Камень предтеч

Глава 18

Я ощущал противный привкус крови во рту, сознание было всё ещё затуманено.

— Мэрдок!

Я приподнял голову. Гладкая поверхность, на которой я лежал, вибрировала, усиливая мои страдания. Я докатился до стены, пошарил по ней руками в поисках опоры и, наконец, встал на ноги.

Преодолевая головокружение, я медленно обвёл взглядом рубку. Ит по-прежнему цеплялся за край приборной доски. Хоури тоже пытался встать. Из ссадины на его щеке текла кровь, движения были судорожными и неловкими.

Я повернулся к Иту:

— Мы взлетели?

— Да, но не слишком удачно. — Возникшие при взлёте перегрузки, очевидно, не оказали на него сильного воздействия.

— И снова летим по заданному курсу, — я начал лучше соображать.

Хоури тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от окутывающей его пелены. Он смотрел на меня невидящим взглядом, как будто не мог вспомнить, кто я такой. Ухватившись за кресло пилота, он подтянулся, забрался в него и расслабился.

— Мы следуем по заданному курсу, — его голос прерывался от слабости. — Вернулись к тому, с чего начали. Следующая остановка — база Патруля. Или вы хотите повторить свою попытку?

Хоури говорил, глядя в сторону. Даже утратив способность к открытому сопротивлению, он сохранил решимость, сквозившую в тоне его набиравшего силу голоса.

— Внизу все преимущества у Гильдии. — Я сам не знал, к чему стремился, разве что избежать внезапной гибели, которая на протяжении долгого времени постоянно мне угрожала. Некоторые люди любят опасности, придающие их жизни особую остроту, но мне это было не по вкусу. Я настолько устал, что не хотел ничего, кроме покоя. Если бы можно было найти какой-нибудь выход, чтобы и Гильдия, и Патруль перестали преследовать меня! Единственным препятствием на пути к этому оставалось то, что ни одна из этих организаций не собиралась отказаться от предмета своих вожделений. В этот момент я проклял тот день, когда впервые увидел камень предтеч. Однако, посмотрев на Ита и увидев надетое на его переднюю лапу кольцо, я не мог отвести от него взгляда. Не думаю, что отдал бы его без сопротивления, если бы оно снова оказалось в моих руках. Мы с ним были словно одной верёвкой связаны.

— Всё напрасно, — вмешался Ит. Я так задумался, что сначала не понял, о чём он говорит. — Смотри!

Его лапки забегали, и экран засветился.

— Это изображение появилось на экране в тот момент, когда мы взлетали, — объяснил Ит, — и осталось на нём.

Я увидел платформу, окаймлённую головами, которая приближалась так быстро, как если бы мы пролетали над ней. Я вспомнил, что корабль стоял слегка наклонно.

— Выхлопы ракет, — Ит снова заговорил поучающим тоном, — без всякого сомнения, попали прямо на платформу.

Ит замолчал, но я понял, что он имел в виду. Пламя должно было либо завалить, либо, наоборот, расчистить склеп. Если он завален, то запас великолепных камней скрыт от посторонних глаз. А мы — единственные, кто знают об его существовании. Можно попытаться сыграть на этом. Камни, найденные нами в помещении под развалинами, практически истощили свой запас энергии, а те, что остались в склепе, казались переполненными ею. Возможно, они были лучше всех других, которыми владели создатели гробницы. Если Гильдия обнаружит спрятанные в развалинах камни, верх над нею всё равно одержат те, кому достанутся оставшиеся в склепе.

Я знал, что Ит читает мои мысли. Но он молчал, чтобы Хоури ни о чём не догадался. Мутант смотрел на экран до тех пор, пока изображение не исчезло.

— Они не найдут того, что ищут, — сказал он Хоури.

Патрульный в изнеможении лежал в кресле. Кровь на его щеке запеклась, глаза были полузакрыты.

— Вы тоже ничего не добились, — произнёс он, с трудом выговаривая слова.

— Единственное, к чему мы стремились, — ответил я, — это получить свободу.

Затем я ощутил нечто странное, соприкосновение с чужим разумом. Ит? Нет. Впервые за всё время я вступил в телепатический контакт не с Итом, а напрямую с другим человеческим существом.

Я попытался вырваться. Раньше мне было трудно поверить, что Ит может по собственному желанию овладеть моим сознанием. Я сумел выдержать это лишь потому, что он был чужд мне. На этот раз моё восприятие оказалось иным. Я попал в яростный поток, который закружил меня. И по сей день не могу найти слов, чтобы описать свои ощущения. Я узнал о Хоури всё то, что ни один человек не должен знать о своём собрате. Это было слишком жестоко. Он, очевидно, тоже узнал всё обо мне. Я понял, что он собирается отдать меня под суд, что он презирает меня за сотрудничество с Итом. Я узнавал, узнавал, узнавал… И это навязанное мне состояние длилось без конца. Я познал не только теперешнего Хоури, но и того человека, каким он был раньше на протяжении многих лет, прежде чем окончательно сформировался как личность, то же самое, вероятно, можно сказать и о Хоури.

Я безуспешно боролся с той силой, которая открыла мне всё это. Я боялся полностью раствориться в чужом сознании, боялся, что Хоури превратится в меня, а я в Хоури. И в конце концов не останется ни Хоури, ни Джорна, а возникнет противоестественный, кружащийся клубок, сражающийся сам с собой, попавший в ловушку.

Внезапно я освободился и выплыл из потока чужого сознания, словно какой-то водоворот сначала втянул меня, а затем выбросил на берег. Я лежал на полу, меня тошнило, я снова осознал, что у меня есть тело и собственная индивидуальность. По звукам, доносившимся из кресла пилота, я понял, что Хоури испытывает то же недомогание. Сколько всего мы уже пережили вместе с ним.

Я с трудом встал на четвереньки, дополз до стены и, цепляясь за висящие на ней приборы, подтянулся и встал на ноги. Затем медленно повернулся и посмотрел на Хоури, а он, вздрогнув, взглянул на меня.

Возле него на полулежало маленькое обмякшее тельце.

Ит!

Держась за стену — без опоры я не мог двигаться — я обошёл вокруг Хоури и остановился возле мутанта. Оторвав руки от стены, я упал на колени, поднял тело Ита и прижал его к себе. Меня переполняли те же чувства, что возникли, когда Хоури попытался убить Ита в машинном отделении. Они придали мне силы, стряхнув остатки оцепенения.

Ит освободил наше сознание друг от друга. Он нарочно сделал всё это. Я баюкал его дряблое тельце, разглаживал жёсткий мех, пытаясь обнаружить признаки жизни.

— Ты знаешь, почему… — сказал я Хоури.

— Знаю. — Он говорил медленно, делая длинные паузы между словами. — Он мёртв?

Я хлопал и гладил Ита, пытаясь уловить едва заметное дыхание, биение сердца, но безуспешно. Всё равно я не мог заставить себя поверить в самое страшное.

Однако я не сделал попытки проникнуть в сознание Ита. Мне теперь было страшно вступать в подобный контакт. Раны, полученные мной, ещё не зажили. Таких ран никогда раньше не наносили представителям моего вида.

— Аптечка, — Хоури дрожа поднял правую руку, ухитрившись всё же указать на ящичек на противоположной стене. — Возбуждающее средство.

Возможно. Но неизвестно, как подействует на Ита лекарство, предназначенное для нашей расы. Я с трудом поднялся на ноги и, прижимая к себе мутанта, начал долгое путешествие вокруг кабины. С трудом открыв замок одной рукой, я с треском распахнул дверцу. Внутри стояла коробка, а в ней лежала капсула. Она была скользкой, и мне пришлось проявить осторожность, вынимая её. Сломать капсулу одной рукой не удалось.

Прихватив её и Ита, я повернул назад к Хоури, держась на ногах лишь благодаря тому, что прижимался плечом к стене. Я протянул капсулу Хоури. Он взял её трясущимися пальцами, а я выпрямил тельце Ита. Хоури, сломав капсулу под заострившимся носом мутанта, выпустил наружу пары летучего газа. Его рука упала обратно на колени, словно даже это незначительное усилие показалось ему чрезмерным.

Ит чихнул, глотнув воздух открытым ртом. Его веки дрогнули, голова шевельнулась, он посмотрел, кто его держит, и не сделал ни малейшей попытки слезть с моих рук.

Я снова крепко прижал Ита к себе, так что его слегка приподнятая голова легла на моё плечо рядом с подбородком.

— Он жив, — прошептал Хоури. — Но он сделал это! — Да.

— Потому что мы должны были узнать друг друга… — патрульный запнулся, но я напомнил:

— Знания, какой от них прок? У вас свои цели. Но теперь вы поняли, что ошиблись насчёт моих.

— Да, но всё же я обязан выполнить свой долг.

Он уставился на меня так, словно смотрел не на меня, а гораздо дальше, в будущее.

— Мы, — продолжил он, помолчав немного, — не должны знать друг о друге такое. Я теперь не хочу тебя видеть. Меня от тебя тошнит. — Он сглотнул, как будто ему действительно стало нехорошо.

У меня в желудке тоже всё перевернулось. Он был прав. Смотреть на него и вспоминать. Человек, во всяком случае большинство людей, не омерзителен, не порочен и не чудовищен. Но он не создан для того, чтобы вторгаться в сознание другого, как это случилось с нами. Одно дело общаться через Ита, но соединиться напрямую — больше ни за что!

— Он сделал это, чтобы мы поняли. Слова мешают, нам нужен был непосредственный контакт, — сказал я. Вдруг Хоури примется всё отрицать, попытается снова стать таким, каким был раньше, сведёт на нет то, что Ит сделал для нашего спасения? Этого я не мог допустить.

— Да. Ты не то, что мы думали. — Казалось, всё в нём противится подобному заключению. — Но у меня есть приказ.

— Мы можем заключить сделку, — повторил я предложение Ита. — У меня есть кое-что, нетронутый запас камней. Вы прочитали это в моих мыслях? — Лишь одного я боялся. Вдруг в то время, когда моё сознание было открыто ему, он выяснил всё, что я, во имя своего будущего, пытался утаить от него?

— Нет. — Он отвернулся. Ему было тяжело смотреть на меня. — А Гильдия?

— Они не знают о нём. И им его не найти.

Уверенности в этом у меня не было, одна только надежда. Однако, я думаю, что не слишком погрешил против истины.

— Что ты хочешь взамен?

Почему бы не начать с самого главного, и я сразу высказал свою просьбу:

— Прежде всего — свободу. Кроме того, после смерти Вондара Астла я остался без хозяина, можно сказать, он погиб за меня. Мне нужен корабль.

— Корабль? — Хоури повторил мои слова, словно они были для него полкой неожиданностью. — Тебе нужен корабль?

— Вы удивлены, потому что я не пилот? — Я попытался истолковать возникшие у него сомнения. — Это правда, но пилота можно нанять. Мне нужна свобода и кредитки в количестве, достаточном для того, чтобы я мог купить корабль. А я сообщу вам местонахождение тайников. Мне кажется, цена не слишком высока.

— Я не вправе совершать подобные сделки.

— Неужели? — и я произнёс два слова, которые узнал, когда мы были одним целым.

Он с трудом повернул голову и снова взглянул на меня. Его лицо оставалось холодным и неподвижным.

— Ты прав, тебе это тоже известно. — Он ничего не добавил и закрыл глаза.

Я почувствовал лёгкий толчок в подбородок. Ит качнул головой в знак согласия. Мутант всегда с подозрением относился к Хоури. Он говорил о внутренней защите, но знал ли он, что скрывалось в сознании патрульного, который оказался не простым разведчиком, а капитаном ранга двойной звезды, посланным со специальным заданием. Или только подозревал об этом до тех пор, пока не соединил нас напрямую.

Двойная звезда, один из тех, чьё слово — закон для окружающих. Если Хоури согласится на мои условия, мы в безопасности.

Я нащупал кольцо на лапке Ита и крепко сжал его в руке.

Только не это! Но Ит снова толкнул меня головой в подбородок. Он не осмеливался обратиться ко мне мысленно, потому что это стало бы известно Хоури, но он пытался таким образом высказать своё мнение. Я не мог расстаться с кольцом.

В глазах Хоури зажёгся торжествующий огонёк, и я понял, что он решил, будто нашёл моё слабое место, и сумеет таким образом обрести контроль над ситуацией и подчинить нас своей воле. В тот момент у меня хватило сил, чтобы выдержать это последнее сражение.

— Кольцо тоже, как только соглашение будет записано на плёнку.

Хоури рывком встал, дотянулся до приборной доски. Приложив большой палец к замку, он достал правительственный микрофон. Я сразу же узнал белый с золотом футляр. Само наличие его на этом корабле говорило о том высоком положении, которое занимал Хоури.

Он поднёс микрофон к губам, облизал их языком и, помолчав мгновение, принялся диктовать.

— Именем Консула Четырёх Конфедераций, Двенадцати Систем, Внутренних и Внешних Планет, — начал он официальным тоном, как, очевидно, делал уже много раз, судя по легкости, с которой он формулировал свои мысли, — это соглашение вступает в силу согласно планетарным и звёздным законам, — он добавил цифры, которые прозвучали для меня совершенной бессмыслицей, но, вероятно, были его личным кодом, и снова перешёл к словам.

— Мэрдок Джорн, социальное положение — помощник торговца драгоценностями, последний ученик Вондара Астла, ныне покойного, сим освобождается от ответственности по всем пунктам ранее предъявленного ему обвинения.

— Ложного обвинения, — подсказал я, когда он на секунду замолк.

— Ложного, — согласился патрульный, глядя не на меня, а на зажатый в руке микрофон. — Кроме того, обвинения снимаются с некоего Ита, мутанта иной расы, ныне являющегося компаньоном Джорна.

Итак, отныне было официально признано, что Ит не животное, а разумное существо, и на него распространяется действие соответствующих законов.

— Взамен Мэрдок Джорн согласен передать Патрулю определённую информацию класса… — он снова выпалил серию кодовых обозначений, — которой он ныне владеет. Принято, записано, закодировано, — и он бесстрастно назвал имя, прозвучавшее совершенно иначе, чем Хоури, и, безусловно, не значившееся в списках личного состава разведчиков.

— Вы кое-что забыли, — перебил я его. — Мы говорили ещё и о компенсации.

Мгновение мне казалось, что он всё же откажется от сделки. Наши глаза встретились, и я прочёл в его взгляде холодную ненависть, которую он всегда будет ко мне испытывать. Хоури считал, что он был унижен гораздо больше, чем я, хотя я никак не обнаруживал своего торжества. Слияние было взаимным, и если он ощущал его, как посягательство на свою индивидуальность, то я пострадал не меньше. Я добавил:

— Вам что, было хуже, чем мне?

— Да! — он произнёс это торжественно, как клятву. — Подумай о том, кто я такой.

Вероятно, он имел в виду двойную звезду, образование, тот факт, что по роду своей службы он подчинялся или, наоборот, не подчинялся определённым положениям. Но если Патруль действительно был таким неподкупным, каким его считали, он мог достичь столь высокого положения, лишь обладая определённой широтой ума. Надеюсь, что так оно и было.

Он сказал «да», и его взгляд изменился. В нём по-прежнему горела ненависть, но, возможно, ему удалось преодолеть себя.

— Нет, вероятно, нет, — он был справедлив.

— Мне должна быть выплачена компенсация, — я настаивал на этом пункте. — В конце концов, признаёте вы это или нет, но мы вместе сражались против общего врага.

— Ты боролся за свою собственную жизнь, — быстро ответил он.

— А вы за свою.

— Хорошо. — Он снова поднял микрофон. — Мэрдок Джорн взамен предоставленной информации должен получить компенсацию в размере от десяти до пятнадцати тысяч кредиток, точная сумма будет установлена через звёздный суд.

— Десять тысяч кредиток — этого достаточно для того, чтобы купить небольшой корабль старой модели. — Голова Ита снова шевельнулась. Мой товарищ находил это решение приемлемым.

— С согласия Мэрдока Джорна, — он протянул мне микрофон, я наклонился над ним и произнёс:

— Я, Мэрдок Джорн, полностью согласен с вышеизложенным.

— И представителя иной расы Ита, — в первый раз с начала церемонии Хоури был в растерянности. Как существо, не владеющее звуковой речью, выразит своё согласие доступным для записи образом?

Ит шевельнулся. Он вытянул голову в сторону микрофона, и с его губ слетел странный звук, напоминающий одновременно и мяуканье кошки и слово «да», произнесённое на Бэйсике.

— Да будет так. — Голос Хоури прозвучал столь торжественно, словно он был планетарным правителем, скрепившим на глазах всего двора отпечатком своего пальца важный договор.

— Теперь, — он достал из того же углубления ещё один микрофон, — твоя очередь.

Я поднёс его к губам.

— Я, Мэрдок Джорн, передаю, — лучше уж начать с самого неприятного, — в руки официального представителя Патруля кольцо с неизвестным драгоценным камнем, обладающим необычными и до сих пор неисследованными свойствами. Кроме того, я удостоверяю, что на планете, название которой мне неизвестно, находятся два тайника с такими камнями. Их можно найти следующим образом, — тут я пустился в описание тайников, находящихся под развалинами и в склепе.

Хоури, очевидно, было неприятно узнать о том, что он был так близок от обоих тайников и не догадался об этом. Но он ничем не проявил своих чувств. Теперь, когда стало известно, кто он на самом деле, он превратился в другого человека и не реагировал на всё так эмоционально, как разведчик Хоури. Описав подробно оба тайника и их местоположение, я передал ему микрофон. Он взял его из моих рук, стараясь не дотрагиваться до моих пальцев, словно я был нечистым.

— На галерее слева есть пассажирская каюта, — он сказал это безразличным тоном, не отсылая меня туда, но откровенно высказав своё желание. Но мне не хотелось находиться в его обществе, так же как и ему в моём.