Ты помнишь, мама говорила:Не всё, что светится, – светило.Не всё, что яркое, – цветок.А ты сидишь, меня смущаясь,Румянец щёк в зарю сгущаяИ руки пряча под платок.Родная, мне ли не знакомаПростая огрубелость рук?И что-то повернулось комомИ к горлу подкатилось вдруг.Ужель нам гордость не пристала?И соль потов не дорога?Ведь ты лучи в снопы вязалаИ солнце ставила в стога.Кто назвал тебя чёрным, хлеб?
Кто назвал тебя чёрным, хлеб?Был умом недалёк он и слеп.Если колос был твой налитым,Называли его золотым.И во все времена неизменноЧтили кроху твою священной.Кто назвал тебя чёрным, хлеб?Был умом недалёк он и слеп.Может, пахарь, открывший ладони,Золотых не заметил мозолей?Может, слово такое, как жито,В промежутках времён позабыто?Кто назвал тебя чёрным, хлеб?Был умом недалёк он и слеп.Разве поле под рожью – не поле?Разве колос зерном не окреп?Так доколе же будут, доколеНазывать тебя чёрным, хлеб?Кто назвал тебя чёрным, хлеб?Был умом недалёк он и слеп.…Подвела подгоревшая корка —За тебя мне и больно, и горько.За себя я стыжусь виновато:Всё святое для каждого свято.Олег ЗОРИН
Вечные ценности
На Руси Древней сердцем городаБыл стоящий на взгорке кром[4],Защищавший мечом от ворогаВсё то, ради чего живём —Свою землю, могилы родичей,Звонкий смех во дворах – детей,Отчий дом и богатство родины —Не умеющих лгать людей,Что, садясь за столы дубовыеВсем народом, чтоб править пир,Из братины[5] сыты[6] медовыеОткушали, являя мир…Мчится время в карете вечности,Поднимая былья туман,Над которым Дорогу млечнуюВыткал по небу не обман,А из чаши той – гордых россичейЗвёзды веры, любви, добра,Зажигая их чистой россыпьюСвет безгрешного серебра.Поле
Зацвело гречихи полеУ излучины реки,Ой ты доля, ой ты доля —Лебеда да васильки.Под серебряной ракитойЦвета неба огоньки,На холсте, из будней сшитом,Жизни ночи и деньки,Где от слова мало проку,Где отрадней людям сны,Нет в Отечестве пророков,Только блудные сыны.Рассвет
Над черёмуховой заводьюПаутинковый рассветПерламутровые завязиЗаплетает в лунный свет,Расстелив росой искристоюС них протоку по траве,Чтоб отплыть от звёздной пристаниНа хрустальном корабле.Взлётная полоса
То, что в одном мире считается мистикой, в другом – научные знания…
ПарацельсМы сами жизнью путь торимСебе в другие измеренья,Когда то зло вокруг творим,То дарим людям свет прозренья.Ведь наша сущность – смесь начал,Сплошной клубок противоречий,Она – спасительный причалУ огонька пасхальной свечки,Порывы яростных ветровНа чёрных вымерзших нагорьяхНад бездной пасмурных веков,Бурлящих радостью и горем.Мы – ад и рай, мы – аз и ять,Исток и устье, лёд и пламень,Мы рождены, чтоб созидать,Но разрушаем даже камень.Лишь пред концом своим земнымЛистаем бренные страницыИ, просмотрев их, вновь спешимПо полосе на взлёт, как птицы.Разница
Шли дворяне с Сенатской площадиПо сибирским снегам в острог,А за ними на чахлой лошадиС декабрём рядом ехал Бог…Два столетья с поры той минуло,Море кровушки утекло,Много властей земля отринула,Разбивая их, как стекло.Потому что в Тобольске гибнулиСыны Родины, чтоб народСтал богаче, а бедность сгинула,Но никак не наоборот.И когда мы лишь эту истинуСможем в жизнь свою претворить,Вот тогда на Руси, без мистики,Будет Благо для всех светить.Вечная скачка
Не бойтесь совершенства,Оно вам не грозит,Для черни верх блаженства —Когда дворец горит.Ни в чём не зная меры,Несётся вскачь ордаОт жизни своей серойНеведомо куда,По городам и нивамЕвразии моей,Вцепившись пьяно в гривыБезумных лошадей.Игорь КАЗАНЦЕВ
Auto poetry
В чистые души приходят мечты,Так притягательны, что бы то ни было.Кто это создал, судьба или ты?Автор всегда предстает перед выбором.Пропасть нема в необузданной ржи,Зря состязаешься с ней в остроумии.День, затонувший по мачты во лжи,Стал предсказуемым, даже в безумии.Ищут взаимности тысячи глаз,Каждому хочется быть узнаваемым;Слёз не хватает, и в утренний часЖажда становится их наказанием.Просто найди, обними и согрейГоды напрасно растраченной совести;Всё, что ты ищешь, находится в ней —В жизни, достойной собственной повести.Почему
Вопрос «почему» – самый трудный из всех.Я знаю ответ, только он не поможет.Сегодня со мной и тревога, и смех;Как близкие, мы друг на друга похожи.Но чудо имеет условный предел:Я к роли приятеля вновь привыкаю.Ты злишься за то, что от будничных делТебя без особой нужды отвлекаю.А ночью, когда разводные мостыВчерашней печалью блеснут на изломе,Захочется в горестный миг пустотыНабрать затерявшийся в памяти номер.И я телефонную трубку сниму,Мой голос отправится вслед за монетой;Единственный детский вопрос «почему?»Аукнется истиной: «Ждите ответа…»Осенняя сказка
Восход словно сказкой осенней навеян,В обеденный полдень садится за стол.Никто до тех пор умереть не посмеет,Пока не узнает, откуда пришел.А я – паучок на серебряной нити,Я веру в тебя называю судьбой,И, дверь закрывая в земную обитель,Уже никогда не расстанусь с тобой.Ваниль
Колотит ливень беспощадноХолодной влагой по лицу;Частицы памяти нескладнойРазносит ветер, как пыльцу.Сдаётся лес в бою неравном,Листвы кровавой вьётся след.Я не успел спросить о главном,Но получил простой ответ.Легчайшим запахом ванили,Наполнив грустью небеса,В осеннем облаке застылиДрузей ушедших голоса.Нас добродушно приглашаетВ свои объятья звёздный хор,Где нам ничто не помешаетПродолжить вечный разговор.Елена КАЧАРОВСКАЯ
Волшебница Шу
Там драконы гнездятся, как ласточки,И волшебники носят пижамы,Там слоны ходят в бархатных тапочкахИ доверчивы гиппопотамы.Там целуются рыжие курицыИ влюбляются даже улитки,Там коалы на радуге-улицеШоколадки дают за улыбки.Там лягушки и вправду красавицыВ зеркалах ирреального мира.Мой любимый, тебе там понравится!Заходи. Это наша квартира.В чукотском небе бисер звёзд
В чукотском небе бисер звёзд,В чукотском чуме чай замёрз,К чукотской лайке чешет волк,Чукотской бабке – лыжа в бок,Мешает спать.И жир чадит.Чихнёт чукчонок.Да гундитПод нос чукотская жена.Спокоен чукча – ночь длинна.Что суетиться?Мир неплох.Есть тёплый чум и в трубке мох,Олени. Тундры мир велик.И чукча всем молчать велит.В сиянье ночи он и БогВедут безмолвный диалог…Дом-очкарик
Дом-очкарик.Стёкла-линзы.Шапка крыши.Черепица.По трубе с упорством ниндзяКошка лезет, чтоб влюбиться.А труба ещё дымится.Гаснет небо.Дело к ночи.Кошке небо – заграница,Лапой цапнуть звёзды хочет.В саже хвост.Глаза устали.Разбежались звёзды-мыши,Дремлет сладко кот в подвале.Он давно не любит крыши.Я – пятнистая шкура гепарда
Я – пятнистая шкура гепардаИ колода потрёпанных карт,Задымившая воздух петарда,Невпопад объявившийся бард.Диковатая полукукушка,Затаившийся в иле карась.Сушка, брюшко, ватрушка, петрушка.И ёще – я вчера родилась…Туча. Круча. Порода. Погода.Я – свободная.Только лови.Впрочем, быть я могу кем угодноБез любви…Блюз старой щуки
Незавидна участь старой щуки,А вокруг – сомьё да окуньё,Вот лежу, зелёная от скуки,Я – не злая, всё про нас – враньё.Головастик мне упёрся в жабры,Он меня настроил на обед,Но в пруду печально пели жабы,Отпустила – аппетита нет.Плавать лень, я всех вокруг старее,Щучья жизнь, ни отдыха, ни сна,О, рыбак, поймай меня скорее,Где твоя счастливая блесна?Кстати об обидах
Ослабший кот лоялен к мыши,В усах остатки творога.Он сделал вид, что Вас не слышитИ Вы ему не дорога.Его глаза скупы и сухи,Он будто с Вами незнаком,И безнаказанные мухиГуляют в миске с молоком.Он отомстит Вам ночью в тапки,Свободный и ревнивый кот,Зачем Вы были так бестактны:От Вас собаками несёт.Екатерина КИРИЛОВА
Встреча
Заплутала в жизненной трясине…Мне б на волю думы отпуститьИ проблем распутать паутину,Не порвав слабеющую нить.Я спускаюсь к берегу усталоИ берёзу вижу на пути —Плачет, словно тоже заплуталаИ не может выхода найти.И в тени её ветвей, в прохладе,Я забудусь тихим, крепким сном…Не буди, берёзонька! Не надо!Слёз не лей берёзовым вином.И она терзает душу болью…Мы похожи горькою судьбой.Вместе выход нам искать с тобою,Вместе счастье повстречать с тобой.В долине Мцхета[7]
Прилёг густой туман прохладным утромНа плечи древней Мцхеты, словно шаль,Промокшая в воде Арагви мутной,Стремящейся с подругой Мтквари в даль —За горизонт, горбатый и прогретыйЛучами солнца, гладившего склон,Где ветром колыбельная пропетаПод утро, в мёртвый – самый крепкий сон.Среди холмов стоит старушка-церковь,Чуть сгорбившись, поклон прохожим бьётИ смотрит вдаль так пристально и цепко,Как будто для себя ведёт учёт:Кто ей в ответ сейчас перекрестится,Пройдёт ли мимо или завернётНа тропку, что к её ногам молитьсяУпрямо тянет путника вперёд…А где гранат и виноград созрели,Питаясь воздухом прозрачных гор,Стоит внизу большой Светицховели —Красавец, древний каменный Собор.Здесь всё кругом молчит, как будто знает,Что лучше не тревожить тишину,Когда туман вершины обнимаетИ прячет красоту в своём плену,Где можно заблудиться в спящей далиСреди ветвистых улиц и аллей,Представив, как давно вот так гуляли,Любуясь, предки царственных кровей.В старом кафе
В старом кафе растворился уют,Слышатся звуки знакомого вальса,И полутени интим придают,Словно сошедший с картин Ренессанса.Уединенье, душевный покой,В мир ощущений приятных зовущий.Медленно время стекает рекойИ оседает кофейною гущей.Дымкою прошлого всё обволокЗапах жасмина, в любви растворённый.Свет фонарей осветил диалогПары, сидящей в тени у колонны.Их затянула блаженства игра:Робкими пальцами нежно касаясь,Всё говорили друг другу: «Пора!»,В старом кафе до утра оставаясь…Последнее свидание
Я томлюсь в приятном ожиданииОбраза, приснившегося мне…С листопадом вышла на свидание,Утонув в осенней пелене.Осень шла навстречу мне аллеей,Нарядившись в яркий сарафан,С ожерельем ягодным на шее,С песней птиц, сплетённых в караван.Я в восторге ей в любви призналась:Восхищенью не было границ!Осень благодарно улыбаласьИз-под веток бархатных ресниц…Как печально время увяданья,Но и как возвышенно всегдаС осенью последнее свиданьеВ парке у замёрзшего пруда!
Зинаида КОННАН
Ракитник
(Целебная сила)
Время жатвы настало: октябрь, и закончилось лето.Скоро тыквами скалиться станет во тьме Хэллоуин.Вновь раскрылся ракитник на мантии Плантагенета…Мы устали; целебным напитком ты нас напои!Сколько нажито за год ненужного, набрано скверны…Как покинуть земную реальность с таким багажом?Пусть другие кутят – в ноябре делать нечего, верно.Мы же – нежный побег с благодарностью снимем ножом.Сновидения нам пусть дадут на вопросы ответы,И с покоем в душе мы проводим, очистившись, год.Семена рассыпая по мантии Плантагенета,Ярко-жёлтый цветок дух наш к странствиям дальним зовёт.Особняк
Опять брожу – почти в потемках —По своему особняку.Прекрасной дамой, НезнакомкойСебя сама я нареку.Вот выхожу в оранжерейно —Декоративно-зимний сад,Где белизна цветов лилейнаИ сыплет в стекла снегопад.Я комнат обойду десяток:Заброшенных и обжитых,Где роскошь и царит порядок, —И незаконченно-пустых.Шум улиц и жилых кварталовИ парк за стрельчатым окномПокой не нарушает залов,Скрываемых особняком.Здесь каждый интерьер продуман,И значим тут любой пустяк;Лишь населяют сны и думыДуши заветный особняк.На набережной
Анне Ахматовой
Скалят сфинксы черепа в усмешке,Мрачен в блеске мёртвенном гранит.Пустотой, безлюдностью прибрежнойДушит минотавров лабиринт.Серостью унылый давит камень,Алчно жертвы требуют мосты.В вязком, оглушительном туманеБагровеют за Невой «Кресты».… Милая, что с нами было в прошлом!..Не забыть?.. Я тоже не могу;Но давай о чём-нибудь хорошем:Нынче мы – на этом берегу.Неприветлив, бесприютен вечер, —Не одна ты: я с тобой стою;Мне так хочется обнять за плечиСтатую холодную твою.В память о любимом Летнем садеОставляю розы на снегу;Помни о чугунной той оградеНа суровом невском берегу.Наши сердца не остынут
Наши сердца не остынут,Всё у нас будет, как прежде.Только удел наш отныне —Жить на морском побережье.Пусть за своею стеноюСтарый укроет нас ГородИ набежавшей волноюМоре следы наши смоет.Я откажусь от комфорта,Ты – от холщовых палаток,Чтоб поселиться близ портаВ сказочно-древнем Спалато, —Там, где вползают на склоныУлиц кривых лабиринты,Где неподвластны законамНравы, устои, инстинкты.Пусть ходуном дом наш ходитВ музыке шаткого скрипа,В звуках народных мелодийИ незатейливых скрипок.Станет оливковой кожа,Речь – по-романски певучейИ осенит наше ложеЛаской волшебных созвучий.Наши сердца не остынут,Всё у нас будет, как прежде.Только удел наш отныне —Жить на морском побережье.Игорь КОНСТАНТИНОВ
Вход Господень в Иерусалим
Невозможно мечтами однимиЖить, твердя, что фортуна слепа.Нынче праздник в ИерусалимеИ ликует от счастья толпа.Он, Мессия, явился! Осанна!Значит, грянули вновь времена,Когда с неба посыплется маннаИ пойдёт за волною волнаБожьей милости, ну а покудаЕдет Сын Его, весел и бодр.Улыбается сладко Иуда,И в глаза смотрит преданно Пётр.Вновь – осанна! И вновь загалдели,Захлебнувшись восторгом, они…Оставалось чуть меньше неделиДо убийственных криков: «Распни!!!»Дорога
Из ничего создав немало драм,К себе всегда относимся нестрого…Легка, светла, чиста дорога в Храм,Но ускользает из-под ног дорога.Вдали горит заветный огонёкИ кажется – рукой подать дотуда,Но падаю, споткнувшись о пенёкВнезапно разгулявшегося блуда.Поднявшись, каюсь, чтобы вновь шагать,Уверенный, что буду чист отныне.И чувствую внезапно, что опятьЗалез в болото собственной гордыни.Встаю, иду, но снова я не там:То в яме лжи, то в грубости берлоге…Легка, светла, чиста дорога в Храм,Вот только как остаться на дороге?Мы замерли в молитве сокровенной
Оле
Мы замерли в молитве сокровенной,И никого для нас на свете нет —Лишь две души, скользящих по ВселеннойСредь множества созвездий и планет.Застыло небо, полное жемчужин,Притих устало сонный окоём…Наш мир общенья до предела сужен:Ведь нас так много – мы с тобой вдвоём.Дождь идёт мерзопакостный, нудный
Оле
Дождь идёт мерзопакостный, нудный,Душу тащит в тиски маяты.Я б загнил здесь в хандре непробудной,Запил горькую, если б не ты.Серым летом с ненастьем осенним,Когда, кажется, мысль на летуНамокает, ты стала спасеньем,Заполняя собой пустотуБлёклых будней холодного лета,Вместо солнца мне даришь тепло…Две похожих души, два поэта,Нам и в тяготе не тяжело.Грибы
Нам сегодня не до идей —В Ленинграде, в Москве и на БАМеТолпы рвущихся к цели людейОтправляются за грибами.За дарами, что в поздней агонииОставляет нам лето несмелое…А в лесу, там своя гегемония —Свои красные, свои белые…Я – вне партий, и мне всё равно,Мне-то что до делишек разных?И, подобно батьке Махно,Режу белых, и режу красных.Я бреду, и внимательный взглядНе пропустит ни лист, ни былинку.Вот он – белый аристократ!Режу гада, кладу в корзинку.Столько сил извожу не напрасно я:Труд усилен – финал ускорен.В листьях прячешься, сволочь красная! —Вырезаю его под корень.Пополняю свою суму.Что мне классы? Мне б прибыль обозами! —Я коричневую чумуНарезаю себе под берёзами.Груз не тянет рук, коль он мой, —Мне легко свою ношу в пути нести, —И, счастливый, тащу домойЦелый короб многопартийности.О деньгах…
Сколь языком с эстрады ни мели,А не хватает окаянных денег.И вот сижу я снова на мели,Потрёпанный, как после бани веник.И сколь бы мне в финансах ни везло,Купюры, словно снег весною, тают.Давно известно: деньги – это зло,Но именно его мне не хватает.Белая ночь
Разве юность свою мы забудем?
Эта ночь, как легенда, светла.
Эта ночь своей белою грудью
На Васильевский остров легла.
М. СветловЯ люблю тишину и безлюдье.Ночью вышел – ну что за дела?Эта ночь своей белою грудьюНа Васильевский остров легла.Хоть бы как-то прикрылась, нахалка,Чтобы сраму никто не видал.Так-то что?Пусть лежит, мне не жалко!Но кругом интуристы – скандал!Рты раскрыли мосты над Невою,Замер всадник, глаза округлив, —Ведь уткнулась она головоюВ чуть подсоленный Финский залив.При теперешнем слабом порядкеМожет год пролежать так пластом.Лишь виднеются голые пяткиГде-то за Володарским мостом.Как с ней быть, даже в Смольном не знали.Сам дежурный от страха дрожит:Грудь-то что! На Московском вокзалеСрамотища какая лежит!Лучше б нам наводненье иль вьюгу —Мы б тогда не страдали зазря…Бог помог – убрала нахалюгуПодоспевшая к сроку заря.И спасибо ей – с Богом, без Бога ль,Но сумела нам всё же помочь.Но не зря ведь воспел мудрый ГогольУкраинскую тёмную ночь!Фиалковый бред
А мне вросли фиалки в кожу,
И я не вырву их, не срежу.
Чем крепче вмазывают в рожу,
Тем глубже всё, о чём я брежу…
Е.ЕвтушенкоМне не везёт – ну просто смех,
Судьба в колёса ставит палки –
В местах, где волосы у всех,
На мне вдруг выросли фиалки.
Вначале был я страшно рад
И любовался то и дело
На пахнущее, словно сад,
Изящное, как клумба, тело.
Потом от этой красоты
Мне стало как-то неуютно:
Кругом кричат: «Продай цветы!» –
Стремясь цветок сорвать попутно.
И я крепился, сколько мог,
Но, не стерпев, взмолился Богу,
Когда огромный чёрный дог,
Меня обнюхав, поднял ногу.
Я отогнал его пинком,
Кричу хозяину: «Ты что же…»
Меня прервал он кулаком,
Мои фиалки вмазав в рожу.
И я, обиженный вполне,
