Помоги проекту - поделись книгой:
Французские высшие градусы были введены в России еще при Чуди, а также и в ложе, упомянутой Олсуфьевым. Позже связи русского масонства с Францией никогда не порывались вполне. Заметную роль в делах масонских лож Парижа играл русский посланник при французском дворе гр. А. С. Строганов. В 1773 году он участвовал в комиссии французского Grand Orient, пересматривавшей устройство высших степеней.
Французское рыцарство не пользовалось авторитетом среди масонов, ставивших для ордена более серьезные задачи. «Французское масонство мы все, так называвшееся тогда Рейхелевские масоны, совершенно презирали и почитали за глупую игру и дурачество», — показывал, например, Новиков.
Несмотря на такое отношение ригористов из кружка Новикова, французское рыцарство имело много приверженцев среди богатых бар и веселящейся молодежи Петербурга. Под влиянием французского ритуала создалась особая система, выработанная блестящим артиллерийским генералом Петром Ив. Мелиссино и примененная им с шумным успехом в ложе Скромности с 1775 года.
Ложа славилась своими концертами, вечерами, блеском убранства и торжественного ритуала. К трем иоанновским степеням Мелиссино добавил градусы: 4) Темного Свода, 5) шотландского мастера и рыцаря, 6) философа и 7) великого жреца (Magnus Sacerdos Templariorum). Седьмой градус имел духовный характер. Собрание его («конклав») начиналось обедней, если был налицо православный или католический священник, или пением духовных песен, если среди участников собрания преобладали протестанты.
«Конклав» являлся венцом Мелиссиновой системы. «В течение своей неусыпной деятельности по занимаемой им в л. должности, Мелиссино, — говорит Л — р, — старался с осторожностью выбирать из братьев высших степеней тех, которые были достойны и способны к воспринятию высших поручений, чтобы составить из них тайный комитет, который он назвали Конклавом, не образуя, впрочем, из него особой VIII степени, так как в сущности VII степень была ею; но числа членов Конклава он не мог довести до 10. С членами этими он теснее сблизился, и вменил в общую их обязанность, чтобы, для достижения высших познаний, каждый из членов без утайки сообщал всем прочим членам о том, что ему удастся открыть, поощряя их вместе с тем быть верными своему призванию и усердно стремиться к достижению истины».
В 1782 году Мелиссино закрыл ложу, опасаясь правительственных гонений на масонство. Весной 1783 года, как сообщено было в Урании, ложа Скромности «почти распалась»[120]. Возобновилась она (опять с участием Мелиссино) при образовании второго Елагина союза в 1786 году[121].
От 1786–1787 годов сохранился длинный список членов ложи («Золотая книга», Das Goldne Buch.)[122].
Ложа существовала и в начале 1790-х годов. В 1791 году в нее был принят некто Иван Михель.
22 января 1793 года, согласно письму отложи Скромности, в ложу Урании был запрещен доступ девяти масонам, исключенным из ложи Скромности.
Вместе с ложей Скромности возобновил «работы» и сам Елагин. «В 1786 году, — писал Иван Перфильевич, — разномысленные братья стали меня просить о соединении их». Елагин был в это время «на острову своем[123], яко Иоанн в пустыни». Однако он «знал царствующий у них (петербургских масонов) непорядок и темный путь, по которому самолюбивая брауншвейгская л. их ведет, и для того принял опять многие лета покоящийся молоток… имея в мыслях соединение братий во едино стадо, и благовестив Истины единой, не людьми вымышленной, но в естестве мира, в человеке и в Боге от вечности пребывающей».
Елагин начал «объяснениями таинственной науки под названием свободных каменщиков, разделенными на вечера и беседы, говоренные в капитуле, или великом училище во граде св. Петра».
«С сердечным восхищением взираю я днесь на ваше, любезные братья, собрание, — открыл беседу Елагин, — ибо через то познаю я в вас тех древних друзей премудрости, которые священные наши работы разделяли со мною и к которым душа моя непрерывным любви братским союзом всегда была привязана. Неприятные обстоятельства хотя на некоторое время и прервали цепь упражнений наших, но кажется, что из усердия и ревности нашей не истребили они памяти тех богоугодных времен, когда мы под сению невоспрещающего правительства беспрепятственно собираться могли. Ваше для сего присутствие доказывает совершенно сию истину, что мы еще единомышленники и к общим паки трудам удобны суть».
Новый союз Елагина имел близкие отношения с Великой Ложей Йоркских масонов[124].
В системе по-прежнему было семь степеней — три иоанновских братьев, шотландских мастеров, посвященных и, вероятно, — Royal Arch. VII степень составляла капитул.
Капитул собирался при ложе Скромности. Кроме преобладавших в союзе лож Скромности и Урании (которым были открыты все семь степеней), остальные ложи «работали» только в первых пяти градусах. Капитул VII степени управлял всеми ложами, не образуя особой Великой Ложи. Каждое полугодие все ложи союза сообщали капитулу о своих «работах».
Управлялись ложи на основании «старых основных законов Елагиной системы».
Законы выдвигали на первый план права высших градусов и добивались твердой дисциплины. «Братья высших степеней, — гласил один из пунктов (ст. 2, § 4), — за свое усердие и прилежание, заслуживают почета и уважения».
Отдельная статья обеспечивала «права мастера стула»: «1) Самому избирать должностных лиц, за исключением братьев-судей, которые избираются большинством голосов.
2) Назначать для исполнения особых поручений братьев малой комиссии, за исключением судей.
3) По собственному усмотрению и совести повышать братьев в высшие степени».
Специальная должность «братьев-судей» была установлена, чтобы они следили за «работами» всех лож и препятствовали всякому «пагубному бесчинству» (п. 11).
Особой клятвой обеспечивалось повиновение всех членов ложи мастеру стула: «Мы клянемся Богом и Нашею масонскою честию, что в точности будем соблюдать все наши законы и исполнять требования нашего почтенного мастера стула, которого мы добровольно и единогласно избрали; поэтому мы будем оказывать ему и его должностным лицам подобающее им почтение» и т. д.
Организация союза недолго оставалась неизменной. Уже в следующем году проявилось желание некоторых стоявших во главе братьев образовать еще более тесный кружок в виде капитула VIII степени.
«Более года, — писали Елагину ложи Скромности и Урании 25 февраля 1787 года, — явилось здесь несколько иностранных масонов («австрийский кавалер, лифляндский дворянин и французский купец»), которые стараются ввести неизвестные степени искусства… Предложенные ими новые толкования в особенности быстро пустили корни в здешней ложе Конкордии и успели уже там разрастись в ствол и ветви. В этой ложе, к которой присоединились несколько членов ложи Гигеи и других лож, занимаются разрядом работ в так называемых высочайших степенях, который совершенно неизвестен капитулу 7-й степени английской конституции»[125].
«При этих нововведениях, — продолжало письмо, — всего вреднее слухи, уже распространившиеся между здешними масонами, что такие работы происходят вполне с вашего ведома и согласия; что в заключение теперешний наместный мастер ложи Конкордии (К. фон Норден) уже назначен и признан от вас русским наместным великим мастером; что затем вскоре состоится новое учреждение, в силу которого наши обе ложи (Урании и Скромности), хотя они старейше, будут представлять донесения, речи и отчеты о своих работах и предприятиях вновь явившемуся на свет в этой младшей ложе капитулу, одному отныне правильному; причем упомянутый наместный мастер будет облечен в звание генерального викария северных провинций».
Слух оказался верен; возник Высокий капитул VIII степени (Der Hohe Capitul), гроссмейстером которого стал Елагин, а викарием определен был фон Норден. 20 марта 1790 года капитулом утверждена была конституция ложи Малого Света в Риге; от имени капитула происходила инсталляция этой ложи (28 сентября 1791 года).
Образование Высокого капитула сопровождалось внутренней борьбой в союзе. Некоторым отражением этой борьбы явились события 1787 года в ложе Конкордии.
В августе этого года один из членов Конкордии Кампенгаузен прислал в ложу письмо, где предлагал упорядочить «работы» ложи: следить, чтобы за столами не было шума между братьями, раз в месяц читать законы ложи и пр. Мастер стула, К. фон Норден, признал это письмо оскорбительным для себя и передал молоток наместному мастеру Ф. А. Рылееву. По прошествии некоторого времени фон Норден снова принял молоток.
Тогда несколько членов ложи — Кеслер, Грёссер, Рускони и Луджер — стали требовать ответа на письмо Кампенгаузена. В результате все они были исключены из ложи после того, как от имени комитета ложи барон Унгерн-Штернберг заявил им, что подобный поступок есть подражание республиканцам.
В 1791 году рижские ложи Аполлона, Астреи, Кастора и Меча отказались принять участие в инсталляции Высоким капитулом ложи М. Света.
22 января 1792 года ложа М. Света жаловалась на это Елагину: «здешние ложи привыкли видеть конституции, подписанные лично вами, высокопросвещенный провинциальный великий мастер и гроссмейстер, почему они и считают себя вправе сомневаться в действительности нашей грамоты, тем более что о существовании Высокого Викариального Капитула (des Hohen Vicarirenden Capituls) они не осведомлены».
Высокий капитул объединял в своем непосредственном заведовании ложи Конкордии, Гигеи и Бессмертия в Петербурге и ложу М. Света в Риге. Вероятно, после некоторых колебаний ему подчинились и лл. Скромности и Урании, согласившиеся разделить свои преимущества с Конкордией, чтобы вовсе их не лишиться. Таким образом, в союз входили следующие ложи:
в Петербурге — лл. 1) Скромности, 2) Урании, 3) Гигеи, 4) Конкордии, 5) Бессмертия;
в Риге — 6) л. М. Света;
в Ревеле — лл. 7) Изиды, 8) Братской Любви, 9) Надежды Невинности;
в Архангельске — 10) л. Северной Звезды.
Кроме того, находились в более или менее тесных сношениях с ложами Урании или Скромности, примыкая этим к союзу:
в Петербурге — 11) л. Пеликана (Благотворительности);
в Риге — лл. 12) Аполлона, 13) Астреи, 14) Кастора, 15) Меча[126];
в Ревеле — 16) л. Трех Секир;
в Кронштадте — 17) л. Нептуна;
в Москве — 18) л. Александра[127];
в Могилеве — 19) неизвестная ложа[128].
И три ложи в пределах тогдашнего Польского Королевства:
в Митаве — 20) л. Трех Венчанных Мечей;
в Житомире — 21) л. Рассеянного Мрака;
в Белостоке — 22) л. Золотого Перстня.
Ложи эти имели связи не только между собою, но также с немецкими и английскими организациями.
В ложе Урании был свой постоянный представитель от соединенных гамбургских лож Авессалома, Эммануила, Св. Георгия и Фердинанда (бр. Шубак, Schuback); в свою очередь, Урания уполномочила бр. Келлинггусена (Kellinghusen) представлять ее интересы в Гамбурге. Кроме того, Урания сносилась с л. Royal York de l'Amitie (Берлин), Drei Degen (Галле), Minerva zu den 3 Palmen (Лейпциг), Pilger (Лондон), № 175 (Бирмингем).
Ложа Малого Света охотно принимала в свою среду масонов с рекомендательными дипломами от берлинской ложи Royal York de l'Аmitie.
Весной 1790 года Малый Свет принял общее постановление о денежных взносах прибывающих из Германии членов: 1 1/4 рейхсталера они обязаны внести наличными, на остальную же сумму получают отсрочку по соглашению с казначеем ложи.
В 1792 года нормальная жизнь союза была нарушена катастрофой московского розенкрейцерства. Ложа Урании не имела вовсе собраний с 28 июля по 11 декабря 1792 года «по обстоятельствам времени».
Вебер свидетельствует, что московские события «произвели сильное впечатление и на тех братьев, которые не принадлежали к розенкрейцерству».
В следующем году закончил существование и Елагин союз.
«Когда во Франции вспыхнула революция, — объясняет Л — р, — и французские якобинцы, прикрываясь внешними формами лож, стали совершать свои бесчеловечные поступки, то мудрая монархиня сочла за благо прекратить действия лож в своей империи и поручила высокопочтенному брату Мелиссино до времени прекратить все работы лож. Вследствие таковой воли всемилостивейшей монархини все ложи, состоявшие под гросмейстерством Елагина, в 1793 г. единодушно прекратили свои работы».
Внутренняя жизнь капитула и частных лож сильно разнились между собою. Капитул являлся как бы высшей школой масонской мудрости. Подобно тому, как на «теоретических собраниях» изучали «Теоретический градус» — квинтэссенцию розенкрейцерской науки, — так на заседаниях Елагина капитула сам гроссмейстер читал свое громадное историческое и философское «Учение древнего любомудрия».
В то же время, однако, жизнь отдельных лож Союза во многом походила на далекое от решения всяких философских вопросов мирное существование 1770-х годов: те же экономические заботы, тот же порядок заседаний, те же бесчисленные приемы новых членов.
В Урании по-прежнему было три эконома для заведования хозяйственными делами. Дела эти, видимо, поправились: 8 октября 1782 года происходило торжественное освящение нового дома Урании.
Собственный дом составлял предмет мечтаний и вожделений также и для ложи Малого Света. 8 мая 1790 года член ложи Гурко предложил по выгодной для ложи цене купить его недостроенный дом в рижском предместье. Несмотря на выгодную цену, уложи не хватило наличных денег, вследствие чего и «был пущен особый подписной лист». В августе деньги еще не были собраны, и трое братьев подписали 35 рублей на достройку дома. В результате ложа прочно связалась с домом, но достроила ли его — неизвестно.
Так же как и в 1770-х годах, блестяще поставлена была в ложах музыкальная часть. В марте 1785 года в Урании при большом стечении народа исполнялась оратория, сочиненная одним из «братьев с талантами». А ложа Малого Света в ознаменование заслуг двух из своих «музыкальных братьев», Гофмана и Брандтвейнера, решила повысить их в степени — и притом даром. Через десять дней одного из них повысили, а другому, правда, дали только денежное вознаграждение.
Так же вели борьбу со служащими братьями за их поступки. В ложе М. Света один из служащих, Теодор Скенс, был «министериал здешнего губернского магистрата», а другой — «домашний гофмейстер» генерал-аншефа фон Эльмпта. Министериал обнаружил неряшливость и охоту к спиртным напиткам, за что и подвергся увещанию. В Урании 1788 года служащий брат Шмидт был исключен вследствие постоянных жалоб на его поведение.
Наконец, так же, как в 70-х годах, не одни служащие братья, но и те, кому они служили, навлекали на себя репрессии.
Ложа Надежды Невинности писала Елагину, что казначей ее Лёв не дает отчета в делах и грозит ей полицией, а два члена ложи говорили неприличные вредные для ордена речи и совершали дурные поступки. 13 ноября 1789 года новый мастер стула сообщал что бывший наместный мастер Стехбан забрал конституцию ложи, большую печать и другие предметы и грозится уничтожить ложу. Ложа просила Елагина принять нужные меры.
В начале 1793 года исключено было девять братьев из ложи Скромности: восемь человек за долги, а один — аптекарь Бартельс — «за неподобающие выражения и бранные речи».
В ноябре 1790 года четверых своих членов удалила ложа Урании за беспорядок а заседании: одного на три месяца, одного на два и двух — на месяц.
5. Розенкрейцерство
Розенкрейцерство не было открыто Шварцем во время его заграничной поездки: русские братья слыхали о нем и раньше. В 1776 или 1777 году (как раз когда шли поиски высших степеней в Швеции) Новиков виделся с кн. П. И. Репниным. Князь рассказал, «что он в разных государствах бывши искал (истинного) масонства, и что, не жалея денег, старался он доставать всевозможные градусы, но всегда находил ложные; но наконец познакомился с одним человеком, а где не сказал, который дал ему понятие такое, что истинное масонство скрывается у истинных Розенкрейцеров, что их весьма трудно найти, а вступление в их общество еще труднее, что у них скрываются великие таинства; что учение их просто и клонится к познанию Бога, натуры и себя; что много ложных обществ, называющихся сем именем, и потому-то весьма трудно найти истинных; и многое говоря заключил, что счастлив тот, кто найдет истинных».
Во время своей заграничной поездки 1781–1782 годов Шварц завязал отношения не только с герцогом Брауншвейгским, но и с берлинскими розенкрейцерами Вёльнером[129] и Теденом.
Вернувшись в Россию, он и привез акты от тех и других; «благотворных рыцарей» — от герцога, «теоретического градуса» — от Тедена.
Вторая связь с самого начала была для руководящих братьев более привлекательной, чем первая. Тургенев говорил об этом в своем показании: «Герцогу Брауншвейгскому неограниченного повиновения я не обещал никогда, а в зависимости его были на некоторое время и здешние тож некоторые ложи, а та ложа, к которой я принадлежал, и не была… В сей связи не находил я ничего, до учености касающегося, то вместе и с согласия прочих мы оставили, а вошли в знакомство с Вёльнером».
«Герцогу мы, и я в том числе, присяги не делали, — показывал в другом пункте Тургенев, — да и связь сию не уважали… а держались связи Вёльнеровской, считая ее полезною и удаленною от политических видов».
«Вёльнеров же круг, — доносил Екатерине Прозоровский на основании сведений, почерпнутых им из бумаг ордена и из «конфиденции» Гагарина, — или ложа в Берлине розенкрейцеров и разных систем с кругом герцога Брауншвейгского и между собою не в согласии».
Несогласие это наконец было закреплено и на бумаге: 11 ноября 1783 года Вёльнерова ложа Трех Глобусов в Берлине сообщила всем ложам, находящимся с нею в дружеском союзе, о следующем своем твердом намерении:
«1) Объявляем себя совершенно свободными и независящими от всякой масонской зависимости, какого бы звания ни была оная; напротив же сего, 2) предлагаем всем масонским ложам, внутри и вне Германии находящимся, какой бы они системы ни были, масонское дружество наше и сердце искреннейших братьев и просим их о равномерном воздаянии».
Письмо это получено было в московской ложе Трех Знамен в начале 1784 года. Оно и определило собою окончательный поворот московских масонов от «благотворного рыцарства» к розенкрейцерству.
Уже с конца июля 1783 года, имея, вероятно, внутренние сведения от Тедена или Вёльнера, главари московских масонов начали подготовлять этот поворот.
23 июля кн. Н.Трубецкой советовал Ржевскому войти «в переписку с герцогом Брауншвейгским и с секретарем генерального ордена Шварцем»; при этом он, видимо, страшно гордился своими внутренними познаниями. «Я расхохотался, — писал он, — когда увидел, мой друг, из твоего письма, что Рибас принимает Р. К. за градус».
Через неделю, 30 июля, Трубецкой сообщал своему корреспонденту: «Мы не думаем по брауншвейгскому ритуалу работать, а будем работать в четвертом градусе по тому ритуалу, который тебе сообщим».
Наконец, 19 августа Трубецкой наставлял Ржевского «об устроении теоретического градуса». «Спешите открыть градус, — торопил Трубецкой, — дабы оным могли воспользоваться достойные…»
Временной организацией, которою московские братья заменили рыцарство, был союз четырех «матерей лож»: Трех Знамен (Татищева), Озириса (Трубецкого), Латоны (Новикова) и Сфинкса (Гагарина).
«Советую открыть для себя ложу из избранных братий… — писал тому же корреспонденту Трубецкой 5 сентября 1783 года, — о усыновлении которой напиши в мать-ложу письмо, которая, ложу твою приняв, дозволит ей работать в четырех степенях. И через то ты совершенно от рыцарства уклонисся, ибо в теоретическую степень чтоб войти, нет нужды быть рыцарем, но достойные входят прямо из екоссов».
В 1784 году (вероятно, после получения упомянутого письма отложи Трех Глобусов) на место четверного союза поставлена была единая Провинциальная Ложа. Чиновниками ее состояли: 1) великий мастер — кн. Ю. В. Долгорукий[130], 2) наместный мастер — кн. Н. Н. Трубецкой, 3) 1 — й надзиратель — кн. Н. И. Одоевский, 4) 2-й надзиратель — кн. В. В. Долгорукий, 5) секретарь — А. Я. Клейн, 6) ритор — М. М. Херасков, 7) казначей — А. Н. Щепотьев, 8) обрядоначальник — Б. А. Загряжский, 9) 1-й собиратель милостыни — кн. Г. А. Щербатов, 11) великий придверник — Н. С. Лаптев.
В капитуле, который, должно быть, явно управлял делами организации, участвовали: кн. Ю. В. Долгорукий (предстоятель капитула), кн. В. В. Долгорукий, кн. Н.Н.Трубецкой, М. М.Херасков, кн. Н. И.Трубецкой, Н. И. Новиков, кн. Н. И. Одоевский, А. Н. Щепотьев, кн. Г. А. Щербатов, кн. И. Н. Гагарин, О. А. Поздеев.
В ведении Провинциальной Ложи, кроме четырех «лож-матерей», находились: в Москве: лл. 1) Светоносного Треугольника, 2) Девкалиона, 3) Св. Моисея, 4) Блистающей Звезды, 5) Гермеса; 6) неизвестная ложа под управлением Е. Е. Гине; 7) л. Астреи;
в Казани 8) л. Восходящего Светила (или Солнца);
в Могилеве 9) л. Геркулеса в Колыбели (или в Пеленках);
в Симбирске 10) л. Златого Венца[131].
Все эти ложи просуществовали недолго.
«В 1786 году, — показывал Новиков, — все масонские ложи, сколько их было с нами в связи, уничтожены, и собрания быть перестали и члены из нашего знакомства вышли». Устраивались с тех пор только тайные собрания «теоретических братьев». Причиной были те систематические со стороны правительства гонения, которые начиная с 1784 года обрушились на новиковский кружок.
Московские ложи, по словам Елагина, едва не навлекли на себя в это время «громовые тучи», и только благодаря закрытию явных лож отодвинут был на шесть лет момент, когда «мрачного негодования дворского туча на всю братию, особливо на собор московский гром запрещения тайных собраний испустила».
Не все члены Провинциальной Ложи участвовали в московском капитуле 1784 года. Зато все правление «теоретического градуса» полностью входило в состав капитула (в том числе, кроме чиновников Провинциальной Ложи, еще Н. И. Новиков и О. А. Поздеев, в Ложе не несшие никаких обязанностей). «Теоретический градус» был как бы тайным высшим центром подобно Директории шведского капитула.
Акты «теоретического градуса» Теден передал Шварцу в Берлине 1 октября 1781 года.
«Имея полную доверенность к честности и верности бр. Шварца, силою данной мне братской власти, сим назначается он верховным предстоятелем сей степени во всем Императорско-Российском государстве и его землях с тем, чтоб он ежегодно присылал ко мне именной список принятых по удостоверению его братьев, дабы они могли быть вносимы в орденскую цепь теоретических братьев. Также обязывается брат Шварц за каждого принятого брата ежегодно переводить хорошими векселями в пользу нашей кассы для бедных по одному червонцу. Каждый брат платит перед принятием семь талеров, из которых четыре талера остаются в распоряжении брата верховного предстоятеля Шварца для приобретения нужных снарядов и пр., и он в них никому, кроме меня, отчетом не обязан».
«Верховный предстоятель» Шварц уполномочен был назначить от себя «главного предстоятеля» для ближайшего управления братьями, именно Н. И. Новикова. Вероятно, впрочем, Новиков не завязал более тесных отношений с Теденом. По крайней мере, получив известие о смерти Шварца (17 февраля 1784 года), Теден обратился не к Новикову, а к Татищеву (письмом от 9 апреля 1784 года), предлагая ему образовать для управления «градусом» Директорию из трех лиц: себя, Новикова и Н. Трубецкого.
«Каждый из сих трех в. д. братьев выбирает по одному секретарю из теоретических братьев, о коих скромности они удостоверены»; «для в. д. брата Татищева» Теден предложил в секретари барона Шрёдера[132].
Получив письмо Тедена, Татищев, Новиков и Трубецкой 30 апреля 1784 года, собравшись вместе и взяв друг друга в руки, поклялись в верности к ордену и, по приношении с коленопреклонением молитвы Триединому Богу, учредили Директорию для «теоретического градуса».
Татищев пробыл членом Директории, вероятно, очень недолго; его имени уже нет в том списке правления «теоретического градуса», который Трубецким послан был Ржевскому в середине или конце 1784 года.
Список содержит следующие имена: 1) великий мастер кн. Ю. В. Долгорукий, 2) наместный мастер — кн. В. В. Долгорукий, 3) 1-й надзиратель — кн. Н. Н. Трубецкой, 4) 2-й надзиратель — кн. Н. И. Одоевский, 5) секретарь — А. Н. Щепотьев, б) ритор — Н. И. Новиков, 7) обрядоначальник — О. А. Поздеев. Впоследствии Гаупт-Директорию над «градусом» составляли: 1) барон Шрёдер, 2) А. М. Кутузов, 3) кн. Н. Н.Трубецкой, 4) Н. И. Новиков, 5) кн. Ю.Н.Трубецкой, 6) И. В.Лопухин, 7) И. П.Тургенев, 8) С. И. Гамалея.
«Теоретических братьев» в показаниях Новикова означено более 60 человек. Главными надзирателями «градуса» были: в Москве — И.В. Лопухин, И.П. Тургенев, О.А. Поздеев, С. И. Гамалея[133]; в Петербурге — доктор Е.Ф. Зверака[134], а с 1788 г. — А.А. Ленивцов; в Вологде — В. И. Остолопов; в Орле — З.Я. Карнеев. Кроме того, главным надзирателем для Кременчуга предполагался И. Ф. Белоусов.
«Теоретические собрания» носили совершенно иной характер, чем все другие ложи. Обстановка их была простая и строгая. Все затянуто было черным атласным покровом: жертвенник, треугольные столы для секретаря и ритора, кресло для надзирателя. Простое и мрачное тапи, четыре светильника (один из них седмиручный), на жертвеннике и четыре — по углам тапи: вот все, что должно было находиться в ложе. При вступлении в «градус», новый «теоретический брат» произносил короткую и строгую формулу присяги: «Я NN свободно и по добром размышлении обещаюсь: 1) во всю мою жизнь поклоняться вечному, всемогущему Иегове духом и истиною; 2) по возможности моей стараться всемогущество Его и премудрость чрез натуру познавать; 3) сует мира отрещися; 4) сколько в моей возможности есть, стараться о благе моих братьев, любить их и помогать им и советом и делом во всех их нуждах; и наконец 5) ненарушимую молчаливость соблюдать так истинно, как Бог есть бессмертен».
Поделиться книгой: