Трибунал (сборник)

Действие первое

Картина первая

Столовая в квартире Былкиных. Овальный стол покрыт скатертью, на нем признаки приготовления к торжественному обеду: тарелки, бокалы, рюмки. У края стола сидит Былкин , тычет пальцем в кнопки калькулятора, вслух подсчитывает расходы. Говорит косноязычно. Фразы часто не договаривает. Подразумеваемые предметы заменяет неопределенными местоимениями.

Былкин . Вино — пять бутылок по восемьсот. Водка — две бутылки по двести. Надо же, на все такие цены! Все сотни, тысячи. А ведь было время, когда бутылка стоила три рубля двенадцать копеек. А пиво — двадцать две копейки. Правда, его нигде не было. Но где было, там стоило двадцать две копейки. С бутылкой! А бутылку можно было сдать, и двенадцать копеек обратно. Значит, само пиво сколько стоило? Вот, посчитайте. Правда, был дефицит. В магазинах хоть шаром покати. Все приходилось доставать. Ботинки, шнурки для ботинок, стиральный порошок, туалетную бумагу — буквально все. И пива в магазины порой неделями не завозили. Зато когда появлялось, побежишь, две авоськи домой притащишь, и такое удовольствие. Особенно если с воблой. Правда, воблы тоже не было. То есть она бывала. Но бывала тогда, когда не было пива. А пиво было тогда, когда не было воблы. Зато если повезло и достал то и другое, это была такая радость… А теперь пиво есть, вобла есть, а радости нет.

В углу комнаты у открытого шкафа стоит Клава в ночной сорочке и в бигудях. Снимает с вешалки платья, одно за другим прикладывает к себе, смотрит в зеркало, разочарованно вздыхает. Они все слишком велики.

Клава ( в отчаянии ). Ну совершенно нечем прикрыть бренное тело. Какие-то ужасные балахоны! Висят на мне как на палке. И никто даже не замечает, что мне не в чем ходить. При живых родителях существую как сирота, ни внимания, ни помощи ни от кого.

Былкин ( продолжает мыслить вслух ). Теперь все есть, а культуры нет.

Клава . И что это за родители, которые допускают, чтобы их родная дочь ходила в обносках!

Былкин . А где нет культуры, там преступность. Сумки на ходу вырывают, в лифтах девушек насилуют, за мобильный телефон могут убить. Говорят — запретить продажу оружия. Да у нас надо запретить продажу всего. Топоров, ножей, вилок, отверток, гвоздей, шил.

Клава . Кто шил? Никто мне ничего не шил. Да и не обязательно шить, можно и готовое подобрать что-нибудь — от Диора, Кардена, Армани. В крайнем случае — от Юдашкина. Вон у Ленки родители все ей покупают, чего ни захочет. Только намекнет, а ей по щучьему велению — платье, сапоги, шубу… Ко дню рождения иномарку подарят. А у меня родители… Не знаю, может, вы меня из детдома взяли или на помойке где-нибудь подобрали.

Былкин ( наконец услышал ). Глупость какая, подобрали ее! Ты разве не видишь, что, когда в теле, ты просто копия матери. А теперь, конечно, похудела, так это… И кто ж перед тобой виноват? Надо было думать, прежде чем диету, это вот да. Надо ж понимать, что если ты худеешь, тряпки твои вместе с тобой, они ведь не это, они ведь худеть не будут. И теперь это не подходит и это, а виноват обратно же я. И мне же опять оплачивать гардероб, и для гостей вон сколько чего накупили. Мать твоя — натура широкая, и деньги туда-сюда. А того не понимает, что мне с моими доходами хватает только на туда или на сюда. А на туда-сюда — нет. А она за одну только вырезку две тысячи отдала. И ради кого? Ради американца, который как бы жених. Еще неизвестно, чем дело кончится, а уже сколько денег ухлопали.

Клава . А я вас просила ухлопывать? Американцы люди демократичные. Им не обязательно дым в глаза пускать.

Былкин . Вот и я говорю — не обязательно. А мать-то твоя — нет, как же, он же американец, высшая раса. Есть у нас все-таки эта черта рабская, раньше называли низкопоклонством перед всем иностранным. Между прочим, он тебя видел на снимке. А свое фото прислал?

Клава . Не фото, а видео.

Былкин . Ага, как на саксофоне играет. И список требований. Номер один, номер два, номер три. Чтобы невеста любила семью, хотела детей, умела готовить, имела чувство юмора и читала Достоевского. Нет бы кого там из современных, а то Достоевского. Гурман какой! Он ради Достоевского выучил русский язык, а невеста ради него должна выучить Достоевского. Это ж несопоставимо. Ну, ради Достоевского — да, но ради тебя… Кто ж ты такой? Ну, я понимаю, американец, но даже американец не всякий на Достоевского тянет. Клав, а ты сама Достоевского правда читала или лишь бы американцу мозги запудрить?

Клава . Пап, ты же знаешь, что я дипломную писала по «Преступлению и наказанию».

Былкин . Вот нашла чем заниматься в своем педагогическом. Послушалась бы меня в свое время — изучала бы экономику, писала бы не «Преступление и наказание», а что-нибудь про прибавочную стоимость или про крекинг нефти, сама бы теперь заработала и на платье, и на шубу, и на что там еще. И папашке еще поднесла бы чего-нибудь к юбилею. Какие-нибудь швейцарские часики, брегет какой-нибудь скромный, тысяч за пятьдесят. Долларов. А я ношу за восемьсот рублей, и доволен. Время показывают секунда в секунду — а чего мне еще надо? Тем более что народ у нас глазастый. Особенно журналисты. Приходят с расспросами, как контора работает, а сами тебя с ног до головы взглядом общупают, интересуются, какие на тебе лейблы натянуты и что на руке сверкает. А потом при случае заметят, что Былкин зарплату получает такую, а часы носит такие. А Былкин не дурак, Былкин всегда помнит, кто тварь дрожащая, а кто право имеет.

Входит Надежда с большим блюдом пирожков, которое ставит на стол.

Надежда ( изображает уличную торговку ). Горячие пирожки! С мясом, капустой, яичком, луком! ( Напевает. ) Доченька, дружочек, скушай пирожочек!

Клава не отвечает, вертится перед зеркалом.

Надежда . Клава! Ау!

Клава . А?

Надежда . Пирожочек, говорю, откушай.

Клава . Мам, ты что? Какой пирожочек? Ты знаешь, сколько в нем калорий?

Надежда . Да при чем тут калории? Ты со своими калориями скоро в зеркале отражаться не будешь.

Клава . А пока что в нем не помещаюсь. Хотя моя цель: девяносто — шестьдесят — девяносто.

Былкин ( опять погрузившись в расчеты ). Не шестьдесят девяносто, а тыща девятьсот девяносто — красная икра. Надь, а черную ты зачем покупала?

Надежда ( делает вид, что не понимает ). Черную что?

Былкин . А ты не знаешь, что бывает черное?

Надежда . Черное все бывает. Краска, сажа, уголь. Негры бывают черные.

Клава . Мам, про негров забудь. Такого слова больше нет.

Надежда . Как это нет? Ты прям по анекдоту: негры есть, а слова нет.

Клава . Вот и нет, потому что звучит оскорбительно. А есть слово «афроамериканец».

Былкин . Дурацкое слово. А если он наш негр, российский, тогда как его звать?

Надежда . А так и звать, по-российски: негр.

Клава . Нет, так нехорошо. У нас можно звать «афрорусский».

Былкин . Ладно, а этот твой тоже афро?

Клава . Нет, папочка, Филипп — чистый кавказец.

Былкин ( насторожился ). Лицо кавказской национальности?

Надежда . Грузинчик?

Былкин . Азербайджанчик?

Клава . Не чик-чик, а пора уже знать, что по-английски «кавказец» — «кокейжен» — это «человек белой расы».

Надежда . Слава богу!

Былкин . А по мне, хоть и не белый, лишь бы не этот. Кстати, он не это самое, нет?

Клава . Ни в коем случае! Он мне сразу написал, что прямой.

Надежда . В том смысле, что не кривой? Не одноглазый?

Клава . Гетеросексуал.

Надежда ( в ужасе ). Кто-о-о?

Клава . Мам, гетеросексуал — это не извращение, а наоборот. Значит, имеет влечение к противоположному полу.

Былкин ( насмешливо ). Оригинал!

Надежда . А к противоположному — это у них необычно?

Клава . Да, гомосексуализм теперь и у нас в большой моде.

Надежда . Из-за этой моды сколько девчонок замуж выйти не могут. А они мужик с мужиком. Разве это справедливо?

Клава . А что делать, если человек таким уродился? Уже весь мир признал, что гомосексуализм — это не порок и не прихоть. В цивилизованных странах гей-парады проводятся и однополые браки разрешены. В Германии министр иностранных дел…

Былкин . Знаю, вышел замуж. Но то в Германии. А у нас в наше время до пяти лет давали. Но теперь свобода — и пожалуйста, только без пропаганды.

Входит Софья Гавриловна .

Софья Гавриловна . Надя, ты не знаешь, куда я дела это?

Надежда . «Это» — что?

Софья Гавриловна . Что «что»?

Надежда . Ты говоришь, что не помнишь, куда ты дела это. Я тебя спрашиваю: «это» — что?

Софья Гавриловна . Я не помню.

Надежда . Так чего ж ты от меня хочешь?

Софья Гавриловна . Я от тебя? Я не помню.

Надежда . Тогда иди к себе. Как вспомнишь, придешь. Да куда ты? Твоя комната не здесь, а там.

Софья Гавриловна . Господи боже мой, ничего не помню. Как была маленькой девочкой — помню. Как первый раз пошла в детский сад, в школу. Помню выпускной вечер, помню Большой театр, «Лебединое озеро». Там я познакомилась с молодым человеком, который… не помню. А на первомайской демонстрации видела товарища Сталина. Он стоял на трибуне Мавзолея и улыбался и махал рукой, и вот я даже уверена, что он помахал лично мне. Вы не можете себе представить, какое чувство меня охватило. Я подумала: если бы он мне сказал, Софья, умри за меня, я не спросила бы зачем. Я немедленно умерла бы. А вы можете умереть за какого-нибудь великого человека? ( Вглядывается в зал. ) Нет? У вас нет ни великих идей, ни великих людей.

Былкин . Великих людей у нас нет, зато есть высокие рейтинги.

Софья Гавриловна . Бедные, бедные люди! ( Пауза. ) А вы не знаете, что я искала?

Надежда . Ты искала дверь в свою комнату. Вон она ( провожает мать до двери ), пойди отдохни.

Софья Гавриловна уходит.

Былкин . Маразм крепчал.

Надежда . Нельзя смеяться над старостью. Посмотрим, каким ты будешь в ее возрасте.

Былкин . Надеюсь, никаким не буду. Не доживу. Однако пора звонить Прахову.

Надежда . Прахову?

Былкин . Ну, этому хмырю из брачного интернет-агентства «Русский…» …как его?..

Клава . «Русский Гименей».

Былкин . Вот именно. Русский этот вот…

Берет трубку, набирает номер.

Картина вторая

Обстановка аэропорта. Радио сообщает о взлете и посадке очередных рейсов. Посреди сцены стоит Прахов с багажной тележкой и с фанерной табличкой, на которой написано «Mr. Philip Philip». К нему подходит молодой человек с двумя большими чемоданами на колесиках и рюкзаком за спиной.

Филипп ( широко улыбаясь ). Здравствуйте.

Прахов ( недоверчиво ). Мистер Пхилип?

Филипп . Филипп.

Прахов ( смотрит на Филиппа, поворачивает к себе табличку, где написана фамилия. Филиппу ). А документик ваш можно посмотреть?

Филипп . Вот?

Прахов . Что «вот»? Где «вот»? Ваш ( с трудом выговаривает ) ай-ден-ти-фикейшн. Паспорт или заменяющий документ.

Филипп ( недоуменно пожимает плечами ). У меня уже смотрели. Но если это нужно… ( Протягивает паспорт. )

Прахов ( читает ). Пхилип Пхилип. Это имя или фамилия?

Филипп . Обе. Имя Филипп и фамилия Филипп.

Прахов . А здесь написано «Пхилип Пхилип».

Филипп . Это имя греческое.

Прахов . И что, если греческое, значит, надо говорить «Пхилип»?

Филипп . Говорить надо «Филипп», а писать через «пи эйч». Так все слова от греков: Филипп, Философия, Филармония, Филадельфия.

Прахов . Фигня. Между прочим, здравствуйте, мистер Пхи… извиняюсь, Филипп. ( Заглядывает в бумажку ). Хау ар ю?

Филипп . Файн. Приятно вас видеть. А вы, я извиняю, кто?

Прахов . Прахов, президент интернет-агентства «Русский Гименей». По поручению невесты должен вас встретить и препроводить к месту. ( Перекладывает чемоданы Филиппа на тележку. ) Вас уже все ждут с нетерпением. ( На ходу. ) Между прочим, выбор ваш целиком одобряю. Очень интеллигентная русская семья. Отец занимает важный пост, мать имеет среднее музыкальное образование. Окончила школу по классу баяна. Ну а сама Клавдия — это клад, это чудо. Красота, талант, образование, фигура точеная ( изображает руками фигуру Клавы ). А Достоевского — назубок. Да и вашу американскую литературу неплохо знает. Хемингуэя, Фолкнера, Апдайка…

Картина третья

Квартира Былкиных.

Былкин . Так о чем мы говорили?

Надежда . Не помню.

Былкин . Это у вас фамильное — ничего не помнить? Зато я помню. Мы говорили о черной этой. И зачем же ты ее покупала?

Надежда . Не зачем, а для кого. Для гостей. Потому что придет американец, придет Коблов. Причем сам позвонил и сказал, что придет.

Былкин . Ясно, что придет. Конец месяца. Время сбора дани.

Надежда . А зачем он к нам едет? Почему не берет прямо на работе?

Былкин . Неужели непонятно? На работе мне могут подсунуть меченые купюры, а я ему. А здесь через мои руки прошли, меня не схватили, значит, все в порядке.

Надежда . Тем более что ты ему как бы друг.

Былкин . Вот именно «как бы»! Это раньше мы с ним кореша были, когда вместе в институте и на партийной работе, а теперь он большими делами ворочает, на машине с мигалкой ездит. А мы на своей «хёндайке».

Надежда . А кто ж тебе виноват? Ты в девяносто первом из партии вышел и никуда не вошел, а он вошел.

Былкин . Я вошел, да не в ту дверь. Промахнулся. А он попал в точку. Кто мы ему теперь? Небось уже и не помнит, как за тобой ухлестывал.

Надежда . А мне кажется, он и сейчас на меня поглядывает.

Былкин . Ну да, больше ему не на кого поглядывать, как на тебя!

Надежда . А что ж, на Ленку, что ли, свою смотреть будет? Вам же, мужикам, свое всегда приедается… Да на меня и другие мужчины еще обращают внимание. Особенно летом. Когда я на каблуках и в мини-юбке.

Былкин . Пора на макси переходить. А про икру так и не сказала, почем брала.

Надежда . А если скажу, будешь ругаться?

Былкин . Буду. Но ты скажи шепотом. ( Надежда шепчет. ) Что-о-о?! ( Надежда шепчет. ) Ты в своем уме?! Да мне никакой зарплаты на это…

Надежда . Но мы, слава богу, на зарплату и не живем.

Былкин . Не намекай. Да, признаю, приходится брать взятки. И только ради тебя и Клавки. Сам бы я ни за что. Потому что я родился честным человеком и в детстве ничего не крал, кроме папирос у отца. А теперь беру, пока дают и еще не поймали. А вот на пенсию вышибут, тогда кто мне чего даст? Если на зарплату нельзя жить — на пенсию, думаешь, можно?

Надежда . А зачем тебе на пенсию, ты у меня еще в силе.

Былкин . В силе не в силе, а Коблов уже намекал, что пора подумать.

Надежда . С чего это вдруг? Если он таких, как ты, поразгоняет, сам-то на что жить будет?

Былкин . Будет жить еще лучше. Наберет молодых, понаглее и поухватистей, они ему будут побольше отстегивать.

Надежда . А ты мало даешь?

Былкин . А с чего я дам больше? Мне меньше стали давать, я ему меньше. Это ж там, где он сидит, придумывают всякое, как это, ноу-хау против бюрократии. Чтоб все через Интернет, онлайн, без бумажной волокиты. А без волокиты, кто мне чего даст? Мне не дадут, я вам не дам, вы ему не дадите. Он обидится на вас, вы — на меня. А чего обижаться, это ж не я, это вы придумали без волокиты вот и живите без волокиты, без домов в Майами и счетов в швейцарских банках. И я буду. Честно. Зато остаток жизни на пенсии проведу, а не на нарах.

Надежда . А какая у тебя будет пенсия?

Былкин . Повышенная. Тысяч пятнадцать.

Надежда . Пятнадцать? Ты что, смеешься? Нам с Клавкой пятнадцать на туалетную бумагу не хватит.

Былкин . А вы ее экономьте, за желудком следите. Вам ни на что не хватит, а люди и этим обходятся. На эти деньги питаются, одеваются и за квартиру платят.

Надежда . Как же они живут, когда кило мяса стоит…

Былкин . А они без мяса. Вегетарианцы.

Надежда . Но все-таки люди людям рознь. А у тебя ж заслуги…

Былкин . Заслуги все в пятнадцать тысяч уложат. Стаж, премии, ордена, медали и зарплату за последние годы.

Надежда . А остальное?

Былкин . Если ты о том, что сверх зарплаты, так это учитывают не в собесе, а в прокуратуре. Статья 290, часть вторая, до двенадцати лет.

Надежда . Да ладно тебе. Если что — откупимся, не впервой. Слава богу, прокуроры у нас не вегетарианцы, тоже свое берут.

Былкин . Какие берут, какие — нет.

Надежда . Где такие, что нет? Покажи.

Былкин . А у нас в округе такой, Мирилюдов. Не берет, живет в двухкомнатной квартире. На работу ездит в троллейбусе.

Надежда . Прокурор в троллейбусе? Какой ужас! Вот страна! Правду Клавка говорит, что здесь жить нельзя.

Клава ( входит из другой комнаты ). Ну что же мне все-таки надеть?

Надежда . Господи, ну что за проблема? У тебя остались школьные наряды.

Клава . Какие?

Надежда . Да вот хоть платье, которое мы тебе для выпускного бала справили. Посмотри, какая красота! Какие вытачки, рюшечки! И размера ты достигла того же. И выглядеть будешь как семнадцатилетняя. Прямо хоть под венец.

Клава . Мам, ты смеешься? Какой там венец!

Надежда . Нет? Тогда вот джинсы. Тоже с десятого класса. И совсем новые, как будто и ненадеванные.

Клава . А мне как раз новые ни к чему. Но если здесь распороть, тут порвать, а там обкорнать… Вот, папуля, и никакого расхода. Так что ты становись на честный путь, и мы с тобой тоже. Ладно, сейчас переоденусь и сбегаю в парикмахерскую.

Былкин . Ты что? А американец?

Клава . Я быстро. А он если появится, займите его пока разговором.

Надежда . Ой! А я даже не знаю, о чем с ним говорить.

Былкин . Я тем более.

Клава . Тоже задача! Поговорите о погоде, как долетел, инфляция, налоги, курс доллара, расовые проблемы, перезагрузка, Афганистан, акт Магнитского, закон Димы Яковлева, гей-пропаганда. В общем, разберетесь.

Уходит.

Былкин . Все-таки не нравится мне это.

Надежда . «Это» — что?

Былкин . Я не понимаю, зачем ей этот американец, что для нее эта Америка.

Надежда . А ничего. Это для нее какая-то абстрактная территория. Мираж. Сказка. Ей кажется, что уедет в Америку — и все ее проблемы сами собой решатся.

Былкин . А ты одобряешь.

Надежда . Нисколько. Я даже против. Но ты знаешь, мне эта Америка иногда снится, и так явственно, как будто я там родилась.

За окном сирена спецсигнала, сцена озаряется переливчатым светом мигалки.

Былкин . Что там? Полиция?

Надежда . Сейчас посмотрим.

Звонок в дверь. Надежда спешно охорашивается перед зеркалом, бежит к дверям, возвращается с Кобловым и Володей .

Коблов . Привет дому сему!

Былкин . Здравствуй. А я смотрю, кто-то со свистом прикатил. Думал, полиция или «Скорая помощь».

Коблов . А я и есть «Скорая». Вот тебе лекарство для профилактики. ( Протягивает бутылку виски. )

Былкин ( читает ). «Блюе лабел». Хорошее?

Коблов . Блю лейбл. Лучшее. Мне для друга ничего не жалко. Кроме времени. Бывает непросто выкроить. С тех пор как возглавил антикоррупционную службу…

Володя . В ранге министра.

Коблов. …для личной жизни времени не остается. В восемь ухожу из дому, и хорошо еще, если к полночи вернусь. Коррупцией все пронизано. Снизу доверху. Никто ничего не боится. И что интересно, чем больше с этой коррупцией боремся, чем больше антикоррупционных структур создаем, тем больше ее и становится.

Володя . А потому, Геннадий Семенович, что этим структурам тоже кушать хочется.

Коблов . А ты помолчи. Слишком разговорился. Тебе по твоему положению помалкивать надо и поддакивать начальству. Вот и этот ничего не боится. Кстати, позвольте представить. Володька, мой пресс-секретарь. Довольно наглый тип. Развязный, за словом в карман не лезет. Вчера, между прочим, в телешоу участвовал, как раз речь шла о коррупции… Ты не видел?

Былкин . Виноват, я не все программы смотрю.

Коблов . А эту стоило посмотреть. Он там сказал… Ну скажи сам, что ты сказал.

Володя . А что я сказал? Правду сказал. Я всегда говорю правду, только правду и ничего, кроме правды.

Коблов . Ну и нам изложи.

Володя . Излагаю. Встал вопрос, на ком коррупция держится и кому нужна. Я сказал: вам и нужна. Вы же все, одни и те же лица, ходите с канала на канал, размахиваете руками, спорите, откуда она начинается, снизу или сверху, головку к потолку задерете, она у вас от вашей же храбрости безумной закружится, и опять спускаетесь вниз, к полицейскому, который во всем виноват. И бежите на другой канал ту же воду толочь в той же ступе. И сами вы знаете, и зрители знают, что от ваших споров никакого проку не будет никому, кроме вас самих, в том, что очередной раз в «ящике» помелькаете и какую-то выгоду для себя лично из этого извлечете. А коррупция останется, и нам всегда будет с чем бороться.

Коблов . Видишь, какой златоуст.

Былкин . Да. ( Володе. ) А вы не боитесь прямо такие слова по телевизору говорить?

Володя . А чего бояться? Меня для того и зовут, чтобы я делал вид, что я такой бесшабашный, и другие с тем же туда идут. Но все понимают, что мы играем в игру «да и нет не говорите, черный с белым не берите», а все остальное — сколько угодно. И чем острее, тем лучше.

Былкин . Да, интересно. ( Коблову. ) А ты что ж супругу не взял?

Коблов . Ленку-то? Так она ж у меня акула капитализма. Вся в делах. Сейчас в Марсель умотала на переговоры о строительстве нового крупнотоннажного танкера. Ты представляешь, я передал ей свой бизнес, а она, слабая женщина, во какими делами ворочает. Двенадцать нефтеналивных танкеров. Целый флот. Я ее так и зову: адмирал флота. Ну, а вы как живете?

Былкин . Да мы так, существуем. Без танкеров. Как все честные люди, практически на одну зарплату.

Коблов . Не прибедняйся.

Былкин . Я не прибедняюсь. Я боюсь.

Коблов. А ты не бойся. Знай свое место, лишнего не бери, за рамки не выходи. Полагайся на интуицию, помни, что если ты, допустим, генерал-лейтенант, то тебе не надо строить дом в семь этажей, когда у генерала армии только шесть. Тем более в наше время, когда эти все, кому делать нечего, всё высматривают, вынюхивают, на мобилки снимают, в Интернете выкладывают. Вот! Демократия, мать ее задери.

Былкин. Да, дожили. Никакого уважения к исконным этим, вот, да, обычаям, никакого. Мой дед был председателем сельсовета, так ему всегда кто — поросенка, кто — курочку, кто — десяток яичек. Проявляли уважение, и при чем тут коррупция. Слова такого не знали. А теперь все грамотные, техникой овладели, а стыд потеряли. Приходит отрегулировать чего-нибудь такое, чего ему нужно, а в пуговице видеокамера, в галстуке микрофон, и денежка помечена изотопами. Тю-тю-тю-тю. Такие все умные стали.

Коблов . А что ты хочешь? Двадцать первый век, дураки все в двадцатом остались. Теперь все такие дошлые, ушлые. А ты будь еще дошлее, еще ушлее и прежде времени в панику не впадай. Пока я в силе, тебя в обиду не дам. Не зарывайся, живи спокойно, выдавай дочку замуж. Я правильно понял, за американца?

Былкин . Ну да, приехал знакомиться.

Коблов . А почему за американца? Своих парней, что ли, нет?

Былкин . Да я тоже так говорю.

Надежда . Ну да, он говорит. А она говорит: какие парни? Все алкоголики да голубые.

Коблов . А в Америке что? Ну, алкоголиков, допустим, поменьше. А голубых поболее, чем у нас. Но у нас-то мы боремся с этим злом, а там… Особенно в Сан-Франциско. ( С неожиданным воодушевлением. ) Идешь где-нибудь по парку, а тебе навстречу в обнимку влюбленные парочки: он и он, она и она. ( Преображаясь. ) Но у нас это зло когда-нибудь искореним. ( Володе. ) Как думаешь, Вовик, искореним?

Володя . Непременно.

Коблов . Так что с этим разберемся. Но если Клаве политика наша не нравится…

Былкин ( поспешно ). О политике мы не говорим.

Коблов . Почему нет? Советская власть давно кончилась, сегодня можно и о политике.

Былкин . Сегодня можно, завтра нельзя, лучше не привыкать. Потом отвыкать будет трудно. Но она не о политике, а вообще говорит, у нас это вот — экология, климат, люди, все это как-то вот это…

Коблов . Ну, тут ее понять можно. Климат у нас, ничего не скажешь, суровый, над экологией мы работаем, а люди… по отдельности — да, плохие. Но народ… народ хороший. В целом. Хотя духовности не хватает. Особенно среди молодежи. Живут сегодняшним днем. Прошлое не вспоминают. Я спрашиваю племянника, с кем была Великая Отечественная война. Он говорит: с чеченцами. Кто такой Юрий Гагарин? Олигарх. А Максим Горький? Бывший мэр Нижнего Новгорода. Ничего не знают, в уме только деньги, деньги, деньги. А благо Родины, а духовность…

Володя . Когда я слышу слово «духовность», я хватаюсь за пистолет.

Былкин . За травматический?

Коблов . Это он шутит. Геббельса повторяет. А духовности ведь и правда нет. Патриотизма тем более. Молодые люди трудиться не хотят, от армии уклоняются. Придумывают сказки про дедовщину. А хоть бы и дедовщина, так это же школа. Эти деды, старослужащие, из домашних хлюпиков мужиков делают. Но хлюпики пошли умные чересчур. Чуть что — мамочек вызывают. А те, не разобравшись, в чем дело, пишут министру обороны, прокурору, Страсбургским судом стращают, позорят нашу страну.

Надежда . А где ты так загорел? В Турции?

Коблов. В Турции? Ты что, Надюша! Я похож на того, кто ездит в Турцию? Там уже столько наших! Везде русская речь: сэйл, шопинг, хау мач.

Былкин . А я в Интернете читал, ты большую яхту купил.

Коблов . Ну да, трехпалубную. Но у некоторых бывают побольше. Денег ухлопал кучу, зато удовольствие ни с чем не сравнимое.

Былкин . Как говорится, у богатых свои привычки. А где ты ее держишь?

Коблов . А то ты не знаешь. Если уж в Интернете прочел про яхту, то там же пишут, что лодку держу на Мальте. Подальше от налоговой службы и завистливых глаз.

Былкин . Туда лететь далеко.

Коблов. И утомительно. Даже бизнес-классом.

Надежда . А что Дима? Он сейчас в каком классе?

Былкин ( иронически ). Тоже в бизнес?

Коблов . Двадцать копеек. Ну, в общем-то в бизнес. Высшая школа экономики, город Лондон.

Былкин . А-а!

Надежда . А-а!

Коблов . Хочется дать мальчишке то, чего у нас не было. Хорошее образование. Будет знать экономику, английский у него уже и сейчас как родной. К тому же призывной возраст лучше там переждать.

Звонок. Надежда бежит к двери, возвращается с Немиловым . У него в руках две гвоздики.

Надежда . А почему две? Живым четное число не дарят.

Немилов . А я четное и не дарю. Одну вам, другую Клаве. Здравствуйте, Степан Петрович! ( Коблову и Володе. ) Здравствуйте.

Былкин . Здравствуй, Вадик. ( Коблову. ) Вы не знакомы? Поэт Вадим Немилов. А это руководитель антикоррупционной службы…

Володя . В ранге министра.

Былкин. …наш известный политический дея…

Немилов . Можете не представлять, кто ж не знает. ( Володе. ) А вы тоже в ранге министра?

Володя . Я в ранге пресс-секретаря. Владимир.

Немилов . Вадим. Я сразу понял, что кто-то важный приехал. Во дворе машина с мигалкой, а у подъезда какие-то мужики с вопросами, что, куда, к кому, а один меня прямо до вашей, Степан Петрович, двери проводил и не отошел, пока не убедился, что хозяева действительно меня ждут.

Коблов . Такая жизнь. Служба безопасности свое дело знает. Особенно после моих выступлений по поводу традиций российского патриотизма. Приходится быть начеку.

Немилов . Кто-то на вас покушается?

Коблов ( перекрестившись ). Пока бог миловал, но письма с оскорблениями и угрозами получаю. Между прочим, с текстом в вашем блоге меня тоже ознакомили.

Немилов . Правда? А я думал, до вас мой писк и не доходит.

Коблов . Да это не писк, а, я бы сказал, рычание.

Немилов . Не рычание, а возражение.

Коблов . А кто вы такой, чтобы возражать?

Немилов . Я гражданин своей страны.

Коблов . Ну, граждане — это мы все. А что вы как гражданин для своей страны полезного делаете? Блоги в Интернете ведете? Да этот Интернет ваш не что иное, как международный забор, на котором можно писать все что хочешь, как в общественном туалете. Блогер! Слова-то какие-то у нас пошли. Блогеры, дилеры, провайдеры, промоутеры, девелоперы, мерчандайзеры, а еще у нас этот есть, этот… как его… ом-бундсмен.

Былкин . Кто-о-о?

Коблов . Ты знаешь, я такое слово два раза подряд произнести не могу. Защищает права человека.

Былкин . Официально?

Коблов . Официально. И зарплату получает хорошую.

Былкин . А я думал, те, которые за права человека, сами в тюрьме сидят.

Коблов . Ну, это раньше было. Но теперь у нас государство демократическое. Что и позволяет нашему блогеру писать в его блогах все что хочется.

Немилов . А вы против?

Коблов . Почему же? У нас свобода слова. Пока. Так что, если ничего другого не умеете, пишите. Что вы там про меня писали? Что я с коррупцией борюсь и сам в ней участвую?

Володя . Правильно. Чтобы с ней бороться, надо знать ее изнутри.

Былкин . Вадик! Как ты смеешь оскорблять уважаемого человека?

Коблов ( Былкину ). Не мешай ему, Степа, пусть говорит. Ну, допустим, вы правы и мы все, про кого вы пишете, плохие. А что делать? Ведь мы не с неба свалились. Какое общество, такие и мы. Вы все кричите: полиция плохая, прокуроры плохие, депутаты плохие, — а где же взять других? Мы же все из народа. Мы его часть. Какой он, такие и мы. За что он нас и любит, а к таким, как вы, относится с недоверием.

Надежда . Что за глупая порода эти мужики! Как сойдутся, так тут же начинают друг друга задирать. И было бы из-за чего. Из-за политики! А ведь о ней спорить — все равно что о погоде. Она какая есть, такая есть. Вот лучше пирожков отведайте. Кажется, удались.

Коблов . Сейчас проверим. О! Делишес! А помнишь, Степа, когда мы студентами были, так, бывало, одними пирожками и питались. Жареными. С мясом — по десять копеек, а с капустой, рисом или повидлом — по пятачку. На каждом углу продавались.

Надежда . Неужели такую дрянь ели?

Коблов . Так лопали, что за ушами трещало. Желудок был молодой и здоровый, переваривал все, на что денег хватало. А теперь денег хватает на все, но здоровье мало чего позволяет.

Надежда . А что со здоровьем?

Коблов . Да ничего особенного. Как у всех. Знаешь, как поэт написал: «Все плотнее идут годовщины, умножая рубцы и морщины, но сдаваться старик не спешит. Он на что-то еще уповает, хоть уже никогда не бывает, что нигде ничего не болит».

Немилов . А это, между прочим, мои стихи.

Коблов . Правда? Вот это вы умеете! Хорошие стихи. Только упаднические. Я где-то читал, что взгляд поэта очень отличается от взгляда обыкновенного человека. Идет, например, обыкновенный человек, вроде меня, по улице, и перед ним лужа. И что он видит? Лужу, и ничего больше. Но поэт видит не лужу, а звезды, которые в ней отражаются. Впрочем, в ваших стихах такой же подход. У старика все болит, но он не сдается, стремится к чему-то. Это раньше называлось «исторический оптимизм». А вот в блогах у вас никакого оптимизма нет, а сплошное брюзжание.

Немилов . Не брюзжание, а критика воровства, ханжества, лицемерия…

Былкин . Вадик, поди-ка сюда. ( Былкин и Немилов отходят в сторону. ) Ну зачем ты так? Это ж мой гость. Расскажи лучше, как живешь, что пишешь, где печатаешься?

Немилов . Если не считать блогов, нигде не печатаюсь.

Былкин . А что так?

Немилов . Никак, Степан Петрович, не вписываюсь в сегодняшнюю моду. Издателю не даю прибыли, а спонсора нет.

Былкин . Ну, раз не печатают, займись чем-то другим.

Немилов . С какой стати? Я же поэт, это моя профессия.

Былкин . Профессия — это то, за что деньги платят. А за что не платят, это называется «хобби». Будешь считать хобби профессией — прослывешь неудачником.

Немилов . А я и есть неудачник, Степан Петрович. Мои стихи не печатают, денег нет, а девушка, которую я безумно люблю, никогда не ответит мне взаимностью.

Былкин . Ты имеешь в виду Клаву?

Немилов . Да, Степан Петрович, вашу дочь. Я знаю, вы человек прагматичный и не хотите, чтобы Клава связала свою жизнь с таким, как я, и она сама тоже трезво смотрит на жизнь. Но я готов ее любить на расстоянии. Как Петрарка — Лауру.

Былкин . Чтоб она была всегда как в тумане. Чтоб не надо было ни кормить, ни одевать, ни спать, а только издали восхищаться, страдать и писать стихи о неразделенной любви.

Немилов . Приблизительно. А как реалист я вам скажу, Степан Петрович, что недостижимый идеал гораздо надежнее достижимого. Достижимый, как только его достигнешь, перестает быть идеалом, а недостижимый остается им навсегда.

Звонок в дверь. Надежда открывает. Входят Прахов и Филипп с чемоданами.

Прахов . А вот и мы. Здравствуйте, Надежда Тимофеевна, здравствуйте Степан Петрович ( Остальным ). Здравствуйте, здравствуйте. Прахов. Президент брачного интернет-агентства «Русский Гименей». Если имеете матримониальные намерения, вот ( раздает визитные карточки ), обращайтесь. Знакомства, браки, усыновления, разводы, раздел имущества. Прошу любить и жаловать, мистер Филипп Филипп.

Филипп ( пожимает поочередно руки ). Здравствуйте. Приятно вас видеть. Приятно видеть. Приятно. Очень. Филипп. Можно Фил.

Былкин . Былкин.

Володя . Володя.

Немилов . Вадим.

Коблов . Коблов Геннадий Семенович, руководитель федеральной антикоррупционной службы.

Володя . В ранге министра.

Филипп . О, большая честь! ( Надежде. ) А вы Клава?

Надежда ( польщена ). Что вы! Я ее мама.

Филипп . О, я извиняю.

Надежда . Ничего, ничего.

Прахов . Надежда Тимофеевна, вы так молодо выглядите, что мистер Филипп принял вас за Клаву. А Клавы что, нет?

Надежда . Она скоро будет. А вы пока располагайтесь. Устали с дороги?

Филипп . О да. Ночью хотел спал, но не спал.

Надежда . Ну, посидите, а я вам сейчас вашу комнату приготовлю, можете пока отдохнуть.

Надежда уходит. Былкин и гости не знают, чем занять американца.

Былкин ( лишь бы о чем-нибудь говорить ). На самолете прилетели?

Филипп . О да. На эйрплейн.

Былкин . И долго летели?

Филипп . О да! Чикаго, Нью-Йорк, Москва — пятнадцать часов.

Коблов . И совсем не спали?

Филипп . О нет.

Коблов . А я, когда за океан летаю, выпиваю бутылку виски и сплю как убитый.

Долгая пауза.

Былкин . И вы, значит, постоянно живете в Америке?

Филипп . О да. Штат Охайо.

Былкин . А, Огайо! Я слышал! Там у вас кукуруза растет.

Филипп . О да!

Былкин . И такая большая.

Филипп . О да. Вот такая болшая!

Былкин . А вы что выращиваете?

Филипп . А ничего не выращиваю. Я имею свой ресторан. В ресторан и в джаз-банд играю на саксофон ( руками и губами изображает игру на саксофоне ) бу-бу-бу-бу.

Былкин . Значит, вы еще и музыкант? Профессионал?

Филипп . В ресторане профессионал, а джаз-банд — хобби.

Былкин . То есть в джаз-банде играете не за деньги?

Филипп . О нет. К сожалению, не за деньги.

Былкин . А Достоевский — это тоже хобби?

Филипп . О да. Достоевский — первый хобби не за деньги, а джаз-банд — второй хобби не за деньги.

Надежда ( вошла ). Я вам там все приготовила, так что отдыхайте, можете даже прилечь.

Филипп . О, спасибо.

Былкин . А в Огайо у вас есть квартира?

Филипп . О нет.

Надежда . Как нет? Вы бездомный?

Филипп . О, домный, домный. Имею дом двух этажов, восемь комнатов. Пять — низ, три — ап.

Былкин ( уважительно ). О-о! У вас, вероятно, и автомобиль имеется.

Филипп ( утвердительно ). О-о!

Коблов . И какой марки?

Филипп ( со скромной гордостью ). «Биэмдаблъю». Белый.

Прахов . «БМВ ».

Филипп ( резко против ). Нот «беембе». «Биэмдаблъю».

Прахов . Да это ж то же самое.

Филипп ( раздраженно ). Нот то же самое! «Биэмдаблъю» — это «биэмдаблъю». Нот бе-бе-бе.

Входит Софья Гавриловна .

Софья Гавриловна . Здравствуйте.

Все здороваются.

Надежда . Мама, познакомься это Филипп, Клавин молодой человек.

Софья Гавриловна . Очень приятно. Комсомолец?

Надежда . Мама, он американец.

Софья Гавриловна . Американец? ( Заволновалась. ) А как зовут?

Филипп . Филипп.

Софья Гавриловна . Очень приятно. ( Надежде шепотом. ) Ты в НКВД сообщила, что у вас американец?

Надежда . Мама, какое НКВД? На дворе двадцать первый век.

Софья Гавриловна . Какой бы век ни был, а раз иностранец, надо сообщить в НКВД.

Былкин . Хорошо, Софья Гавриловна, обязательно просигналим. ( Филиппу. ) А вы, извиняюсь, чистый американец?

Филипп ( подумав ). Вообще да. Душ утро и вечер. Шампунь, лосьон, дезодорант. Но сегодня никакой душ. Сегодня я летел в эйрплэйн, там никакой душ.

Былкин . Да нет, я не в этом смысле, я в том смысле, что вы, допустим, ну как это? Я имею в виду, среди ваших предков не было негров, индейцев, мексиканцев или кого еще? Вы чистокровный американец?

Филипп . А-а, чистокровный! Я извиняю, но у нас, в Америка, чистокровные бывают только собаки и лошади.

Надежда . Что ты человеку голову морочишь своими вопросами, он же устал! ( Филиппу ). Идемте в вашу комнату. А Клава придет, я вас разбужу.

Надежда и Филипп уходят.

Былкин ( Коблову ). Ну, как тебе женишок?

Коблов . Ну что тебе сказать. Так он вроде ничего, но вообще не люблю я американцев. Они тебе улыбку до ушей, найс ту мит ю. Хау ар ю, а в душе холодные, высокомерные, коварные. Всегда против нас что-нибудь затевают. Обкладывают военными базами, ракеты ставят у наших границ, во внутренние наши дела вмешиваются, поучают нас, как мы должны себя вести, с кем дружить и против кого.

Былкин . Но этот-то, он маленький человек, пока никого не поучает.

Коблов. Не поучает, но надеется уволочь нашу девушку. А с какой стати? С расчетом, что она там будет жить, детей рожать, увеличивать процент белого населения, в то время как у нас наблюдается вымирание нации. Теряем в год по миллиону человек. Уезжают не только будущие матери, а еще мужчины сперму свою увозят и мозги. Я, конечно, за свободу, но все-таки в разумных пределах. А я предлагаю людям с хорошим образованием и творческим потенциалом заграничные паспорта не выдавать. По крайней мере, в наиболее активный период их жизни.

Немилов . Извините, не могу удержаться — а как же ваш сын?

Коблов ( Былкину ). Видишь, он опять не может удержаться. ( Немилову. ) А какое вам дело до моего сына? Мой сын не здесь, а там образование получает. И я его лично оплачиваю из своих честно заработанных — да, честно, можете не ухмыляться, честно заработанных — денег. А вот кто у нас на государственный счет выучился, тем надо все отработать.

Былкин . Это правильно. А то у нас это… умные уезжают, дураки остаются. А еще алкоголики и наркоманы. Дурь продается на каждом углу, паленая водка течет рекой.

Володя . Растет преступность.

Надежда ( вернувшись ). Точно. У нас соседку ограбили. Позвонили в дверь, она открыла: человек лежит на полу. Помогите, говорит, мне плохо. Побежала воды принести, а он на ноги вскочил, дверь на ключ и к ней с ножом. Давай, говорит, что у тебя есть.

Коблов . Да, криминогенная обстановка у нас нездоровая.

Немилов . Наоборот, очень даже здоровая. И чем дальше, тем становится здоровее.

Коблов . Ну, там преступности еще побольше, чем у нас.

Звонок в дверь.

Былкин . Надя, не открывай. Спроси кто.

Надежда . Ну кто-кто. Клава ключи, как всегда, забыла ( открывает дверь ).

Какой-то человек в шапке, закрывающей пол-лица, падает на пол и хватает Надежду за ноги.

Надежда . Что такое? Кто вы такой? Отпустите меня немедленно. Стёпа! Грабитель!

Подбегает Былкин.

Былкин . Вот видишь. Открываешь, не спросив. Эй, бандит! Что ты делаешь! Убью! ( Решительно срывает с незнакомца шапку. Удивлен ). Коля, ты?!

Микола ( поднимая голову ). Ну а хто ж.

Былкин . Ты откуда взялся?

Микола . С Днепропетровска.

Былкин . Какими судьбами? А что ты по полу ползаешь? Надь, узнаешь гостя?

Надежда . Да где-то как будто видела.

Былкин . Еще как видела! Это ж Колька из Днепропетровска.

Надежда . Колька-бандит?

Микола ( довольно ). Бандит, бандит.

Былкин . Он, помнишь, сначала у меня шофером был, а в девяностых стал машины угонять и срок получил. Ну, вставай!

Микола . Не встану.

Надежда . Коль, да ты что? Встань сейчас же!

Микола . Ни за шо не встану, пока не ответите согласием.

Былкин . Да в чем же мы должны с тобой соглашаться? Если хочешь привлечь меня к бандитским разборкам, то извини. Я против криминала.

Микола . А шо криминального в том, шо я прошу руки вашей…

Былкин . Моей руки? Коль, мы еще не в Сан-Франциско, и я не той ориентации.

Микола . Но имеете взрослую дочь.

Былкин . Ну да, имею, и что? Ты мне угрожаешь?

Микола . Та вы шо, Степан Петрович? Если я прошу руки вашей доченьки, разве ж это угроза? Я ж не насильно, а как положено и коленопреклоненно. ( Становится на колени. )

Былкины переглядываются.

Былкин . Ну, встань, поговорим.

Микола . Не встану, пока не дадите согласия.

Надежда . Коль, ты с луны свалился? Какое согласие? Разве теперешние молодые люди спрашивают согласия у родителей?

Былкин . Да и мы ни у кого не спрашивали.

Микола . А я хочу, шоб усе было как по-старинному. Шоб у батьки дозволения попросить, шоб невеста была согласная, и потом шоб у церкви венчаться. И шоб она была у белом платье, а я у смокингу и с розочкой отута.

Надежда . Ой, как ты красиво говоришь, Коля! Это тебя так в тюрьме научили?

Микола . Та шо вы тюрьмой попрекаете. Тюрьма давно была. И судимость снята, так шо я полноправный гражданин свободной и независимой Украины. По-нашему — незалежной.

Былкин . Ну, если так, то и не залеживайся, вставай.

Микола встает, отряхивается.

Понимаешь, ведь Клавдия, она у нас самостоятельная. Она хочет только за иностранца.

Микола . А я хто? Я иностранец и есть.

Былкин . Ты? А, ну да, извини. Я забыл, что ты на Украине живешь.

Микола . Не «на», а «вы».

Былкин . «Кто» — мы?

Микола . Та не вы, а ввв. Я имею на вид, шо не на Украине, а в Украине.

Былкин . Извини, пожалуйста. А в чем разница?

Микола . А у том, шо раньше вы считали, шо Украина — это окраина. России. На окраине, на Укра́ине. А теперь мы суверенная держава, як и вы, поэтому «в Украине», а не «на».

Былкин . Ну, извини, извини. Это во мне, наверное, остаточный этот… великодержавный шовинизм говорит. Ладно, исправлюсь, а пока расскажи, как живешь. Шоферишь или воруешь?

Микола . Хто, я? Степан Петрович, як шоб я был шофером или просто бандитом…

Былкин . Не просто? А кем? Главарем? Паханом?

Микола . Та шо вы такое, я извиняюсь, Степан Петрович, ляпаете? Я ж кажу, я давно стал на путь исправления и многого в жизни достиг легальным путем. Ну, сперва, конечно, это, а потом — легально.

Былкин . То есть по работе продвинулся. Диспетчером стал?

Микола . Та не. Берите повыше.

Былкин . Неужто завгаром?

Микола ( смеется ). Ой-ой, какие фантазии мелкие! Да сегодня для меня, Степан Петрович, шо диспетчер, шо завгар — любой меньше микроба и мельче молекулы. Не буду вас сильно напрягать, но у меня бизнес. Имею шесть ресторанов, четыре супермаркета, два крематория и бюро ритуальных услуг.

Былкин . Че-че-че?

Надежда . Ты это серьезно?

Былкин . Так ты же что же, олигарх?

Микола . Та не. Олигарх — это у кого миллиард баксов есть, а у меня токо девятьсот миллионов. Но якшо дочку за меня отдадите, стану и олигархом.

Былкин . А что, крематорий — это выгодный бизнес?

Микола . Пока люди смертны — самый надежный. Тем более шо земля дорожает, на могилу не у всех гривен хватает, а урну всякий потянет. К тому же гибкие цены: нижний ряд — для ВИП-персон, подороже; верхний — для простых, подешевше. Если заранее заказать, то скидка будет.

Былкин . А ты от кризиса не пострадал?

Микола . Та вы шо! Для похоронного бизнеса хороший кризис — як добрый дождь для урожая. Инфаркты, инсульты, суициды — клиентура расширяется швыдче.

Надежда . Как интересно! А Клава, между прочим, свободна. Предложений много было, но ты знаешь, она девушка гордая…

Микола . И замужем не была?

Надежда . Нет. И замужем не была, и тебя часто вспоминала…

Микола . Правда? Ой, я такой радый!

Надежда . А от желающих отбою нет. Тут даже один американец приехал.

Былкин . Да, из штата Огайо.

Надежда . Хочет жениться. Представь себе, белый, прямой, на саксофоне играет. Имеет ресторан, дом и «биэмбибию».

Микола . Шо?

Былкин . Машина у него — «БМВ».

Микола ( смеется ). Ха-ха! А у меня «Майбах».

Надежда . Но я не думаю, что американец ей понравится. Она к тебе всегда хорошо относилась, еще когда ты у Степана Петровича в Днепропетровске шофером работал… Тем более что ты уже не шофер.

Былкин . Коль, а ты, между прочим, Достоевского-то читал?

Микола . Шо-то читал, а шо?

Надежда . Ну, знаешь, ведь Клава у нас девушка образованная, начитанная, Достоевского очень любит.

Микола . Нехай любит. Мне это не мешает. Шо мне в ней нравится — шо вона такая пышечка!

Входят в комнату, где сидят гости.

Былкин . Вот познакомьтесь, наш украинский олигарх Николай.

Микола здоровается со всеми за руку.

Микола . Дуже приемно, приятно, приятно.

Входит Софья Гавриловна .

Софья Гавриловна . Надя, ты не знаешь, куда я дела партийный билет?

Надежда . Зачем тебе?

Софья Гавриловна . Мне, кажется, я давно не платила членские взносы. ( Замечает гостей. ) Здравствуйте, товарищи.

Надежда . Мама, познакомься, это наши друзья. Вадика ты знаешь, он поэт, Геннадий Семенович занимает большой государственный пост…

Володя . Руководитель в ранге министра.

Надежда . Володя, его помощник. А это Коля, капиталист.

Софья Гавриловна . Американский?

Надежда . Почему американский? Украинский.

Софья Гавриловна . Наденька, не надо так шутить. У нас в рабоче-крестьянском государстве никаких капиталистов нет.

Надежда . Мамочка, а он не наш, он украинский.

Софья Гавриловна . Наденька, что ты говоришь? Украинская Советская Социалистическая Республика входит в состав СССР.

Надежда . Мама, никакого СССР больше нет.

Софья Гавриловна . Дочка, не смей рассказывать антисоветские анекдоты. ( Шепотом. ) Кто-нибудь донесет в НКВД, и могут быть очень большие неприятности.

Уходит.

Надежда ( гостям ). Не обращайте внимания, это склероз. Маме кажется, что она живет в тридцатых годах.

Микола . А мне кажется, шо я живу перед революцией семнадцатого года. Шо скоро придут большевики и обратно усе отнимут.

Былкин . И что ж ты тогда делать будешь? Опять в шоферы пойдешь или в бандиты?

Микола . Тогда пойду в партизаны.

Входит Клава . На ней джинсы, потертые, с дырами и коряво обрезанные выше колен. Гости смотрят на нее удивленно.

Клава . Черт знает, что за погода! То дождь, то солнце. Не знаешь что надеть, особенно при таком выборе. О, какая компания! Геннадий Семенович, Вадик. ( Володе. ) Вас я недавно видела в каком-то телешоу. Вы выступали насчет коррупции. Здравствуйте, здравствуйте. ( Удивлена. ) Коля? Вот кого не ожидала увидеть. Здравствуй!

Микола . Здравствуйте, Клавуся. Ой, ненько моя, шо ж вы так исхудали? Чи вы больные, чи шо?

Надежда . Типун тебе на язык. Клава держала диету.

Клава . Не нравлюсь?

Микола . Та шо вы, Клавуся, как это можно? Вы мне у любом объеме симпатичные, и даже у таких джинсах. А если б вы согласилися соединить со мной свою жизнь, то мама моя, она бы вас галушками, варениками откормила, и джинсы мы бы купили новые, подлиньше.

Клава . Коль, это что? Ты мне делаешь предложение?

Надежда . Имей в виду, дочка, что Коля наш почти олигарх. Правда, Коль?

Микола . Та ладно вам, олигарх. Кое-шо имею, конечно. Шесть ресторанов, четыре супермаркета, два крематория и бюро ритуальных услуг. Но дело ж не в этом.

Немилов . Как же не в этом? А в чем же еще?

Микола . А у том еще, шо я, когда у Степана Петровича шофером работал, я еще тогда влюбился в Клавусю, вот просто как не знаю шо. Я попервах думал, шо, может, мне показалося. С Галкой в гражданском браке двоих детей завел. Но недавно мне сон наснился, шо хто-то такой увесь у белом, может Иисус Христос или хто, привел меня за руку до Клавы Степановны и сказал: это твоя дружина.

Надежда . Дружина?

Микола . Ну да, супруга по-вашему. Но он же мне по-украински сказал, тому шо Иисус, как теперь ученые выяснили, был украинцем.

Немилов . Какие ученые?

Микола . Наши, украинские. Академики. И во сне моем это же подтвердилось. И такой это был сон, шо я с тех пор просто голову потерял и собрался в Москву.

Надежда . А жену и детей бросил?

Микола . Так она ж у меня гражданская. Но я человек честный, хотя и был вор. Я Галке сказал все как есть. Не люблю, говорю, тебя, а люблю Клаву Былкину.

Надежда . А она что?

Микола . А она женщина умная, усе понимает. Давай, говорит, двадцать пять миллионов баксов детям на образование и катись. Ну, добре, говорю я, подготовь иск, мой адвокат изучит, а сам сел в машину и прямым ходом сюда.

Былкин . А зачем же в такую даль на машине?

Микола . Так шоб вам показать, шо у меня не какая-то там эта «биэм-бию», а «Майбах». Вон она, там, внизу, можете пойти посмотреть. Так шо вот, Клавуся, люблю вас до невозможности. Достоевского, врать не буду, я не читал, но могу вам такую жизнь обеспечить, шо никаких «Братьев Карамазовых» не захочете. Шоб було у вас усе: квартира, дача, машина, яхта, мобильный телефон, ну и из одёжи также шо хочете. Кстати, я вам подарочек вот привез.

Подает Клаве футляр. Клава открывает, достает бриллиантовое колье.

Клава . Коль, я бижутерию не ношу.

Микола . Та шо вы, Клавуся, кажете… Яка ж така бижутерия. Это ж чистой воды диамант. Двадцать чотыри карата.

Клава . Двадцать четыре? Ты это украл?

Микола . Ну вот, украл. Та зачем мне шо-то красты, когда я без пяти минут олигарх. Это я вам на Сотсби купил у Нью-Йорку.

Надежда . Ой, Коля, ну ты даешь! И сколько ж это стоит?

Микола . Та ерунда. Двести тысяч, чи шо.

Былкин . Двести? Тысяч?! Чего?

Микола . Ну чего. Того.

Былкин ( выражает потрясение ). Ого! О! О!

Клава . Коль, ну ты прямо как-то сразу. Такой подарок. Нет, это я не могу. Я же должна за это чем-то ответить.

Надежда ( шепотом ). Дура, бери, ответим потом.

Микола . Да если вы за меня пойдете, то вообще будете в диамантах ходить. И во всем самом лучшем: платья, костюмы, джинсы. Машину «Роллс-Ройс» куплю, на базар будете ездить, к портнихе или на маникюр с собственным шофером.

Клава . Коля, это хорошо, что ты такой богатый и щедрый, но чтоб выйти замуж, я ж должна тебя тоже как-нибудь полюбить.

Микола ( беспечно ). Та полюбите.

Надежда . Конечно, полюбишь. При таких-то деньгах.

Микола . Я ж не только богатый, я хороший. Не курю, пью только в компании, в быту скромный. Женщину ни одну, даже Галку, ни разу пальцем не тронул. Так шо с этой стороны не беспокойтесь.

Клава . А что я буду делать?

Микола . Ничего. Если захочете поработать, можете в ритуальной услуге сидеть, заказы принимать, деньги считать. Зато вам будет усе, шо ваша фантазия вам подскажет. Бассейн, джакузи, массаж, косметика, лифтинг. Захочете грудь увеличить или пирсинг на пупке сделать — та будь ласка. Та шо там пирсинг! Крематорий назову вашим именем.

Клава . Что-о?!

Микола . Ну, шо-нибудь другое. Я собираюсь дизельэлектроход купить на Черном море. Он называется «Павло Тычина», а я переименую и большими золотыми буквами по борту напишу: «Клавдия Грыжа».

Клава . Это кто — Клавдия Грыжа?

Микола . Та вы ж будете. Когда за меня выйдете. Моя ж фамилия Грыжа, и ваша будет Грыжа.

Клава ( отодвигает колье ). Спасибо, Коля.

Микола . За шо спасибо?

Клава . За то, что дал посмотреть.

Микола . Клавдия Степановна, ну шо ж вы меня обижаете? Я ж вам от чистого сердца.

Клава . Коленька, извини, пожалуйста. Я знаю, что ты хороший. Еще даже когда тебя посадили, а я совсем девчонкой была, я даже маме говорила, что ты хороший, добрый человек, матом не ругаешься и женщин не бьешь, хоть и бандит, — но Грыжа, Грыжа, если меня будут звать Грыжа, я просто умру.

Микола ( разочарованно ). А-а, так? Значит, вы, Клавуся, тоже украинофобией страдаете?

Клава . Да ты что, Коля! Какая фобия! Мои родители работали на Украине, папа — в обкоме, мама — в филармонии, и я в Днепропетровске ходила в школу. И даже несколько украинских стихотворений помню: «Тепер Эней убрався в пекло, прийшов зовсим на инший свит. Там все поблидло и поблекло, нема не мисяца не звизд. Там тильки туманы велыки, там чутни жалибные крики, там мука гришным не мала. Эней с Сивиллою глядили, якие муки там терпилы, якая кара всим булла». Видишь? Помню еще. Но Грыжей я быть не могу. Был бы ты Приходько или Черниченко, да хоть Подопригора, — тогда дело другое. А то — Грыжа.

Микола . А шо Грыжа? Грыжа — это же не болезня, а такая фамилия. Мой прадед дворянский титул имел и был Грыжа. И у Красной армии комкор был Грыжа Александр. Та и я ж тоже, можно сказать, без пяти минут олигарх, а фамилия Грыжа. И шо? Если вы у Днепропетровске, а то даже и у Киеве скажете, шо ваша фамилия Грыжа, то уси будут вам низко кланяться и запомнят, когда у вас день рождения.

Надежда . Клава, подумай!

Клава . Нет, мама.

Микола . Шо ж, Клавдия Степановна, разрешите, как говорится откланяться ( Забирает колье, направляется к двери. )

Надежда . Коля, подожди!

Микола . Та чего там ждать. Я к вам, Надежда Тимофеевна, извиняюсь сердечно, приехал со всею душой и никак не думал, шо здесь найду оскорбление моей фамилии и моего национального чувства. Так шо, как говорится, будьте здоровы, живите богато.

Микола уходит.

Надежда . Дура ты, дура, такого жениха прогнала!

Клава . Мама, а ты хочешь, чтобы твою дочку Грыжей называли? И согласна, чтоб я сидела в крематории и деньги считала?

Надежда . Какая разница, где сидеть. Это же бизнес. А в бизнесе главное — было бы что считать.

Открывается дверь соседней комнаты, входит заспанный Филипп .

Филипп ( скрывая зевоту ). Здравствуйте.

Надежда . Поспали?

Филипп . Э литтл. Немного. ( Протягивает руку Клаве. ) Филипп.

Клава . Клава.

Филипп . Тоже Клава?

Клава . Что значит «тоже»? Я Клава Былкина.

Филипп . Вы Клава Былкин?

Клава . Да, а что?

Филипп . О, ничто. ( Достает из кармана фотокарточку упитанной женщины, сначала сам сравнивает ее с Клавой, потом показывает Клаве ). Вот Клава Былкин.

Клава ( смеется ). Да, узнать непросто. Но это я до диеты. А теперь — после.

Филипп . После диета. А зачем диета? Для что?

Прахов . Не для что, а для кого. Она специально для вас худела. По очень жесткой диете.

Былкин . Всех извела. То есть не буду, это не стану.

Надежда . Ни хлеба, ни картошки, овощи без масла, кофе без сахара, вечером только кефир без калорий…

Клава . Я думала, это вам понравится.

Филипп . Почему вы думала, что мне это понравит?

Клава . Потому что мне вот господин Прахов сказал, что американцы любят идеальные формы.

Филипп ( Прахову ). Вы так сказал?

Прахов . Ну да, в общем, наша фирма всегда предупреждает клиенток, что они должны соответствовать мировым стандартам.

Филипп . Но я не желаю мировой стандарт. Я желаю полнотелная русская женщина, которая имеет всё здесь, здесь и здесь.

Немилов ( иронически ). Какой изысканный вкус!

Клава . А почему вы мне это не написали?

Филипп . А я не думал, что я должен это писать. Вы мне прислал ваше фото, я посмотрел на ваше фото, ваше фото мне понравило, я вам написал, что мне понравило ваше фото. Я не писал, что вам надо держать диета.

Былкин . Стоп! Стоп! Вынужден вмешаться. Значит, вам наша дочка сначала нравилась, а теперь не нравится. Так я вас понимаю?

Филипп . Ноу, она мне теперь тоже нравит. Как фотомодел. В глянцевый журнал. Но мне надо женщина для семья. И я написал…

Былкин . Ты написал, что она должна хорошо готовить, любить семью, детей, путешествия, юмор и Достоевского.

Филипп . И должна быть полнотелная.

Прахов . Вы этого условия не ставили.

Филипп . Но я видел фото, и я думал…

Надежда . Клава тоже думала, недоедала, страдала, худела…

Филипп. Я привез ей подарков… ( Открывает чемодан, вытаскивает по одному предметы женского туалета, в основном нижнее белье, все большого размера. ) Вот, вот и вот. Кому теперь это?

Надежда . Может быть, мне подойдет?

Филипп ( смотрит на нее с интересом ). А вы тоже читал Достоевский?

Надежда ( неуверенно ). Ну да… немного. «Былое и думы».

Филипп . Если немного, я извиняю. ( Кладет вещи назад в чемодан. )

Былкин . Это что же все значит?

Прахов . Кажется, это значит, что мистер Филипп отказывается от предыдущего намерения. ( Филиппу. ) Мистер Филипп, прошу вас не горячиться. Если вам не нравится наш товар, фирма подберет другой вариант. ( Открывает альбом с фотографиями. ) Имеем широкий выбор всех возрастов, цветов, весов и размеров.

Былкин . Ах ты подлец! Я тебе подберу! Голодом дочку мою морил, на одежде разорил, а теперь — другой вариант! Я на тебя в суд подам.

Прахов . Ох, как напугали! Да суды сейчас под завязку такими делами завалены.

Былкин . Суды завалены. Но тебя можно завалить и без суда. У меня на примете есть очень хороший молодой человек. Снайпер. Прошел Чечню и другие горячие точки. С головы берет тыщу баксов. Торг уместен.

Прахов . Ну зачем же такие методы? Зачем такое говорить при министре и представителе иностранной державы? Тем более что мы не уклоняемся. Мы вашей дочери тоже что-нибудь подыщем. В крайнем случае — из отечественной клиентуры. Или из стран СНГ. У меня есть на примете два молдаванина, три украинца и один белорус. Между прочим, имеет собственный дом, корову и мини-трактор.

Клава . А туркмена с верблюдом нет?

Прахов . Туркмена нет. Есть таджик, вдовец. С двумя детьми. ( Видя гнев в глазах Клавы. ) Шучу, шучу. Извините. Да найдем кого-нибудь. У нас весь глобус в руках. Германия, Австрия, Австралия — что хотите. И сам я, между прочим, холост и имею процветающий брачный бизнес.

Клава . А крематория нет?

Прахов . Зачем? Мой бизнес способствует человеческому счастью, а не является спутником печали. Но я ни на что не претендую. Вам нужен американец, а я русский. Я без России жить не могу. Здесь родился, здесь и умру.

Былкин . Умрешь, и даже очень скоро. ( Угрожающе приближается к Прахову. )

Прахов . Только без рук!

Володя . Тем более что у нас мораторий на смертную казнь.

Былкин . А что же мне с ним делать?

Клава . Пусть идет к черту.

Клава уходит.

Былкин ( Прахову ). Ну и чего же ты ждешь? Тебя послали, иди.

Прахов . Спасибо за гостеприимство, уйду. Но мне нужен мой клиент.

Былкин . Забирай и клиента. ( Филиппу .) Битте. ( Указывает на дверь. )

Володя . Янки, гоу хоум.

Филипп . Но Клава мне писал, что вы имеете лишняя комната.

Былкин . Ну да, для жениха у нас есть лишняя комната. Молодым, если надо, и квартиру купим в элитном доме, но для тех, которые от нашей дочки нос воротят, у нас ничего лишнего нет. Ферштейн?

Филипп . О’кей. А где тут есть отель, не очень экспенсив?

Былкин . Поищи, может, найдешь.

Филипп . О’кей. Было очень приятно с вами знакомить. ( Берет чемоданы, направляется к выходу. )

Былкин . Стоп! А как же это вот все? Мы же ради тебя наготовили. А сколько потратили, знаешь? Шестнадцать тысяч шестьсот рублей тридцать копеек. Настоятельно прошу возместить.

Филипп . О, это нечестно. Я это не кушал.

Былкин . Так сожри. Или забери с собой.

Филипп . С собой? ( Подумав. ) О’кей. Вы имеете доги-бэг?

Былкин . Чего?

Прахов . Доги-бэг — это упаковка для собак. Американцы, когда у них в ресторане что-то остается, просят завернуть как бы для собак, а потом сами дома доедают. Вот и говорят: дайте нам доги-бэг.

Былкин . Надо же, жмоты какие. Доги-бэг. Ну, дайте ему доги-бэг, да побольше, чтобы все уместилось.

Надежда ( подает темный мешок из пластика ). Вот мусорный мешок на сто двадцать литров. Подойдет?

Филипп . О’кей.

Былкин . Мешок тоже стоит восемнадцать рублей.

Надежда . Бантиком перевяжем.

Былкин . Пять рублей бантик.

Филипп . О’кей. ( Начинает собирать со стола что там есть и складывать в мешок. Достает из бумажника кредитную карточку. ) Вы «Америкэн экспресс» акцептируете? Или «Мастеркард»?

Былкин . Что?

Прахов . Он хочет заплатить вам кредитной карточкой.

Былкин . А как? У меня же нет этой… ( Изображает руками машинку для приема кредитных карточек. ) Нет уж, давай наличными.

Филипп . Наличными?

Немилов . Кэш.

Филипп . Но я не имею столько кэш.

Былкин . Там, напротив дома, у нас банкомат, Деньги принесешь, возьмешь доги-бэг и свое барахло. А пока чемоданы оставь.

Филипп . О’кей. Увижу вас скоро.

Филипп и Прахов уходят.

Коблов . Ну вот, погуляли на свадьбе. Что еще будем делать?

Надежда . Обедать будем, Вы не думайте, у меня для своих всегда еды хватит.

Коблов . Да нет, что-то расхотелось.

Надежда . Тогда чайку.

Коблов . Чайку? Пожалуй. А Клава что, ушла?

Надежда . Да нет, закрылась у себя в комнате, переживает.

Коблов . Зови ее сюда, будем вместе переживать.

Надежда . Сейчас приведу.

Картина четвертая

Комната Клавы. Клава , одетая, лежит на кровати, закинув за спину руки. Входит Надежда .

Надежда . Переживаешь?

Клава . Переживаю, что опять проявила себя как дура. Когда переписывались по Интернету, мне казалось, что он такой умный, тонкий, рассуждал об Алеше Карамазове, о Грушеньке, и что я ему писала, ценил высоко. И я себе возомнила, что я тоже интеллектуалка, могу поддерживать такой высокий уровень. А ему, выходит, нужен только кусок мяса. Как стыдно, мамочка, как стыдно.

Надежда . Не стыдись дочка. Мы всегда в них обманываемся, всегда думаем, что они такие необыкновенные, а они примитивные и в женщине всем достоинствам предпочитают объем. Знаю по себе. Я в нашей компании была самая полная, и мужики всегда именно ко мне и липли. Я тоже воображала: это, мол, потому, что я такая из себя умная, талантливая, на баяне играла, анекдоты рассказывала. А потом я поняла, что они тебя сначала инстинктивно по внешним параметрам выбирают, а таланты оценивают как приложение.

Клава . Мам, а отца ты выбрала по каким параметрам?

Надежда . Да я не выбирала. Я после школы в Днепропетровске в филармонии работала, а он — в отделе культуры обкома, молодой еще, кудрявый. Пришел нас проверять, обратил внимание. Сыграла «Амурские волны» — понравилась. А угостила варениками — влюбился.

Клава . А он что сделал, чтобы тебе понравиться?

Надежда . То, что в обкоме работал.

Клава . И только?

Надежда . Не только. Он уже две зарплаты получал, к обкомовскому буфету был прикреплен. Тогда этого было достаточно, чтобы соблазнить простую советскую девушку, которая колбасы запах забыла. А ты говоришь «только». Ты вот в Фила влюбилась…

Клава . Я в него не влюбилась.

Надежда . Ну, он тебя заинтересовал потому, что американец. А что еще ты ожидала в нем найти?

Клава . Я не в нем, я в себе ожидала что-то найти.

Надежда . Не поняла.

Клава . А что понимать? Ты же видишь, я сама не знаю, чего я хочу от жизни. В детстве мне казалось, что я хочу быть учительницей. Теперь я вижу, что я не хочу быть учительницей. Я не люблю рано вставать, вести уроки, проверять тетради, сидеть на педсовете, вообще не люблю никого ничему учить. Мама, мне стыдно сказать — я детей не люблю. Потому что я вижу в них взрослых, какими они станут.

Надежда . Ничего, родишь своих — полюбишь. И маленьких, и когда подрастут.

Клава. Может быть. Но чужих я не полюбила и вообще не знаю, что я люблю и к чему стремлюсь. О замужестве не думала. Но ты, и папа, и ваши родственники, когда речь обо мне, ахают: как, двадцать восемь лет, а замуж еще не вышла?! И я вижу, все так меня жалеют, как будто я больна и мало надежды на выздоровление.

Надежда . Близкие люди переживают, это естественно. Нам всем хочется, чтобы ты устроила свою жизнь, вышла замуж за хорошего, порядочного, образованного и обеспеченного человека.

Клава . Вот вы меня и настроили. Я честно искала такого, как ты говоришь, — но где он? Все попадаются или образованный, но сволочь, или обеспеченный, но дурак, или порядочный, но женатый.

Надежда . Но Кольку ты зря отшила. Ну, не очень он образован, но какая хватка! Из простых шоферов до каких высот поднялся, тебе мог устроить райскую жизнь.

Клава ( поднялась, села на кровати ). Что считать райской жизнью? Чтобы я ездила на «Роллс-Ройсе» с водителем, купалась в своем бассейне, питалась черной икрой и называлась «пани Грыжа»? Я не хочу спать с ним ни в деревянной кровати, ни в золотой.

Надежда . Доченька, но зато ты будешь обеспечена на всю жизнь. Ты слышала, сколько у него миллионов?

Клава . Не хочу никаких миллионов. Лучше за Вадика выйду.

Надежда . За Вадика? Клава, ты что? Он же нищий.

Клава . Зато какие стихи пишет!

Надежда . Потому и нищий, что пишет. Сейчас все пишут, но никто не читает. Когда я еще девчонкой была, тогда читали. А какие были выступления поэтов! В больших залах! На стадионах! С конной милицией! И поэты получали большие гонорары. А теперь… Нет, о Вадике даже и не думай, он вообще с приветом. Тем более что ему нужна не ты, а воображение о тебе. А тебе нужен живой мужчина во плоти и желательно все-таки обеспеченный. Не нравится Колька — обрати внимание на Володю. Молодой, образованный, хорошо устроен и, по-моему, неженатый.

Действие второе

Картина первая

Кирпичная стена. Дверь. Над дверью длинная вывеска с окончанием «банк». На двери картонка с надписью большими буквами «ПЕРЕРЫВ НА ОБЕД». Справа банкомат. На нем тоже картонка с надписью «БАНКОМАТ НЕ РАБОТАЕТ». Еще правее — скамейка. На ней сидят Прахов и Филипп . Прахов достает мобильный телефон.

Филипп . Что будем делать?

Прахов . Ждать.

Филипп . Ждать чего?

Прахов . Конца перерыва. Как откроют, получите деньги. А я пока позвоню в офис, чтобы вам подобрали на ночь гостиницу и заказали билет на завтрашний рейс.

Филипп . О, я потеряю так много деньги!

Прахов . Потеряете. Сами виноваты. Мы можем еще поискать, но найти такую невесту, чтобы отвечала всем вашим требованиям, задача не из легких. А почему именно Достоевский, а не Толстой, не Чехов?

Филипп . Потому что Достоевский любила моя мамушка. Она специално выучила русский язык, чтобы читать «Братья Карамазов». А мне, когда я был маленький и лежал в кроватке, она читала «Село Степанчиково и его обитатели». Это странно?

Прахов . Ничуть. Когда я был маленький, мой дедушка, старый большевик, читал мне работу Ленина «Государство и революция». А чем занимался ваш папа, если не секрет?

Филипп . Никакой секрет. Он был пожарный.

Прахов . И что он вам читал?

Филипп. Он не имел время читал. Он только тушил пожаров, а между пожаров играл в банде на саксофон или дома в блек-джек. Когда он сгорел, я этого не заметил. Потому что когда он есть, он нет, и когда он нет, он нет. Мной занимала только моя мамушка. Она росла меня и заботила. Она меня варила, стирала, пришивала пуговиц и делала на завтрак омлет и овсяный поридж. Она вместе со мной читала Достоевский и учила русского языка. Она мне говорила, что я должен делать, что надевать и как себя причесать. Я так привык, что все мамушка, мамушка. И когда мамушка умер, я остал один. Утром просыпаюсь — где мамушка? Нет мамушка. Спать ложусь — где мамушка? Нет мамушка. Мне стало очень-очень плохо. Без мамушка я не умел за себя ухаживать, не знал, что кушать на завтрак, каких наденуть брюков или ботинков.

Прахов . Тяжело было?

Филипп . Я хотел сделать самоубойство. И я пошел к мой психолог. И я ему сказал: я хочу сделать самоубойство.

Прахов . Он был, конечно, против.

Филипп . О нет. Он сказал: прекрасная идея. Этот мир так несовершенен, что задерживаться в нем нет никакого смысла. Тогда я спросил, каким способ я могу сделать самоубойство. Он сказал: хороший вопрос. Есть разные варианты. Можно сделать себе харакири, бросаться под поезд, прыгать в окно, вешаться на веревка, стрелиться от пистолета, умирать в ванна через перерезание вены и, наконец, яды. Я так думал, и все способы мне не понравили. Харакири без наркоза очень больно, бросаться под поезд или прыгать в окно — страшно, вешаться на веревка — неэстетично, а на яды надо иметь рецепт. Тогда мне психолог сказал, что самый лучший способ самоубойства — это женитьба. Только вопрос — на ком. Вы должны подумать, какая должна быть ваша жена. Я сказал, и он согласился, что мне нужна жена, чтоб она была как моя мамушка. Чтобы имела ко мне глубокое материнное чувство, чтоб делала мне омлет и овсяный поридж и чтобы была такая ( показывает ) полная…

Прахов . Ну, чего-чего, а полных женщин у вас в Америке, кажется, хватает.

Филипп. О да, полных хватает. Но те, которые полные, кушают много попкорн и не читают Достоевский. А которые читают Достоевский, они очень неполные. Джоан была полная, как моя мамушка, она умела делать омлет и овсяный поридж. Но она не читала Достоевский. Она обещала мне читать Достоевский, и мы стали жить вместе. На ее день рождения я купил ей подарок — полный перевод «Братья Карамазов». Она сказала «спасибо» и обещала читать «Братья Карамазов». Через несколько дней я ее спросил: ты читала «Братья Карамазов»? Она сказала, о, мой дорогой, я не могу читать «Братья Карамазов». Я могу смотреть мыльная опера, но не могу читать «Братья Карамазов». Когда я читаю «Братья Карамазов», у меня сохнет рот, болит голова, и хочется спать. Милый, сказала она, давай лучше смотреть мыльная опера и делать хороший секс. Я ей сказал: глупая женщина, как ты можешь сравнивать Достоевский с мыльная опера? Достоевский — великий писатель. Все люди должны читать Достоевский. Она сказала: нет, если он великий, его не читают, а изучают. Давай лучше смотреть мыльная опера и делать хороший секс. Я сказал: я не могу делать секс с женщина, которая не хочет читать Достоевский. Она говорит: значит, ты импотент. Я сказал: да, с мыльная опера я импотент. Но ты прочти и расскажи мне хотя бы одну главу из «Братья Карамазов», тогда ты увидишь, какой я импотент.

Прахов . И что? Неужели она не могла прочесть даже одну главу?

Филипп . Она старала. Она много раз начинала читать Достоевский и на конец концов сказала, что лучше она умрет старая дева, чем будет читать Достоевский.

Прахов . Бедная Джоан!

Филипп . О нет, она не бедная. Она женила дантиста, они вместе смотрят мыльные оперы и делают секс, когда смотрят мыльные оперы.

Прахов . И после этого вы уже никого не искали?

Филипп . О, я искал. Я очень искал. Но попадали или такие, которые не читали Достоевский, или читали Достоевский, но были худые, или были полные, но не хотели делать омлет и овсяный поридж. Сэнди читала Достоевский и делала омлет и овсяный поридж. Но потом она сказала, что она феминист и я должен сам зарабатывать деньги, ездить в супермаркет, варить обед, мыть посуда, и — никакой секс, потому что без пилюли она боится иметь дети, а с пилюли она боится, будет расти борода. А потом я познакомил с Розмари.

Прахов . Тоже феминистка?

Филипп . Хуже.

Прахов . Неужели лесбиянка?

Филипп . Лесбиянка была Сабрина. И также Кэтрин. А Розмари была транссексуал. Она мне признала, что раньше была мужчина и имела первое имя Боб.

Прахов . Бедный Фил, я представляю себе ваши переживания.

Филипп . После Розмари я опять посещал свой психолог, и он мне сказал, что если я не могу найти нужная женщина в Америка, то мне надо поехать туда, где жил Достоевский. Там живут еще наивные простые люди. Там патриархальные нравы. Женщины хотят замуж, хотят заботить о муже, хотят родить и кормить детей и в свободное время читать Достоевский.

Прахов . А вы не подумали, что транссексуалы у нас тоже бывают?

Филипп . Я подумал, но психолог мне сказал, что это исключено.

Прахов . Почему же? Вы думаете, в России нет хороших хирургов?

Филипп . О, я знаю, у вас есть замечательные хирурги, и они делают очень хорошие операции. Но мой психолог сказал, что у вас такой послеоперационный уход, что транссексуалы живые не остаются.

Прахов ( смотрит на часы ). Мы заболтались, а перерыв в банке давно кончился. Слушайте, Фил! Есть идея! Клавдия держала строгую диету и быстро похудела. Но если ее хорошо кормить, она может еще быстрее поправиться. Если вы согласитесь, они вас примут и вам не надо будет платить за гостиницу.

Филипп . И не надо оплачивать доги-бэг.

Картина вторая

Квартира Былкиных.

Былкин, Надежда, Коблов, Немилов, Володя .

Надежда ( разливает чай. Коблову ). Тебе покрепче?

Коблов . Пока можно покрепче. На ночь — другое дело. А впрочем, и ночью неплохо сплю. Ленка уже двадцать лет без снотворных не засыпает, а у меня этой проблемы, слава богу, пока что нет.

Звонок в дверь. Надежда бежит открывать.

Былкин . Не открывай, спроси кто.

Надежда . Да ладно.

Надежда открывает дверь. Входит Микола .

Былкин . Коля, передумал? Ну и правильно. Чего сразу дверью-то хлопать. А что ты такой бледный?

Микола . У меня в вашем дворе мой «Майбах» украли.

Надежда . Что значит «украли»? Кто?

Микола . А откуда ж я знаю. Вор мне визитную карточку не оставил.

Былкин . Так надо же в милицию заявить.

Микола . Та я уже заявил. Та шо толку.

Надежда . Ну как… Ну, может быть, все-таки.

Микола . Може быть, и усе-таки, это у нас в Украине. А у вас милиция, прокуратура, вороватура, уси заедно работают: одни воруют, другие номера перебивают, третьи новые документы выписывают.

Былкин . Ну что ты так переживаешь? Ну, одну украли, купишь другую.

Микола . Та я еще сто могу купить. И двести. Но дело ж не в этом. А у том, шо у меня такая полоса пошла невезучая.

Немилов . Богатые тоже плачут.

Микола. А вы богатству не завидуйте, потому шо когда оно есть, так лучше б его не было. Когда я был молодой, жили мы в финском домике, дверь никогда не закрывали, ни о чем не беспокоились. Были у меня одни штаны, одна рубашка. Ну, питались не так. Лобстеров не ели, про устриц не слыхали. Та мне все это сто лет и сейчас не нужно. Но я ж теперь живу как заключенный. Хожу с охраной. И надо постоянно смотреть тудои-сюдои, не расслабляться, не верить охранникам, не доверять друзьям. И женщинам тоже. Всегда думаешь и никогда не поймешь, она любит тебя или твои деньги. И только тогда поверишь, когда прямо говорит, шо не любит. За шо ее можно любить еще больше.

Звонок в дверь. Надежда бежит, возвращается с Филиппом и Праховым .

Былкин . Ну что, явились с деньгами?

Прахов . С предложением.

Былкин . С каким?

Прахов . С тем же самым, но в другом варианте.

Былкин . Излагай лапидарно.

Прахов . Мы, Степан Петрович, вот о чем подумали. Зачем нам наш контракт рушить? Ведь столько сил уже приложено. Мистер Филипп прилетел, Клавдия Степановна на Достоевского время тратила.

Былкин . И что?

Прахов . Если Клавдия Степановна смогла быстро похудеть, то она еще быстрее сможет поправиться…

Входит Клава . Удивленно смотрит на всех.

Клава . А тут, кажется, ничего не изменилось. Все те же лица.

Надежда . Он согласен!

Клава . Кто с чем согласен?

Прахов . Мистер Филипп согласен подождать, пока вы, Клавдия Степановна, через усиленное питание достигнете прежней формы.

Клава ( насмешливо ). Он согласен? ( Филиппу. ) Ты согласен ждать? Спасибо, дорогой мой.

Филипп ( не понимая иронии ). О, пожалуйста, ничего не стоит!

Клава . Как же, не стоит. Сейчас у нас все что-нибудь стоит. Бесплатно у нас сейчас никто рот не откроет, пальцем не пошевелит, а такое великодушие должно быть как-то вознаграждено. А вот и Коля вернулся. Коля, ты тоже согласен?

Микола . У чем?

Клава . Не «у чем», а «с чем». С тем, что женишься, когда меня откормят до убойного веса?

Микола . Нет, Клавуся, у нас с вами проблема не весовая.

Клава ( Володе ). Володя, а что вы молчите?

Володя . А что говорить?

Клава . На каких условиях вы готовы на мне жениться?

Володя . Ни на каких.

Клава . Это грубо.

Володя . Правда всегда груба.

Клава ( Немилову ). Вадик, а какую правду скажешь мне ты?

Немилов . Можно я промолчу?

Клава . Можно.

Надежда . Дорогие гости, прошу всех к столу.

Начинается застолье. Сидят Былкины, Коблов, Прахов, Филипп, Володя. Надежда выводит из другой комнаты Софью Гавриловну .

Надежда . Садись, мамочка, поужинаем.

Софья Гавриловна . Какие замечательные продукты! Из распределителя?

Былкин . Из буфета ЦК КПСС.

Надежда . Степа!

Софья Гавриловна . Я вижу, что из ЦК. У нас в министерстве черную икру давали только к Седьмому ноября. А все остальное было почти без перебоев. Венгерская колбаса, польские куры, датское масло и финский сыр «Виола».

Коблов . Какая память!

Софья Гавриловна . К сожалению, это недоступно пока простым трудящимся, но Владимир Ильич Ленин обещал, что мы в исторически короткий срок обязательно достигнем полного изобилия.

Былкин . Некоторые уже достигли. Садитесь, Софья Гавриловна. Вам водки?

Софья Гавриловна . Спасибо.

Былкин . На здоровье. ( Наливает. ) Кому еще водки? Гена?

Коблов . С удовольствием.

Былкин ( Прахову ). Тебе?

Прахов . Охотно.

Былкин . Дорогому гостю. ( Пытается налить. )

Филипп ( закрывает рюмку рукой ). Ноу, спасибо.

Былкин . Вино? Надь, передай вино.

Филипп . Ноу.

Былкин . А что? Виски, джин?

Филипп ( Былкину ). Имеете молоко?

Былкин ( думая, что ослышался ). Что?

Филипп . Я имею на вид молоко. Такое белое, от корова.

Былкин . Молоко? От корова?

Филипп . О, да, я не пью никакой алкогол.

Коблов . А что, чем-то болен?

Филипп . О, нет, я здоровый. Потому что не пью алкогол и делаю джогинг. Каждое утро сорок минут джогинг, душ, омлет, овсяный поридж и никакой алкогол. Мне мамушка сказала, что пить алкогол вредно для печень.

Коблов . А где ваша мамушка сейчас?

Филипп . Она умерла два лета назад.

Коблов . Много пила или курила?

Филипп . О нет. Совсем не пила. Не курила.

Коблов . Вот видите, как вредно не пить и не курить. Так что давайте выпьем. ( Пытается налить Филиппу. )

Филипп ( твердо ). Ноу. ( Прикрывает рюмку рукой. )

За столом установилось недоуменное молчание. Все смотрят на Филиппа. Он не понимает, в чем дело. Начинает осматривать свою одежду, проверяя, все ли в порядке.

Былкин ( стукнул ладонью по столу ). Все. Мне это, в конце концов, надоело. ( Произносит бессвязную речь. ) Что это такое? Приехал знакомиться с невестой. И сразу то ему не то и это не это. Невеста худая, платить будет карточкой, водку не пьет, потому что ему вредно. А мы русские свиньи, нам ничего не вредно, и печени у нас нет.

Филипп . Я не понимаю, что он говорит.

Прахов . Он говорит, что вы должны уважать обычаи страны, в которую приехали, и хозяев, которые вас пригласили.

Филипп . О’кей, о’кей! Я буду выпить! Немного. Э литтл.

Микола . Э литр.

Филипп . Чуть-чуть.

Былкин . Ладно, договорились. Будем здоровы!

Володя . Мир — дружба! ( Поворачивается к Филиппу. ) До дна надо пить. Пей до дна! Пей до дна! ( Все присоединяются, хором. ) Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна! Вот молодец! Ура!

Надежда ( подбегает к Филиппу ). И сразу же закусить. Вот вам картошечка с селедочкой…

Филипп . О, углеводы, калории…

Надежда . Студенечек откушайте.

Филипп . Холестерол.

Надежда . А я вам дам таблеточку. «Зокор» примете, водичкой запьете — и никаких бляшечек. Кушайте, кушайте.

Былкин . Между первой и второй перерывчик небольшой. Теперь за Клаву.

Былкин ( наливает Филиппу. Тот пытается закрыть рюмку рукой. Былкин угрожающе ). Что, за Клаву не выпьешь?

Филипп ( торопливо ). О’кей, о’кей.

Володя . Мужчины пьют стоя.

Надежда . Язычок с хренчиком. Кушайте.

Былкин . А за Клавину маму кто посмеет не выпить?

Филипп пытается уклониться, но Прахов его подталкивает.

Володя . Мужчины пьют стоя!

Коблов . Друзья мои, за Россию! За то, чтоб она была сильной, крепкой.

Немилов . И чтоб все нас любили.

Коблов . И боялись.

Володя . Мужчины пьют стоя!

Звон бокалов, стук вилок и ножей.

Клава . Потрясающий холодец. Мам, меня научишь?

Надежда . Это проще простого. Берешь рульку свиную, шесть ножек…

Микола ( сам себе ). Надо же, шо москали придумают. Я никогда не бачил шестиногой свиньи.

Надежда . …четыре хвостика…

Микола . И с четырьмя хвостами не видел.

Надежда . …промываешь в проточной воде, закладываешь в кастрюлю…

Прахов ( Миколе ). Вот ты не знаешь, а я тебе скажу, что русские изобрели электрическую лампочку, паровоз, воздушный шар, самолет, парашют, радио, телевидение и поисковую программу Гугл.

Микола . Та шо вы все — русские, русские. А на самом-то деле русские и не нация вовсе, а так, прилагательное. Украинец — существительное. И немец, и американец, и француз, и уси остальные. И только русский — прилагательное, потому шо отвечает на вопрос «Какой?».

Прахов . Плевать. Зато мы создали вон какую империю. И Киев ваш основали.

Микола ( иронически ). Это я слыхал. И Киев, и Рим, потому что этруски — это русские.

Прахов . Потому что Киевская Русь.

Надежда ( Клаве ). И чесночок обязательно, но это потом, когда уже все…

Коблов . А я как православный человек…

Володя . В ранге министра…

Коблов. …решительно против абортов и тем более, против суррогатного материнства.

Немилов ( он уже захмелел ). Не жалею, не зову, не плачу…

Надежда . И не плачь. Почитай лучше что-нибудь из Пушкина.

Микола . А шо Пушкин? Наш Шевченко не хуже. А Леся Украинка, Панас Мирный, Микола Гоголь…

Прахов . Ну, Гоголь-то русский писатель.

Микола . Ага, русский. И Тарас Бульба русский, и Хома Брут русский.

Прахов . А для меня Севастополь был и остается городом русской славы.

Софья Гавриловна . Я член КПСС с 1940 года и имею правительственные награды.

Былкин . А теперь за маму Клавиной мамы…

Володя . Мужчины пьют стоя!

В это время в углу начинается потасовка. Микола дерется с Праховым.

Былкин ( кидается разнимать ). Да что это такое! Стоп, мужики, вы что, сдурели?

Дерущиеся неохотно отходят друг от друга.

Клава . Ребята, вы что?! Совсем с ума сошли? Чего не поделили?

Прахов ( держась за разбитый нос ). Просто потешились.

Клава ( Миколе ). Ты из-за меня подрался?

Микола ( трогая подбитый глаз, смущенно ). Та не.

Клава ( разочарованно ). А из-за чего же?

Микола . Из-за Черноморского флота.

Коблов . Выпьем за наш Черноморский флот!

Володя . Мужчины пьют стоя!

Все, включая Филиппа, пьют.

Надежда . А овсяный кисель — совсем просто. Берешь трехлитровую стеклянную банку…

Дальше мы видим ускоренную, как в кино, картину.

Прахов . За женщин!

Володя . Мужчины пьют стоя! ( И дальше тост за тостом. )

Немилов . За Сонечку Мармеладову!

Володя . Мужчины пьют стоя!

Немилов . За старуху-процентщицу!

Володя . Мужчины пьют стоя!

Филипп ( уже пьяный, охотно продолжает ). За мамушку! Мужчины пьют стоя! ( Вскакивает, выпивает, садится. ) За папушку. ( Вскакивает, выпивает, садится. ) За Клавушку! Мужчины пьют стоя!

В соответствии с классическим анекдотом роняет голову в салат. Гулянка продолжается.

Клава . А что это мы гуляем без музыки? Мама, где твой баян?

Надежда . Да ладно, какой там баян. Включай технику.

Клава включает магнитофон. Танцуют танго. Былкин с Надеждой, Володя с Клавой. Коблов постукивает ладонью по столу, Немилов в такт музыке мотает головой.

Клава . Володя, вы здесь единственный, кто не сделал мне предложения. Что вас во мне не устраивает? Рост? Вес? Объем? Разрез глаз? Размер груди?

Володя . В вас меня все устраивает. Кроме половой принадлежности.

Клава . А-а. ( Напевает. ) «А шарик вернулся, а он голубой…» Вот я и говорю: как встретишь нормального на вид мужика, обязательно окажется гомиком. А как же вас держат на государственной службе? Куда господин Коблов смотрит?

Володя . А туда же и смотрит. Разве вы не поняли, что нас с ним что-то объединяет?

Клава . Как же, я видела по телевизору, он выступал против гомосексуализма. Говорит, будем решительно искоренять.

Володя . Потому и говорит, чтобы самого не заподозрили.

Звучит «Осенний вальс». Теперь Немилов приглашает Клаву, Филипп проснулся, пригласил Надежду. Обнимает ее для танца и вдруг издает непроизвольный стон.

Филипп . О, моя мамушка!

Надежда . Что?

Филипп . Ты моя мамушка.

Надежда . Что за глупость, я не ваша, я Клавина мамушка.

Филипп . Я имею на вид, что когда я обнимал моя мамушка, ты точно как моя мамушка. О!

Танцуя, они удаляются от других.

Надежда ( удивленно ). Я вам нравлюсь?

Филипп . О-о! Я хочу на тебя женить!

Надежда . Ты что, так набрался, что с Клавой меня перепутал?

Филипп . О нет. Я не хочу женить на Клава, я хочу женить на тебя.

Надежда . Глупый человек. Ты понимаешь, что я старая? Я тебе в матери гожусь.

Филипп . О да! Ты моя мамушка. Я хочу женить себя на моя мамушка.

Надежда . Надо же, до чего доклюкался. А то, что я некоторым образом замужем, это тебе ничего?

Филипп . О, это ничто. Ты возьмешь диворс, развод.

Надежда . С какой стати? У меня есть муж, и я им вполне довольна. И, кроме того, я тебе должна признаться, что я…

Филипп . Что ты не девушка?

Надежда . Дурак! Я почти бабушка. Тридцать лет замужем и имею взрослую дочь.

Филипп . А в чем ты хочешь признать?

Надежда ( очень смущенно ). Я не читала Достоевского.

Филипп ( не верит своим ушам ). Ты не читала Достоевский?!

Надежда ( стыдливо ). Никогда. Ни одной строчки.

Филипп ( стонет от разочарования и душевной боли ). О-о! ( Обнимает Надежду, утыкается лицом в грудь. ) Ты никогда… Как можно никогда не читать Достоевский? О, моя мамушка! ( Возбуждается от прикосновения. ) О моя мамушка! Это ничего. Тебе можно не читать Достоевский! Я тебе буду рассказывать Достоевский, а ты будешь слушать. Мы поедем в Америка. Будем посещать театр, смотреть «Преступление и наказание», а «Братья Карамазов» я сам буду тебе рассказывать и буду тебя катать на белый «биэмдаблъю». Я буду тебя носить на руки.

Пытается поднять Надежду, она сопротивляется.

Надежда . Да ты что! Ты что! Люди увидят!

Филипп . О, пусть видят, что ты мой дарлинг.

Надежда . Вот что, мой дарлинг. Ты сейчас ляжешь спать, поспишь и все забудешь.

Филипп . Ноу, я не буду забыть.

Надежда . Если не забудешь, тогда завтра повторишь все сначала.

Филипп . И тогда ты будешь со мной поженить?

Надежда . И тогда посмотрим. Пойдем к людям, а то про нас бог знает что подумают.

Она кладет руки ему на плечи, они, танцуя, возвращаются в компанию.

Володя . Господа, а не налить ли нам еще? ( Наполняет рюмки. ) Теперь я предлагаю выпить за любимого нами всеми Геннадия Семеновича Коблова. Мужчины пьют стоя!

Встают все мужчины, кроме Немилова.

Володя . Господин поэт, а вы не хотите выпить за Геннадия Семеновича?

Немилов . Я, за Геннадия Семеновича? Ах, извините, за Геннадия Семеновича я даже на цыпочки встану и, если позволите, добавлю к вашему тосту, что нам всем повезло жить в одно время с Геннадием Семеновичем, великим политическим деятелем, пламенным патриотом нашей страны, который не покладая рук борется с коррупцией.

Коблов . Мне кажется, он говорит иронически.

Немилов . За то, что, надрываясь на государственной службе, он не забывает трогательно заботиться о личном обогащении…

Филипп ( он совершенно пьян ). Мужчины пьют стоя! ( И сам пьет. )

Былкин . Вадик, что ты плетешь?

Немилов . Примерный семьянин…

Филипп . Мужчины пьют стоя.

Немилов . …он проявляет трогательную заботу о своих близких и на скромную зарплату госслужащего отправил своего сына учиться в Лондон…

Филипп . Мужчины пьют стоя!

Былкин . Вадик! Надо или меньше пить, или больше закусывать.

Немилов . …любимой жене подарил танкерный флот… Ко дню рождения. Колечко и танкерный флот.

Былкин . Вадик!

Немилов . …а себе самому построил трехпалубную яхту, хотя мог бы и четырех.

Коблов . Все, хватит!

Немилов . Подождите, я еще не закончил. Будучи исключительно скромным и даже застенчивым человеком, Геннадий Семенович в декларации о доходах не указал…

Коблов . Молчать! ( Вскакивает. ) Ну, ты меня достал, писака! Я не отвечал на твои блоги, я делал вид, что я их не замечаю, но этого теперь уже не прощу. Ты думаешь, что ты знаешь, кто такой Коблов? Нет, ты не знаешь, кто такой Коблов! Но узнаешь, и очень скоро, это я тебе обещаю! Володя, пойдем отсюда.

Былкин . Гена, ты куда? Ты же видишь, человек перепил и не понимает, что плетет.

Коблов . Он все понимает. А ты тоже… Знал, что я приду, зачем зовешь всякую шваль?

Надежда . Да мы его не звали. Он сам пришел. С двумя гвоздичками.

Былкин . По пять рублей.

Немилов . Не по пять, а по тридцать пять.

Коблов . Он не с гвоздичками пришел, а с подлым намерением. Все, пока.

Володя . Будьте здоровы!

Коблов и Володя уходят. За окном вой сирены и свет мигалки.

Былкин ( Немилову ). Ну что, доволен? Молчишь. Пришел, нахамил гостю, а мне подложил свинью. Тебе-то ничего не будет. А вот мне он этого не простит. Он человек злопамятный.

Клава . Вадик все правильно сделал.

Надежда . Что правильно сделал? Разве можно уважаемому человеку говорить такие слова?

Клава . Можно и нужно. Если ты вор, так по крайней мере не ханжи, не лицемерь, не закатывай глазки, не выдавай свое воровство за форму патриотизма. Молодец, Вадик!

Немилов . Спасибо, Клава. Я знал, что ты меня поймешь. До свиданья.

Уходит.

Былкин ( Клаве ). А ты что, его поддерживаешь? Он обхамил Коблова, ты в восторге — а ты понимаешь, что на мне, на нашей семье это все отразится?

За окном непонятный шум.

Надежда . Интересно, что это там? Ой, батюшки, какие-то люди Вадика бьют. Степа, звони в полицию!

Былкин кидается к телефону, Клава — к дверям. За окном звук сирены и свет мигалки. Затемнение.

Картина третья

В комнате Былкиных наспех убрано, но еще видны следы вчерашней попойки. Былкин ходит по сцене, рассуждая сам с собой.

Былкин . О господи, ну что же это такое творится? Ни с того ни с сего устроили пьянку, переругались. Коблов обиделся, на Немилова во дворе напали хулиганы, проломили голову чем-то тяжелым. Выживет или нет, врачи не ручаются. Я ему сколько раз говорил: ты на Коблова особо не нападай, он человек страшный. Говорят, возбуждено уголовное дело, но против кого, неизвестно. И ясное дело, что известно не будет. Коблов концы прятать умеет. Клава поехала к нему в реанимацию. А мне опять считать убытки. ( Садится за стол, берет в руки калькулятор. )

Картина четвертая

Больничная палата. Клава сидит у койки, на которой под капельницей лежит Немилов . Его голова и лицо забинтованы, оставлены только щели для глаз и рта. Немилов спит или находится без сознания. Клава поправляет подушку. Немилов открывает глаза.

Немилов . Где я?

Клава . Не беспокойся, Вадик, ты в больнице.

Немилов . А вы кто?

Клава . Вадик, я Клава. Ты меня не узнаешь?

Немилов . Я узнаю, но это значит, что я в бреду.

Клава . Нет, не в бреду, ты пришел в себя. У тебя все хорошо?

Немилов ( ощупывает забинтованное лицо ). Если это считается хорошо, то хорошо. А что случилось? ДТП?

Клава . Хуже. Ты разошелся во мнениях с Кобловым.

Немилов . И он нашел сильные контраргументы?

Клава . Но о тебе шумит весь Интернет! И все подозревают, что тебя заказал Коблов.

Немилов . А ты что здесь делаешь?

Клава . Я? Ты знаешь, я всегда относилась к тебе с симпатией, мне всегда очень нравились твои стихи, но я не знала, что я тебя люблю.

Немилов . Теперь узнала? Но это уж точно галлюцинация. Мираж. Бред. Но какой приятный бред! Неужели он пройдет?

Клава . А когда мне сказали, что ты в больнице и что, может быть, ты не выживешь, я поняла, что ты мне дорог как никто.

Немилов . Клава, если ты не галлюцинация, подумай, что ты говоришь! Ты же девушка практичная, а я — непризнанный поэт, неудачник, ничего не зарабатываю, живу в однокомнатной квартире. И вообще, я ведь существую в мире своих фантазий, мне не обязательно жить с тобой. Мне достаточно знать, что ты есть, и иногда видеть тебя хотя бы издалека.

Клава . А мне — нет.

Немилов . Что «нет»?

Клава . Я девушка практичная, мне издалека недостаточно. Мне нужно вблизи. Рядом. Всегда.

Картина пятая

Былкин с калькулятором.

Былкин . Ну вот! Денег сколько потратили — и все зря! Печень трески, шесть банок по восемьдесят рублей. Свиные уши — по сто.

Входит Надежда .

Куриные ножки по девяносто…

Надежда . Сеня, мне надо с тобой поговорить.

Былкин . Говори. Бараньи ребрышки — полторы тысячи…

Надежда . Сеня, ты можешь меня послушать?

Былкин . Я тебя слушаю. Семь девяносто пять умножить на шесть двадцать шесть, прибавить четырнадцать двадцать…

Надежда . Да оставь ты это! Я тебе должна сказать важную вещь. Ты послушай, Фил сделал мне предложение. Ты меня слышишь?

Былкин . Слышу, слышу. И что же он предлагает? ( Продолжает вникать в свой список. ) Телячий язык, свиная рулька…

Надежда . Он предлагает мне руку и сердце.

Былкин ( повторяет механически ). Руку и сердце… Почем?

Надежда . Что «почем»?

Былкин . Ну что он предлагает? Руку, сердце… ( Спохватился. ) Что? Что значит «предлагает руку и сердце»?

Надежда . Хочет жениться.

Былкин . Жениться? Прямо сейчас? Не будет дожидаться, пока мы ее откормим?

Надежда . Да он не на Клаве, а на мне хочет жениться.

Былкин . На тебе? ( Задумался. ) У нас сегодня что, первое апреля?

Надежда . Сеня, я не шучу. Он правда хочет на мне жениться и сделал предложение.

Былкин . Он? Тебе? Предложение? Что за чушь!

Надежда . Почему чушь? Если человек хочет на мне жениться, так тебе это кажется чушью?

Былкин . А чем это мне может казаться? Да ты сама-то соображаешь, что ты несешь? Он сделал предложение. Он же собирался на Клаве… А он понимает, что ты ему в матери годишься?

Надежда . Понимает. Я так и сказала, что гожусь ему в матери. А он говорит, что все равно меня любит.

Былкин . Он тебя любит. Ха-ха-ха. Он ее любит. Сейчас умру от смеха! Да ты посмотри на себя в зеркало. Нет, извини, ты для своего возраста еще ничего, но ты и он — это же… Ну, вчера по пьяни, может, ему на ощупь что примерещилось, а сегодня оклемается…

Надежда . А он оклемался. Я ему специально дала выспаться и время подумать. Я даже сделала вид, что вчера ничего не слышала. Но он утром опять повторил, что хочет на мне жениться, что будет катать меня на белом «биэмдаблъю».

Былкин . А с утра до вечера ты будешь варить ему кашу, стирать носки и мыть посуду?

Надежда . А вот и нет. Он говорит, что у них давно политкорректность: мужчины, женщины и негры имеют равные права. Да пусть он сам скажет. Фил!

Входит Филипп .

Филипп . Гуд морнинг.

Былкин . Здорово, Фил! Что это мне моя старуха плетет, будто ты хочешь на ней жениться. Это правда?

Филипп . О, йес!

Былкин . «О, йес!» А ты понимаешь, ойес, что она некоторым образом замужем? Что у нее есть муж законный? Ты это понимаешь?

Филипп . Я понимаю, но Надя сказала мне, что она будет с вами делать развод. ( Обращается к Надежде. ) Свити, ты сказала, что будешь делать развод?

Былкин . Что? Как он тебя называет?

Надежда . «Свити» по-английски значит «сладкая».

Былкин . Это ты сладкая?

Надежда . Да, сладкая. Для него сладкая. Конечно, тебе это трудно понять. Ты таких слов мне в жизни не говорил.

Былкин . Не говорил, не говорил. ( Опускает голову на стол. ) Уходи отсюда. И ты. Оба. ( Взрывается. ) Убирайтесь отсюда оба к чертовой матери!

Надежда и Филипп поспешно скрываются за дверью. Вслед им летит калькулятор. Былкин в ярости рвет бумажки с подсчетами и швыряет на пол. Достает бутылку водки, наливает полный стакан. Выпивает. Наливает второй. Звонок в дверь Входит Микола .

Микола . Степан Петрович, я вам хотел сказать… Степан Петрович, шо з вами?

Былкин . Что со мной? Да в общем-то, ничего. Выпить хочешь?

Микола . Не.

Былкин . Ну не так не. А я выпью, потому что у меня большое и радостное событие. Поздравь меня: моя жена выходит замуж.

Микола . О! Поздравляю. ( Спохватился. ) Шо?

Былкин . Ты себе представляешь, он предлагает ей выйти за него замуж, а эта дура развесила уши…

Микола . Не понял. Можете повторить?

Былкин . Ну, повторяю. Этот америкашка забыл, зачем приехал, и говорит моей жене: хочу на тебе жениться, хочу катать тебя на моем «бимбамбубле».

Микола . Шо вы кажете! Ну, вы даете! Это ж только с москалями такое может быть, шоб мать отбила жениха у ридной дочки!

Былкин . Ты представляешь, тридцать лет в браке, имея взрослую дочь и верного в каком-то отношении мужа… Это ж какая аморальность!

Микола . Целиком и полностью с вами согласный, Степан Петрович. И скажу вам, Степан Петрович, вы это дело так оставлять не должны. Вы должны защитить свою честь.

Былкин . Каким образом? По морде дать?

Микола . Ну, нет. По морде — это мало. Оскорбление, которое он вам нанес, кровью надо смывать.

Былкин . Заказать? У меня есть один знакомый. Снайпером в Чечне служил, а сейчас испытывает материальные затруднения.

Микола . Нет, Степан Петрович, это вы не должны делать. Это дело уголовное, а вы же человек благородного происхождения. Вам надо действовать иначе.

Былкин . Ты имеешь в виду…

Микола . Именно. Дуэль! Только дуэль!

Былкин . Да ты что? Какая дуэль? Это ведь не девятнадцатый век, а двадцать первый. Это же дикость. Нет, лучше я его закажу. И снайперу скажу, чтоб не в голову, а в живот. Пусть помучается.

Микола . Ни в коем случае! Это будет международный скандал. Американцы — это ж такие люди. Вот им других хоть миллион убей — ничого, а одного американца тронешь — так сразу усякие заявления, Госдепартамент, отзыв посла, эмбарго, и Шестой Тихоокеанский флот приходит в боевую готовность. Американский президент позвонит вашему, тот поставит на уши все ФСБ, и вас тут же поймают. Другое дело дуэль. Дуэль — это поединок равных. Вы защищаете честь и достоинство. Я даже уверен, шо суд присяжных вас оправдает. Но если даже вас посадят, весь мир будет на вашей стороне. Вас даже объявят узником совести.

Былкин . А если он меня убьет?

Микола . Тогда вы умрете гордо. Как Пушкин.

Былкин . Если как Пушкин, то весь я не умру. Душа в заветной лире… ( Горько. ) Нет, я не Пушкин. Я умру весь. ( Оживился. ) Ну и ладно. И умру. И ладно. А что я должен делать?

Микола . Прежде всего бросить ему перчатку. У вас есть перчатки?

Былкин . Где-то были. ( Открывает шкаф, роется, достает перчатки. ) Одна левая. Еще. Левая. Еще. Тьфу ты! Правые всегда теряю, а левые остаются.

Микола . А вам одной левой хватит. Значит, берете эту перчатку ( показывает ), бросаете ему в ноги, и, если он подобрал, вызов принят. Пробуем. Бросайте!

Былкин, бросает к дверям перчатку. Входит Надежда .

Надежда . Степа, я хотела тебя спросить — куда ты наше брачное задевал? Что это у тебя перчатка валяется? ( Подняла. )

Былкин ( обрадовался ). Коля, смотри, она подняла.

Микола . Бачу.

Былкин . Подняла — значит, приняла вызов.

Надежда . Какой вызов?

Былкин . На дуэль я тебя вызвал.

Надежда . Степ, ты с ума сошел? Я ведь женщина.

Былкин . Разве? А я думал, ты американка. Феминистка. У вас же политкорректность. Равные права с неграми и мужчинами. Ну, если равные, давай стреляться. Какое оружие выбираешь? Пистолет, автомат, гранатомет?

Входит Филипп .

А вот и наш жених. Он ведь не женщина.

Выхватывает у Надежды перчатку, бьет по лицу Филиппа.

Филипп ( закрываясь руками ). Вот ар ю дуинг?

Былкин . Я не дую, а я тебе делаю вызов. ( Бросает перчатку к ногам Филиппа. )

Филипп ( смотрит на перчатку, на Надежду, на Миколу ). Свити, что здесь происходит?

Былкин . Ха-ха, свити. Скажи ему, сладкая, что я вызываю его на дуэль.

Надежда . Фил, этот ненормальный хочет с тобой стреляться.

Филипп . Стреляться?

Надежда . Ну да, стреляться на дуэли. Знаешь, как в девятнадцатом веке. Из пистолетов.

Филипп . Из пистолетов? Но я не могу стреляться.

Надежда ( готовая разочароваться ). Ты боишься умереть ради любимой женщины?

Филипп . Я не бою умереть ради, но если я буду раненый, моя медицинская страховка не будет это заплатить.

Былкин . На этот счет не беспокойся, раненым ты не будешь. Я охотник, я вырос в тайге, с тридцати шагов попадал белке в глаз.

Филипп . А что я буду делать с один глаз?

Былкин . Ты ничего не будешь делать, ты будешь в гробу лежать.

Филипп . Это тоже невозможно, тогда моя кузина Кэрол не получит за меня жизненная страховка.

Былкин . Еще одна отговорка.

Микола . Скажи прямо, ты отказываешься стреляться?

Филипп . Я не отказываю, но я должен посоветовать моего адвоката.

Входит Клава .

Клава . Папа, мама, я пришла вам сказать, вы только не удивляйтесь, не пугайтесь, но, в общем, короче — я выхожу замуж.

Былкин . Ха-ха! Вот дурдом. Ни за кого ты не выходишь.

Клава . Почему?

Былкин . Потому что твоя мать за него выходит.

Клава . Пап, ты еще не похмелился?

Былкин . Не веришь? Вот и я не сразу врубился. Тем не менее пусть скажет сама.

Клава . Мам, что он говорит?

Надежда ( смущенно и тихо ). Он говорит…

Клава . Он говорит, что ты выходишь замуж. За кого? ( Надежда указывает пальцем на Филиппа, который тоже смущен. ) Ты выходишь за Фила? Он женится на тебе? И ты бросаешь папу, чтобы выйти замуж за дочкиного жениха? Вот где бред так бред!

Начинает истерически хохотать и выскакивает из комнаты.

Надежда . Клавуся, я тебе все объясню.

Бежит за дочерью.

Филипп . Свити!

Бежит за Надеждой.

В комнате остаются Былкин и Микола.

Былкин . Вот тебе и дуэль.

Микола . Ладно, як шо не хочет дуэль, мы шо-то другое устроим. Вы зимой шо на голову натягуваете?

Былкин . Ну, шапку вязаную надеваю.

Микола . Очень хорошо. Давайте шапку. ( Берет шапку, ножницы, вырезает две дырки. )

Былкин . Что ты делаешь? Зачем портишь головной убор?

Микола . Не порчу, а приспосабливаю. ( Вырезал дырки, натянул шапку на глаза, получилась маска. ) Ну как, узнаете? Другая шапка есть?

Былкин . Есть, старая ( подает Миколе вторую шапку. Тот опять вырезает дырки ). А зачем все это? Банк, что ли, грабить?

Микола . Навроде того. Вы голос менять умеете?

Былкин . А что?

Микола . Ну могли бы вы говорить таким голосом: бу-бу-бу-бу-бу?

Былкин . Бу-бу-бу-бу.

Микола . Чудово!

Былкин . А что я должен буду говорить?

Микола . А вот так и бубукайте.

Былкин . Ничего не понимаю.

Микола . Поймете.

Звонок. Микола, сняв маску, открывает дверь. Перед ним человек с головой так забинтованной, что лица не видно. Только прорези для глаз и рта.

Микола ( от неожиданности отпрянул назад ). Вы кто?

Немилов . Это я.

Микола ( пристально вглядывается ). Шо-то я вас не признаю. Вадик? Тебя из больницы выписали?

Немилов . А что, страшный?

Микола . Страшный. Но ты нам такой и нужен. Будешь третьим.

Картина шестая

Филипп в комнате один. Собирает чемодан. Он в хорошем настроении. Складывая вещи, напевает известную американскую песенку:

My Bonny is over the ocean,

My Bonny is over the seа…

Дверь распахивается, в комнату врываются двое в масках и один забинтованный.

Крики . Стоять! Лицом к стене! Руки за голову!

Филипп ( все исполняет, но при этом возражает ). What is the matter? Я делаю протест! Я американский ситизен. Вы не имеете прав! Я требую америкэн консул.

Былкин . Бу-бу-бу-бу!

Микола заходит сзади, снимает с себя маску и надевает на Филиппа, но дырки для глаз оказываются на затылке. Филиппу связывают руки за спиной. После чего берут его под руки и начинают водить по сцене. По ступенькам спускаются в зал, проводят пленника перед сценой, опять поднимаются на сцену. Включают вентилятор. Дуют им Филу в лицо, делают вид, что выводят его на улицу.

Микола . Что-то ветрено сегодня.

Немилов . Ничего, с ветерком и поедем.

Сажают пленника в канцелярское кресло на роликах и привязывают к нему. Микола несколько раз хлопает дверцей шкафа, как будто захлопывает дверцы автомобиля.

Немилов . Поехали.

Микола возит кресло по сцене, делая резкие повороты, изображая крутую езду.

Филипп . Куда вы меня везете?

Микола . Молчи!

Былкин . Бу-бу-бу!

Филипп . О бой, если ты существуешь, спаси меня! Хелп ми!

Микола еще резче возит Филиппа по сцене, делая крутые виражи.

Наконец останавливаются. Микола выпускает Филиппа из воображаемой машины, водит по сцене, они спускаются вниз, проходят перед сценой от одной кулисы к другой. Опять поднимаются. Тем временем Былкин и Немилов поработали с интерьером, кое-что переставили, чтобы создать незнакомую обстановку. Филиппа пересаживают на табуретку. Перед ним ставят небольшой стол. С настольной лампой на шарнирах. Сильный луч направляется на Фила. Микола, подойдя сзади, быстро сдергивает с Филиппа и надевает на себя шапку, но совместив дырки с глазами.

Немилов ( хриплым голосом ). Мистер Филипп, объявляю вам, что вы похищены группой движения «Мир против мира». Вам, надеюсь, очень страшно.

Филипп . О нет!

Немилов ( удивленно ). Не страшно? Почему?

Филипп . Потому что я имею страховку от киднеппинг.

Немилов . И на какую сумму у вас страховка?

Филипп . Сто тысяч.

Немилов . Сто тысяч — это хорошо, но мало.

Филипп . Сто тысяч мало?

Немилов . Мы требуем полмиллиона.

Филипп . Но у меня нет такие деньги.

Немилов . Ничего, продадите ваш белый «биэмдаблъю».

Филипп . Но белый «биэмдаблъю» не мой. Я взял его в лизинг.

Немилов . А дом?

Филипп . За дом я имею еще моргидж платить. Если вы его взяли, вы должен будете тридцать лет выплачивать моргидж.

Микола . Вот гад, усе предусмотрел.

Немилов . А как же. Американец. Хорошо. Последнее условие: сто тысяч, или вы подписываете бумагу, что отказываетесь жениться на Надежде Тимофеевне Былкиной.

Филипп . О нет, это я не буду подписывал.

Немилов . Будешь, будешь. Если не будешь, мы тебя убьем.

Филипп . Это я не бою.

Былкин . Ты не боишься? А когда тебя на дуэль вызывали, дрожал, как овца.

Филипп . На дуэл я дрожал, как овца, потому что страховка не будет платил за дуэл. А за убойство страховка будет платил очень много деньги. Очень много! ( Смеется. )

Немилов . Что тебе деньги? Ты их все равно не увидишь. Ты умрешь.

Филипп . О, я умру за лав, за любов. Вы думаете, что все американы думают толко про деньги. Но я веру в любов!

Входит Надежда .

Надежда . В чем дело, что тут происходит?

Филипп . О свити! Какой я радый, что я тебя опять вижу! Меня сейчас будут убить, но я еще вчера послал имейл своему адвокату. Когда меня будут убить, он отдаст тебе мой белый «биэмдаблъю». Ты будешь заплатить лизинг, это немного, а страховка будет заплатить тебе за убойство.

Надежда . Что ты плетешь? Мне не нужна твоя страховка и не нужен твой «бимбимбию». Мне нужен ты.

Филипп . О, как я радый этого слышать!

Надежда . А вообще, что случилось?

Филипп . Ничто особенное, только они сделали мне киднеппинг и хотели взять мои деньги. Я согласил дать им мои деньги, но они хотели, чтобы я отказал от тебя. Я не могу отказал от тебя.

Надежда . О, мой дорогой отважный рыцарь! Как я рада это слышать! А у нас говорят, что американцы все деловые и меркантильные и за деньги готовы продать Родину и родную мать.

Филипп . О нет. Родина я могу продать, но родная мамочка и моя сладкая я не могу. А где я в момент себя нахожу?

Надежда . Ты находишься там же, где был. В нашей квартире.

Филипп . А кто эти люди в маска?

Надежда . Сейчас посмотрим. ( Срывает маску с Миколы. ) Коля, это что за игра? Казаки-разбойники? ( Срывает маску с Былкина. ) Здравствуй, бывший. Это что ж вы такое творите, бандиты?

Былкин . Мы не бандиты.

Надежда . А кто же вы? Что вы устроили?

Былкин . Ничего. Маскарад. Дружеский розыгрыш.

Надежда . Ах, розыгрыш. Маски надели. Похитили человека. А это кто? ( Тянет руки к лицу Немилова. )

Немилов . Осторожно! Это не маска!

Надежда . Вадик, и ты туда же! ( Былкину. ) А ты… ты надеялся, что он откажется от меня под страхом смерти? Но он оказался человеком высокого благородства. А ты опустился до таких мерзких и грязных методов! Как ты до этого дошел?

Былкин . Да, я до этого дошел. Потому что я не могу жить без тебя.

Надежда . Не можешь без меня жить? Еще утром называл меня дурой, а сейчас уже жить не можешь. Да у нас уже полтора года как ничего не было.

Былкин . Коблов с Ленкой уже восемь лет не живет.

Надежда . У него есть уважительная причина. Он педераст.

Былкин . А я гетеросексуал. Я тебя люблю. Платонически. Как Петрарка Лауру. Я не могу с тобой расстаться. У нас же есть общая дочь и духовное что-то.

Былкин плачет. Надежда растрогалась.

Надежда . Степ, не надо. Тридцать лет, конечно, срок, я и сама с тобой сроднилась. Но если у нас нет физической близости, то душевная от расстояний не зависит. Я тебя не забуду. Я буду писать тебе письма по имейлу, эсэмэски буду посылать и посылки.

Слышен приближающийся звук сирены — милицейского спецсигнала. Сцена озаряется переливающимся светом мигалки.

Былкин ( бросается к окну ). Кто это? Неужели опять Коблов? Я же с ним рассчитался.

Звук прекращается, свет мигалки гаснет. Звонок в дверь. Надежда открывает. Входит Володя .

Володя . Всем привет. ( Все смотрят на него удивленно. ) Господа, я к вам на минуту. Геннадий Семенович Коблов сегодня ночью арестован по обвинению в коррупции.

Надежда . Как?!

Володя . Дело ведет прокурор Мирилюдов.

Былкин . Это тот, который ездит в автобусе? Тогда все.

Надежда . А как же это случилось? Ведь Геннадий самый главный по борьбе с коррупцией.

Володя . Самый главный. Но забыл, что есть главнее его. И забыл свое же правило, что генерал-лейтенант не должен строить дом выше генерала армии.

Былкин . Да я был у него на даче. Она не такая уж большая.

Володя . Дача не такая, а вот яхту он построил на пять метров длиннее президентской.

Былкин . Вот дурак-то. На пять метров. Пять метров ( меряет расстояние шагами ) — это же вот. А кто же теперь вместо него?

Володя . Теперь антикоррупционной службой буду руководить я.

Немилов . В ранге министра?

Володя . Как вы угадали?

Былкин . Очень правильный выбор. Одобряю. Но я, извиняюсь, даже не помню вашего отчества.

Володя . А ничего, ничего. Теперь запомните. Но я не об этом. Я знаю, Геннадий Семенович вам кое в чем помогал, так вот я хочу сказать, что я тоже вас своим вниманием не оставлю и верю, что мы с вами сработаемся.

Былкин . Я тоже на это надеюсь. Благодарю за доверие.

Володя . Пока не стоит благодарности. ( Подумав. ) А потом благодарность будет кое-что стоить. ( Громко смеется. ) Ну пока, Степан Петрович, до скорой встречи.

Былкин . До свидания, очень рад был повидаться.

Володя уходит. Удаляющиеся звук сирены и блеск мигалки.

Былкин . Подонок! Мерзавец! Ты думаешь, что я буду как раньше брать взятки и тебе откатывать? Нет, так больше не будет.

Надежда . Степа, ты что? Если не будешь откатывать, тебя посадят.

Былкин . Не буду брать и не буду откатывать.

Надежда . Тогда посадят тем более.

Былкин . Если все равно посадят, то хотя бы я сам буду знать, что посадили честного человека.

Надежда . Степа, по-моему, ты немного того. Тебе надо показаться психиатру.

Былкин . Психиатру надо всем показаться. Мне, тебе, ему.

Входит Прахов .

Прахов . Доброе утро.

Былкин . Доброе. Добро пожаловать в наш дурдом.

Прахов . Что-то случилось?

Былкин . Случилось. Твой клиент уже не хочет жениться на Клаве, а хочет — на ее матери.

Прахов ( ничуть не удивившись ). Ну что ж, в моей практике такое бывало. Правда, обычно в другом порядке. Хотят жениться сначала на матери, а потом на дочке. Но нашу фирму и это устраивает. Для нас желание клиента превыше всего.

Былкин ( запальчиво ). А меня это не устраивает.

Прахов . Но вы не наш клиент.

Былкин . Я с ней прожил тридцать лет, а теперь она меня бросает. В беде бросает. Меня, может быть, завтра посадят. И некому будет принести передачу.

Надежда . Но я слышала, что в тюрьме сейчас кормят очень неплохо. А теплые носки и теплые кальсоны я тебе сразу дам.

Былкин . Мне не нужно от тебя ничего.

Надежда . А иногда буду тебе писать эсэмэски.

Былкин . Я не хочу читать эсэмэски.

Филипп . Я имею компьютер, Интернет, вы будешь смотреть на нее по скайп.

Былкин . Где я буду смотреть скайп? В Лефортове? На Лубянке?

Надежда . Степа, милый, если ты так боишься, тебе надо, пока не поздно, бежать. Я бы взяла тебя с собой — но в каком качестве?

Былкин . В качестве старого дурака.

Прахов ( рассудительно ). В этом качестве американцы вряд ли дадут вам визу, но вы, Надежда Тимофеевна, можете Степана Петровича адоптировать.

Надежда . Чего?

Немилов . Ну, то есть усыновить.

Надежда . Усыновить? Его? Да он же на семь лет старше меня.

Прахов . Закон об усыновлении возрастных ограничений не ставит. Зато с визой проблем не будет, у американцев есть закон о воссоединении семей.

Надежда . Ну, если Фил не против…

Филипп . Я не против. Я видел, как Степан Петрович умеет хорошо считать продуктов, он будет у меня работать на кухня.

Былкин . Я буду. Если без взяток и без откатов.

Входит Софья Гавриловна .

Софья Гавриловна . Надя… Ой, столько людей! У вас что, заседание?

Надежда . Ты что-то опять забыла?

Софья Гавриловна . Я помню, что я что-то забыла, а что забыла, не помню.

Надежда . Мам, у меня для тебя новость. Ты только не пугайся. Я выхожу замуж.

Софья Гавриловна . А ты разве не замужем? У тебя муж был такой… ( Замечает Былкина. ) Разве это не он?

Надежда . Да, он. Его, кстати, не сегодня завтра могут посадить.

Софья Гавриловна . Посадить? Если за антисоветскую деятельность, ты должна с ним немедленно развестись и сменить фамилию.

Надежда . Именно это я и собираюсь сделать. Я выхожу за Фила. Вот он.

Софья Гавриловна . Его как раз помню. Американец.

Былкин . Вот это маразм! Его видела один раз — и запомнила, а со мной в одной квартире тридцать лет — и не помнит.

Софья Гавриловна . Дочка, я советую тебе его тоже забыть. Но если ты выходишь за иностранца, ты должна получить разрешение от НКВД.

Надежда . Мамочка, неужели ты совсем не ориентируешься во времени? Сейчас двадцать первый век, никакого НКВД давно нет, а мы свободные люди.

Былкин . Пока нас не посадили.

Надежда . И можем делать все, что хотим.

Былкин . Потому что все равно посадят.

Надежда . Но ты не бойся. Мы тебя не оставим. Мы тебя возьмем с собой, правда, Фил?

Филипп . О да, свити. Если нет другой выход.

Софья Гавриловна . Куда вы меня возьмете?

Надежда . В Америку, мамочка.

Софья Гавриловна . В Америку? И я там увижу Тимоти?

Надежда . Тимоти? Какого Тимоти?

Софья Гавриловна . Я сказала «Тимоти»?

Надежда . Да, ты сказала «Тимоти». Кто это?

Софья Гавриловна . Я не помню. ( Волнуется, переходит на крик. Истерически. ) Я не помню, не помню, не помню!

Вдруг начинает биться в конвульсиях. Ее усаживают на диван. Все вокруг нее сгрудились.

Надежда . Клава, звони в «Скорую». Степа, воды!

Софья Гавриловна задергалась и замерла сидя.

Прахов ( подбежал, пощупал на шее пульс ). Всё.

Надежда . Что «всё»?

Прахов . Все кончено.

Все стоят молча. Вдруг Софья Гавриловна открыла глаза, осмотрела всех стоящих и улыбнулась.

Софья Гавриловна ( с просветленным лицом ). Я все вспомнила.

Надежда . Что ты вспомнила, мамочка?

Софья Гавриловна . Все. Тимоти вспомнила.

Надежда . Тимоти?

Софья Гавриловна . Мы познакомились в пятьдесят первом году на «Лебедином озере» в Большом театре. Он оказался американским военным атташе. А я была обыкновенная молодая советская женщина, член партии и член бюро райкома. Но в Тимоти я влюбилась. Мы встречались восемь месяцев. Он был женат, но готов развестись со своей Джил и жениться на мне. Когда он уехал в Чикаго брать развод, меня арестовали. Это было уже не НКВД, а МГБ. Меня допрашивал и пугал министр Абакумов. Обещал выпустить, если я забуду Тимоти. А потом со мной что-то сделали, и я его правда забыла. Я даже не помнила, как тебя родила в тюрьме.

Надежда . Ты меня родила в тюрьме?

Софья Гавриловна . Во внутренней тюрьме на Лубянке. Но я только сейчас это вспомнила. А тогда эта часть жизни вылетела из головы, как будто была стерта. Только иногда у меня были сны, которые на что-то мне намекали.

Надежда . И у меня были сны. Но ты же понимала, что ты меня не могла родить ни от кого.

Софья Гавриловна . Я понимала. Но, судя по отчеству, которое тебе вписали в метрику, думала, что у меня был какой-то Тимофей.

Клава . Ты мне говорила, что он был летчик и где-то погиб.

Софья Гавриловна . По профессии Тимоти правда был летчик. И для нас он правда погиб, как и мы для него.

Входит Клава .

Клава . Что тут происходит?

Надежда . Доченька, мы решили уехать. Я, папа, бабушка и ты. Фил нас всех берет с собой. Правда, Фил?

Филипп ( покорно ). О, йес.

Клава . Нет, мамочка, мы с Вадиком остаемся здесь.

Былкин и Надежда ( одновременно ). Вы с Вадиком?

Клава . Да, мы с Вадиком.

Надежда . А ты вообще подумала…

Клава . Мамочка, я твоя дочь. Когда я в кого-то влюблена, я думаю только о том, как я его люблю.

Микола . Вот это да! Везет же кому-то. Ничего у него нет, ни кола, ни двора, ни грошей, а ему такая жинка достается. Разве ж это справедливо? Ладно. Как сказал поэт, пиду шукать по свету, дэ оскорбленному есть чувству уголок. А вас, Клавуся, буду любить издаля, как Петрарка Лауру. ( Идет к дверям, но возвращается. ) Да, забыл. Это вам на свадьбу. ( Протягивает футляр с колье. )

Клава . Нет, Коля, это я все-таки не возьму, это слишком дорого.

Микола . Та ерунда!

Махнув рукой уходит.

Прахов ( Клаве ). А все-таки жаль.

Клава . Чего?

Прахов . Вы столько времени потратили на Достоевского.

Клава . А мне не жалко. Очень хорошая проза. Но стихи Вадика мне нравятся больше.

Картина последняя

На сцене очень необычное средство передвижения. Не то низкая телега, не то розвальни, а может быть, автомобиль. На заднем плоском белом борту этого сооружения большими кривыми буквами написано:

БИЭМДАБЛЪЮ

Софья Гавриловна сидит внутри, а Былкин , Надежда и Филипп укладывают вещи. Им помогают Клава и Немилов . Звук сирены, блеск мигалки. Появляется Володя .

Володя . Здравствуйте, господа. ( Не слышит ответа. ) А вы куда собрались?

Былкин . Мы… А в общем… ( Не знает что сказать. )

Надежда . В общем, туда, где вас нет.

Володя . Где нас нет?

Софья Гавриловна . Взлетаем! ( Прощально машет Володе рукой. )

Оказывается, «Биэмдаблъю» — это не телега, не сани и даже не автомобиль, а что-то сказочно-летательное. Слышен рев реактивных двигателей. «Биэмдаблъю» с нашими героями удаляется, одновременно поднимаясь, и исчезает в глубине сцены.

Володя ( один на сцене. Повторяет ). Туда, где нас нет? ( Пожимает плечами. ) А мы, как мне кажется, есть везде.

Конец

Фиктивный брак Водевиль в одном действии

Однокомнатная квартира в Москве, в районе Беляево.

Входят Отсебякин и Надя .

Отсебякин . Ну, вот мы и дома. Раздевайтесь, вешайтесь, так сказать, и проходите… Замерзли?

Надя . Да нет, ничего. Все о’кей.

О. Ой! Подморозило здорово, как и положено на Рождество. Крещенские морозы, однако же, бывают трескучие. На улице-то ладно, но если б они хоть автобус отапливали, а они экономят. Они теперь на всем экономят.

Н. Кто «они»?

О. Власти. ( Поспешно поправляется. ) Нет, я имею в виду, конечно, местные власти. Да вы не стесняйтесь, садитесь. Убрано не тщательно, квартира, сами понимаете, холостяцкая. ( Пауза. ) А я лично дрожу не от холода, а от страха.

Н. От страха? А чего это вы так боитесь?

О. Сейчас-то уже не боюсь, а в ЗАГСе боялся. Вы разве не заметили, я когда расписывался, рука сильно дрожала? Я обычно не сокращенно расписываюся, а полностью: «От-себя-кин». А тут «т» написал, «с» написал, а дальше рука вовсе не подчиняется, и я тогда просто крючок вывел какой-то.

Н. Надо же! А в чем дело?

О. Ну как же. Фиктивный брак, сделка, можно сказать, тщательно незаконная.

Н. Подумаешь, незаконная. А кто сейчас по закону живет? Все воруют.

О. ( осторожно ). Я бы все-таки не обобщал.

Н. А я и не обобщаю. Я просто говорю: все воруют. Потому что не своруешь — не проживешь. Я в торговле работала, там все воровали, перешла в салон красоты — и говорить нечего.

О. Однако с мороза желательно разогреться. Как насчет чайку? Или кофе?

Н. С удовольствием.

О. А может, чего покрепче? Впрочем, вы, вероятно, водку не пьете?

Н. Почему же? Я женщина современная. Я и бормотуху употребляю.

О. Бормотуху? И часто?

Н. Нет, не часто. Иногда. С Витькой.

О. Кто это — Витька?

Н. Витька? Хахаль.

О. Вы как-то выражаетесь не очень, я бы сказал, тщательно. Что значит «хахаль»? Можно ведь как-то иначе. Ну, допустим, возлюбленный.

H. Витька? Возлюбленный? Ха-ха. Насмешили. Возлюбленные сейчас только в театре бывают или в кино. Да и то из прошлого века.

О. Хорошо, согласен. Возлюбленный — понятие, может быть, устаревшее. Можно сказать, например, «ухажер».

Н. Ой, что вы! Ухажер — это все же тот, кто ухаживает, а Витька… ну, в общем, хахаль.

О. Ну вот закуска готова, можно и выпить. ( Наливает. ) Берите вот хлеб, лук, сырок плавленый. Мяса, к сожалению, никакого. Вчера за одесской колбасой сорок минут стоял, давали по полкило в одни руки, а мне все же не досталось.

Н. В магазинах уже вообще жрать нечего.

О. Я бы все же не обобщал. Временные затруднения, конечно, имеются, но мы этого не скрываем.

Н. Вы-то не скрываете. Уж и скрывать нечего, все пусто.

О. Ну ладно, об этом не будем. Выпьем. Я даже не знаю за… ну, в общем… будьте здоровы.

Н. О’кей.

Чокаются, выпивают, закусывают.

О. Что же этот ваш Витька — хороший человек?

Н. ( удивленно ). Витька? Вы что, смеетесь? Пьянь да рвань. В такси работал, человеком был. Потом за пьянку в слесари перевели на исправление. А там исправишься. Там чего-нибудь открутил — бутылка. Чего-нибудь закрутил — бутылка. Спивается народ.

О. Ну, это, вы вообще… знаете… не надо. Я считаю, беда не в том, что много пьют, а что мало закусывают. Ну, давайте еще?

Н. О’кей.

Чокаются, выпивают, закусывают.

О. Вообще, я считаю, в целом все идет нормально. Очень много построено всяких крупных вещей. Спутники летают. Октябрьская революция совершилась не зря. Если бы, скажем, не революция, вот я, Отсебякин, кем бы я был?

Н. Ну, так бы и был Отсебякин.

О. Не надо так. Критика в нашем обществе допустима, и мы ее приветствуем. Но она должна быть тщательно конструктивна. Недостатки, конечно, имеются. ( Закусывает. ) Скажем, я инженер-электрик. У меня одно изобретение, шесть рацпредложений, имею рекомендацию в партию, а вынужден идти на нарушение закона, потому что холостой. Так все и считают: Отсебякин холостой, ему что. И если чего случилось, ну, допустим там, обмотка генератора перегорела, сверхурочно надо работать или праздничное дежурство — кого зовут? Отсебякина. Ты уж, Отсебякин, извини, ты ж холостой, тебя от семьи отрывать не надо. Это еще ладно, если говорят «Отсебякин». А то все путают. То Отсебятиным назовут, то Отсобакиным. Трудно, что ли, запомнить? Фамилия хотя и простая, но редкая. Я лично однофамильцев своих не встречал. А когда в командировках бываю, в справочных обычно интересуюсь, нет ли там какого-нибудь местного Отсебякина. И ответ всегда один: не значится. А поскольку у меня нет ни папы, ни мамы, ни тети, ни дяди и никаких других родственников, я думаю, может, я вообще на всей земле один Отсебякин остался. И все равно. Никакого уважения. Как-то к Седьмому ноября среди инженерно-технического персонала курицу распределяли… Нет, не к Седьмому, а на День Победы… Нет, вру… Не на День Победы, а на Первое мая. Меня как раз как холостого на демонстрацию послали. Я еще Громыко на палке нес. Так вот, на демонстрацию послали меня, а курицу Трошину распределили. У него, говорят, двое детей и диабет. А я вообще не уверен, что при диабете можно курицу есть. Ну ладно, курица — это еще ничего. Курица, допустим, на почве временных трудностей, тщательно Продовольственной программой нашей партии предусмотренных. Но когда мне оказывают политическое недоверие, тут я тщательно прошу меня извинить. У нас сейчас как раз специалистов набирают в Англию. То есть вру, в Анголу. Я, конечно, сразу выразил готовность оказать братскому народу посильную помощь. Характеристики собрал, авторское свидетельство представил. И опять не пускают по той же причине, что холостой. Откуда мы знаем, говорят, может, ты намылился, чтобы слинять. У тебя же ни жены, ни детей. Ни папы, ни мамы. Ни тети, ни дяди. Если что, и спросить не с кого. Ну вот скажите, Надя, вот посмотрите на меня. Я вам человек тщательно посторонний. То есть ни в фиктивном, конечно, а в фактическом смысле. Так вот, скажите, может такой человек, как я, предать свою Родину, свой народ и сбежать?

Н. Не знаю. Это зависит, у кого какие возможности.

О. ( возмущен ). При чем тут возможности? Что ж я — Иван, что ли, не помнящий ничего? Я человек советский! Мне Родина дала воспитание, образование, в люди вывела. И вообще, я патриот. Я люблю наши просторы, реки, поля, леса. Наши сосны, березы…

Н. Березовый сок тоже любите?

О. Не понял.

Н. Ну, сок, говорю. Березовый. Знаете, в песне поется ( поет, фальшивя ): «…березовым соком, березовым соком…»

О. Сок не знаю, не пробовал. А березы люблю.

Н. Береза — дерево неплохое. Горит здорово. Но пальма все же получше. На ней бананы растут.

О. Ну и что, что бананы? Что ж я теперь за бананы Родину, что ли, должен продать? ( Размышляет вслух. ) Ну, допустим, у меня бы там кто-нибудь был. Дядя-миллионер или тетя-миллионерша. А у меня там никого. И здесь тоже. И все же здесь меня туда-сюда, а там я кому нужен? Конечно, был бы я, как этот… гроссмейстер… Или бы на коньках ездил, как эти… вот… Протопопов и Аввакумова. И тоже надо понять: это ж не Англия, а Ангола — там куда побежишь? Джунгли вокруг и дикари. Поймают, как курицу, и распределят между собой. И не посмотрят, что у меня авторское свидетельство и рекомендация в партию. И что, может быть, после меня на земле ни одного Отсебякина не останется.

Н. Слушайте, так вам, может, лучше вообще отказаться? Тем более если бежать не собираетесь, так зачем ехать?

О. Тщательно не понимаю. Как это — зачем ехать? Сознательность ведь должна быть какая-то! Не только же для себя живем. Освободившимся народам надо помочь. Они же развиваются. Они еще в электричестве не понимают и плюс замыкают на минус. И вообще… Зарплата у меня какая? А там все же сертификатами платят. И на дубленку можно накопить, и даже на «Жигули».

Н. О’кей. «Жигули». У нас тоже один в Узбекистан… нет, в Афганистан… поехал за «Жигулями», а вернулся без головы. В цинке запаян, как шпрот.

О. Слушайте, я забыл. У меня же и шпроты есть. Я еще в прошлом году достал банку. Вот, хотел сразу съесть, да потом подумал, может, какой торжественный случай будет. Вот, пожалуйста. Подождите, сначала выпьем. ( Наливает ). Ну вот. За все хорошее. Чтобы и шпроты, и все такое можно было всегда достать.

Чокаются, выпивают, закусывают.

А я все же не пойму, для чего вы-то на эту фикцию согласились? У меня, можно сказать, служебная необходимость, а для чего вам-то?

Н. А просто так. Назло Витьке. Он хоть и пьянь, а задается. Ты, говорит, и мне нужна только время от времени. А другому и вовсе никому не нужна. О’кей, говорю, ты еще увидишь, нужна или не нужна. ( Мечтательно. ) Теперь колечко в магазине новобрачных по талону куплю, приду к Витьке — видал, скажу, вышла замуж. И не за алкаша какого-нибудь вроде тебя, а за инженера. В Англию едет, за «Жигулями».

О. ( скромно ). Ну, не в Англию, а в Анголу.

Н. А ему все равно. Он не различает. Он когда набухается, политуру от антифриза не отличит.

О. Я, конечно, в вашу личную жизнь не вмешиваюсь, но все же тщательно не понимаю. На вашем Витьке свет клином не сошелся. Есть много других мужчин.

Н. ( недоверчиво ). Мужчин? Не встречала. Алкашей полно. Да еще такие, вроде вас, иногда попадаются. Вот вы, чем меня, себя бы лучше спросили. Вам-то зачем эта фикция? Если у вас служебные интересы и к тому же бежать не собираетесь, так и женились бы не фиктивно, а как положено. Семью б завели, детишек. Таких ма-аленьких отсебякинят. Это ж какая радость! Годы-то ваши идут. Сколько вам лет? Пятьдесят?

О. ( возмущен ). Почему это «пятьдесят»? Откуда пятьдесят? Вы что это, замуж выходите, а даже в паспорт не смотрите? Я еще молодой. Мне только сорок два исполнилось.

Н. Ничего себе молодой. Моему брату сорок один, а у него уже внук есть. Рыжик. И потом, сегодня вам сорок два, а завтра будет восемьдесят.

О. Вы что, смеетесь? Сегодня сорок два, а завтра восемьдесят. Вы арифметику в школе проходили?

Н. Господи, я ж не про арифметику, я про жизнь. Будете старенький, с палочкой будете ходить. В аптеку надо будет сбегать, клизму поставить. Кто побежит? Кто поставит?

О. ( сердится ). Да что это вы такое говорите? Палочка, клизма. Когда это еще будет? Я еще молод и полон сил. Я двухпудовую гирю четыре раза одной рукой выжимаю.

Н. О’кей. Гирю, четыре раза. А остальное вы можете?

О. Это в каком же смысле?

Н. Ну в каком, в каком! Мужчина должен не только с гирями свою силу показывать.

О. Не понял.

Н. Надо ж, какой непонятливый. В школе арифметику проходил, а на переменах ему ничего не рассказывали. Я имею в виду, как у вас насчет этого дела? Или вы только гири таскать умеете?

О. Я вашей нездоровой развязности не одобряю, но если уж вы так интересуетесь и лезете во все дырки, могу объяснить, что я к женщинам тщательно равнодушен.

Н. Эй, дядя! Так вы гомик!

О. Кто? Комик?

Н. Не комик, а гомик, Я имею в виду гомосек. Надо ж, такой здоровый, лысый, двухпудовую гирю таскает — и гомик. Ой, не могу, принесите воды, умру от смеха!

О. Умрете, и зря, У меня порочных наклонностей нет. У меня была одна дама. Нинелька. Двенадцать лет под ручку ходили, а потом три месяца пожили и разошлись. Вот и все. И с тех пор я ни на какие серьезные отношения не согласен. А насчет того, что вы говорите, насчет этих комиков, так я лично их тщательно осуждаю. Потому что сами отвлекаются и других от общенародных задач отвлекают. Сейчас, как вы знаете, рост коренного населения падает, а азиатского возрастает. Скоро уже все будем косые. А эти ваши комики… от них не то что человек, даже мышь родиться не может. Ну хорошо, если этим занимается какой-нибудь, скажем, творческий человек. Ему, может быть, для вдохновения нужно. Но ведь есть же такие, что он, может быть, даже средней школы не кончил, может, даже закона Ома не знает, а туда же лезет. Как будто он какой-нибудь художник или артист. ( Помолчав. ) Я, между прочим, и сам был артистом. В заводской самодеятельности Ленина изображал.

Н. Вы? Ленина? Никогда не поверю. Хотя вообще-то похож. Плешь точно такая.

О. Плешь тут ни при чем. Плешь и налепить можно. А главное — уметь изобразить. Во всей простоте и величии. ( Неожиданно преображается, вскакивает на стул, говорит быстро, громко и сильно картавя. ) «Октябрьская революция, о необходимости которой всегда говорили большевики, свершилась!..»

Н. ( смеется до слез, до истерики ). Xa-xa-xa! Ой, не могу! Ой, убил! Зарезал!

О. ( доволен ). Что, похоже?

Н. Жуть как похоже! Как это… социалистическая революция… ( Опять смеется. ) Ой, не могу! Так, пожалуй, и чокнуться можно! Слушайте, а чего это он так картавил?

О. Ну, мало ли чего! У разных людей бывают всякие дефекты. Речи и всего остального.

Н. А мне говорили, что он был еврей.

О. ( поспешно ). Не знаю, я политикой не интересуюсь.

Н. О’кей, я тоже не интересуюсь, но мне говорили.

О. Что говорили?

Н. Ну, что еврей.

О. ( строго ). Кто?

Н. ( неуверенно ). Ну, этот… ну… Ленин.

О. Я спрашиваю, кто вам это говорил?

Н. Ну, Витька.

О. Я вижу, у вашего Витьки язык слишком длинный. Да за такие разговоры знаете что бывает?

Н. А что? Что такое? Что я такого сказала? Ну, еврей, ну и что. Среди евреев тоже неплохие люди бывают. У нас директор, Борис Маркович…

О. Я не спорю. Может быть, ваш Борис Маркович и хороший, но разве можно сравнивать с Лениным?

Н. А вы Бориса Марковича знаете?

О. Не знаю и знать не хочу.

Н. Ну вот и не говорите. Борис Маркович, между прочим, «р» выговаривает не хуже нас с вами. Не то что некоторые…

О. Ну, знаете. Это вы уж совсем. Да раньше за такое…

Н. Мало ли чего раньше было! А теперь за это не сажают. Теперь что хочешь, то и говори. Хоть про русских, хоть про евреев.

О. Я бы все-таки воздержался. Нет, вы не подумайте. Я лично против евреев ничего не имею. Это Трошин считает, что все от них. Диабет его от евреев. Вывести, говорит, их надо всех, чтоб больше не было. А я этого тщательно не понимаю. Это даже противоречит основным положениям. Мы интернационалисты. Мы ко всем нациям терпимо относимся. И к плохим, и к хорошим. С другой стороны, и об экологии надо подумать.

Н. О чем?

О. Я имею в виду природное равновесие. В природе лишних организмов никаких не имеется. Одно выведешь, другое появляется. Еще худшее. Вот китайцы, допустим, воробьев уничтожили — и что получилось? Жуки всякие развелись, личинки. Рис весь поели, китайцам ничего не оставили. Опять пришлось воробьев за границей на золото закупать.

Н. Не пойму, что это вы городите. Евреи и воробьи. Какая связь?

О. А такая связь, что если природа без воробьев не обходится, так, может, ей и евреи для чего-то нужны.

Н. Еще б не нужны! Да у нас в салоне… если б не наш Борис Маркович… Слушайте, а я вчера анекдот слыхала.

О. ( заинтересованно ). Про евреев?

Н. Нет. Про Чапаева.

О. ( поспешно ). Политических анекдотов не слушаю.

Н. Да он короткий. Значит, Чапаев идет, а Петька сидит на дереве… Нет, наоборот, Петька идет, а Чапаев сидит на дереве…

О. Чапаев? Сидит на дереве? Ха-ха-ха-ха!

Н. Он сидит на дереве, а Петька идет… Ха-ха-ха!

О. ( одновременно и сердится, и хохочет ). Чапаев на дереве… Ха-ха-ха!.. Да что вы мне глупости рассказываете? Как это может быть: Чапаев — и на дереве? Он же не птица какая-нибудь, а народный герой. А вы: Чапаев — и на де… ( Не выдерживает и опять смеется. )

Н. Значит, Петька идет, а Чапаев…

О. Стоп! Стоп! Не хочу слушать! И вообще, в моем присутствии прошу сомнительных анекдотов не рассказывать. Чапаев не птица какая-нибудь, а легендарный герой. Он жизнь свою отдал, чтоб мы с вами сегодня жили в хороших условиях. И вообще, я принципиально против таких насмешек над самым святым, что у нас есть. ( Помолчав. ) Тем более что моего дедушку за анекдот расстреляли.

Н. Извините, я не знала.

О. Это, конечно, был перегиб. Во времена культа личности. Тем более что дедушка пролетарского происхождения. Его, конечно, потом реабилитировали. Бабушке компенсацию дали. Девятьсот рублей. Старыми деньгами. ( Помолчав. ) Теперь дело другое. Возвращение к ленинским нормам. Теперь за анекдоты не расстреливают. Теперь гуманность, больше трех лет не дают. Доверие нам оказывают. А мы им злоупотребляем.

Н. ( поднимаясь ). Ну, ладно. Я, пожалуй, пойду.

О. Куда это вы?

Н. Не знаю куда. К Витьке пойду.

О. Как это «к Витьке»?

Н. А в чем дело?

О. Да как это «в чем дело»? Что же вы, не понимаете?

Н. Не понимаю.

О. Да как это вы не понимаете? У вас, конечно, представления обо всем очень смелые. Но все-таки надо знать и границы. И потом, в какое же положение вы меня ставите? Я все-таки занимаю заметное место. Инженер-электрик. У меня диплом есть, авторское свидетельство и рекомендация. И я не желаю, я не допущу выставлять себя на посмешище. Я не позволю, чтобы про меня ходили всякие сплетни. Что моя жена гуляет с какими-то алкоголиками. Я не дам мне рога наставлять. Я вам не козел какой-нибудь, и не олень, и не этот… тур кавказский.

Н. ( удивленно ). Надо же, какой старомодный!

О. В этих вопросах — да, старомодный. В технике я признаю все передовое и современное. И в электричестве разбираюсь, и в электронике, и на компьютере работать могу. Но в вопросах сексуальных не желаю знать никаких революций и жене своей налево гулять никогда не позволю.

Н. Хо-хо-хо! Какой отсталый! А еще инженер. Да сейчас, если хотите знать, все гуляют. У меня подружка, Люська, диспетчером на Речном вокзале работает, так она с одним развелась, за другого вышла, живет с обоими, а с третьим в Сочи ездит.

О. Какая гадость!

Н. Гадость не гадость, а Люська довольна.

О. Все равно гадость. Вот родит ваша Люська ребенка и даже знать не будет от кого.

Н. А зачем ей знать? Какая разница от кого? Лишь бы человек вырос хороший. И вообще, Люська — женщина современная, со спиралью ходит.

О. Какой разврат! А вы?

Н. Что я?

О. Вы тоже… гм… гм… современная?

Н. А вам-то какое дело? Что вы ко мне в душу лезете? Какой тоже нашелся. Учитель жизни. Женился фиктивно, чтоб делишки свои обстряпать, так еще в душу в сапогами лезет. Или вы, может, забыли, что женились фиктивно?

О. ( опомнившись ). Да, действительно. Забыл. Потому что вы мне своими дурацкими анекдотами голову заморочили. Вы заморочили, а я забыл, что фиктивно.

Н. ( примирительно ). Хорошо, что вспомнили хоть теперь.

О. Теперь вспомнил. Да. ( Взрывается, озаренный новой идеей. ) Да, но изменять вы мне собираетесь не фиктивно, а самым натуральным и тщательным образом!

Н. О господи! Какой-то кусок придурка попался. Ладно, я пойду.

О. К Витьке?

Н. Да какое вам дело — к Витьке, к Петьке, к Митьке.

О. Не могу позволить. ( Загораживает дорогу. )

Н. Слушай, Оттебякин. Ты что, из дурдома выскочил? Пусти!

О. Не только не пущу, а вот еще и дверь запираю. Раз, два оборота, ключ в карман. Вот и все.

Н. Надо же. Слушай, Отсобакин…

О. Я не Отсобакин, а Отсебякин. Это все-таки разница.

Н. А мне все равно, хоть Отсобакин, хоть Откошкин. Открой — и все.

О. И не подумаю.

Н. О’кей. Тогда я… тогда я… Слушай, Отфедякин, открой, или я из окошка выпрыгну.

О. С шестого этажа? Счастливого полета.

Н. ( меняя тон ). Слушайте, ну что вы какой чудной, ну откройте. Мне же пора. Что вы из себя дурака строите? Вы же не дурак. Вы человек образованный, артист, Ленина изображаете. ( Срывается. ) Открой, тебе говорят, а то я кричать буду. ( Кричит. ) А-а!

О. ( смеется ). Голосок есть. Ну-ну, давай еще!

Н. А-а! Насилуют!

О. ( смеется ). Еще громче. Ну покричишь. Ну придет кто-нибудь. Допустим, даже участковый. А я ему брачное свидетельство в зубы. Какое насилие? Смешно даже.

Н. ( успокаивается ). О’кей. Дайте выпить.

О. С удовольствием. Тут как раз на две рюмки осталось. За что пьем?

Н. Чтоб ты сдох.

О. Некрасиво.

Н. У вас бумага и ручка есть?

О. А зачем?

Н. Заявление писать буду.

О. Не понял. Это какое же заявление? В милицию?

Н. Зачем в милицию? В партком.

О. В партком?

Н. А что? Имею право. Прошу принять меры против мужа моего Отсебякина, который фиктивно женился, чтобы сбежать в Англию и разрушить крепкую советскую семью.

О. Да что вы говорите? Фиктивно женился и крепкая семья. Это же просто чушь.

Н. Вот вы там, в парткоме, и скажете, что чушь.

О. Ну уж это шантаж. Тщательный шантаж. Хорошо. Я не против. Мне эта Ангола и не нужна. Чего мне там делать? Чтоб мне там голову отрезали? От заграницы отказываюсь и завтра же подаю на развод.

Н. О’кей, я согласна.

О. Ну и хорошо.

Н. Хорошо.

О. И я говорю: хорошо.

Н. И я говорю: хорошо. ( Помолчав. ) А квартиру как, на две комнаты в коммуналке поделим или вы, как благородный человек, полностью уступите брошенной жене?

О, Какая квартира? Это моя квартира!

Н. Нет, Оторвакин, это наша квартира.

О. Надо же, какая наглость! Фиктивно вышла замуж и уже в первый день… Аферистка!

Н. И я же аферистка. Он женился фиктивно, чтобы сбежать, а я аферистка. Да я на тебя не только в партком, я на тебя в органы напишу, я иностранным корреспондентам заявление сделаю.

О. ( задыхаясь ). На меня… в органы? Иностра… а… а… а…

Н. Вот тебе и а!

О. А… а… ( Валится на кровать. )

Н. ( оторопев, смотрит на Отсебякина ). Эй, вы чего это? Вы опять, что ли, Ленина изображаете? В Мавзолее? Слышишь, Отсебякин, ты это… не надо. Не надо меня пугать. Я мертвяков с детства боюсь. А насчет органов — так это ж я пошутила. Ты ж меня запер, а мне чего делать? Меня Витька ждет. А органы эти, да ну их… Я их сама боюсь. Вставай, Отсебякин, не придуривайся. Чего ты так разволновался? Что мне, квартира твоя нужна? Холодильник или телевизор, допустим? Ну, даже если он и цветной, чего я по нему не видела? Хлеборобов Кубани, что ли, не видела? Слышишь, Отсебякин, я тебе серьезно говорю, ты вставай, ты меня не пугай. Ты пошутил, я пошутила, а помирать незачем. Ты еще молодой, хотя и лысый. И тебе надо после себя еще хотя б одного Отсебякина оставить. А насчет Витьки — так что ж… У нас с ним фактически ничего и нет. Он же пьянь пропащая. Уже вообще ничего, кроме бутылки, не видит. Руки дрожат, ноги дрожат, про остальное и говорить нечего. Слышишь, что ли, эй! Молчит. Видать, помер. Надо же! Только что был живой, а теперь мертвый. Дурак какой! Сам все затеял, и сам же помер. Где ж у него телефон? ( Набирает номер. ) «Скорая»? Очень срочно. Как «что случилось»? Человек помер! Как это вы к мертвым не ездите? Может, его еще откачать можно. И вообще, я мертвяков от живых не отличаю. Сердце работает ли? О’кей, я послушаю, держитесь у телефона. Вы слышите? Чего-то вроде чикает. А может, это часы чикают на руке. Откуда я знаю? Я не медик и не часовщик. Сколько лет? Да не старый еще. Лысый, правда, как Ленин, но еще в силе. Гири таскает. Да нет, сейчас не таскает, сейчас лежит. Отчебукин фамилия… то есть этот Отчебякин… Отсебякин, точнее. Какой адрес? А откуда я знаю. Знаю только, что в Беляево, а улицу и номер дома не посмотрела. Держитесь у телефона, сейчас я в брачное загляну, там должно быть записано. Где же у него брачное? В кармане, должно быть… ( Лезет к Отсебякину в карман. )

О. ( очнулся ). А? Что? Где я? Кто это?

Н. Это я. Надя.

О. Откуда Надя? Какая Надя?

Н. Жена ваша.

О. А зачем по карманам лазить?

Н. Да ты, Отсебякин, не волнуйся, я только адрес хотела посмотреть, я думала, что ты мертвый. А если ты живой, то адрес и ни к чему. Может, тебе что-нибудь нужно, ты скажи, я все сделаю.

О. ( слабым голосом ). Пить хочу.

Н. Пить? Сейчас. Минуточку. Ой, про «Скорую»-то забыла. «Скорая», он пить хочет. Да кто хулиганит? Человек пить хочет, а при чем же тут хулиганство? ( Бросает трубку. ) Дураки какие-то, честное слово. Уже и попить человеку нельзя. Мало того что жрать нечего, так и пить нельзя. ( Приносит воду. ) Пей, Отсебякин, пей от пуза, вода не курица, она еще пока не дефицит. Ох, как ты меня напугал. Ты что же, сердечник? Так тебе надо не гири, а валидол с собою таскать. У меня Витька тоже сердечник, так у него валидол всегда при себе. Водку пьет, валидолом закусывает. И чего-то там у него расширяется. Тебе еще чего нужно?

О. Нет, спасибо. Мне уже лучше. Я вам за вашу заботу тщательно благодарен.

Н. Ой, что вы! Не за что. Спасибо, что живой остался. А то я мертвяков до ужаса боюсь. А то б еще следствие было. Как умер да почему? А я следователей боюсь еще больше, чем мертвяков. Я когда еще в торговой сети работала, сама чуть под следствие не попала. Потому и ушла. ( Пауза. ) Ну ладно, пожалуй, пойду.

О. Куда?

Н. К Витьке пойду, куда ж еще?

О. Не надо к Витьке.

Н. А куда ж мне? Домой? Там тоже весело. Мать, брат, жена брата, племянники. Рыжик…

О. И домой не надо.

Н. Слушай, Отсебякин, у тебя, может, не только с сердцем, у тебя и с головой не в порядке. К Витьке не надо, домой не надо. А куда надо? На улицу, на вокзал, куда?

О. Никуда. Здесь оставайся, живи.

Н. Ой, что это вы такое говорите? Как это я буду здесь жить? Я же здесь не прописана и вообще никто, и вы холостой человек… то есть, я имею в виду, не фиктивно, а фактически. Может, кого привести захотите, чего ж я вам буду мешать?

О. Почему я буду кого-то приводить? Что же я… за кого же вы меня принимаете?.. Что же я, понимаете, легкого поведения? Я человек солидный, женатый…

Н. Вы женатый? Ах да… ( Смеется. ) Вы имеете в виду это… Вы имеете в виду, что… Так это ж просто так… Это просто фиктивно. На бумаге. И вообще мы даже, можно сказать, не знакомы.

О. Это ничего. Поживем, познакомимся.

Н. О’кей. Я вообще-то не против. Вы мне вообще-то нравитесь. Смешной, лысенький и Ленина здорово представляете. Только юмора не понимаете. Идейный слишком.

О. Да, по правде сказать, никакой я не идейный, я их просто боюсь.

Н. Кого?

О. Властей. Местных. Ну и всяких других тоже. Они дедушку моего расстреляли. А дедушка у меня был хороший. Он тоже пошутить любил. И дошутился. Сейчас, конечно, гуманизма стало побольше, а все-таки страшно. ( Помолчав. ) Оставайся, Надежда. Может, чего и получится.

Н. Вообще-то могу и остаться. Я женщина современная, меня долго уговаривать не надо. Но все-таки, чтобы жениться не фиктивно, а фактически, надо же как-то полюбить друг друга, чувство свое проверить.

О. ( очень волнуясь ). Полюбить, проверить… Мы с Нинелькой двенадцать лет проверяли. А друг мой, Семен, Варвару свою пьяный приволок с танцплощадки. Утром не мог вспомнить, как ее звать. А вот уже двадцать два года живут, дочка в институт поступила, а сын ПТУ кончает. Вот тебе и любовь, вот тебе и проверка. Оставайся.

Н. О’кей. Допустим. Я говорю не «о’кей», а «допустим». Вы человек как будто неплохой. Я тоже вроде добрая и… готовлю хорошо. ( Смутившись .) Витька так говорит. Ну… в общем, можно попробовать. Если, конечно, вы просите.

О. ( взволнованно ). Прошу и тщательно умоляю.

Н. О’кей. Я… ( плачет ) я… остаюсь.

О. Наденька, Надюша, что же ты плачешь?

Н. Мне… ( Плачет. ) Ви…

О. ( недоуменно ). Тебе? Ви?

Н. Ви… Ви…

О. Виви?

Н. Ви… Витьку жалко.

Конец

...

1982