Помоги проекту - поделись книгой:
Виктор выполнял обычный ночной учебный полет, как у его истребителя один двигатель отказал, а второй загорелся.
Проявив удивительное хладнокровие, лейтенант Беленко спас самолет и себя, за что получил благодарность от Главкома ПВО. Эту аварийную посадку долго помнили сослуживцы Виктора: «Ночь была темная, без луны. Пламя из хвоста его самолета было такое, как от стартующей ракеты».
Еще один случай сделал Беленко едва ли не самой популярной личностью в полку. Благодаря его проделке, пожарный инспектор, приехавший в полк для проверки, всю ночь проторчал в картофелехранилище.
Майор-инспектор имел неосторожность приставать к грудастой официантке из офицерской столовой. Беленко заметил это и попросил девушку запиской пригласить незадачливого пожарного на свидание в хранилище, где и закрыл его снаружи.
В итоге на следующее утро майор, вместо назначенной инспекции, просто поставил оценку «отлично», а сам целый день отмывался и чистил мундир.
В полку, где служил Виктор, спирт не всегда расходовался по назначению. На одном из полковых собраний Виктор смело выступил с критикой начальства, задев при этом одного из родственников важного армейского чина.
Молодого лейтенанта тут же отстранили от полетов и принялись через день гонять по нарядам. Это было открытое издевательство над ним, а также назидание его сослуживцам. И тогда Беленко написал рапорт о переводе в другую часть.
Но, сначала его отправили на психиатрическое обследование в Ставрополь. После возвращения оттуда, Виктор еще с месяц мотался по нарядам, пока не пришел приказ о его переводе на новое место службы.
На курсах переподготовки для полетов на новейшем истребителе того времени – МиГ-25 Беленко сдавал все зачеты на «отлично».
Чему собственно было удивляться, когда Беленко решив, что засиделся на инструкторской должности, не дававшей ему никакой перспективы роста, подал рапорт о просьбе перевести его в боевую эскадрилью. Ему отказали.
На каком этапе рапорт Беленко был «завернут», никто не знал. Но факт остается фактом – начальство его недолюбливало и старалось лишний раз указать зарвавшемуся лейтенанту его место.
Беленко, казалось, даже не расстроился, видимо, ожидая подобного решения.
6 сентября 1976 года. механики нашли в самолете Беленко ряд неисправностей. Он готовился к полету на резервной машине, баки которой были заполнены под завязку.
Звено МиГов поднялось с военного аэродрома «Чугуевка», и начало отрабатывать фигуры высшего пилотажа.
Выполняя мертвую петлю, машина Беленко резко взмыла вверх и неожиданно для всех начала стремительно падать. Светящаяся точка исчезла с радаров советских ПВО. Исчезла навсегда, видимо проглоченная водами Тихого океана.
В тот вечер сослуживцы и друзья Виктора поминали своего товарища, поднимали стаканы с «антиобледенителем», собирали деньги для супруги и его малолетнего сына. Вспоминали его проделку с пожарным инспектором, жалели, что Витьку так и не перевели.
Кто-то вспомнил странную фразу, оброненную Беленко перед полетом. «Сами напросились», – как-то зло, бросил Виктор, после того, как его рапорт в очередной раз завернуло начальство. Так что же это было, самоубийство?
Вскоре все мировые агентства СМИ растиражировали сногсшибательную новость. В Японии, в аэропорту Хакодате, приземлился советский боевой истребитель.
Все – от высшего руководства, до последнего механика в «Чугуевке» были буквально ошарашены, когда узнали, что за штурвалом самолета сидел Виктор Беленко.
К концу полета горючего в истребителе оставалось лишь на 30 секунд.
Подлетая к аэропорту, Беленко едва сумел разминуться с взлетающим Боингом японских авиалиний. Не вписавшись в длину взлетно-посадочной полосы, СУ-25 пропахал почти четверть километра по грунту, чуть не ткнувшись носом в радиостанцию.
Журналисты мусолили три версии произошедшего. Официальная версия СССР состояла в том, что Виктор Беленко потерял ориентацию, и, оказавшись около побережья Японии и не имея топлива на обратный путь, вынужден был приземлиться в ближайшем аэропорту.
Почему он решил не возвращаться на родину, а попросил политического убежища в США? Объяснение МИД СССР было простым. К лейтенанту Беленко были применены запрещенные методы воздействия, вплоть до использования психотропных препаратов.
Западные СМИ убеждали наблюдавший за этой историей мир, что Беленко покинул СССР по политическим мотивам. Старшему лейтенанту Беленко вот-вот должны были вручить капитанские погоны, но он выбрал свободу. Свободу он обрел в «оплоте демократии» – Соединенных Штатах Америки.
И, наконец, военные контрразведчики, обслуживавшие авиаполк Беленко сформулировали третью версию, не для прессы. Они считали, что Виктора завербовали, скорее всего, сотрудники американских спецслужб.
МИГ-25 (кодовое обозначение в НАТО – «Foxbat» – «Летучая лисица»), для своего времени являл собой супер самолет, способный летать на скоростях, троекратно превышающих скорость звука. На нем были установлены 25 мировых рекордов скорости, высоты и скороподъемности.
Янки не могли не позарится на такой лакомый кусочек. И поначалу даже не поверили своей удаче, когда советский летчик приземлился в Японии. А дальше все было делом техники….
Через несколько часов на месте приземления МиГа начали строить ангар – никто не должен был видеть, что с самолетом будут делать дальше. Буквально за пару дней, американские инженеры и технологи разобрали самолет до последнего винтика, чтобы понять, как эти русские медведи умудряются создавать такие чудо машины.
Последовало резкое заявление советского руководства о немедленном возвращении самолета МиГ-25, являющегося собственностью СССР. Со страной Советов в те времена никто не хотел портить отношения и нарываться на жесткие ответные меры. Даже американцы, не говоря уже о японцах, уважали, а скорее, боялись Кремль.
В СССР МиГ-25 вернули в разобранном виде, а часть приборов просто исчезла.
Дело Беленко, через некоторое время стало предметом обсуждения на коллегии КГБ СССР. Случай позорный и беспрецедентный. Полетели головы начальников особых отделов соответствующего округа и дивизии. Был издан приказ КГБ об усилении контрразведывательной работы в частях и соединениях советской армии.
Престижу «Лубянки» был нанесен серьезный удар. Она стерпела и стала ждать удобного случая для контрудара.
Склонившись над Стивом, Гали поцеловала его в губы и прошептала:
– Ты сильный, ты выдержишь… Я помогу тебе снять тяжесть с сердца. Ты еще молод и впереди долгая жизнь, все образуется, вот увидишь.
Гали еще долго что-то шептала ему. Слова лились из ее уст безостановочно, цепляясь сами собой одно за другое. Она даже сама не знала, что говорит. Все это, очень походило на заговóры, которыми так искусно владеют древние бабуси в деревнях на бескрайной Руси.
– Давай спустимся вниз. Я проголодалась и… нам не мешало бы выпить.
– Я, наверное… – Стив смутился. – Ты приехала отдохнуть, а я вываливаю на тебя свои проблемы.
Гали нежно обняла его за плечи и заглянула в глаза.
– Все нормально. Я рада, что ты выговорился.
«Гвоздика» приняла окончательное решение – она выведет Стива на дорогу с указателем – «площадь Дзержинского».
Несколько минут спустя они уже сидели в ресторане отеля. Стив, которому стало немного легче, расслабился и умиротворенно потягивал пиво из высокого бокала. Стива прорвало, и он засыпал Гали летными байками.
Гали оставалось лишь с восхищением смотреть на собеседника, смеяться над каждой его шуткой, и периодически вставлять ни к чему не обязывающие замечания вроде «да быть не может!», или «неужели это правда?!». От такого проявления заинтересованности Стив воодушевлялся, улыбался еще шире, и был неистощим.
Гали почти физически ощущала, как Стиву не хватало именно такого общения, и как, «отводя душу», американский пилот все больше и больше привязывался к ней.
Как хорошо, что они познакомились и узнали друг друга. Рядом с Гали чувство космического холода и одиночества, заполнявшего его душу начало таять. Теперь его существо наполнялось теплом ее взглядов, прикосновением рук, мягким журчанием голоса, который так успокаивающе действовал на него.
Стив улыбался ей. Жизнь, до этого момента казавшаяся американцу безвыходной чередой неприятностей и неудач, теперь расцвела, как плантация голландских тюльпанов.
– Я начну новую жизнь, уйду в гражданскую авиацию. Я же военный летчик, такие, как я, везде на расхват! Уеду работать в Намибию, Ботсвану, Южную Африку. Ты знаешь, может быть, даже хорошо, что отец не оставил мне ни цента. В конце-концов, мы, американцы, всего добиваемся сами и терпеть не можем сынков, которые проедают деньги своих родителей. Я всего добивался сам! И мне не стыдно смотреть в глаза моим детям.
Проникновенным тоном она произнесла:
– Честно сказать, я очень завидую тебе. Мне самой все так надоело – муж, его занудные друзья и их жены, у которых на уме один шоппинг. С тобой так интересно. – Гали не спеша отпила глоток вина из бокала и, медленно проведя языком по губам, продолжила:
– У тебя будет новая жизнь, знакомства с новыми людьми… Все заново – это так интересно. Я сама очень скучаю по приключениям.
Стив чуть не поперхнулся пивом и радостно выпалил, как будто дошел до этой гениальной мысли сам:
– Давай сбежим вместе! Мне тоже никогда и ни с кем не было так хорошо! Так спокойно… Как будто мне снова двадцать лет. Как будто жизнь только начинается…
Стив на секунду помрачнел от нахлынувших воспоминаний.
– Не переживай! – вкрадчиво, завораживающим голосом, растягивая слова, шептала Гали.
– Все, что ни делается – все к лучшему.
Стив расправил плечи и сделал глубокий вдох.
– И правда! Иначе я никогда не встретил бы тебя!
– А я тебя! – Гали, улыбаясь, подняла бокал вина, они чокнулись и отпили по глотку. Гали не торопилась. Она решила предоставить Стиву возможность «дозреть» самостоятельно.
Нужно только дать ему понять, какой редкий бриллиант случайно оказался в его руках.
Теперь они чаще гуляли по городу, обошли все злачные места в центре. А по ночам, Гали обучала этого недотепу тантрическому сексу и еще многому чему…
Уверенность в себе возвращалась к Стиву.
Ночью, он набрасывался на нее, как изголодавшийся солдат, получивший, после месяца сухостоя, увольнительную в город. С точки зрения искушенной Гали, он был посредственным любовником. Слабо разогревал ее предварительными ласками, быстро возбуждался, быстро взрывался и мгновенно засыпал, оставляя ее неудовлетворенной. Она все это списывала на сильнейший стресс, в котором он находился так долго. Гали терпеть не могла пользоваться различными вибраторами, которые, как она считала, мужики-импотенты придумали для своих, вечно недотраханных жен. Она любила свое тело и часто играла с ним, предвкушая все новые и новые ощущения. Вот и сейчас, закончив за Стива поспешно начатую им увертюру, легко заснула.
Когда Гали убедилась, что Стив уже не мыслит своей жизни без нее, она стала опутывать его невидимой паутиной проблем.
«Теперь, он ни за что не захочет со мной расстаться. Но я – дорогое удовольствие. Хватит ли у тебя милый мани – мани, чтобы их хватило мне?»
– Я хочу кое-что доверительно рассказать, дорогой, – невзначай бросила Гали, когда они зашли посидеть в один из баров.
– Да? – встрепенулся Стив. – Я тебя внимательно слушаю…
– На самом деле я официально не замужем. Хотя с моим любовником мы живем вместе, как муж и жена – начала свой рассказ Гали. У моего… м-м-м… любовника есть официальная жена, и он не может с ней развестись. У них крупный семейный бизнес, и развод с разделением имущества может разрушить структуру прибыльного предприятия. Его жену устраивает подобная ситуация, которая не лишает ее статуса замужней женщины. Практицизм и типичное французское лицемерие… – закончила Гали.
Она удовлетворенно отметила, как на шее Стива вздулись вены, а ладони сжались в кулаки. Так и есть, она ни капельки не ошиблась – Гриффит уже чувствовал себя собственником. Стив за это время ни разу не вспомнил, что его возлюбленная всего-навсего приехала сюда отдохнуть. И скоро уедет…
– Ты с ним живешь ради денег? – осторожно спросил Стив.
– Конечно, – просто согласилась Гали. – Знал бы ты, как мне жилось в России, и чего мне стоило уехать во Францию.
– Понятно, – пробормотал помрачневший Стив. Помолчав, он нерешительно спросил: – И тебе… нравится так жить?
Для вида, Гали обдумывала фразу несколько секунд:
– И да, и нет. Я не люблю бедность, что правда, то правда. Я наелась этого до отвала и ни за что не вернусь туда. Лучше сразу умереть.
– Но?..
– Но… – продолжила Гали. – Это невыносимо скучно – жить размеренной жизнью любовницы миллионера.
Гали даже не приходилось играть. Стоило только вспомнить арбатскую коммуналку, и отдельные эпизоды из лихой молодости. Она действительно не хотела возвращаться к прошлому.
Как опытный манипулятор, Гали не лукавила от начала до конца, а умело вплетала тонкую нить «легенды» в реальные события. Ей, в какой-то момент, стало скучно в Париже.
Стив уже осознал, какая женщина волею судеб оказалась рядом с ним – рискованная, страстная, сильная, многоликая, ускользающая, независимая и желанная.
Проснувшаяся в Стиве жажда обладания ею не допускала даже мысли о том, что его Гали может ласкать кто-то другой. А уж тем более, благодаря деньгам!
Гали видела бурю чувств, отразившуюся на лице Гриффита. Сейчас, он был готов на многое. Его готовность следует лишь направить в нужное русло.
– Прости, – сказал Гриффит. – Наверное, на твоем месте я поступил бы также. У меня нет никакого права осуждать тебя.
Они замолчали. Гали, как опытный шахматист, уже просчитала партию на несколько ходов вперед.
– Послушай, у меня тоже есть деньги. Я не миллионер, но если бы ты согласилась… если бы ты только согласилась, мы могли бы вполне сносно жить.
– Вполне сносно? – улыбнулась Гали, поглядев на Стива насмешливо.
– Я пилот! И неплохо зарабатываю… Потом, у меня есть на счету что-то около 250 тысяч, после развода, может быть, сумма несколько уменьшится. Но и это не мало.
– Но, и не так много, – пожала плечами Гали. – Понадобятся деньги на первое время, и, знаешь… Я не хочу снова оказываться в содержанках, пусть даже у тебя, милый. Я давно мечтаю открыть свое дело. Дорогой, давай не будем отравлять наш отдых такими разговорами. Забудь обо всем и давай наслаждаться тем, что подарила нам судьба.
Гали отлично знала, что упрямый Стив Гриффит ничего не забудет. Уязвленное самолюбие – она не приняла его предложение всерьез! – будет грызть его изнутри.
Теперь следовало его немного «помариновать».
Между тем время шло. На то, чтобы разыграть всю партию до конца, у Гали оставалось всего два дня.
Весь день Стив и Гали не выходили из номера, стремясь доставить друг другу максимум удовольствия, как будто предчувствовали, что другой встречи не будет.
Стив, впервые ощутивший, что скорое расставание вполне реально, теперь ценил каждую минуту.
Ближе к вечеру, когда окончательно вымотанный Стив курил, растянувшись в кресле и положив ноги на журнальный столик, Гали промурлыкала:
– Давай прогуляемся и пообедаем где-нибудь. Нужно дать девочке передохнуть и подышать воздухом.
Стив самодовольно улыбнулся.
– Давай. По правде говоря, я и сам проголодался. Ты знаешь, – чуть помедлив, продолжил он – а тебе, как женщине, хорошо со мной?
– А ты разве сам этого не чувствуешь? Увернулась от прямого ответа Гали.
– И все-таки? Он повернулся к ней в ожидании ответа.
– В моей жизни были кобели и посильнее, но это ровным счетом ничего не значит, успокаивающе закончила она. И потом, на тебя столько всего обрушилось. Со временем ты наберешь силу. А сейчас, не дергайся по этому поводу. Мне с тобой очень хорошо – просто быть рядом, держать тебя за руку, слышать как ты дышишь, чувствовать тепло твоего тела, когда ты лежишь на мне… Мне нравится твой запах. Пойми, женщина все чувствует по-другому, чем ваше племя – гораздо тоньше, во много раз тоньше. Я могу, если захочу, кончить, просто чувствуя твоего горячего малыша в своей руке.
– Ты знаешь, ни одна женщина не говорила со мной так откровенно о своих чувствах, как ты. Кэрол в этом плане очень набожная. С детства ей вдолбили, что чистый секс – это большой грех, что женщина может соединяться с мужчиной только для зачатия ребенка. Ты же мне, за несколько ночей, открыла неизвестный мир потрясающе острых ощущений, без которых я не смогу жить. Мне так хорошо с тобой, что теперь я боюсь потерять тебя.
– «Любовь делает тебя зависимым – сначала боишься ее не найти, потом боишься ее потерять» – так писал Лао-Цзы две тысячи лет тому назад.
Поделиться книгой: