Помоги проекту - поделись книгой:
Несомненно то, что преподавать религиозные системы есть насилие, есть тот соблазн детей, про который говорил Христос. Какое право имеем мы преподавать то, что оспариваемо огромным большинством: троицу, чудеса Будды, Магомета, Христа? Одно, что мы можем и должны преподавать детям, это то, что обще всем религиям и понятно всякому: нравственное учение любви и единения.
Будда сказал: есть трудные вещи в мире, — будучи бедным, быть милосердным; будучи богатым и знатным, быть религиозным; подавить похоть и плотские желания, видеть приятный предмет и не желать приобрести его; переносить оскорбления без злобы; изучать предмет до самого основания; не осуждать невежественного; избегать споров; совершенно освободиться от самолюбия и быть одинаковым ко всем людям в своем сердце и в жизни.
Живи до веку и до вечеру. Работай, как будто будешь жить вечно, а поступай с людьми, как будто умрешь сейчас.
Религия, рассматриваемая сама по себе, есть признание всех наших обязанностей заповедями бога.
Нравственное учение неполно, если оно не религиозно, т. е. необязательно. Религия не нужна, если она не нравственна, не ведет к доброй жизни.
Богатство никогда не дает удовлетворения: потребности возрастают с увеличением богатства всегда так, что чем больше богатства, тем менее достает его на удовлетворение потребностей.
Трудно, если не невозможно, найти разумный предел нашим желаниям собственности. В самом деле: довольство того или иного человека в этом отношении зависит не от абсолютной, а от некоторой чисто относительной величины, именно от отношения между его требованиями и его имуществом. Поэтому имущество само по себе так же мало значит, как числитель без знаменателя. Человек может быть вполне доволен, не имея тех вещей, которых ему и в голову не приходило требовать и которые поэтому излишни ему; между тем другой, имеющий во сто раз больше, чувствует себя несчастным, потому что у него нет того, что ему потребовалось.
Кто имеет меньше, чем желает, должен знать, что он имеет больше, чем заслуживает.
Ничто не может быть «порядочнее», как то, чтобы иметь мало потребностей и самому удовлетворять им, так, чтобы быть в состоянии отдавать, вместо того чтобы пользоваться всяким случаем захватывать.
Гораздо более «порядочно» удовлетворять самому своим нуждам, чем быть роскошно прислуживаемым; это может казаться непорядочным нынче и малому числу, но это единственная «порядочность» всегда и для всех.
Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут; ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.
Наживи себе то богатство, которого воры не могут похищать, на которое сильные не смеют посягать, которое и по смерти за тобою останется, никогда не убавляясь и не истлевая. Богатство это — твоя душа.
Есть два средства для того, чтобы не страдать от бедности: увеличивать свое богатство и уменьшать свои потребности. Первое не в нашей, второе всегда в нашей власти.
Любовь дает не только духовную внутреннюю радость тому, кто испытывает ее, но она же и главное условие радостной мирской жизни.
Истинная любовь — не есть любовь к одному исключительному лицу, а душевное состояние готовности любви ко всем — есть то состояние, в котором одном мы сознаем божественное начало нашей души.
Не думай, что твое доброе расположение к людям — это подарок, который ты делаешь своим ближним: ты делаешь этот подарок самому себе.
Обращать горечь жизненного опыта в благодушие, неблагодарность — в благодеяние, оскорбления — в прощение, — вот в чем святая алхимия высоких душ. И это превращение должно сделаться столь обычным, столь легким, чтобы оно представлялось людям естественным и чтобы нам не нужно было за это одобрение людей.
Любить — значит жить жизнью того, кого любишь.
Святой человек не имеет своих чувств. Чувства народа становятся его чувствами. Доброе он встречает с добротой, с добротой же встречает и злое. Верующих он встречает с верою, с такой же верою встречает и неверующих.
Святой человек, живя в мире, озабочен своими отношениями к людям. Он чувствует за всех людей, и все люди обращают к нему свои уши и глаза.
Любовь открывает нам благодетельную тайну: жить в согласии с самим собой и со всеми людьми.
Без любви никакое дело не приносит пользы, и всякое дело, внушенное любовью, как бы оно мало и ничтожно ни казалось, приносит обильные плоды.
Религия есть высшая форма любви.
Чем больше человек проявляет любви, тем больше люди любят его. А чем больше его любят, тем ему легче любить других; оттого-то любовь бесконечна.
Усилие нравственное потому необходимо, что усилие плотское не переставая совершается. Только перестань работать над собой духовно, и плоть завладеет тобой.
Усвоить истину — дело нелегкое для людей, исполненных заблуждений, ибо вредные влияния разного рода с чрезвычайной силой стремятся сохранить над ними свою власть. И потому надо с особенной настойчивостью отыскивать истину и держаться ее.
То, что неясно, следует выяснить. То, что трудно делать, следует делать с великой настойчивостью.
Пока ты не уничтожил до самого корня похотливую привязанность свою к женщине, до тех пор дух твой будет привязан к земному, как сосущий телец привязан к своей матери.
Люди, влекомые похотью, мечутся подобно зайцу, попавшему в западню; увязшие в путах телесных желаний, они снова и снова подпадают страданию на долгие времена.
Путь исправления себя, правда, труден, но он труден не сам по себе, а труден потому, что мы так долго предавались порокам. Эти-то пороки и усложняют нам путь исправления. Мы страдаем от этой борьбы настолько, насколько пороки наши успели в нас вкорениться. Мы не можем думать, что бог виноват в необходимости этой борьбы, потому что, не будь в нас пороков, не было бы и борьбы. Значит, причина борьбы — в нашем собственном несовершенстве. И между тем в этой борьбе наше спасение, и если бы бог избавил нас от этой борьбы, то мы, несчастные, остались бы навсегда с нашими пороками.
С нашими высшими чувствами бывает то же, что бывает со всеми вообще нашими способностями. Если мы не упражняем их, мы перестаем замечать, что мы ими обладаем. Люди, никогда не упражняющие своих способностей, становятся нечувствительными к их существованию.
Доброе дело совершается всегда с усилием, но когда усилие повторено несколько раз, — то же дело становится привычкой.
Болезни — естественное явление, и надо уметь относиться к ним, как к естественному, свойственному людям условию жизни.
Пренебрежение к здоровью тела лишает возможности служения людям. Излишняя забота о своем теле приводит к тому же. Для того, чтобы найти середину, есть одно средство: заботиться о своем теле в той мере, в которой это не мешает служению, не противоположно ему.
Когда больной перестает жить и всю жизнь сосредоточивает на лечении, ему гораздо выгоднее бы было, не только при неизлечимой болезни, но и при болезнях излечимых, не обращая внимания на болезнь, жить обыкновенной жизнью, которая, если бы даже и сократилась от этого (что всегда сомнительно), но была бы жизнью, а не постоянным страхом и заботой о своем теле.
Поделиться книгой: