Помоги проекту - поделись книгой:
Теперь у Рауля побелели губы.
— Не пытайся перевести разговор на меня. То, что я с тобой… что мы… это было ужасно, да — но это не преступление!
— О, конечно! Никто ведь не умер.
— Вот именно! А то, что сделала ты… мой брат был потрясен твоим поступком! Он покончил с собой, потому что не смог перенести такого позора…
— Это ложь!
— Ты виновна, Саманта. Виновна по всем пунктам. И я не могу и не хочу испытывать к тебе хоть каплю сочувствия. Моя семья значит для меня все — а ты погубила моего брата.
— Нет!
— Да! Я все знаю. Ты потребовала развода, и он не пережил…
Саманта закрыла глаза. Бесполезно говорить с тем, кто уже все для себя решил. Рауль придумал себе красивую, благородную картинку в духе Гойи и Веласкеса — и Саманта на этой картинке где-то в левом нижнем углу, там, где черти, ад и грешники. Он ведь даже не представляет, каким адом на самом деле был брак с его братом…
— Рауль, я…
— Я не хочу больше тебя слушать. Твои оправдания… я понимаю, тебе хочется оправдаться, но давай смотреть правде в глаза: ты хотела отомстить мне за мой брак — и ты это сделала. Даже с лихвой. Тебе вполне удалось превратить мою жизнь и жизнь моей семьи в ад.
Саманта со стоном закрыла лицо руками. Все ее надежды рушились — ей не удастся переубедить Рауля. Ни в чем. Горячий южный темперамент плюс преданность своей семье — в его глазах она дважды предательница. И он хочет отомстить — а что может быть лучше, чем забрать у нее дочь?
— Рауль, ты должен меняя выслушать! Я действительно ни в чем не виновата…
— Как и все твои соседки.
— Да нет же, я…
— Хватит, Саманта. Ты была коммерческим директором подразделения! Карлос был влюблен в тебя, он бы и президентом банка сделал, если б смог.
— Да в том-то и дело, он специально меня им сделал, только на бумаге…
— Прекрати! Хорошо, что ты за стеклом. Я мог бы не выдержать и ударить тебя! Хочешь свалить всю вину на мертвеца? Бессовестная, лживая дрянь. Хоть раз ты подумала о тех людях, которые живут только на проценты от своих сбережений? Моей семье понадобятся годы, чтобы расплатиться со всеми, не говоря уж о репутации, которую восстанавливать гораздо дольше и гораздо сложнее.
Саманта покачнулась на стуле. Силы внезапно оставили ее. Ненависть, горевшая в черных глазах Рауля, убивала, не давала дышать.
Он наклонился ближе, почти зашептал в трубку, не сводя с нее горящих глаз:
— Когда-то мы были любовниками. Твое тело горело в моих руках, мы сливались воедино, и нам казалось, что это и есть — рай…
— Пощади, Рауль.
— Так вот, я хочу, чтобы ты знала: мне противно вспоминать об этом. Я никогда не подошел бы к тебе и на милю, если бы мог предположить, что под внешностью ангела скрывается такая лживая, подлая тварь, даже после приговора пытающаяся очернить память человека, которого уже нет на земле!
Саманта закрыла глаза. На мгновение показалось, что вокруг наступила тишина — полная, звенящая, душная… Умолк гул зала свиданий, умолкли все звуки за окном, умолкло все — осталась только вязкая, странная тишина — и гулкие, словно удары церковного колокола, слова Рауля…
Осталось одно, последнее, что может решить ее судьбу и судьбу ее дочери.
— Рауль. Ненавидь меня, презирай, проклинай. Забудь вообще о моем существовании, если это принесет тебе облегчение. Все, что угодно. Только не отбирай у меня дочь. Верни мне моего ребенка.
— Нет и миллион раз нет. Я не допущу, чтобы дочь Карлоса выросла в тюрьме под присмотром какой-нибудь грязной бабы. Забудь о ней, Саманта. Ее даже нет на материке. Прощай.
Он поднялся, чтобы уйти, а Саманта не сделала ни единого движения, чтобы остановить его, слишком потрясенная услышанным. Ее девочка… ее увезли на Форментеру! Он все-таки добился того, что ему ее отдали!
Только не сойди с ума прямо сейчас.
— Ты — чудовище, Рауль.
— Да неужели? А ты? Что за мать ты, Саманта? Хоть раз ты подумала о дочери, устраивая свои грязные козни? Задумалась, что будет с ней, если твое мошенничество выйдет наружу? О, нет, твоя жажда мести и наживы была слишком сильна, тебе стало просто наплевать на тех, кто рядом.
— Я люблю ее.
— А я о ней забочусь. Она останется со мной. Собственно, об этом я и пришел тебе сообщить — все остальное дурацкая лирика. Девочка в полном порядке, о ней хорошо заботятся, и так будет и впредь. Она вырастет умной, хорошо воспитанной и честной. Не такой, как ее мать.
Саманта криво усмехнулась серыми губами.
— Как это… разумно. Это все, что ты можешь ей дать?
— Это больше, чем дала бы ей ты.
Другая женщина вырастит ее дочь. Другая будет читать сказки на ночь…
— А любовь, Рауль?
Он осторожно опустил трубку на рычажки, выпрямился и посмотрел на Саманту сквозь стекло. Она выдержала его взгляд, потому что ей было уже почти все равно…
А потом он приблизился к стеклу, положил на него ладонь и произнес — беззвучно, но вполне ясно — всего одно слово.
НЕНАВИЖУ…
Она не помнила, как дошла до камеры. Где-то в груди разгоралась боль, жаркая и острая, словно раскаленный гвоздь, воткнутый прямо в живое, и без того измученное тело…
Когда новенькая и на третий день отказалась идти есть, соседки потребовали вызвать ей врача…
Через три дня Саманту Аройя перевели в тюремный лазарет.
2
ОСТРОВ ФОРМЕНТЕРА. ТРИ ГОДА СПУСТЯ
Волны накатывали на берег с ленивым шуршанием — шшух-шуух…
Солнце щедро заливало белоснежный песок золотом.
Листва трепетала еле-еле — ей было лень.
Впрочем, здесь, на холме, было вполне сносно. Ветерок нес с моря прохладу, кусты цветущего дрока надежно защищали от палящих лучей.
Мужчина сидел на земле тихо-тихо. Словно изваяние, замер, боясь пошевелиться.
В кольце его рук мирно спал ангел.
Ангел задумчиво держал во рту палец, у ангела были смуглые щечки и золотые локоны, а еще длинные черные ресницы, доходившие едва ли не до середины щек. Ангел был пухлым, умиротворенным и во всех отношениях замечательным.
Рауль осторожно отвел с нежного лобика, покрытого легкой испариной от крепкого сна, золотой завиток. Какая она красавица — Эсамар Анжела Конча ди Аройя! Настоящая принцесса острова Форментера.
Когда-нибудь ты ей и станешь, малышка, подумал Рауль с нежностью. Эта земля — твоя по праву. Скоро уладятся все вопросы с Мерседес, он подпишет необходимые бумаги — и станет просто управляющим на этом острове, острове, где живет маленькая принцесса Кончита…
И зачем нужны банки, самолеты, машины и бизнес — если можно пройтись по бегу синего-синего моря, сжимая в руке крошечные пальчики лучшей девочки на свете, а потом подняться на прохладную террасу старинного каменного дома, увитую виноградом и жимолостью, сесть на большую деревянную скамью и рассказывать маленькой принцессе волшебные сказки — и прекрасную правду.
О королях и рыцарях, о смелых пиратах и отважных путешественниках, обо всех Аройя, когда-либо живших на этой земле… И о прекрасных, как сон, женщинах, ждавших их на этом самом берегу.
Рауль неожиданно нахмурился и инстинктивно крепче прижал к себе девочку. Другие золотые локоны почудились ему в полуденном мареве.
Саманта. Сэмми. Ее нежный образ был безжалостно разрушен той страшной встречей в тюрьме три года назад. Рауль поежился от воспоминаний. Непрошеная жалость шевельнулась в глубине сердца, но он отогнал ее. Благополучие Кончиты прежде всего. Он обещал это ее отцу и своему брату…
В этот момент Кончита прошептала во сне:
— Мама!
Рауль вздрогнул, как от удара.
— Все в порядке, я здесь, моя сладкая.
Он знал, что она не проснется и проспит еще минут двадцать. В свои три с небольшим года она не могла, разумеется, помнить мать, с которой рассталась в младенчестве. Или могла?
Рауль бережно отнес девочку в дом и положил на широкую софу, обложив со всех сторон подушками, чтобы она не скатилась на пол. В доме было тихо. Мерседес, с которой он и после развода делил этот дом, настаивала на обязательном послеобеденном сне для всей семьи, и сегодня он был даже рад этому.
Скоро Кончита начнет задавать вопросы. А Раулю предстоит найти правильные ответы.
Воровато оглянувшись на спящую девочку, он достал из запертого в обычные дни ящика стола диск. Сел перед телевизором так, чтобы загородить экран, и приглушил звук.
Надо же, он уже стал забывать, какой красавицей была Саманта. Тогда ей было всего двадцать лет, и каждая клеточка ее тела излучала радость жизни. А еще — сексуальность. Он с трепетом вспомнил, как страстно они любили друг друга, как вдруг…
— Мама!
Он похолодел и медленно обернулся. Кончита сидела на софе, еще не проснувшись, но вполне сознательно гладя на экран. Он торопливо выключил телевизор, но малышка быстро сползла с софы, залезла к нему на колени и сама нажала нужную кнопку.
— Мама!
Она даже не понимает, что она сейчас говорит.
Всего однажды Кончита назвала мамой Мерседес, но они поправили ее и попытались все объяснить. Кончита насупилась и продолжала повторять это слово до тех пор, пока Мерседес не взорвалась. Сам Рауль тогда тщательно прятал усмешку, видя, как в малышке просыпается фамильное упрямство ди Аройя.
А еще она чертовски обаятельная девчонка. Вот и теперь она обвила его шею своими маленькими ручками и просительно заглядывала ему в глаза:
— Кончита хочет смотреть.
Что ж, если это ошибка, то он ее уже совершил. Рауль кивнул и включил пленку.
Кончита смотрела внимательно, особенно же ее позабавил момент, когда Саманта, как всегда, увлеклась танцевальными пируэтами и, разрезвившись, свалилась в небольшой утиный пруд. Наконец пленка кончилась, однако память услужливо подсказывала, что было в тот день дальше. Он тогда выключил камеру, вытащил хохочущую Саманту и целовал ее до тех пор, пока оба не начали задыхаться.
Сейчас, столько лет спустя, Рауль словно наяву ощущал воду того пруда на пальцах и вкус тех поцелуев.
Он позвал Кончиту купаться, потому что боялся ее вопросов и не готов был отвечать на них. Как ей сказать о матери? Рассказать, что она сидит в тюрьме, или придумать красивую неправду? Кто же тогда эта женщина на видео?
Рано или поздно Кончита захочет увидеть свою мать, даже если он всеми силами будет этому препятствовать.
Саманта освободится не раньше, чем года через два, так что время еще есть.
Рауль любил маленькую девочку больше жизни. Однажды она ворвалась в его застывшее сердце, растопила лед и осталась там навсегда. Теперь она значила для него все, и жизнь без нее смысла не имела.
Саманта не получит ее назад. Пока он жив, этого не случится.
— Сеньора Аройя, каковы ваши планы на будущее?
Голос офицера полиции ласково мурлыкал, но Саманта все равно почувствовала, как желудок ухнул куда-то вниз, а сердце попыталось остановиться.
За прошедшие годы она научилась контролировать себя, за последние полгода — научилась не пугаться полиции и по возможности спокойно смотреть в глаза стражам порядка… Сегодня выдержка была ей необходима. Она с усилием улыбнулась в ответ:
— Хочу загореть как следует!
— О, разумеется. Где планируете остановиться?
Он пододвинул к себе лист со списком имен. Кто там, интересно? Наркодилеры, террористы, известные педофилы? А вдруг там ее фамилия? Недавно вышедшая из заключения…
— Так в каком отеле вы остановитесь?
— Еще не знаю. Поищу что-нибудь дешевое. Друзья говорили, здесь можно недорого снять комнату.
Молодой человек не дал сбить себя с толку.
— У вас испанская фамилия.
Спокойно, Саманта, спокойно!
— Мой муж был испанцем… Он умер более трех лет назад.
Взгляд, которым наградил ее офицер, живо напомнил ей тюремных надзирателей. Тем тоже приходилось выслушивать массу неправдоподобных историй, поэтому подозрительность была у них в крови.
— У него здесь были родственники?
— Мой муж жил и работал в Барселоне. Его семья — где бы она ни жила — была против нашего брака. Они даже на свадьбу не приехали. Я понятия не имею, где они находятся и живут. Так что, с документами все в порядке? Единственное, что мне нужно, это отдых на море. Я перенесла операцию, и мне необходим покой.
Офицер с большим интересом изучил все ее лекарства, которых было немало. В основном — гомеопатия и успокоительное. Этому молодому испанцу вряд ли знакомы названия… Операция действительно была тяжелой. Собственно, из-за болезни ее и освободили досрочно. Фил Колман тоже приложил к этому руку. Фил! Благослови его Бог. Единственный ее друг… Кстати, он наверняка ее уже ждет и гадает, куда она запропастилась.
Поделиться книгой: