Помоги проекту - поделись книгой:
Наконец-то я увидел тебя в нормальном платье… А то все в домашнем да в домашнем… В нормальном, значит, в открытом… А что? Я всегда считал, что нормальное платье – это открытое, а не домашнее. Так нарядно… Давай, я лучше помолчу, слушай…
Ну и стоило нарушать постельный режим, чтобы поболтать с умалишенной старушкой? Приняла меня за злодейку! Сплошные умалишенные старушки! А может, просто совпадение.
Вот когда Вы выйдете замуж, Вы поймете, что это самое нормальное состояние мужчины: ничего не слышать и ничего не понимать…
– Я пить не буду! А Вы пейте. Вам надо. У Вас горе…
– Горе? Какое у меня горе? Болезнь у меня. Булемия называется.
– ??? – Жру и жру все время… А алкоголь это так… Для расщепления жиров.
– Да, я тоже думаю о тебе…
– ?
– Нет, не могу сказать, что я о тебе думаю….
– Как при таком сервисе Ваши клиенты еще не разбежались?
– Не поверите – чудом!
Да Вы не беспокойтесь. Я у Вас недолго поживу. Вот только замуж выйду – и сразу съеду!
Начальство у нас не опаздывает – оно задерживается. Начальство у нас не болтает по телефону – оно ведет важные переговоры. Начальство у нас не может не появиться на работе – оно может временно отсутствовать по уважительной причине. Вот так вот!
– А Вам не кажется, что можно просто бескорыстно помочь своей дальней родственнице?
– Простите… Но это как – то… Противоестественно.
– Вы так думаете?
– Бескорыстно. Родственнице…. Дикость какая!
– Сделай же что-нибудь. Видишь ли, мы выдаем Гапю замуж, и надо, чтобы…
– Уж извините, но сорокапятилетнюю бабу делать под инженю-пипи просто глупо!
– Значит, так, слушайте сюда. Самое красивое у данной дамы – ноги, поэтому никаких домашних тапочек и удобненьких мокасин. Только каблуки.
– Да я никогда на них не ходила, страшно неудобно…
– Только каблук. Станешь повыше, и жопа меньше покажется. И еще. Купи ей грацию и затяни жиры потуже, а еще лучше, если бабенка не пожрет неделю-другую…
– Алло. Служба спасения? У меня пропал человек. Из Харькова… Когда? Недавно…
– …
– Несколько минут назад…
– …
– Да где Вы воспитывались?!
– Галя! Ты пошла гулять одна, по Москве!!! Это же тебе не Харьков!
– А шо Харьков? Харьков, между прочим, не тайга!
– Харьков – не тайга. Москва – тоже не тайга. Москва хуже тайги. Обещай, что больше не будешь одна ходить.
– А с кем мне ходить?!
– Мужа найдем… С ним и будешь ходить. Обязательно найдем!
– Где подобрала труп?
– Он сам оказался в багажнике.
– Интересно. Сам пришел, сам залез, сам стрельнул себе в лоб…
– Наверное, пирожные пропали.
– Скорей всего, но даже если они целы, навряд ли твои домашние захотят съесть эклерчики, на которых лежал незнакомый труп.
А это вам. Пирожные к чаю. Мои любимые. А у меня был пожар, поэтому мне негде жить.
Говорил же, что все просто, как апельсины, главное – уловить суть!
А я тоже не люблю ресторанов. Денег сдерут кучу, а душевности никакой. То ли дело дома: пирогов напечешь, компоту наваришь… Красота…
Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий я решилась на нравственное падение – выйти замуж за иностранца. Думаю, буду борщи варить какому-нибудь макароннику или лягушатнику….
– Как же Вы выкрутились?
– Не спрашивайте. Мне так стыдно никогда не было. Даже в детском саду, когда в кровать писалась…
– Будьте добры, водички.
– Водичку дома из-под крана пейте. А здесь кафе ресторанного типа.
– Тогда кофе принесите
– …
– Кофе тоже из-под крана?
– Крепкий и горячий кофе вреден для здоровья.
– Заинька, что-то ты так похудела, просто невероятно.
– Не подлизывайся, все равно не верю.
Вы что, серьезно предлагаете мне соперничать с этим банкиром? Да у него часы стоят больше, чем весь наш институт вместе с филиалами.
– Мам, а может, мне тоже профессором математики стать?
– С ума сошла?
– О! Булочки! Рекомендую. Фигуру украшают. Толстят. Кушайте на здоровье!
– …
– А чего вы кислые такие? После обеда – клизмочку. Очень помогает.
– У тебя зубы когда-нибудь болели?
– Конечно.
– Ну, так представь, что в заднице полно клыков, и все как один с пульпитом!
– Ты же знаешь – я не азартная…
– Ты не азартная? Ну не смеши меня!
– Просто бываю разные обстоятельства.
Парадный выход императрицы. Куда отправишься с утра в таком невозможно красивом виде?
Я на диете, жирного нельзя, сладкого, острого…
– Больная, значит. Какая молодежь гнилая пошла, я в твоем возрасте гвозди мог съесть, и ничего. То-то смотрю, тощая, вроде мумии, и уши торчат…
– Детка, по-моему, пора перестать сидеть на диете, ты так исхудала за последнее время, скелетик, да и только.
– Борьба с целлюлитом скоро окончится моей полной и бесповоротной победой!
Чем ты занимаешься? О! Гадание на кофейной гуще! В то время, пока отсталые народы штурмуют интернет, а границы науки раздвигаются до безграничности, ты занимаешься этой средневековой ерундой…
Я теперь ко всем своим новым мужьям переезжаю со своей старой мебелью. Иногда, правда, подкупаю что-нибудь новое. Это очень удобно. Мужья – это так скоротечно. А хорошая мебель… Ну ты понимаешь…
Пришла! Наконец-то! Где же ты, жопа с ручкой, шляешься целый день? Небось уже у всех своих мужиков в кровати побывала! Так нельзя, до смерти затрахаешься. Делай перерыв на сон и еду.
А теперь открой мне секрет: почему за то время, что я тебя не видел, ты еще похорошела?
– Этот хулиган все время приговаривал: «нечего лезть в нашу страну – сами во всем разберемся».
– Да, Жорж, плохо еще в нашей стране с интернационализмом.
– Я приеду через два дня. Ты можешь без меня ничего не делать?!
– Ничего? Это значит, впасть в анабиоз?
– А саму Люсю знаете?
– Знаю. Я муж ее.
– Муж?! А где Ваша жена живет, не знаете?
– Не знаю. Я ж пью. Дебоширю. Ни ласки от меня, ни помощи. А детям… Детям какой пример?
– Люся? Стрелочница? Квартиру купила? Это на какие ж деньги?
– Не знаю. Бутылки, может, сдала….
– О! Мини опять в моде!
– Грустно…
– Чего грустно-то?
– Напоминает о возрасте…
– Да брось! Нам, бабам, столько лет, насколько у нас наглости хватит!
– Париж, Париж! Да видала я ваш Париж… Ни тебе снега. Ни тебе Красной площади… И вообще, я не умею готовить лягушек!
– В смысле?
– Она боится ностальгии.
– Шевелись, ребята, ходите, словно у вас жопы свинцовые.
– Дадут в этом доме, наконец, ужин? Или голодными спать пойдем? Ирка, Катька, забыли, что ли, тумбы толстожопые?
– Не ругайся.
– А кто ругается? Я так разговариваю, уж извини, по-другому не умею. Мы, балетные, – люди простые, хорошим манерам не научены, пишем с ошибками, считаем с трудом…
– У нее такой характер, что ей трудно угодить…
– Жены, которым легко угодить, редко становятся бывшими.
– А тебе в его поведении ничего не показалось странным?
– Вот ты меня удивляешь! Вот умеешь глупость сморозить! Ты вспомни Филиппа: он же весь – одна сплошная странность!
4 СЕЗОН
Чистый воздух не должны портить плохие соседи.
– Тетя Таня!
– Какая я тебе тетя?! Ты сам уже вон какой дядя.
– Положи немедленно эскимо, мы тебя через год на тачке возить будем.
– Мать, может, проверить ее на глисты? Вдруг у нее солитер завелся?
– Скажите, а чем она сейчас занимается?
– Выходит замуж. Всегда. Это у нее профессия такая. Рита выходит замуж, причем, крайне удачно. Каждый следующий муж оказывается богаче предыдущего.
– А вот и нет, тебя на экране выше пояса показывают, а то, на чем ты сидишь, никого не волнует, пусть хоть семьдесят пятого размера будет.
– Как семьдесят пятого? У меня сорок четвертый!
– Так я про старость говорю, после тридцати у всех задницу разносит!
– Вы расист?
– Нет, но негров не люблю…
– Так это неправильно, вы не любите африканцев, другой не выносит азиатов, третий евреев, а кое-кому не по душе геи и лесбиянки.
– Все, все люди, сделавшие хоть что-то в области искусства, все были из наших! Чайковский, Меркьюри, Нуриев…
– Ерунда, между прочим, еще есть Плисецкая!
Поделиться книгой: