Помоги проекту - поделись книгой:
Сегодня большое распространение получили объемные снимки-голограммы. Здесь каждый глаз видит изображение в своем ракурсе, образуется стереоэффект. Но этим их объемность не заканчивается. Голограммы можно оглядывать с разных сторон, рассматривать изображенный на них предмет, словно держа его в руках, получать полное представление о его форме.
Вот как получают голограмму в простейшем случае. Возле предмета ставится специальная фотопластинка, и вся «сцена» освещается лазером (см. рис. 2).
Глядя проявленную пластинку на просвет, в ней можно увидеть объемное изображение предмета. Но, поскольку голограмма требует освещения при помощи лазера, то, что мы видим в обычном свете, запечатлеть на ней невозможно.
Между тем, еще в самом начале прошлого века французский физик В. Липман предложил способ получения абсолютно объемного изображения пейзажей, портретов, всего окружающего нас мира при естественном освещении. Для этого требовалось, правда, создать фотопластинку, эмульсия которой покрыта множеством мельчайших линз. Если на короткий промежуток времени выставить такую пластинку на свет, она запечатлеет все, что перед ней находится, во всей красе и объеме.
После проявления, как полагал Липман, под каждой линзой окажется отдельное изображение того, что перед ней находилось, каждый из этих фрагментов, «увиденный» линзой, будет иметь свой ракурс, будто бы картину фиксировали тысячи глаз. При освещении рассеянным светом пластинка будет выглядеть, как окошко в мир. В него можно будет заглядывать с разных сторон, получая всякий раз новое представление.
Метод получил название «интегральная фотография». Но создать такую пластинку долго не удавалось. Лишь в 1911 году профессор П.П.Соколов произвел эксперимент, подтвердивший идею Липмана. Обычную фотопластинку он прикрыл куском фибры, в котором было проделано 1200 конических отверстий (рис. 3).
В полной темноте он на мгновение включил перед ней лампу и сфотографировал простейший объект — ее раскаленную нить. Фотоаппаратом являлась каждая ячейка фибровой пластинки, отверстие в которой служило объективом. Затем фотопластинку проявили и поставили на прежнее место. Рассматривая систему на просвет, было видно, что в воздухе как бы парит горящая электрическая лампочка. В зависимости от положения смотрящего ее можно было видеть и справа, и слева, и сверху или снизу. Однако отверстие давало невысокое качество изображения. Улучшить дело могла только линза. Но как изготовить и точно расположить на плоскости тысячи очень точно выполненных сферических линз? Знаменитая немецкая фирма «Цейс» умела шлифовать такие линзы из прекрасного оптического стекла, но стоили они едва ли не дороже бриллиантов…
Советский изобретатель и художник С.П.Иванов заметил, что необходимую форму имеет капелька жидкости на стекле. Оставалось найти способ превратить жидкость в твердое тело. И такой процесс в технике известен. Если смешать водный раствор желатина с хромовыми квасцами, то под действием света он затвердеет.
Вот как по способу Иванова делалась пластинка стекла, покрытая слоем точных линз. Стекло поливали раствором желатина с хромовыми квасцами и некоторое время проецировали на него рисунок из белых кружков на черном фоне (рис. 4).
После этого пластинку промывали, и на ней оставались «пеньки» из затвердевшего желатина. Пластинку помещали в термостат и выдерживали там при повышенной температуре несколько дней. Пеньки оплавлялись, превращались в аккуратные круглые капли и сохраняли эту форму при комнатной температуре десятки лет. На такую покрытую линзами стеклянную пластинку С.П. Иванов наносил обратной стороны фотоэмульсию.
Оказалось, что интегральную фотографию по способу Липмана непосредственно на пластинках получать неудобно. Но Иванов нашел иной способ.
Предмет снимали обычным фотоаппаратом в разных ракурсах. Полученные кадры один за другим проецировали на фотопластинку, всякий раз поворачивая ее на небольшой угол. После проявления, покачивая пластинку, на ней можно было видеть объемное изображение предмета в различных ракурсах.
Оказалось, что таким же способом на пластинке можно зафиксировать и кадры кинофильма. С.П. Иванов зафиксировал на одной пластинке 28 кадров. Но теория говорит, что их можно разместить на ней около девятисот.
На основе своих методов Семен Павлович создал специальный покрытый линзами интегральный экран для просмотра стереофильмов. Они были трудоемки в изготовлении и стоили дорого. Стереофильмы в те годы снимали киноаппаратами с двумя объективами, как бы с позиций человека, видящего мир двумя глазами. Но в 1961 году в Московском Политехническом музее Иванов продемонстрировал на интегральном экране отдельные кадры двенадцатиглазого стереокино. Зритель мог разглядывать их через экран, как через окно.
Вскоре изобретатель скончался, его дело продолжил сын Арсен. Но и он через несколько лет умер во цвете лет. Лаборатория Ивановых зачахла. Дальнейшая судьба ее разработок пока не известна.
ВЕСТИ С ПЯТИ МАТЕРИКОВ
ПРОКАТИТЬСЯ С «ВЕТЕРКОМ» может каждый, кто посетит Британский музей транспорта в г. Ковентри. Недавно здесь начал действовать имитатор, позволяющий ощутить все прелести «полета» на
ТРЕНАЖЕР ДЛЯ ХИРУРГОВ создан в Англии. Теперь молодые специалисты, перед тем как приступать к настоящим операциям на мозге, могут как следует отрепетировать все приемы на электронном тренажере.
ВОДОРОДНЫЙ СНЕГОПАД прошел по всей Вселенной в конце так называемого «темного периода», когда еще не успела загореться ни одна звезда. К такому выводу пришли швейцарские ученые Денис Пюи и Даниэль Феннигер, смоделировавшие на компьютере события, которые могли случиться примерно через 500 млн. лет после Большого взрыва. К этому времени температура во Вселенной понизилась достаточно, чтобы атомы водорода могли превратиться в ледяные гранулы или снежинки, полагают ученые. Однако как только загорелись первые звезды, температура космоса несколько повысилась, и водородные снежинки растаяли.
ЧТОБЫ НЕ НАЕХАТЬ НА ЧЕЛОВЕКА, японская компания «Ниссан мотор» начинает оснащать свои автомобили системой инфракрасных сенсоров. Они позволят водителю вовремя заметить пешехода или иное препятствие в темноте, тумане или в «слепой» зоне обзора. Инфракрасные сканеры способны обнаружить тепловое излучение пешехода на расстоянии до 50 м. Датчики крепятся на передний и задний бамперы по соседству с фарами, а полученное изображение транслируется на видеоэкран приборной доски. Подобные системы уже используются в военной технике, но стоят довольно дорого. Фирма «Ниссан» обещает снизить цену такого устройства до 400–500 долларов.
НА МКС ВЫРАСТИЛИ КАПУСТУ, Самую настоящую — белокочанную и очень вкусную. Это подтвердили космонавты, съевшие первый урожай. А биологам на Землю отправили по одному листочку с каждого растения. Исследуйте!
МАГНИТНАЯ ДЫРА обнаружена в нашей Галактике. На роль самого сильного магнита Вселенной претендует нейтронная звезда, вещество которой невероятно сильно сжато. Как показали измерения американских астрономов, эта звезда имеет магнитное поле силой в 100 млрд. тесла. Для сравнения, в нынешних томографах используются сверхмощные магниты мощностью в 1,5 тесла. Как утверждают ученые, если бы такая звезда вдруг объявилась в окрестностях нашей планеты, с Земли улетели бы все стальные конструкции.
КЕРАМИЧЕСКУЮ БРОНЮ для автомобилей придумали исследователи Института новых материалов в Саарбрюкене (ФРГ). Впрочем, броня эта не настоящая, а, так сказать, косметическая. Известно ведь, что автомобили часто страдают от царапин, которые оставляют на них уличные хулиганы. Так вот слой керамического лака, нанесенный на краску, гвоздем не процарапать. И это несмотря на то, что сами керамические частицы в 4000 раз тоньше человеческого волоса.
ПУЛЬТЫ БЕЗ БАТАРЕЕК начали продавать в Германии. Оснастив соответствующими приставками все электрические приборы в доме, хозяин может дистанционно включить или выключить любой из них пультом, в котором спрятан маломощный передатчик, настроенный на частоты приемников, установленных в приборах. Интересная деталь: новому пульту не нужны батарейки питания. Энергию для работы он берет от… пальца. Как только пользователь нажимает одну из кнопок, спрятанный под ней пьезокристалл преобразует механическое усилие в электроимпульс. Радиус действия прибора внутри здания 30 м, а снаружи — до 300 м.
БЫВАЕТ, И СОБОР ЛЕТАЕТ… Во всяком случае, во время празднования 200-летнего юбилея щвейцарской провинции Сент-Галлеи с центральной городской площади в небо взмыл кафедральный собор. Правда, не настоящий, каменный, а его надувная копия. Два швейцарских дизайнера — Мартин Циммерман и Ян Кесяер — соорудили к празднику огромный монгольфьер, имеющий в длину 103 м, а в высоту 75 м. И когда эта громадина взмыла под облака, восторгу собравшихся не было предела.
ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
«Археологические находки»
Волтасианец, низенький, сморщенный, розовокожий гуманоид, нервно подрагивал, будто мысль об археологических раскопках доставляла ему несказанное удовольствие. Он махнул одной из четырех рук, предлагая мне поспешить.
— Сюда, друг, сюда. Тут могила императора.
— Иду-иду, Долтак, — прохрипел я, сгибаясь под тяжестью рюкзака и лопаты. Несколько шагов, и я увидел едва возвышающийся круглый холмик.
— Вот она, — указал Долтак. — Я сохранил ее для тебя. Сунув руку в карман, я достал пригоршню стреловидных монет и протянул одну волтасианцу. Поблагодарив, тот зашел сзади, чтобы помочь мне снять рюкзак. Вооружившись лопатой, я вогнал ее в холмик и начал осторожно копать. Я всегда волнуюсь, приступая к раскопу. Вероятно, это чувство свойственно всем археологам в момент, когда лопата впервые вонзается в грунт.
— Вот он! — воскликнул волтасианец. — Ну и красотища! О, Джаррелл-сэр, как я рад за тебя!
Опустившись на колени, я очистил от песка блестящий предмет на дне неглубокой ямки.
— Амулет, — сказал я, осмотрев его со всех сторон. — Третий период. Охраняет от злых чар. С изумрудами чистейшей воды. — Я повернулся к волтасианцу и пожал ему руку: — Как мне отблагодарить тебя, Долтак?
Маленький гуманоид пожал плечами.
— Это необязательно. Амулет купят за высокую цену. Какая-нибудь земная женщина с гордостью украсит им свой наряд.
— Это точно, — с горечью вздохнул я. Долтак, как говорится, наступил мне на больную мозоль. Меня уже давно возмущало — археологию превратили в источник безделушек для украшения домов богачей и их жен. Хотя я никогда не был на Земле, мне льстила мысль о том, что я продолжаю дело Шлимана, чьи великие находки экспонировались в Британском музее, а не болтались на груди дамы, чековая книжка которой позволяла ей следовать моде на творения древних. Когда внезапно все начали интересоваться далеким прошлым и сокровищами, погребенными под толстым слоем грунта, я испытал глубокое удовлетворение, полагая, что избранная мною профессия наконец-то получит заслуженное признание.
Как же я ошибся! Я подписал контракт в надежде скопить денег, чтобы полететь на Землю, но вместо этого превратился в поставщика товара для скупщика женских украшений, а Земля оставалась все так же недостижима. Я вздохнул и вновь заглянул в яму. Амулет лежал на песке, безупречный в своем совершенстве, наследие великой расы, когда-то населявшей Волтас. Нагнувшись, я достал его из могилы, в которой он покоился не одну тысячу лет.
— Ну, на сегодня хватит, — сказал я, пряча добычу в рюкзак. — Пора возвращаться. Узнаем стоимость амулета, а потом ты получишь комиссионные. Идет?
— Я согласен, сэр, — ответил Долтак и помог мне надеть рюкзак.
Мы пересекли равнину и вошли в городок космопорта.
На узких улочках нас буквально осадили юные волтасианцы, предлагавшие купить различные сувениры. Некоторые из них поневоле привлекали внимание. Волтасианцы, без сомнения, были превосходными мастерами. Но я взял за правило не замечать их безделушки. Они не представляли ценности на Земле, а мне, человеку с весьма ограниченными средствами, предметы роскоши были не по карману.
Оценочное бюро еще работало, и у дверей толклись трое землян и их волтасианские проводники.
— Привет, Джаррелл, — хриплым голосом поздоровался высокий мужчина. Дэвид Стурджес, самый беспринципный из археологов компании на Волтасе. Ни минуты не колеблясь, он мог вломиться в святая святых планеты и разорить дотла ради какой-нибудь ерунды, годной на продажу.
— Привет, Стурджес, — холодно ответил я.
— Нашел что-нибудь достойное внимания?
Я криво улыбнулся и кивнул.
— Амулет Третьего периода.
— А я — тайник с дюжиной эмалевых чаш. Эра экспансии, орнамент на платине. — Стурджес хлопнул по плечу своего проводника, хмурого волтасианца по имени Квейвур. — Квейвур просто молодец, он вывел меня прямо на тайник, будто в носу у него радар.
Дверь бюро открылась, и на пороге появился оценщик Звейг.
Мы вошли в небольшую комнатенку, я достал из рюкзака амулет и положил на стол. Звейг внимательно осмотрел находку.
— Я дам за нее семьдесят пять долларов.
— Что? Я рассчитывал по меньшей мере на пятьсот!
Звейг, побойся бога. Посмотри, как сверкают эти изумруды!
— Да, — согласился Звейг, — но рынок переполнен изумрудами и цены на них упали.
— Хорошо, Звейг. Сто пятьдесят долларов, или я оставляю амулет у себя.
Звейг выдвинул ящик, достал десять десятидолларовых банкнот и разложил на столе.
— Это все, что может предложить компания.
Я ответил долгим взглядом, сгреб банкноты и подвинул амулет к Звейгу.
— Бери. В следующий раз можешь дать мне тридцать сребреников.
— Не сердись, Джаррелл. Это моя работа.
Я бросил десятку стоящему рядом Долтаку, кивнул Звейгу и вышел на улицу. В свое жалкое жилище на окраине городка я вернулся в состоянии глубокой депрессии.
Каждый раз, передавая Звейгу очередное сокровище, а за восемнадцать месяцев, с тех пор как я приступил к этой проклятой работе, такое случалось довольно часто, я чувствовал себя Иудой. У меня щемило сердце, когда я представлял себе длинный ряд стеклянных витрин, скажем, в зале Британского музея, где на бархатных подложках могли бы храниться мои находки с Волтаса. Изумительные хрустальные блюда с затейливыми ручками, великолепные шлемы из обсидиана, бесподобные подвески с потрясающей филигранью — творения удивительной цивилизации древнего Волтаса. А теперь эти сокровища рассеялись по всей Галактике как безделушки.
Я оглядел комнату. Выцветшие обои, обшарпанная мебель и ни одного свидетельства древнего искусства. Каждую находку я передавал Звейгу, ничего не оставляя для себя. И предвкушение чуда, которое охватывает любого археолога, откидывающего первую лопату грунта, умирало во мне, задушенное духом коммерции, окутавшим меня с того момента, как я подписал контракт с компанией.
Я взял с полки книгу Эванса «Дворец Миноса» и положил на место. После дня, проведенного под ярким солнцем, болели глаза. Казалось, меня выжали как лимон.
Кто-то постучал в дверь.
— Войдите! — крикнул я.
В комнату вошел маленький волтасианец. Я узнал его: безработный проводник, ненадежный, не заслуживающий доверия.
— Что тебе надо, Кашкак? — спросил я.
— Вам нужен проводник, сэр? Я могу показать вам удивительные захоронения!
Поделиться книгой: