захочет, то запросто сможет вас троих из дома просто выкинуть?

– Ну, выкинуть вряд ли, все-таки Коля и Вика – это его родные дети. Но все равно такое положение вещей меня здорово напрягает. Ведь неизвестно, где сейчас мой муж. И неизвестно, что за люди его окружают. Вполне возможно, что они попытаются провернуть какую-нибудь аферу с домом. А мы с детьми ничего не узнаем до самого последнего момента, до тех пор, как нас не попросят съехать!

И, стиснув руки, она прошептала или даже скорей простонала:

– И если бы вы только знали, как мне из-за этого страшно! Дети меня не слушаются. Сын отбился от рук, дома почти не появляется. Дочь все от меня скрывает.

– Что именно?

– Абсолютно все!

– Это может быть связано с исчезновением ее отца?

– Возможно. Хотя точно сказать не могу. Но вы поговорите с ней обязательно! Узнайте, что у нее на уме!

– Хорошо, – серьезно кивнул Залесный. – Я это сделаю.

Нина в ответ еще сильней стиснула руки и зарыдала:

– Мне кажется, что она может родить невесть от кого. И рядом нет никого, кто мог бы помочь мне!

Она могла бы и не говорить о своих чувствах. Залесный видел, что женщина далека от процветания и благополучия. Но, предпочитая словам дело, Залесный взял у несчастной все контактные номера и адреса, которыми она располагала, уточнил, где и у кого можно будет навести справки о ее муже, а потом посоветовал ей:

– Вы бы сходили все-таки к хорошему врачу. То, как быстро вы изменились, может говорить о какой-то серьезной болезни.

– Думаете, я не ходила? Первые полгода, как это со мной началось, я только по врачам и моталась.

– И что с вами? Они выяснили?

– Нет. Никто не мог сказать, что со мной. Такое впечатление, что меня кто-то сглазил или проклял. Раньше у меня все органы были в норме, а теперь – за что ни возьмись – всюду проблемы. И проблемы эти не только не решаются, но все больше и больше усугубляются. Мне кажется, что скоро я умру. А мне очень бы хотелось умереть со спокойной душой, зная, что о детях и маме кто-то позаботится.

И что мог сказать Залесный в ответ этой несчастной женщине? Он лишь развел руками и вновь пообещал сделать все от него зависящее, чтобы так и получилось.

Когда Нина ушла, Залесный некоторое время сидел молча. Разговор с этой женщиной оставил в его душе тяжелый след. Если Сергей просто ушел из семьи, то он низкий человек. Сам Залесный разного повидал на своей работе, но, сталкиваясь с такой вот житейской подлостью и жестокостью по отношению к близким, неизменно приходил в ступор. Совсем другое дело, когда имеешь дело с вором или даже грабителем или убийцей, который творит зло в отношении незнакомых, посторонних ему людей. Но таких ведь совсем немного. В подавляющем большинстве люди совершают преступления в отношении своих знакомых, друзей или даже родных. И вот такие преступления казались правильному Залесному совершенно чудовищными.

– Оставил умирающую жену без средств к существованию, да еще и детей ей подкинул. Если мужик жив, то он конченая тварь!

Однако тварь или не тварь, а найти мужа Нины было необходимо.

Насколько Залесный видел из оставленных ему Ниной документов, ее мальчику исполнилось восемнадцать, а девочке шестнадцать. И если правда, что девочка того и гляди может принести матери малыша, то Залесному просто необходимо познакомиться с этой юной особой.

«Девочка у Нины, похоже, весьма шустра, – решил он про себя. – А такие очень часто слышат и видят куда больше, чем окружающие».

Он снова полез в записи, которые оставила ему Нина, нашел там номер школы, в которой училась Вика, и решил, что вполне успеет нанести визит в это учебное заведение. С тех пор как Залесный сделался старшим следователем, начальников над ним поубавилось. И сейчас Залесный практически не сомневался: никто и ничто не помешает ему провести маленькое внеслужебное расследование, пусть даже и в служебное время. Да и вообще, разве на его столе не лежит заявление о пропаже господина Пухликова, оставленное его бывшей женой?

В принципе он мог бы поехать вечером в коттеджный поселок «Лазурит», в котором проживала семья Нины – она сама, а также ее сын и дочь, – и там поговорить с ними, но Залесному почему-то казалось, что с Викой ему будет лучше поговорить в отсутствие ее матери.

Выйдя из отделения, Залесный с удовлетворением втянул в легкие свежий воздух. Осень еще только вступала в свои права, но утром на улице уже чувствовалась первая прохлада. Залесный любил эти первые осенние деньки, когда деревья уже начинают одеваться в разноцветные наряды, но днем еще ярко светит солнышко. И лишь прохладные ночи говорят о том, что зима уже не за горами.

Но сейчас солнце пригревало, погода была почти летняя. Так что Залесный совсем не жалел о том, что ушел с рабочего места. Он сел в свою машину и двинулся вперед. Мотор ровно ревел под капотом, пробок на дорогах не было, и Залесный добрался до школы за считаные минуты.

– Пока что все идет хорошо.

В вестибюле он ознакомился с расписанием занятий, нашел, какой урок сейчас у Вики, а затем прошел мимо добродушного старичка-охранника, читавшего газету. Никаких документов у Залесного не потребовали. А когда он сказал: «Мне к директору!» – старичок лишь мирно покивал в ответ, даже не оторвав взгляда от газеты. Вместо этого он обратился к пожилой уборщице, которая как раз появилась с ведром, совком и шваброй, издававшими характерный брякающий звук.

– Валерия Карповна, вы слышали, в Эквадоре придумали новый способ выращивать бананы. Теперь они будут прямоугольными, что здорово сократит затраты на их транспортировку.

– Про квадратные арбузы я слышала, – отозвалась уборщица. – Но чтобы бананы сделались вдруг прямоугольными – это мне в диковинку. Как же они станут их выращивать… прямоугольными-то?

– А вот вы послушайте!

И старичок с увлечением принялся читать статью, больше не отвлекаясь на посторонние раздражители. А Залесный пошел по своим делам, недоумевая про себя, кому вообще нужна такая охрана?

Ни к какому директору Залесный не пошел, да и не собирался он туда. Это было сказано исключительно для того, чтобы усыпить бдительность охранника, но, как теперь понимал Залесный, врать было совсем не обязательно. Его и так бы пропустили наверх без всяких вопросов.

Добравшись до кабинета, в котором шел урок английского языка, он прислушался у двери. Из класса доносилась плавная речь, видимо, говорила учительница. Следом за ней отрывок того же текста попытались по очереди прочесть несколько детей. У них, как невольно отметил Залесный, дело шло значительно хуже.

– А теперь нас порадует Пухликова, – услышал он голос педагога. – Вика, начинай.

Залесный насторожился. Вика Пухликова! Так ведь это же дочь Нины. В отличие от предшественников речь Вики лилась гладко, почти так же, как у учительницы. Гул в классе затих, все внимательно слушали Вику.

– Молодец! – похвалила учительница, когда девушка закончила. – Ведь можешь же, когда захочешь! Только случается это с тобой крайне редко.

– А теперь и вовсе не случится! – ответил задорный девчачий голосок. – Скоро вы совсем меня не увидите!

– И куда же ты денешься?

– К мужу перееду!

– Рановато тебе еще замуж, – снисходительно отозвалась учительница. – Ума для начала поднабраться бы не мешало.

Что собиралась ей ответить на это Вика, никто не узнал. Ответную реплику девушки заглушил звонок с урока. Учительница быстро продиктовала домашнее задание и отпустила детей на перемену. Первые мальчишки выскочили в коридор с таким напором, что едва не сбили Залесного с ног. Ребята были красные и распаренные, словно они провели время в парилке, а не на уроке иностранного языка.

Впрочем, когда Залесный заглянул в класс, он сразу почувствовал, какая там духота. Маленький класс явно не был рассчитан на то количество учеников, которые в него набились.

– Мне нужна Виктория Пухликова, – грозно глядя на учительницу, произнес Залесный.

Та слегка растерялась.

– Вы… вы кто? Вроде бы вы – не Викин папа.

– Правильно.

– И зачем вам нужна Вика?

– Я хочу всего лишь поговорить с ней.

Вытаскивая свое служебное удостоверение, Залесный с удовлетворением убедился, что хоть кто-то относится к своим обязанностям со всей ответственностью. Эта маленькая «англичанка» не допустила его к диалогу со своей ученицей, пока тщательно не изучила документ. Только после этого она кивнула Залесному в сторону симпатичной девушки, вопросительно смотрящей на них.

– Вот Вика, говорите.

И хотя после этого учительница отошла в сторону, однако не сводила бдительных глаз с них обоих.

К этому времени почти все ученики уже покинули класс. Оставалась лишь Вика. На кого была похожа девочка, Залесный сказать не брался. Пожалуй, что на маму. Конечно, не на сегодняшнюю Нину, а на ту, которую Залесный видел прошлым летом. Кроме того, юная дочь Нины была обладательницей уже хорошо сформировавшейся груди, да и вся ее фигурка оказалась начисто лишенной какой бы то ни было подростковой угловатости.

– Вика?

– Да, это я.

– Могу я побеседовать с вами?

– О чем?

– Вы ведь живете в поселке «Лазурит»?

– И что с того? Каждый где-то живет, это не преступление.

– Я вас ни в чем и не обвиняю, – поспешно произнес Залесный. – Но мне в частном порядке поручено найти виновного в нескольких мелких кражах, которые произошли у вас в поселке.

Он заметил, что, как только Вика поняла, что речь пойдет не о ней, она заметно расслабилась. Девушка покачала головой и даже нашла в себе силы, чтобы недоверчиво улыбнуться:

– Я ни про какие кражи не слышала. А что украли-то?

– Деньги, электронику.

– И почему вы ко мне приехали? Я ничего не крала.

– А мне сказали, что у вас дома крайне неблагополучная ситуация.

– Что?

– Отец от вас ушел, мать не знает, как свести концы с концами, а твой брат совсем отбился от рук.

Вика насупилась:

– Да, Колька связался с плохими ребятами. Но про отца – это вы напрасно. Он нас не бросил. И денег у нас по-прежнему куры не клюют.

– Откуда же они берутся, если ваша мама не работает?

– Отец присылает!

Допустим, это была явная ложь. Но Залесному было важно установить контакт с девушкой и не дать ей при этом понять, что сюда он пожаловал по наводке ее матушки. Насколько Залесный успел усвоить, у подростков в этом возрасте частенько возникал негатив в отношении родителей. Если он скажет Вике, что его прислала Нина, то про откровенный диалог с девушкой можно забыть.

– А насчет Кольки я и сама тревожусь, – продолжала между тем Вика. – Только он не вор, если вы об этом толкуете. Я своего брата хорошо знаю, он по чужим домам шарить не станет. Да и не бывает его в последнее время в поселке. Если хотите знать мое мнение, то я думаю, что это кто-то из обслуги деньги крадет.

– Вы имеете в виду обслуживающий персонал поселка?