Помоги проекту - поделись книгой:
Сергей Степанов
Популярная психологическая энциклопедия
Предисловие автора
Во всем мире книги по психологии пользуются устойчивым высоким спросом. Это и понятно: психология как наука о мироощущении и поведении людей, действительно, очень интересна, и многие читатели ищут в трудах психологов ответы на наболевшие жизненные вопросы. Но вот беда: ответы, которые содержатся во многих книгах, либо подозрительно примитивны (на уровне житейского здравого смысла), либо очень расплывчаты и туманны, да еще изложены таким языком, который неподготовленному читателю не понять.
Английский писатель Джон Голсуорси метко заметил: «Психология – это попытка выразить словами то, что словами невыразимо». А французский писатель Гюстав Флобер отмечал: «То, что понимают плохо, обычно пытаются объяснить с помощью слов, которых не понимают вовсе». В своих попытках объяснить труднообъяснимое и выразить трудновыразимое психологи придумали множество мудреных терминов, но тем самым, похоже, все окончательно запутали.
В результате книги по психологии четко разделились на два жанра. Это либо поп-психология на уровне кухонной болтовни (излишне говорить, что наукой там и не пахнет), либо «китайская грамота», доступная лишь узкому кругу посвященных.
Серьезный, мыслящий читатель поставлен в затруднение. Первый жанр, хотя иные его образцы бывают небезынтересны, его не удовлетворяет. Второй – труден для восприятия, а порою просто скучен.
Еще одна опасность состоит в том, что сегодня во многих популярных изданиях под маркой психологии публикуется всякий псевдонаучный вздор, не имеющий никакого отношения к этой серьезной науке. Но, похоже, за психологию скоро и станут принимать весь этот вздор, ибо он хоть доступно изложен, а серьезные идеи обычно прописаны в книгах психологов так невнятно и сложно, что кажутся еще большим вздором.
Расставить все на свои места мог бы большой словарь энциклопедического типа, в котором разъяснялись бы непонятные научные термины и вкратце излагались бы основные психологические концепции. Такого рода словари и даже энциклопедии издаются в разных странах, а в последние годы и у нас. Читатели раскупают их охотно, но, увы, нередко бывают разочарованы. Ибо в большинстве своем эти книги написаны… еще более скучно и непонятно, чем остальные. Нередко сложные понятия и термины авторы пытаются разъяснить с помощью таких же или еще более непонятных терминов. К тому же скупые словарные статьи не позволяют составить полное впечатление о живой ткани психологических явлений, о творческих исканиях великих психологов, о ярких, пускай и небесспорных гипотезах. Исправить это положение могла бы по-настоящему популярная психологическая энциклопедия. И создавать ее следовало бы по принципу, сформулированному еще А. Эйнштейном: «О сложных вещах надо говорить как можно более просто, но не проще». Сама эта задача совсем не так проста, как может показаться. Тем не менее я взял на себя смелость ее решить. То, что из этого получилось, вы и держите в руках.
Замысел издания «Популярной психологической энциклопедии» возник у меня довольно давно, лет двадцать назад. В ту пору я, молодой психолог, пришел на работу в издательство «Советская Энциклопедия» (ныне – «Большая Российская Энциклопедия»). Психолог оказался востребован издательством в связи с тем, что по настоянию академика Б.Ф. Ломова, директора Института психологии АН СССР, намечалось выпустить «Психологическую энциклопедию» наподобие тех, что уже имелись в других областях знания. Безвременная кончина академика Ломова поставила крест на этом начинании. Аналогичная попытка впоследствии предпринималась не менее уважаемым академиком – А.В. Петровским. Она увенчалась созданием… нет, не энциклопедии, а всего лишь «Краткого психологического словаря», одним из авторов которого удалось выступить и мне. А энциклопедии так и нет, если не считать попыток перевода американских изданий.
Годы работы в энциклопедическом издательстве не прошли для меня даром. Пообщавшись с десятками докторов психологических наук, которые приносили в редакцию свои статьи, я убедился, что большинство из них (кстати, люди весьма достойные) пишут невнятно, неинтересно и читать их труды – мука мученическая. В ответ на такой упрек обычно говорят: «А ты бы попробовал сам написать лучше». Попробовал! К настоящему времени написал уже десяток книг – по отзывам читателей, небезынтересных. В том числе и «Психологический словарь для родителей» – сказался энциклопедический опыт.
Все эти годы вызревал замысел создания популярной энциклопедии, накапливались необходимые материалы. Приступить к практической реализации этого замысла я долго не решался: пугала громоздкость поставленной задачи (насколько мне известно, еще никто не пытался написать энциклопедию в одиночку). В конце концов, поощренный доброжелательной заинтересованностью издательства ЭКСМО, я принялся за работу. Вскоре накопленные за долгие годы материалы сложились в этот том. Он, конечно, уязвим для критики и далек от совершенства. Безупречную книгу по психологии (а тем более энциклопедию) вообще вряд ли возможно создать – слишком уж субъективна эта наука. Тем не менее, хочется надеяться, что главную задачу хотя бы отчасти выполнить удалось: заинтересованный читатель с помощью данного издания получает возможность ознакомиться с достоверным психологическим знанием, представленным в энциклопедической форме и в то же время изложенным доступным, «человеческим» языком, а не научным жаргоном. Кстати, этот жаргон, с которым при знакомстве с психологической литературой придется еще встретиться не раз, читатель имеет возможность освоить: многие труднопроизносимые психологические термины получают на этих страницах подробное и, надеюсь, понятное разъяснение. Поэтому, столкнувшись с незнакомым словом, не надо его пугаться. Внимательно прочитайте соответствующую статью, и вы убедитесь, что речь идет о вещах вполне объяснимых и понятных.
В данной книге материал представлен в традиционной энциклопедической форме. В ряде случаев, правда, за термином не следует развернутое определение – оно содержится в нижеследующем тексте. Статьи расположены в алфавитном порядке. Поэтому книгу можно читать с любого места, выбрав наиболее заинтересовавшую тему. Не ошибется и тот, кто примется читать ее подряд, с первой страницы до последней, так как многие термины могут оказаться незнакомыми и не сразу привлекут внимание.
Автор, конечно, отдает себе отчет, что получившаяся книга не является энциклопедией в буквальном смысле этого слова. Представленные в ней статьи неравноценны как по объему, так и по содержанию. Некоторые статьи – сугубо терминологические; они невелики и посвящены лишь разъяснению того или иного понятия. Зато некоторые темы, представляющие для автора особый интерес, – например, психология интеллекта или невербальной коммуникации, – раскрыты очень подробно, даже более подробно, чем это обычно принято в справочных изданиях.
От читателя не укроется и весьма субъективное отношение автора к тем или иным проблемам – отношение, которое обычно не принято выносить на страницы энциклопедии. Однако разумный читатель, вне сомнения, легко сумеет отделить бесспорные факты от субъективной авторской интерпретации, с которой совершенно необязательно соглашаться.
В отличие от традиционных энциклопедий, в данной книге отсутствуют биографические статьи. Тех читателей, кто интересуется научными биографиями выдающихся психологов, их идеями и экспериментами, автор отсылает к другой своей книге – «Век психологии: имена и судьбы» (М.: ЭКСМО, 2003).
По завершении чтения вы значительно расширите свою эрудицию и получите довольно подробное представление о такой интереснейшей сфере человеческого знания, как психология. А возможно – научитесь более проницательно наблюдать окружающий мир, лучше понимать людей, да и себя. Если вам это удастся, автор с удовлетворением будет считать свою задачу выполненной.
A
АБЛЮТОМАНИЯ (от лат. ablutum – мыть, смывать + греч. mania – болезненная склонность) – навязчивое мытье рук в связи с бредовыми идеями загрязнения, заражения. Наблюдается при неврозе навязчивых состояний и при навязчивостях в рамках шизофренического процесса, особенно часто – при детской шизофрении.
АБСТИНЕНЦИЯ (от лат. abstinentia – воздержание) – синдром психических и физических расстройств, наступающих при внезапном прекращении поступления в организм алкоголя, наркотических и токсических веществ и к которым имеется токсикоманическая зависимость. Может наблюдаться и при приеме препаратов, являющихся антагонистами к перечисленным, а также при лечении антидепрессантами.
Сексуальная абстиненция – вынужденное (принудительное или добровольное) снижение половой активности. Может быть парциальной (частичной), при которой человек прибегает к заменителям полового акта, и тотальной, характеризующейся полным отказом от сексуальной активности.
В классическом психоанализе термин используется в ином значении – для обозначения воздержания как одного из правил или принципов аналитической терапии. По мнению Фрейда, специфика психоаналитического лечения требует воздержания от удовлетворения желаний клиента. Правило абстиненции содержит по меньшей мере два требования: во-первых, психоаналитик всегда должен отказывать клиенту, рассчитывающему на ответное проявление сексуальных чувств, в удовлетворении его желания; во-вторых, он не должен допускать слишком быстрого избавления пациента от болезненных симптомов. Несоблюдение правил абстиненции затрудняет или делает невозможным успешное осуществление аналитической терапии. В конечном счете правило абстиненции предполагает ориентацию психоаналитика на длительное лечение, требующее обстоятельной аналитической работы по выявлению и устранению причин внутрипсихических конфликтов, приведших к психическому расстройству.
АБУЛИЯ (от греч. abulia – нерешительность) – психопатологический синдром, заключающийся в нарушении волевой регуляции поведения. Наблюдается при некоторых психических заболеваниях (в частности, шизофрении), а также как следствие поражения лобных долей головного мозга. В состоянии абулии больные отличаются вялостью, отсутствием побуждений к деятельности (хотя необходимость тех или иных действий может ими отчетливо осознаваться). Нерезко выраженная абулия иногда наблюдается при неврозах. Постановка диагноза требует различения абулии и слабоволия как следствия неправильного воспитания.
АВТОМАТИЗМ (от греч. automatos – самодействующий) – единый непрерывный умственный, речевой или двигательный акт, происходящий без участия сознания. Различают первичные автоматизмы (срабатывание врожденных, безусловно-рефлекторных программ) и вторичные автоматизмы (результат возрастного формирования тех или иных действий, приобретения ими свойств навыка). Физиологической основой вторичных автоматизмов служит образование более или менее устойчивых систем условно-рефлекторных связей между свойствами внешней ситуации и определенной последовательностью операций. Первоначально каждая операция и переход от одной операции к другой требуют сознательной ориентировки. По мере повторения ситуации необходимость в ориентировке отпадает, происходит автоматизация действия. В поле сознания остаются и выдвигаются на передний план цели, ради которых выполняется действие, и условия, в которых оно протекает, а также его результаты.
За счет автоматизации отдельных действий человек получает возможность сосредоточить внимание на качестве выполняемой деятельности.
Ни одно действие человека не бывает полностью автоматизированным, поскольку оно в конечном счете вызывается и управляется сознательной целью. Однако фактически любое действие человека частично автоматизировано благодаря навыкам, так как человек никогда не сознает до конца всех элементов регуляции, исполнения и контроля действия (например, необходимых мышечных сокращений).
Процесс автоматизации является одной из составляющих изменения человеческого действия, детально описанных П.Я.Гальпериным в теории планомерного (поэтапного) формирования умственных действий. Западные исследования автоматизма проводятся, главным образом, в традиции бихевиоризма.
АВТОНОМИЯ (от греч. autonomia – независимость, autos – сам + nomos – закон) – способность личности к самоопределению на основании собственных убеждений. Проявляется в независимости человека от давления авторитета другой личности, группы или социального института. С политико-правовой точки зрения автономия означает суверенность личности как гражданина, ее социальную и юридическую защищенность как субъекта гражданских прав и свобод. В психологии и педагогике автономия рассматривается как индивидуальная позиция человека, которая характеризуется самостоятельностью и независимостью в выборе мотивов, целей, стиля поведения и т. п. Потребность в автономии включена в механизм становления личности – индивидуализацию, предусматривающую формирование человека как самостоятельного, мыслящего и ответственного общественного существа.
АВТОРИТАРНАЯ ЛИЧНОСТЬ (от лат. autoritas – власть) – конкретный психологический тип, обладающий такими чертами, как реакционность, консерватизм, агрессивность, жажда власти. Понятие введено Э.Фроммом, который с его помощью пытался выявить истоки нацизма. Однако, по мнению Фромма, данный тип прослеживается в истории задолго до возникновения фашизма. Типичной авторитарной личностью Фромм считал главу бюргерской Реформации в Германии Мартина Лютера.
По мнению Фромма, в сознании авторитарной личности отсутствует понятие равенства. Мир для такого человека состоит из людей, имеющих или не имеющих силу и власть, т. е. высших и низших. Типичной иллюстрацией авторитарной личности может служить биография А.Гитлера.
В 1950 г. вышла книга «Авторитарная личность», написанная Т.Адорно с соавторами. Эта работа получила широкую известность, в силу чего авторство термина «авторитарная личность» иногда приписывается Адорно. В ней Адорно описывал данный феномен, исходя из взглядов З.Фрейда на роль ранней социализации. По его мнению, в результате слишком строгого воспитания, когда подавляются чувство обиды ребенка и его агрессия по отношению к родителям, возникает тенденция к их идеализации, с одной стороны, и к переориентации враждебности на замещающие объекты – с другой. Этот феномен был положен им в основу объяснения предубеждений в отношении национальных меньшинств.
В предисловии к книге «Авторитарная личность» немецкий философ Макс Хокхаймер писал, что авторитарная личность – это новый антропологический тип человека, который сложился в ХХ в.
Э. Фромм
АГАСФЕРА СИНДРОМ. Описан П.Вингейтом (1951) у психопатических личностей с наклонностью к употреблению алкоголя и другими наркоманическими тенденциями (в том числе с явлениями медикаментозной наркомании). Больные часто обращаются в различные медицинские учреждения с целью получения препаратов, к которым у них имеется пристрастие. При этом они сочиняют драматические истории о своем заболевании, иногда даже наносят себе ранения для обоснования потребности в наркотиках. Синдром назван по имени Агасфера, мифологического вечного странника, персонажа многих легенд.
АГГЛЮТИНАЦИЯ (от лат. aglutinatio – склеивание) – элементарный механизм преобразования имеющихся у человека представлений в процессе воображения; заключается в синтезе, комбинировании («склеивании») разнородных элементов, в результате чего создаются образы объектов, не встречающихся в действительности (например, образы кентавра, русалки и т. п.). В обостренной форме наблюдается при шизофрении (в частности, выступает одним из механизмов образования неологизмов), а также при очаговых корковых нарушениях речи.
Синоним – контаминация.
АГГРАВАЦИЯ (от лат. aggravatio – отягощение) – субъективное преувеличение тяжести реально существующего заболевания или дефекта. Нередко выступает симптомом психических нарушений, в частности
АГЕРАЗИЯ (от греч. а – отрицательная частица + geron – старец) – ощущение молодости в старческом возрасте в связи с недостаточной критичностью к своему состоянию.
Синоним – симптом Феофраста.
АГНОЗИЯ (от греч. а – отрицательная частица + gnosis – познание) – нарушение восприятия, возникающее при поражении коры больших полушарий головного мозга. Различают зрительную (оптическую), слуховую (акустическую) и осязательную (тактильную) агнозию. Больной, страдающий агнозией, становится не способен узнавать предметы и их изображения, а также звуки (в частности, звуки речи). Возникновение агнозии в детском возрасте вызывает серьезные отклонения в психическом развитии. При зрительной агнозии ребенок оказывается дезориентированным в окружающей среде, что может привести к отставанию в умственном развитии. При слуховой агнозии возникают отклонения в развитии речи и как следствие – затруднения в освоении чтения и письма. Корригирующее обучение осуществляется с опорой на сохранные анализаторы.
АГРЕССИВНОСТЬ
Известная книга Конрада Лоренца, изданная в нашей стране под лаконичным названием «Агрессия», в оригинале называется иначе – «Так называемое зло». Сама эта формулировка четко обозначает позицию автора: агрессия, которую
Противоположную точку зрения отстаивает наш соотечественник В.П. Эфроимсон. По его убеждению, биологически целесообразным приспособительным механизмом является отнюдь не стремление к насильственному подавлению других, а, напротив, альтруистическое стремление оказывать другим поддержку. Культивируя это стремление (главным образом – безотчетно), человек и стал человеком, хотя источники человеческого альтруизма прослеживаются автором еще в животном мире.
Вопрос о том, является ли агрессивность неотъемлемым атрибутом человеческой природы или социально обусловленным извращением этой самой природы, по сей день остается остродискуссионным. Так или иначе, агрессия во все времена выступала важным элементом социального бытия человека, более того – часто составляла для человека серьезную проблему: большинство человеческих бед – это страдания жертв агрессии.
Для психолого-педагогической науки вопрос о природе агрессивности представляет особое значение, поскольку от ответа на него зависит выбор способов гуманизации общества посредством воспитательных воздействий. Если агрессивность изначально присуща человеку, то возможно ли смягчение и подавление этой природной тенденции, направление ее в приемлемое русло? Если условия существования принуждают человека быть агрессивным, то что это за условия и нельзя ли их изменить? Если человек приобретает эту неблаговидную черту вследствие дурных влияний, нельзя ли нивелировать эти влияния или, по крайней мере, снизить их негативный эффект?
Фактически эти три базовые идеи и лежат в основе трех главных подходов в объяснении природы агрессивности.
Первый объединяет теории, в которых агрессивность трактуется как врожденное, инстинктивное свойство человека (сюда входят разнообразные теории психоаналитического толка, начиная с ортодоксального фрейдистского психоанализа, а также близкие к ним теории этологические).
В рамках второго подхода (отчасти перекликающегося с первым) агрессия описывается как поведенческая реакция на фрустрацию.
Третий составляют концепции, рассматривающие агрессивность как характеристику поведения, формирующуюся в результате научения (бихевиоральные теории). Дабы оценить, насколько практически продуктивным является тот или иной подход, рассмотрим основные положения каждого.
Основоположником этого подхода является З.Фрейд. На протяжении уже ста лет его теория выступает предметом ожесточенных споров, однако нельзя не признать заслугу Фрейда хотя бы в том, что его трудами агрессия и агрессивность были превращены из темы морализаторских рассуждений в объект научного анализа. Вместе с тем, рассматривая психоаналитические теории, не следует забывать об отмеченном еще И.П.Павловым умении психоаналитиков обращать внимание на важные стороны организации психической деятельности при неспособности адекватно объяснить наблюдаемые факты.
Во многих современных учебниках отмечается, что источником агрессивного поведения в психоаналитической трактовке выступает Танатос – инстинктивное влечение к смерти и разрушению. Однако важно отметить, что эта концепция сложилась в поздних работах Фрейда, а первоначально он придерживался иных взглядов. В своих ранних работах Фрейд утверждал, что все человеческое поведение проистекает, прямо или косвенно, из Эроса, или инстинкта жизни, энергия которого (либидо) направлена на сохранение, упрочение и воспроизведение жизни. В этом контексте агрессия рассматривалась просто как реакция на блокирование либидозных импульсов. Первоначально агрессия как таковая не трактовалась Фрейдом как неотъемлемая часть жизни.
Первым исследователем психоаналитической школы, заговорившим об изначальной природе человеческой деструктивности, была наша соотечественница, соратница Фрейда и Юнга, Сабина Шпильрейн. Еще в ноябре 1911 г. на заседании Венского психоаналитического общества ею был сделан доклад на тему «Разрушение как причина становления», год спустя одноименная статья появилась в печати. Центральная идея этой работы, впоследствии развитая Фрейдом в его поздних теоретических построениях, была сформулирована следующим образом.
Чтобы создать новое, надо разрушить то, что ему предшествовало, то есть во всяком акте созидания содержится процесс разрушения. Инстинкт самовоспроизведения содержит в себе два равных компонента – инстинкт жизни и инстинкт смерти. Для любви и творчества влечение к смерти и разрушению не является чем-то внешним, что загрязняет их и от чего они могут быть очищены. Напротив, влечение к смерти является неотторжимой сущностью влечения к жизни.
Идеи молодой россиянки (действительно, довольно странные для 26-летней особы, если не принимать во внимание весьма своеобразную личность Сабины Шпильрейн) вызвали бурную дискуссию в стане психоаналитиков. Фрейд писал: «Я помню мое собственное защитное отношение к идее инстинкта разрушения, когда она впервые появилась в психоаналитической литературе, и то, какое долгое время понадобилось мне, прежде чем я смог ее принять». Время прошло, и Фрейд в своей знаменитой работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), написанной им, как часто считают, под влиянием опыта мировой войны и ряда личных потерь, повторил основные выводы Шпильрейн. Он отдал ей должное в характерной для него манере: «В одной богатой содержанием и мыслями работе, к сожалению, не совсем понятной для меня, Сабина Шпильрейн предвосхитила значительную часть этих рассуждений». Юнг считал, однако, что такая ссылка недостаточна и не вполне корректна: идея инстинкта смерти, писал он, принадлежит его ученице и подруге, а Фрейд попросту ее присвоил. Так или иначе, Танатос считают сугубо фрейдовским термином, тем более что Фрейд, неравнодушный к античной мифологии, его и ввел.
По Фрейду, Танатос есть влечение к смерти, чья энергия направлена на разрушение и прекращение жизни. Начиная с 1920 г. Фрейд утверждал, что все человеческое поведение является результатом сложного взаимодействия этого инстинкта с Эросом и что между ними существует постоянное напряжение. Ввиду того что существует острый конфликт между сохранением жизни и ее разрушением, другие механизмы (например, смещение) служат цели направлять энергию Танатоса вовне, в направлении от
Однако, в отличие от М.Кляйн, далеко не все последователи Фрейда солидаризировались со столь спорной идеей. Даже «верный гусар» Эрнст Джонс признавал: «Не обнаружено ни одного биологического свидетельства, которое подтверждало бы идею инстинкта смерти – идею, которая противоречит всем принципам биологии». Данный аспект фрейдистского учения был фактически отвергнут или проигнорирован многими верными учениками Фрейда, разделявшими его взгляды по другим вопросам. Но даже они готовы были согласиться, что агрессия проистекает из врожденных, инстинктивных сил.
Попытки детальной разработки теории инстинкта смерти, которая предложила существование особой присущей ему энергии, аналогичной
Небезынтересными, хотя и спорными представляются рассуждения Фрейда о становлении агрессивности в ходе индивидуального развития. Если согласиться с его возрастной периодизацией, следует обратить внимание, что, по мнению Фрейда, фиксация на оральной стадии развития может привести к формированию таких агрессивных черт, как наклонность к сарказму и сплетням. Фиксация на анальной стадии может привести к формированию упрямства, к которому легко присоединяется наклонность к гневу и мстительности.
В целом взгляды Фрейда на истоки и природу агрессии крайне пессимистичны. По его убеждению, агрессивное поведение – не только врожденное, берущее начало из «встроенного» в человеке инстинкта смерти, но также и неизбежное, поскольку, если энергия Танатоса на будет обращена вовне, это вскоре приведет к разрушению самого индивида. Единственный проблеск надежды связан с тем, что внешнее проявление эмоций, сопровождающих агрессию, может вызвать разрядку разрушительной энергии и таким образом уменьшить вероятность более опасных действий. Этот аспект теории Фрейда часто интерпретируется следующим образом: совершение экспрессивных действий, не сопровождающихся разрушением, может быть эффективным средством предотвращения более опасных поступков. Однако при внимательном прочтении первоисточников возникают сомнения в таких утверждениях. Хотя у Фрейда не обозначена четкая позиция по вопросу силы и продолжительности катарсиса (очищения, облегчения), он все же склонялся к тому, что это явление непродолжительно и по силе незначительно. Таким образом, выводы отсюда вытекают отнюдь не оптимистические. Агрессивность как неотъемлемая характеристика человека требует усмирения, подавления силами всех институтов социализации (а это процесс неизбежно болезненный, травматический) при частичном допущении периодического социально приемлемого отреагирования деструктивных импульсов. Сторонники такого подхода считают, что наиболее цивилизованной формой разрядки агрессии для человека являются конкуренция, различного рода состязания, занятия физическими упражнениями и участие в спортивных соревнованиях.
Однако значительное число психологов не разделяют такого фатального взгляда на человеческое поведение. Во-первых, хотя ими и не отрицается, что человеческая агрессивность имеет свои эволюционные и физиологические корни, но осуждается ограниченность представлений о природе человека как о чем-то неизменном. Во-вторых, расходятся мнения и в отношении того, является агрессия инстинктом или же она лишь поставляет энергию, позволяющую
Для А.Адлера (его разрыв с Фрейдом в 1911 г. хронологически совпал с первым докладом С.Шпильрейн о деструктивных тенденциях психики) агрессивность является неотъемлемым качеством сознания, организующим его деятельность. Универсальным свойством живой материи Адлер считает соревновательность, борьбу за первенство, стремление к превосходству. Однако эти базовые влечения становятся аутентичными только в контексте правильно понятого социального интереса. Агрессивное, или, выражаясь словами Адлера, «агонизирующее», сознание порождает различные формы агрессивного поведения от открытого до символического, каким, например, является хвастовство – его цель состоит в символической реализации собственного могущества и превосходства. По мнению Адлера, это связано с тем, что агрессивный инстинкт включает в себя женский нарциссический компонент, требующий признания и преклонения. Агрессивность, вплетаясь в контекст культуры, приобретает и другие символические формы – связанные с причинением боли и унижением ритуалы, обряды, конвенционные формы наказаний и т. п.
Кроме того, по Адлеру, всякое контрпринуждение, то есть ответная агрессия, является естественной сознательной или бессознательной реакцией человека на принуждение, вытекающей из стремления каждого индивида ощущать себя субъектом, а не объектом. Антитезой насилия, понимаемого как злоупотребление властью, в индивидуальной психологии Адлера является «категорическая ненасильственность».
Новое звучание тема изначальной предопределенности агрессии получила благодаря работам одного из основоположников этологии К.Лоренца. Придерживаясь эволюционного подхода к исследованию этой проблемы, Лоренц продемонстрировал неожиданное сходство с позицией Фрейда.
Согласно Лоренцу, агрессия берет начало прежде всего из врожденного инстинкта борьбы за выживание, который присутствует у людей так же, как и у всех живых существ. Лоренц предполагал, что этот инстинкт развился в ходе длительной эволюции, в пользу чего свидетельствуют три его важные функции. Во-первых, борьба рассеивает представителей видов на широком географическом пространстве, и тем самым обеспечивается максимальная утилизация имеющихся пищевых ресурсов. Во-вторых, агрессия помогает улучшить генетический фонд вида за счет того, что оставить потомство сумеют только наиболее сильные и энергичные. Наконец, сильные животные лучше защищаются и обеспечивают выживание своего потомства.
Конрад Лоренц – создатель оригинальной теории агрессивности
В то время как у Фрейда не было однозначного мнения относительно накопления и разрядки инстинктивной агрессивной энергии, у Лоренца был совершенно определенный взгляд на эту проблему. Он считал, что агрессивная энергия (имеющая своим источником инстинкт борьбы) генерируется в организме спонтанно, непрерывно, в постоянном темпе, регулярно накапливаясь с течением времени. Таким образом, развертывание явно агрессивных действий является совместной функцией: 1) количества накопленной агрессивной энергии и 2) наличия и силы особых облегчающих разрядку агрессии стимулов в непосредственном окружении. Другими словами, чем большее количество агрессивной энергии имеется в данный момент, тем меньшей силы стимул требуется для того, чтобы агрессия выплеснулась вовне. Фактически, если с момента последнего агрессивного проявления прошло достаточное количество времени, подобное поведение может развернуться и спонтанно, в отсутствие высвобождающего стимула.
Важно отметить, что «психогидравлическая» модель Лоренца (оперирующая механизмом «выпускания пара») в основном базируется на переносе результатов исследований, полученных на животных, на человеческое поведение. Однако мозг любого животного устроен более примитивно, чем человеческий, и к тому же животные абсолютно не подвержены социальному и культурному влиянию. Разумеется, принцип отреагирования, вытекающий из этологической модели так же, как из психоаналитической, в определенных условиях демонстрирует свою эффективность. Однако это вряд ли можно считать подтверждением достоверности теории в целом.
Эта теория возникла в противовес концепциям влечений: здесь агрессивное поведение рассматривается как ситуативный, а не эволюционный процесс. Основоположником этого направления исследования человеческой агрессивности считается Дж. Доллард. Согласно его теории, агрессия – это не автоматически возникающее в организме человека влечение, а реакция на фрустрацию, попытка преодолеть препятствие на пути к удовлетворению потребностей, достижению удовольствия и эмоционального равновесия.
Данная теория утверждает, что, во-первых, агрессия всегда есть следствие фрустрации и, во-вторых, фрустрация всегда влечет за собой агрессию. Помимо основных понятий агрессии и фрустрации, рассматриваемых неразрывно, теория оперирует также ключевыми понятиями торможения и замещения.
Агрессия понимается как намерение навредить другому своим действием.
Фрустрация возникает, когда появляется помеха осуществлению условной реакции. Причем степень фрустрации зависит от силы мотивации к выполнению желаемого действия, значительности препятствия и количества целенаправленных действий (попыток).
Например, представим, как родитель-аккуратист безуспешно пытается приучить маленького ребенка поддерживать порядок в детской комнате (к чему малыш в силу своих возрастных особенностей еще не способен). Как правило, это не приводит ни к чему, кроме возникновения состояния фрустрации у родителя, и на ребенка начинают сыпаться саркастические замечания, обвинения, выговоры и наказания.
Торможение – это тенденция ограничить или свернуть действия из-за ожидаемых отрицательных последствий. В частности, установлено, что торможение любого акта агрессии прямо пропорционально силе ожидаемого наказания. Вероятно, поэтому родители, практикующие наказания своих детей за плохие отметки, почти всегда по внешней активности и настроению ребенка безошибочно угадывают, какую отметку он получил в школе: ребенок приходит домой с чувством вины и стремится уединиться.
Кроме того, торможение прямых актов агрессии почти всегда является дополнительной фрустрацией, которая вызывает агрессию против человека, воспринимаемого как виновник этого торможения. Например, мать, запрещая ребенку баловаться и драться, может столкнуться с ответными оскорблениями («Ты плохая!») или упреками («Ты меня не любишь!»).
Замещение – это стремление участвовать в агрессивных действиях, направленных против какого-либо другого лица, а не истинного источника фрустрации. Ребенок, который не может наказать провинившегося старшего, со злостью принимается портить его вещи, то есть безответные неодушевленные предметы. Или оскорбленный поведением родителей старший брат бьет ни в чем не повинного младшего.
Одной из примечательных идей фрустрационной теории агрессии является эффект катарсиса, заимствованный из психоанализа.
Катарсис – это процесс освобождения возбуждения или накопившейся энергии, приводящий к снижению уровня напряжения. Суть этой, уже тривиальной, идеи состоит в том, что физическое или эмоциональное выражение враждебных тенденций приводит к временному облегчению, в результате чего достигается психологическое равновесие и ослабляется готовность к агрессии. Впрочем, многие экспериментальные данные не позволяют однозначно оценить эффективность катарсиса: установлено, что в ряде случаев агрессивное поведение понижает дальнейшие агрессивные проявления, а в ряде случаев, наоборот, повышает.
Как и концепция влечений, фрустрационная теория не избежала критики. Основной ее огонь пришелся на гипотезу о жесткой взаимопредопределенности самой схемы «фрустрация-агрессия». Было замечено, что люди довольно часто испытывают фрустрацию, но необязательно при этом ведут себя агрессивно, и наоборот. Сторонники фрустрационной теории согласились и несколько видоизменили свою позицию. Представителем такой модифицированной формы теории обусловливания агрессии фрустрацией является Л.Берковиц. Он, во-первых, ввел новую переменную, характеризующую возможные переживания, возникающие в результате фрустрации, – гнев как эмоциональную реакцию на фрустрирующий раздражитель. Во-вторых, он признает, что агрессия не всегда является доминирующей реакцией на фрустрацию и при определенных условиях может подавляться.
В концептуальную схему «фрустрация-агрессия» Берковиц ввел три существенные поправки: а) фрустрация необязательно реализуется в агрессивных действиях, но она стимулирует готовность к ним; б) даже при состоянии готовности агрессия не возникает без надлежащих условий; в) выход из фрустрирующей ситуации с помощью агрессивных действий воспитывает у индивида привычку к подобным действиям.
В более поздних работах отмечается, что при фрустрации личность реагирует целым комплексом защитных реакций, из которых лишь одна из них играет ведущую роль. Это может быть, например, уход, сопровождающийся символическим агрессивным действием (буквальный пример – уйти, хлопнув дверью).
В отличие от прочих, эта теория гласит, что агрессия представляет собой поведение, усвоенное в процессе социализации посредством наблюдения соответствующего способа действий при социальном подкреплении. Образец поведения в данном случае рассматривается как средство межличностного воздействия. Поэтому существенное внимание здесь уделяется изучению влияния первичных посредников социализации, а именно родителей, на обучение детей агрессивному поведению. В частности, было доказано, что поведение родителей может выступать в качестве модели агрессии и что у агрессивных родителей обычно бывают агрессивные дети.
Кроме того, названная теория утверждает, что человек научается и более эффективным агрессивным действиям: чем чаще он их использует, тем совершенней становятся эти действия. Вместе с тем существенное значение имеет успешность агрессивных действий: достижение успеха при проявлении агрессии может заметно повысить силу ее мотивации, а постоянно повторяющийся неуспех – силу тенденции торможения.
Другим важным элементом этой теории является социальное подкрепление. Под подкреплением обычно понимается какое-либо действие, призванное усилить определенную реакцию. Если вести речь именно о социальном подкреплении, следует иметь в виду неосязаемое подкрепление, словесное и несловесное обращение, контролируемое другими людьми. Это может быть похвала или выговор, улыбка или насмешка, дружеские или враждебные жесты.
Существуют неопровержимые доказательства того, что если ребенок ведет себя агрессивно и получает при этом положительное подкрепление, то вероятность его агрессии в будущем в аналогичных ситуациях многократно возрастает. Постоянное положительное подкрепление определенных агрессивных актов в конце концов формирует привычку агрессивно реагировать на самые разнообразные раздражители. То есть наблюдение и подкрепление агрессии со временем развивают у человека высокую степень агрессивности как личностной черты. Педагогические рекомендации в русле этого подхода основываются на наблюдении противоположного свойства: наблюдение и подкрепление неагрессивного поведения способствует снижению враждебности.
Поделиться книгой: