Скифские саги

Кочевник изумился еще более.

— В ваших краях требуют плату за ответы?

— А то как же! Мудрая мысль дорого стоит!

— Это точно, — не мог не согласиться скиф. — Но я не заметил у тебя обилия умных мыслей.

— Плати! — настаивал крестьянин.

— Видишь ли, — примирительно начал Скилл, — еще несколько мгновений назад я был богат, словно лидийский царь Крез до тех пор, пока его не обчистили парсы Куруша. Но, спасаясь от дракона, я был вынужден бросить в воду мой кошель с золотом. У меня не осталось ни одной монетки, чтобы отблагодарить тебя.

— Так ты отказываешься платить?!

— Я бы и рад, но у меня нет денег.

Скилл начал терять терпение.

— Приятель, твоя наглость переходит всякие границы!

— Ах ты, голодранец! Не хочешь платить, тогда получай!

Подняв над головой мотыгу, крестьянин с криком бросился на скифа. Тот едва успел увернуться, иначе мотыга расколола бы его череп надвое. Скилл сорвал с плеча лук, и острая стрела уставилась в грудь нападавшего. Но крестьянин не обратил на эту угрозу никакого внимания и вновь атаковал. Кочевник разжал пальцы правой руки, но — проклятье! — отсыревшая тетива еле-еле послала стрелу вперед; та лишь оцарапала руку противника. Не дожидаясь более точного удара, скиф бросил лук и кинулся бежать, полагая, что острие мотыги вот-вот вонзится ему в спину.

Однако крестьянин и не думал преследовать беглеца. Он посчитал, что незнакомец образумился и оставил свой лук в уплату за полученные советы. Но Скилл придерживался иного мнения. Выхватив из ножен акинак, он двинулся к обидчику.

— Верни мой лук!

— И не подумаю!

В голосе крестьянина звучала столь непогрешимая уверенность в своей правоте, что Скилл на мгновение засомневался. Но лишь на мгновение, ибо лук был для него куда важнее халата или мешка с золотом. Не говоря более ни слова, он напал на крестьянина. Тот оказался неплохим бойцом и поначалу успешно уходил от выпадов Скилла, но вскоре клинок порезал ему правую руку, а затем скиф оглушил врага ударом эфеса по голове. Спихнув неподвижное тело в придорожную канаву, — передохни! — Скилл направился в город.

Синий город был довольно странным местом. Первое, что сразу бросалось в глаза, это отсутствие стен и вооруженной стражи. Скилл поинтересовался у одного из прохожих.

— Почему город не окружен стенами, подобно другим городам? Почему на улицах не видно стражи?

— Нам нечего бояться, чужестранец. Волшебный круг Аримана хранит нас от любых неприятностей. Поэтому нам не нужны ни стены, ни вооруженная стража.

— Но я не видел никакого круга.

— Верно. Он невидим. Когда-то Ариман обвел своим магическим посохом черту, внутри которой и был возведен город. Эта черта навечно предохраняет нас от любых бед.

— Спасибо, — сказал Скилл.

— Не за что, незнакомец. Ты должен мне две серебряные монеты.

Скиф совсем позабыл о мерзком местном обычае требовать плату за каждый ответ. Не вдаваясь в излишние подробности насчет отсутствия денег, скиф двинул горожанина кулаком в челюсть и, когда тот рухнул на землю, обыскал его. Улов оказался не большой — три серебряные монетки, возможно полученные за прежние ответы.

Помимо отсутствия стен и стражи, Синий город обладал еще одной очень привлекательной, с точки зрения скифа, особенностью. Скупые до невозможности горожане были крайне беспечны. Они держали свои кошели поверх халатов и пиршественные чаши прямо у раскрытых окон. Скиф вспомнил воровские навыки, приобретенные во время скитаний по Ионии. Несколько ловких движений, и четыре пухлых кошеля нашли пристанище за широкими отворотами сапог скифа. Две украденные серебряные чаши он тут же на улице продал вполцены какому-то барыге. Теперь он был вполне обеспечен и мог подумать об ужине и ночлеге.

Немного поплутав — он не рисковал более прибегать к расспросам, — Скилл нашел харчевню со странным названием «Лысая лошадь».

— Надеюсь, здесь не кормят кониной!

С этими словами Скилл спустился по выщербленной лестнице в погребок. Посетителей было не много. Они пили имбирное пиво и поглощали нехитрую, но приятно пахнущую стряпню. У скифа засосало под ложечкой. Сев за свободный столик, он заорал:

— Эй, хозяин! Большой кусок мяса и кувшин вина. Тоже большой! У меня был трудный день.

По столу покатилась золотая монета.

— Бегу, мой господин! — завопил стоявший за стойкой толстомордый кабатчик.

Ждать и вправду пришлось не долго. Вскоре перед Скиллом стояла здоровенная миска, доверху наполненная кусками жирной баранины.

— А где вино? — грозно спросил кочевник.

Лицо кабатчика расплылось в улыбке.

— Уважаемый господин должен заплатить мне за ответ.

— Сколько? — мысленно помянув всех дэвов, ахуров и иже с ними, спросил Скилл.

— Две серебряные монеты за два ответа.

— Почему два?

— Я ответил на вопрос: сколько. А теперь уважаемый господин должен мне три монеты.

Ворча, Скилл вытряхнул из кошеля требуемую сумму и расплатился, после чего потребовал:

— Вина!

— В моей харчевне нет вина. Здесь подают лишь имбирное пиво.

— Хорошо, тогда пива. Большой кувшин. И смотри, кабатчик, чтоб было холодное и неразбавленное!

— Будет исполнено! — Ловко зажав между пальцев золотую монетку, кабатчик удалился.

Не дожидаясь, пока принесут пиво, Скилл впился зубами в кусок мяса. Поначалу он глотал почти не разжевывая, по мере насыщения стал есть медленнее, выбирая куски помягче и посочнее. Мясо оказалось неплохим, а пиво холодным, хотя, право, оно не стоило трех монет, уплаченных за ответы. Утешало лишь, что эти деньги достались даром.

Насытившись, Скилл отодвинул от себя опустевшее блюдо и начал бесцеремонно рассматривать соседей, не забывая при этом прикладываться к кувшину с пивом.

Горожане, сидевшие за ближайшими столиками, не заинтересовали скифа. Это были типичные скряги, готовые удавиться из-за мелкой серебряной монетки. Порядком поношенная одежда их выглядела так, будто ее только вчера достали из пронафталиненного сундука, дважды выстирали и трижды прогладили. Попивая жидкое пиво, скряги искоса поглядывали на Скилла, чей помятый вид не мог не привлечь внимания, но в разговоры не вступали.

Но в харчевне был человек, мало походивший на местного жителя. Прямой нос, каштановые волосы, небольшая с проседью бородка — все это выдавало в нем иноземца, скорее всего эллина. Несмотря на почтенный возраст, глаза человека были необычайно живы, что свидетельствовало об остром уме. «Эллин», как мысленно окрестил его скиф, кидал в его сторону заинтересованные взгляды. Наконец незнакомец не выдержал и пересел за столик Скилла.

— Не возражаешь.

Фраза звучала как утверждение. Как и Скилл, этот человек уже наверняка имел не одну возможность убедиться, что в Синем городе опасно задавать вопросы.

— Пожалуйста! — радушно ответил Скилл.

— Я вижу, ты гость.

— Да, ты не ошибся. Да и ты, по-моему, тоже.

— Точно! — Человек широко улыбнулся. — Никак не могу привыкнуть к этой идиотской манере требовать плату за любой вопрос-ответ. Предлагаю, раз уж мы оба гости в этом городе, будем отвечать друг другу бесплатно.

— Идет! — обрадовался Скилл.

Скиф приложился к кувшину, а «эллин» тем временем внимательно рассматривал его лицо. Наконец он сказал:

— Если меня не подводят глаза, ты родился в одном из северных кочевых племен. Ты киммериец?

— Почти угадал. Я — скиф. А кто ты?

— Эллин. Меня зовут Дракон.

— Дракон? — удивленно переспросил Скилл. — Какое странное имя!

— Странное? Ничуть. Лет двадцать тому назад мое имя гремело по всей Элладе. Каждый эллин знал имя Дракона, великого афинского законодателя.

— Постой, постой… — Скилл наморщил лоб. — Где-то я действительно слышал твое имя. Точно! Философ Ферон как-то называл мне имя Дракона, но только, по его словам, ты жил не двадцать, а сто лет тому назад.

Дракон покачал головой:

— Как летит время… Я хотел сказать: как летит время в этом городе. Всего десять лет здесь и целых сто на земле. Умерли дети, ушли в землю внуки…

— Но как ты очутился здесь?

Смахнув с ресниц печальную слезинку, Дракон выразительно посмотрел на кувшин. Скилл перехватил этот взгляд и заорал:

— Хозяин, еще пива!

Заказ был тут же выполнен, и Дракон начал говорить.

— Благодарю. — Он сделал глоток. — Я родился в Афинах в знатной семье. Мои родители очень заботились обо мне, я получил блестящее образование. Происхождение, незаурядный ум, храбрость быстро выдвинули меня в ряд самых выдающихся людей города. Уже в тридцать лет я был избран архонтом. Когда начались беспорядки, учиненные безумцем Килоном, я был в числе тех, кто руководил осадой Акрополя. Сторонники Килона были безжалостно перебиты, и народ доверил мне навести порядок. Твердый порядок! Чтобы не допустить повторения кровавых смут в будущем, я установил новые законы, согласно которым любое, даже самое незначительное преступление сурово каралось. Украл гроздь винограда с участка соседа — распрощайся с рукой, покусившейся на чужое добро; увел чужого быка или коня — прочь с плеч голову! Чернь возмущалась, но не долго — за мной была сила. В Аттике восстановились покой и порядок. Но, победив в схватке с людскими пороками, я не смог устоять пред недовольством богов, решивших, что я стремлюсь сокрушить их алтари. Громовержец Зевс сослал меня в подземный мир. И вот я здесь уже долгих десять лет, а на земле минуло целое столетие. — Тяжко вздохнув, Дракон наклонился к кувшину, кадык на морщинистой шее быстро задвигался.

— Сочувствую твоему несчастью, Дракон. Я и сам попал сюда не по доброй воле. — Скилл кратко пересказал свою историю, начиная от налета на дворец в Парсе и кончая встречей с драконом Ажи-Дахакой. — Но я полагал, что этот город, как и прочие подземные земли, принадлежит Ариману. При чем здесь Зевс?

— Синий город действительно находится под властью Аримана. Он же является верховным правителем этого мира. Но здесь есть города, которым покровительствуют другие боги. Патронами Серебряного города являются эллинские Зевс и Аполлон, Бронзового — латинский Марс и вавилонский Мардук, Золотого — парсийский Ахурамазда и финикийский Ваал. Здесь есть и другие города, но я в них не бывал. Я долго жил в Серебряном городе, но в конце концов мне стало невыносимо скучно, и тогда я решил перебраться сюда, сменить, так сказать, обстановку.

— Какой-то он странный, этот Синий город.

— Да, вначале и мне было немного не по себе. Потом привык. Хотя не ко всему. Трудней всего привыкнуть к этой дурацкой привычке требовать плату за каждый ответ. Поначалу горожане совершенно разорили меня, но со временем я приспособился. Человек ко всему приспосабливается.

— А где ты берешь деньги?

Дракон несколько сконфузился.

— Стыдно признаться. Когда я жил в Серебряном городе, наместник-архонт выдавал мне ежемесячно приличную сумму, позволявшую худо-бедно сводить концы с концами, но, перебравшись сюда, я лишился этого скромного пособия. Чтобы не умереть с голоду, мне пришлось начать воровать. Первое время все шло довольно гладко. Местные жители при всей своей скаредности чрезвычайно беспечны. Но сказалось отсутствие сноровки. Меня схватили за руку и били кнутом у позорного столба. Меня, Дракона! — В глазах эллина заблестели слезы. — После этого они стали внимательно смотреть за мной. С тех пор мне лишь изредка удается стащить пару монет или кусок чего-либо съестного. Чтобы не умереть с голоду, я вынужден просить милостыню или смиренно дожидаться, пока какой-нибудь гуляка не угостит меня бокалом пива или не бросит кусок жилистого мяса. Но все они неимоверные скряги!

— А почему ты не вернешься назад?

— Не могу. Проклятый Ажи-Дахака не выпускает из города ни одного человека. Войти в город — пожалуйста, вернуться обратно, — Дракон развел руки, — увы!

— Какая скотина! — возмутился Скилл. — Ну ничего, старик! Теперь мы заживем! Мне, конечно, далеко до знаменитых сирииских воров, но мои руки достаточно ловки, чтобы срезать чужой кошель. А насчет того, чтобы схватить меня, — пусть попробуют! Тогда они познакомятся с тридцатью моими подружками. — Скилл указал рукой на лежащий на краю стола горит. — Все, как одна, острые, звонкие, беспощадные. Как бы ты ни клял этот городишко, но, разобраться по сути, это славное место. Особенно для ребят вроде меня. Столько олухов и ни одного стражника. Скажи, здесь хоть есть стража?

— Нет.

— Кто же тогда схватил тебя?

— Простые горожане.

— А порол?

— Тоже они.

— Ну и порядочки! — развеселился скиф. — Попробовал бы какой-нибудь дрянной горожанин высечь меня! Эх ты, старик! А еще Дракон! Ну ладно, теперь как сыр в масле будем кататься! — Язык скифа стал заплетаться. — А теперь, Дракон, веди меня в какую-нибудь конуру, где бы я мог выспаться. Хозяин, счет!

Скилл расплатился и, поддерживаемый Драконом, вышел на улицу. Было темно. Горожане сидели по домам, редкие прохожие сторонились двух подвыпивших гуляк.

— Веди меня, Дракон!

— Осторожнее, тут выщерблина, Скилл.

Наутро скиф проснулся с сильной головной болью. Продрав глаза, он обнаружил, что находится в совершенно незнакомой комнате, за окном слышен гомон незнакомого города, а рядом с ним, свернувшись клубочком на грязной циновке, спит незнакомый старик.

— Где я? — пробормотал Скилл, хватаясь руками за гудящую голову. Так ничего и не вспомнив, он толк-кулаком старика. — Ты кто?

— Дракон.

В памяти мгновенно возникли плюющий огнем Ажи-Дахака, «Лысая лошадь», дрянное пиво и пьяные разговоры со стариком-эллином.

— Ладно, кончай дрыхнуть. Пойдем опохмелимся. И вообще, пора перебираться из этой конуры.

Забежав в ближайшую харчевню, они подлечились парой бокалов пива. Затем Скилл договорился с хозяином заведения насчет комнаты для двух постояльцев, причем, забывшись, спросил о размере платы и был вынужден дать сверху лишнюю монету. Мгновение спустя он компенсировал эту утрату, стащив у кабатчика золотое кольцо. После этого Скилл продолжил знакомство с достопримечательностями Синего города, обнаружив, что он весьма невелик и располагает тремя храмами Аримана, семью дюжинами лавок и пятнадцатью харчевнями и постоялыми дворами. Храмы Скилл обходил стороной, зато лавки и харчевни посещал усердно, так что, вернувшись к Дракону, он бросил на пол мешок, доверху набитый ворованным золотом и серебром, и вдрызг пьяный рухнул на постель.

Утром старик сообщил Скиллу, что принесенной им добычи должно хватить по крайней мере на три месяца.

— Мало! — сказал вошедший во вкус кочевник. — Старик, я хочу обеспечить тебе достойную старость.

К вечеру он вернулся еще с одним мешком. То же самое повторилось и на третий день.

А на четвертый Скилл сказал себе:

— Хватит.

Он пошел в лавку оружейника и купил небольшой, окованный бронзой шит и два острых ножа. Затем он долго и придирчиво выбирал себе лошадь, остановившись в конце концов на молодой серой кобылке.