Натюрморт
На старой клеёнке расцветки неброскойПовытерли годы цветы и полоски,И бледное блюдце с отколотым краемВенчает лимонная корка сухая.Растаяло масло в зелёной маслёнке,Просыпалась соль из хозяйской солонки,А сам он взирает серьёзно и строгоНа дом свой родной перед дальней дорогой.Внимательно смотрят глаза с фотоснимкаА дочка с женой тихо плачут в обнимку.Никто и не думал, а вышло-то вот как …Под хлебом в стакане «Столичная» водка.Мопассан
Час пик. Метро. Рассказы МопассанаУ девушки, стоящей надо мной.Вагон – битком, и смотрится чуть странноНелепый плащ и шарфик кружевной.Старательно накрученные пряди,Невзрачное колечко с бирюзой...И хочется спросить – чего же радиТаскаете тяжёлый том с собой?Уступит место молодой парнишка,Она, от чтенья глаз не оторвав,Кивнёт, уткнувшись в старенькую книжку,Одной из героинь рассказа став.Февраль
Февраль. Достать чернил и плакать…
Б. Пастернак (1912)Минус двадцать, февраль и Питер.Дом не топят вторые сутки.Спать ложусь – надеваю свитер,Всё равно замерзают руки.Карандаш со свечой на кухне —Девяносто квартир без света.Этот мир несомненно рухнет…Свет в ночи – вечный путь поэта.Как же можно так жить, послушай!?Мы в культурной столице, вроде?В феврале умер Саша Пушкин,А курок до сих пор на взводе.Убиваемся, убиваем…Бьёмся грудью об лёд, что толку?Лишь любовью обогреваемЭтот день, эта жизнь, и только.Взгляд назад – оседают лица.Как же душно мне здесь, как душно!С февралём я готова слиться,Мне чернила искать не нужно.Родина
Петербургские трущобы,Го́рода окраина.Рассыпаются «хрущобы»,Гибнут без хозяина.Нет воды горячей летом,А зимой, как водится,Весь квартал сидит без света —Свечками обходится.Жгут бомжи костры в подвале —Стены в чёрной копоти.Дверь отмоется едва ли…Им бы наши хлопоты!Эх! Весёлый мой посёлок!Хулиган на гопнике!С Коллонтай до Новосёлов —Панки, фрики, готика…За стеной опять веселье —Вечная бессонница.Что ни ночь, то новоселье,Некогда опомниться.После трёх – орут в полсилы,Затихают вроде бы…Дочь вчера меня спросила:«Что такое Родина?»Школьная фотография
Типичный снимокТипичной школы.Кто с кислой миной,А кто – весёлый.Девчонки в платьях,Мальчишки в «двойках».Вот это – Катя,А это – Борька.У Машки рожки —Понятно людям:Петров Серёжка,Он Машку любит!А вот Иришка,Моя подружка.У нас с ней книжкиВажней игрушек!Дружили так, чтоВ огонь и в воду!Забылось как-то,Затёрли годы.Теперь всё реже,По юбилеям…А я-то где же?А я – болею.Павел Волчик
* * *
Что мне в шелесте листьев?Молитвы девичьей прошение…В этом парковом храмеДеревья поют об одном:Пережить холода в городахИ другие лишения,Целовать южный ветерЗелёным трепещущим ртом.Ты вошла в кабинет,Разметав в свежем воздухе руки,Шлейф обманчивых слуховВтащив в незакрытый проём.Нет слюнявой романтикиВ тихом молитвенном звуке,Только веток качаниеВ небе моём голубом.Ты взяла молоток —Застонали отчаянно гвоздиОт ударов по шляпкамВзревел обезумевший дом,И доскою закрывОблаков белоснежные грозди,Ты ушла. Я остался сидетьПод забитым окном.Не ищи торжества —Я не злюсь, неумелый мой мастер.Отболела на сердце горячемЖивая тоска.Что мне в шелесте листьев?В нём нет твоей мстительной страсти…Я люблю и дышу —оторваласьот рамы доска.* * *
Лихо ночное лапой остылойЗвёздные зёрна в ступе месило,Пыль пропуская сквозь хвойное вито,Сыпало сахар в земное корыто.Иней звенел в предрассветном покое.Город покрылся алмазной мукою.Вышел из дома, пошёл к электричке.Тоненький месяц девичьей ресничкойЛодочкой в море пурпурном купался.Сверил часы, всё на месте, собрался.Вдруг, отражаясь от стёкол машинных,Жарким хребтом разрезая вершины,Чудище доброе влезло на крыши,Иней слизало с асфальта и дышит.Лихо ночное зарёй закатилось,В тени домов убежало и скрылось.Кто-то поджёг в небесах занавески,В дымчатых струйках сияют подвески:Труб заводских не погашены спички!Я на работу спешил по привычке…Предчувствие
Море золотое станет хлебом…Тучи взбухнут жидким серебром,Ласточки, придавленные небом,Взрежут нивы шёлковым серпом.Ветер по лесам тугой пригоршнейВычешет трухлявый сухостой.Чаще запорхает хищный коршун,Над равниной мертвенно-пустой.Рыбьей чешуёй заблещут лужи,В лихорадке спляшут провода,И внезапный шквал обезоружитНеженок, живущих в городах.Как пою я в этой пьяной буре!Как душа резвится вместе с ней!Я вожусь с устройством новой сбруиДля моих Пегасовых коней.Дикий храп пускай тебя не будит,Не нарушит цокот выдох-вдох,Под периной трепетные грудиНе встревожит утренний всполо́х.Не услышишь шороха и всплеска,Не поднимешь замерших бровей,Только всколыхнётся занавеска,В полутёмной комнате твоей.Ольга Воронцова
* * *
Вниз с холма сбегают две дороги:На одной – толпы безликой след,На другой – смешной и длинноногийПолунищий юноша поэт.Но, увы, никто ему не внемлетВ чёрно-белом мире без прикрас —Он не сеет и не пашет землю,Не кутит в корчме в досуга час.Он виновен в том, что звуки лирыВ колыбели с детства услыхалИ увидел все богатства мираЧерез призму сказочных зеркал.Муза шепчет, не даёт покоя(Сам поэт лишь ведает о том),К небу вознесён своей строкою,Он изгоем стал в краю родном.И живёт он вечно одинокоВ стихотворном мире на листе,Ведь в своём отечестве пророкаНе признали даже во Христе.Шахматы
В моей стране всегда война.И в клетке чёрного квадратаЯ одинока, но сильна,Я – Королева Шахамата.И в центре шахматной доски,На самом чёрном в мире троне,Я засыхаю от тоскиПо беломраморной короне.Квадратный мир безумно мал,А я хочу простора власти;Мой господин – как мой вассал,А я желаю взрыва страсти.Чужой престол в моих мечтах,Чужой Король, как змей для Евы.Мой избалованный, Вам шахИ сердце Чёрной Королевы.А Вашей царственной женеПойдет кипенно-белый саван,А белый плащ её на мнеПускай красуется на славу.Вдруг… Слышу голос, как набат.Похож на мой, но полон гнева:«Моя соперница, Вам матИ смерть от Белой Королевы».Поэт и Беатриче
Тон твой резок, а смех неприличен.Но когда ты приходишь к нему,Он-то знает, что ты – Беатриче,В бело-сером табачном дыму.Отражаясь в раскрылиях окон,Непрерывно дрожа на ветру,Для него твой сверкающий локон —Словно солнечный луч поутру.Глаз поэта – звезды сердцевина.В нём сквозь сотни неведомых призмТы мила и по-детски наивнаИ нарочно играешь цинизм.А когда ты, как нимфа без платья,Без стесненья ныряешь в кровать,Для него ты – Мадонна в объятьях,Он не смеет тебя осквернять.А тебе это даже и лучше —Слишком странна такая любовь.Что же взять-то с него? Только душу,Не богатство, не хлеб и не кров.Не такой ли была Беатриче?И была ли? А может, и нет.Только жил в поднебесье, по-птичьи,Ослеплённый любовью поэт.Валерия Вьюшкова
Поле Куликово
Под серой ватой облаков,Как под уютным одеялом,Вздремнуло поле… Шесть вековПрошло с тех пор, как здесь стоялаРусь против Золотой Орды…Характер русского народаКовался молотом беды.Мы – с поля Куликова родом.Смерть и Победа – наравнеРешили здесь судьбу России:Перед лицом угроз извне —Единой стать, огромной, сильной!Детская роща
Пригорок за сараем…Тропа… Трава густа…Нам, детям, – был он раем!Два или три кустаДа рослая берёзаДавали нам приют.От грозной власти взрослыхМы укрывались тут.Мы в играх создавалиФантазии миры.Мы детские печалиМеняли на дарыОбщения. В нём зёрнаИ плевелы растут…Что – честь, а что – позорноМы постигали тут.Иллюзии не строю.С тех пор прошли года.Не сходна жизнь с игрою.Я больше никогдаНе чувствовала общность,Защиту и уютДалёкой детской рощи…Души истоки – тут.Кошка
Голубая лунная дорожкаТретью ночь ложится на паркетОт окна – и до угла, где кошкаСпит обычно…Кошки, впрочем, нет…Кошка,Вновь поддавшись страсти пылкой, —Убежала погулять с котом…С блохами и плешью на затылке, —Но счастливой, возвратится в дом.Третью ночь мне снится:От окошкаПо дорожке лунной голубойДюжину котят ведёт мне кошка,Хвост задрав торжественно трубой!Анатолий Гаврилов
Ожидание
Тихая осень с холодным дождём,Листьев томительный хруст.Мы ещё встреч очарованных ждёмС жарким слиянием уст.Локонов жёлтых горячий языкВьётся вдоль вен голубых.Чётким рисунком божественный ликВ мыслях застывших моих.Ив сквозняковая даль, меж ветвейТени застывших надеждКаплями жизни твоей и моейВ слабом движении вежд.Путь нескончаемый. Сумерки. Даль.Ветер меж веток затих.Встреч предзакатных холодный хрустальВ мыслях крошится моих.* * *
Как печален лес осенний:Скрип деревьев, ветра свист,Ельник весь дождём просеян,Не звенит намокший лист.Шум шагов и шорох капель,Как аккорда звук один.Силуэты серых цапельПосреди сырых равнин.Тяжелеет свод небесный,Всё тревожней птичий вскрик.Далеко ли миг чудесный,Тот желанный встречи миг?Там, за мокрыми холмами,За озёрным рубежом,Между старыми домамиНезабвенный отчий дом.Склоняясь ниц
Шуми, шуми, мой добрый лес,Гаси слезу зари сгоревшей;Раскройся, полог потемневший,Мерцаньем бархатных небес.Под тенью поросли густойЯ, словно мальчик в колыбели,Гляжу в задумчивые елиИ слышу тихий голос твой.Среди коробчатых домов,Квартир бетонных и асфальтаЯ вижу ситцевые платьяТвоих взлохмаченных холмов.Перед величием твоим,Перед твоим святым терпеньем,Я опускаюсь на колени,Склоняясь ниц к ногам грибным.Цветы
Не говорите с женщиной о времени,Не спрашивайте о её годах, —Она в весне, в листве, в росинках, в семени,Она – в цветах.Она во всём: в печали и стремлении.Мы счастливы в объятиях цветов.Не говорите с женщиной о времени —Я это трижды повторить готов.Людмила Гарни
* * *
Крот прорыл «подземку» у мангала,Словно в огороде места мало.Аккуратненько прикрыта норкаСвежею землёю, словно шторкой.Крот пронюхал – здесь ночами шумно,Смех звенит от анекдотов умных,А ему, бедняге, одинокоВ домике прохладном и глубоком.Вот и выбрал крот местечко ловко,Где весёлых дачников тусовка.Только к нам наружу он не выйдет —Вдруг в чужой компании обидят?..* * *
Вяжу подругам джемпера,Одной, другой и третьей…И, вслушиваясь в скрип пера,Пишу стихи о лете.А Юлий Цезарь, говорят,Умел одновременноИ легионы строить в ряд,И речь держать отменно.Мой отпуск быстро промелькнётПод танец спиц и строчек…Стихами полнится блокнотИ тает нить-клубочек.Виктория Гинзбург (Колесникова)
Распутье
Мечта застряла на перекрёстке.Стоит и ищет подсказку свыше.Там бездорожье, растут берёзкиИ даже голос кого-то слышен.Налево – память стирает числаИ грустью полнит чужие даты.Направо… встречи, порой без смысла;Грех, откровение, час расплаты...Сомненья – груз для мечты излишний,Ей надо смело стереть пространство!Мечта задумалась… Запах вишни.Весна. Луч солнца… Непостоянство…Июньский вечер
В тиши лесов так много миражей,Уснувших сказок и забытых истин.Мы, задыхаясь в суете своей,Сжигаем жизнь, прикрывшисьТайным смыслом.Порока стопудовая печатьНас давит постоянным оправданьем.Мы учимся себе и близким лгатьИ тщимся незаслуженным признаньем.Среди людей досужая молваНам кажется важней всего на свете.И шелестят безликие слова,И наши страхи продолжают дети.А память детства верою жива;В лесной тиши есть сказок острова.Любовь и разлука
На светлых крыльях наших снов,Где неизбежно совершенство,Разлукой полнится любовь,Дарует встреча миг блаженства.Но только чувства сохранитьПорой в разлуке невозможно.И рвётся страсти хрупкой нитьОт суеты неосторожной.Бывает, что любви бокалПересыхает от разлуки,Хоть ты летал, мечтал и ждал,От расстоянья стихли звуки.Волненья трепетной грудиВ пространстве растворились синем,Тебе оставив от любвиОдно лишь… Имя.Меня оставила подруга
Подруга верная забыла про меня(Мы с ней когда-то встретились случайно).Она была советчик и судья,Мой оппонент и посвящённый в тайны.С ней не бывало грустно по ночам,Умела рассмешить в одно мгновенье,Её воздушным ветреным речамВнимала я, горя от нетерпенья.Потом бумаги девственная гладьЗа ней порывы мысли отражала.Моих кудрей распавшаяся прядьЕё нередко чем-то забавляла.Но мы расстались... Видимо, еёТеперь другие вдохновляют лица.Подруги-Музы острое копьёВыводит буквы на чужой странице.Монолог Шамаханской царицы перед зеркалом в 2012 году
Мне скучно стало. Уж который векЯ соблазняю слабых, нерадивых,А хочется, однако, быть счастливой.Что делать, я ведь тоже человек.Морщинка новая… откуда у меня?..Я не прислуга – гордая царица.Хотела вот на Прагу подивиться,Но утомила эта беготня.Всех мудрецов склевали петухи.Цари… они давным давно женаты,Сынки – глупы и часто простоватыИ соблазнять их просто… чудаки...Людская спесь не ведает границ,Но проявляется всегда в одном и том же.Волшебник-звездочёт тут не поможет, —Пред зрелищем толпа ложится ниц.Монетный звон в сердцах, а для негоСвятого нет, законов нет и правил.Для тех, кто честь свою в утиль отправил,Все чувства – прах, а пошлость – божество.В Париж отправиться?! Но там и без меняБолонский лес наполнен всякой дрянью.Давно не посещала я Германью…Я в Дрезден съезжу, там живёт родня.К тому же, говорят, что петушкиЕщё сидят на тонких шпилях где-то…Какая всё же круглая планета,Года летят, и страсти коротки…Память
Сыплют на душу былого крупинки;Может, слезинки – кому-то смешинки.Только минутами жизнь не исправить,Снегом растаявшим полнится память.Полнится память улегшёйся вьюгой,Словом обидным, забытой подругой,Недолюбившими нас за мечтами,А иногда и пустыми слезами.На остановках прошедшего летаПамять бывает дождями согрета,В ней оживают забытые тени,Светлой весны возрождают ступени.Память порою бывает беспечна,Чуть легкомысленна и бессердечна.Мы в ней ошибки стремимся исправить…Только обманом наполнится память.Юлия Гордеева
* * *
Город хрущёвский попахивал пивом,Каждый второй шёл с пропитым лицом.Маленький мальчик выводит курсивомМат пятиярусный перед отцом.Город подобен безликой деревне,Где неизвестен глагол «создаём».Невский район – верный шаг в подземелье,Люди с рождения прячутся в нём.Страх их терзает зажить по-другомуИ развернуться бесстрашно вперёд,Перечеркнув вековые законы,В жизни своей совершить поворот.* * *
В пространстве неприкрытого цинизмаПод сводами седеющих небесМне вспомнилась эпоха коммунизма,Идущая с сегодняшней вразрез.Мне вспомнились с уверенностью чёткойПросторы в приозерских Осельках,Где девочка с растрепанною чёлкойРазбрасывает сено на полях.Высокие соседские качели,Подвешенные туго на цепях.Дни детства с ними будто улетели,Оставив лишь истому второпях.Настала перестройка, с ней – талоныС очередями… К нам пришёл «прогресс»,Диктуя рынка хищные законы,Блюдя во всём свой шкурный интерес.Но раньше, без мобильных телефоновИ даже интернетовских сетей,Нам письма приносили почтальоны,И были связи меж людьми живей.* * *
Ангел света стучится мне в двери,Шепчет, с нежностью глядя: «Держись,Пережить помогу я потерю,Буду рядом с тобою всю жизнь.Не бросайся в овраг безрассудства,Трезвый разум не вздумай терять,Возродись, надо к жизни вернуться,Лишь поверь, станешь прежней опять!»Ангел света поглядывал нежно,Гладил ласково по волосам,Открывая дорогу надеждыИ огонь возвращая глазам.
Юлия Гржибовская
Отчий дом
Наш отчий дом. Терраса и балкон,В распахнутые окна перезвонВрывается – весёлый птичий гвалт,Крыльцо сбегает прямо в вешний сад:Сирень благоухает на ветру,Жених-жасмин томится поутру,Акация душиста и белаИ яблоня-невеста расцвела.Любой из нас на многое готов,Чтоб вновь обнять двух милых стариков,Услышать тихое «пока живём».Не покидай же, счастье, отчий дом.Сирень
Сиреневый туман над нами проплывает…
Владимир МаркинВ сирени утопали все дома,Кружилось счастье в переулках лета.Летела из открытого окнаМелодия влюблённого сонета.Сиреневая ночь, «сиреневый туман»И аромат сиреневой купели…Восторженной влюблённости роман —Ах, как они тогда любить умели!Виолетта Гриневич
Послания в никуда
* Смешные ниточки бытия собираются в злой узел трагедии.* Хрупкая скорлупа независимости.* Великие люди – маленькие сумасшедшие Земли.* Что такое хорошо, когда всё плохо?!* Загубленные идеи хлюпают босиком по лужам значимости.* Только когда кувшин наполнен – он не звенит.* Героическими усилиями заслужила отдых на краю вечности.* Куски фраз. Вход в лабиринт мысли.* Наша жизнь – вздох Вселенной, выдох уже без нас.* Душу надо причёсывать.* Взял себя в руки и случайно выронил.* Потерял то, чего не имел.* Разумная страсть может тоже лишиться разума.* А соль дорог тоже съедобна?* Бывает, жизнь преподносит подарки в виде маленькой сосульки: пососёшь – и подарка нет, а, может, его и не было?* Подкова свалилась на меня, теперь очередь за счастьем.* Динамит творчества сотрясает окружающий мир.* Потерять свои иголки – обнажить спрятанное.* Поэт стоял в очереди за вермишелью, а ушёл с поэмой.* Как можно терпеть себя всю жизнь?* Вероятностей много, а я одна.* Берёза уже наклонилась, а ветер всё дует и дует.* Камень мечты так придавил, что пропал голос, потом смысл, потом желание, а потом и сама мечта… и остался только камень…* От горечи твоих слов появилась душевная изжога.* Все говорят о лебединой верности, а кто расскажет о лебединой тоске?* Стихла боль разлуки – началась пустыня свободы.
Мария Груздева
* * *
Юрию
Я в прошлой жизни лебедем была,А может, чайкой, аистом изящным —Лучистой белой птицей, что, крылаРаскинув, листопадом шелестящимС небесной любовалась высоты…Дремало ожиданье в сердце птичьем.Я родилась осенним утром. ТыМеня искал в моём втором обличье,Забыв про первое. Теперь не упрекай,Что на Земле я белая ворона,Что тянет в голубой небесный крайДо головокруженья и до стона…Не потеряй меня. Не отпусти.Я человечью нежность пригубила,Я к прошлому сожгла себе пути.Лишь у души крылатой – та же сила.* * *
Мужу Юрию
Сквозь осеннюю топь и слякоть,Неуютный трамвайный звон…Ты меня научил не плакать,Если беды – со всех сторон.Наземь брошенный, но хранимыйЗолотеющий лист в снегу —Это нежность моя, любимый.Я избыть её не могу.* * *
Ю.В.
Зима, покинув календарь,На ветках почки сотворила.Дождит январь, цветёт январь,И у любви – такая сила:Пространству, времени назлоИ всем законам жизни краткой —Зашелестеть строкой тепло,Сверкнув для вечности загадкой.* * *
Ю.В.
Я люблю свой возраст —тридцать восемь.Вот сейчас и начинаю жить.Золотая, трепетная осень —Чувств и мыслей солнечная нить.Отболело сердце, отгрустило,Обретая нежность и покой.И откуда вдруг такая сила —Птичью стаю приманить рукой?Радугу зажечь, над полем соннымЛистопадной закружить волной…Стало сердце смелым и бездонным,Словно лунный свет в тиши ночной.Пламенеть – не поздно и не рано.Радостно: что было – то не зря!Смотрит, как с картины Левитана,Дышит зноем вечер сентября.В Чесменском соборе
Мужу Юрию
Вспоминается всё чащеДень июньский шелестящий,Свод старинного собора,Сердца трепет, звуки хора.К небесам взмывают свечи.Лик сурового Предтечи…И венчальная иконаСокровенно и бездонноРодниковый дарит свет…Словно смерти в мире нет.* * *
Ю.В.
Ты напрасно глядишь тревожноИ волнуешься зря опять.Мне тебя разлюбить —невозможно!Невозможно тебя потерять.Слишком долго пути-дорогиРазлучали, кружили нас…Не могу я теперь без тревогиРазминуться с тобой на час.Поступь счастьятеперь я знаю,Я сумею его сберечь…Чтобы наша встреча земная,Как моё кольцо, золотая,Стала ярче небесных встреч.
