Универсальная хрестоматия. 2 класс

Говорит: «Ничего!»

В чистом поле метель

И крутит, и мутит, —

Наш степной мужичок

Едет в санках, кряхтит:

«Ну, соколики, ну!

Выносите, дружки!»

Сам сидит и поёт:

«Не белы-то снежки!..»

Да и нам ли подчас

Смерть не встретить шутя,

Если к бурям у нас

Привыкает дитя?

Когда мать в колыбель

На ночь сына кладёт,

Под окном для него

Песни вьюга поёт.

И разгул непогод

С ранних лет ему люб,

И растёт богатырь,

Что под бурями дуб.

Рассыпай же, зима,

До весны золотой

Серебро по полям

Нашей Руси святой!

И случится ли, к нам

Гость незваный придёт

И за наше добро

С нами спор заведёт —

Уж прими ты его

На сторонке чужой,

Хмельный пир приготовь,

Гостю песню пропой;

Для постели ему

Белый пух припаси

И метелью засыпь

Его след на Руси!

Алексей Николаевич Плещеев (1825–1893)

Родился поэт 22 ноября 1825 года в Костроме в обедневшей дворянской семье, принадлежавшей к старинному роду. Детские годы прошли в Нижнем Новгороде, где служил отец. До тринадцати лет мальчик учился дома и получил хорошее образование, овладев тремя языками.

В 1839 году вместе с матерью переселяется в Петербург, учится в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, а затем в Петербургском университете. В студенческие годы определился его интерес к литературе и театру, а также к истории и политической экономии.

В 1849 году по доносу поэт был арестован и провёл восемь месяцев в Петропавловской крепости, после был приговорён к смертной казни, однако по указу Николая I сначала был приговорён к каторге, лишению «всех прав состояния» и затем переведён рядовым в Уральск. В 1853 году по собственной просьбе принял участие в штурме крепости Ак-Мечеть, за храбрость был произведён в унтер-офицеры, в мае 1856 года получил чин прапорщика и смог перейти на гражданскую службу. Только спустя 10 лет после долгих хлопот он смог вернуть потомственное дворянство.

Плещеева называли поэтом с романсовой стихотворной речью. На его стихи было написано около ста романсов и песен — Н.А. Римским-Корсаковым, М.П. Мусоргским, Ц.А. Кюи, А.Т. Гречаниновым, С.В. Рахманиновым, П.И. Чайковским.

В бурю

Комнату лампада

Кротко озаряла;

Мать, над колыбелью

Наклонясь, стояла.

А в саду сердито

Выла буря злая,

Над окном деревья

Тёмные качая.

И колючей веткой

Ель в стекло стучала,

Как стучит порою

Путник запоздалый.

Дождь шумел; раскаты

Слышалися грома;

И гремел, казалось,

Он над крышей дома.

На малютку сына

Нежно мать глядела;

Колыбель качая,

Тихо песню пела:

«Ах! уймись ты, буря!

Не шумите, ели!

Мой малютка дремлет

Сладко в колыбели.

Ты, гроза господня,

Не буди ребёнка;

Пронеситесь, тучи

Чёрные, сторонкой!

Бурь ещё немало

Впереди, быть может,

И не раз забота

Сон его встревожит».

Спи, дитя, спокойно…

Вот гроза стихает;

Матери молитва

Сон твой охраняет.

Завтра, как проснёшься

И откроешь глазки,

Снова встретишь солнце,

И любовь, и ласки!

Старик

У лесной опушки домик небольшой

Посещал я часто прошлою весной.

В том домишке бедном жил седой лесник.

Памятен мне долго будешь ты, старик.

Как приходу гостя радовался ты!

Вижу как теперь я добрые черты…

Вижу я улыбку на лице твоём —

И морщинкам мелким нет числа на нём!

Вижу армячишко рваный на плечах,

Шапку на затылке, трубочку в зубах;

Помню смех твой тихий, взгляд потухших глаз,

О житье минувшем сбивчивый рассказ.

По лесу бродили часто мы вдвоём;

Старику там каждый кустик был знаком.

Знал он, где какая птичка гнёзда вьёт,

Просеки, тропинки знал наперечёт.

А какой охотник был до соловьёв!

Всю-то ночь, казалось, слушать он готов,

Как в зелёной чаще песни их звучат;

И ещё любил он маленьких ребят.

На своём крылечке сидя, каждый день