Помоги проекту - поделись книгой:
— Да-да, вы правы, — пробормотал Храмовников, торопливо засовывая свои пробирки в сумку. — Ваше дело валить лес, а не лечить… Извините, что побеспокоил… Я думал…
Но что думал Святослав Иванович Храмовников, осталось неизвестным, потому что мимо прополз трелевочный трактор, шум и лязг его гусениц заглушил слова ученого. Одна пробирка выпала из его рук и разбилась о камень. Храмовников, встав на колени, стал ловить разбегающихся во все стороны жучков. Он нагнулся к самой земле, шляпа сползла на глаза. Когда он поднялся с колен и стал отряхивать светлые брюки, то увидел, как лесорубы один за другим цепочкой уходили в лес.
— ЭХ, ПРОКАЧУ!
Роман крутанул стартер, и мотор сразу завелся. Мальчишка взобрался на седло и только тронулся с места, как мопед вильнул в сторону, потом — в другую, и Роман кувырком полетел на землю. Вслед за ним растянулся в пыли Гришка. Мопед лежал на боку и трещал на высокой ноте.
Роман вскочил на ноги и бросился к машине. Выключил мотор и только потом обернулся к приятелю.
— Ты что, спятил? — возмутился он! — Я же сказал, сначала один попробую, а потом вдвоем… Прямо на ходу прыгнул!
— Я думал, ты не заметишь, — оправдывался Гришка. — А тут как завиляло… Гляди, как коленку оцарапал…
Роман осмотрел мопед, выправил свернувшийся руль и уставился на приятеля.
— Отойди на пять шагов, — приказал он.
Мопед работал отлично, и довольный Роман вместо одного круга по деревне сделал все три. Всякий раз, поравнявшись с Гришкой, завистливо наблюдавшим за ним, прибавлял газу и проскакивал мимо. Решив, что друг наказан достаточно, наконец притормозил.
— Садись, — сказал он. — Только не дергайся сзади.
Вместе с Гришкой они прокатили еще несколько раз по широкой улице. Один раз чуть было не переехали пестрецовскую курицу. Услышав всполошный крик и хлопанье крыльев (напуганная наседка перемахнула через забор), хозяйка, половшая грядки, разогнулась и погрозила мальчишкам кулаком.
Почти месяц по винтику-болтику собирали ребята мопед. Два мешка шишек наколотили в лесу, чтобы купить на заработанные деньги сцепление в собранном виде. Упросили шофера автобуса привезти покупку из райцентра. Два рейса шофер забывал, наконец купил. И вот все позади! Отремонтированный собственными руками мопед весело бежал по дороге. Теперь на нем можно поехать куда хочешь: по тропинке в лес, по большаку в райцентр, куда хочешь, хоть на край света.
Увидев идуших навстречу Майю и Тоню Яшину, Роман горделиво выпрямился в седле и крутанул рукоятку газа, но мопед вместо того, чтобы птицей рвануться вперед, вдруг чихнул, захлебнулся и умолк. По инерции немного прокатился вперед и остановился.
— Какие у вас в поселке вежливые мальчики, — сказала новой приятельнице Майя. — Видишь, остановились, чтобы с нами поздороваться…
Ни у Романа, ни у Гришки не было никакого желания разговаривать с задиристыми девчонками, но делать было нечего, и они нехотя поздоровались.
Они думали, что подружки пойдут дальше своей дорогой, но те, видно, не спешили: подошли и стали рассматривать мопед.
— Это, конечно, не мотоцикл, но кататься можно, — изрекла Майя.
— Ой, прокатите нас? — пристала Тоня.
Пухлые губы ее обветрились, на щеке царапина, а на запястье красуется широкий браслет, рыжеватые волосы повязаны белыми ленточками, и две куцые косички, наподобие козьих рогов, загибаются в разные стороны. При малейшем движении головы они, как две пружины, начинали дрожать.
Сегодня Майя показалась Роману очень симпатичной: высокий лоб, большие глаза с узкими темными бровями, золотистые волосы спускаются на спину.
— Где ты эту штуку откопала? — поинтересовался Гришка, кивнув на сверкающий на солнце браслет (он не знал, что Тоня выпросила его у Майи на время, поносить).
— Точно такой же браслет носила царица… Эта, как ее… Ну, у нее еще половины головы нет, — с гордостью ответила Тоня.
— Ты хотела сказать Нефертити, — подсказала Майя.
Роман не принимал участия в этом пустом разговоре: он нагнулся над мопедом и обнаружил, что отсоединился резиновый шланг, соединяющий карбюратор с бензобаком. Поставив шланг на место и подкачав бензин, Роман повернулся к девчонкам.
— Садись, — предложил он, взглянув на Майю.
Однако на заднее сиденье взобралась Тоня. Подоткнула с боков полы сарафана и, выставив белые коленки, скомандовала:
— До самой речки и обратно!
— Ишь какой командир, — пробормотал Роман. Ему было бы приятнее, если бы это была не Тоня, а Майя.
— Поехали, — сказала Тоня.
Она упросила прокатить ее не один круг, а три. И когда Роман притормозил, неохотно спрыгнула с мопеда.
— Ух, хорошо! — восхищенно сообщила она подруге. — Вот только жук в щеку залепил…
Роман думал, что теперь настала очередь Майи, но она оживленно разговаривала с Тоней. Взглянув в их сторону, Роман сказал:
— Кто следующий?
— Я в Репино, под Ленинградом, на мотоцикле каталась, — рассказывала Майя Тоне. — На «Яве». Меня прокатил до Зеленогорска и обратно наш сосед по даче Юрик.
— На мопеде тоже хорошо, — ответила Тоня.
— Мы ехали со скоростью сто километров в час… А этот… механизм не внушает мне доверия…
Мопед мелко дрожал, готовый сорваться с места, но девочки болтали, не обращая никакого внимания на водителя. Покраснев, Роман кивнул Гришке, и тот, с одного взгляда поняв приятеля, вскочил на заднее сиденье. Роман дал газ, и, мопед, рассыпав по всей улице оглушительный треск, понесся по дороге.
— Зря не поехала, — взглянула на подружку Тоня. — Ромка гоняет, как ветер…
— Важный такой… — усмехнулась Майя.
— Он не важный, он гордый, — сказала Тоня. — Я видела, он хотел тебя прокатить.
КАК СПАСТИ ЛЕС?
Святослав Иванович Храмовников не мог усидеть на месте. Он расхаживал по кабинету директора леспромхоза и говорил, говорил, размахивая руками. На письменном столе поверх бумаг лежали пробирки с лесными вредителями. В раскрытое окно влетела пчела и, облетев большую комнату, стала кружиться над головой Храмовникова. Тот дергал головой, отмахивался от пчел и продолжал говорить.
Петр Васильевич Поздняков, откинувшись на спинку кресла, слушал. На загорелом лбу его собрались морщины. Глаза директора прищурены, и не поймешь, внимательно он слушает или думает о чем-то своем. Он ни разу не перебил Храмовникова, а когда тот наконец выдохся и замолчал, сунул погасший окурок в пепельницу, достал из смятой пачки папиросу, закурил. В этот момент Святослав Иванович, отмахиваясь от назойливой пчелы, задел ее, и пчела шлепнулась на серую папку, лежавшую перед директором. Поздняков спокойно взял двумя пальцами пчелу и выпустил на волю.
— Не боитесь? — спросил Храмовников.
— Я умею с ними обращаться, — улыбнулся Поздняков. — У меня в огороде четыре улья. Приходите как-нибудь вечерком, чаем с медом угощу.
— М-да, — снова нахмурился Святослав Иванович, — чай это прекрасно, но что вы намерены с лесом делать?
— Пилить, — спокойно ответил директор. — Такое наше лесорубовское дело: валить лес и выполнять государственный план. За это нам благодарности, премии, ордена-медали дают.
— Но вы не выполняете элементарных правил охраны и сохранения молодой поросли, которая должна вырасти на вырубке.
— Лесхоз отводит нам делянки, мы их вырубаем, а дальше не наша забота, — ответил директор.
— А чья же?
Поздняков пожал плечами и мельком, чтобы не обидеть старика, взглянул на ручные часы. Лицо его стало озабоченным, однако он и вида не подал, что очень спешит. У конторы уже давно дожидался его «газик». Директору нужно было побывать на дальней делянке. Там вышел из строя трелевочный трактор и заело лебедку. В «газике» уже сидел механик.
— Не наше это дело заниматься восстановлением леса, — повторил директор. — На это есть лесхоз.
— Но вы заражаете лес вредителями, — снова загорячился Святослав Иванович. — Можно ведь вырубки оставлять чистыми?
Послышался резкий гудок клаксона: механик сигналил, дескать, пора ехать. Петр Васильевич выглянул в окно и кивнул: мол, скоро выйду.
— У меня все люди наперечет, — устало сказал директор. — Каждый на своем месте. Откуда же я возьму рабочую силу, чтобы расчищать порубки, жечь отходы, бороться с вредителями? Да у нас и химикатов-то нет. И в бюджете статьи такой не существует: приобретение химикатов! Поймите вы, наконец, товарищ Храмовников, я бессилен что-нибудь сделать, хотя и прекрасно вас понимаю. Летом жечь сучья мы не имеем права: запрещает противопожарная инспекция, а зимой жжем, ребята нам помогают… Вам не кажется, что наш разговор напоминает беседу профессионального охотника с членом общества охраны животных? Охотнику говорят: снимайте со зверя шкуру, раз вам она так нужна, но зверя не убивайте!..
— Лес заражен, — сказал Святослав Иванович. — И если немедленно не начать борьбу, вредители уничтожат сотни кубометров здорового леса. Это хуже пожара.
— Вы преувеличиваете опасность, — улыбнулся Поздняков.
— В лесхозе мало людей, — сник Храмовников. — Единицы. Лесники не справляются со своими прямыми обязанностями. На несколько десятков гектаров леса один лесник! Да что он сделает?
За окном просигналили несколько раз подряд. Поздняков поднялся с кресла, развел руками, дескать, и рад бы еще с вами поговорить, но…
Они вместе вышли из кабинета. Петр Васильевич пожал руку Храмовникову и сел за руль. Лицо у него было смущенное: он понимал ученого, но помочь ему ничем не мог. Прежде чем тронуть машину, он взглянул на него и сказал:
— Зайдите к учителю физики. Он член общества охраны природы, вы поймете друг друга…
Пока Святослав Иванович говорил, по привычке расхаживая по комнате, Василий Васильевич сидел на промявшемся диване и мастерил из бумаги кораблик. С тех пор как пришел Храмовников, их уже штук пять выстроилось. Учитель физики — худощавый, высокий человек с длинным, узким лицом и светлыми зачесанными назад волосами. Когда он встает, то головой почти касается притолоки. Руки у него большие, мозолистые. Многие физические приборы в школе Василий Васильевич сделал вместе с ребятами.
На полу, застланном домоткаными половиками, — учитель физики снимал комнату у одинокой старухи, — раскрытые чемоданы. Дверцы старинного резного шкафа распахнуты. На плечиках — белые рубашки, костюм. Чувствовалось, что человек собирается в дорогу. Кстати, за этим занятием и застал его Храмовников.
Когда на подоконнике выстроились в ряд, как семь слоников, семь корабликов мал мала меньше, Святослав Иванович закончил горячую речь в защиту леса.
Василий Васильевич поднял на него глаза удивительно синего цвета. Они придавали немолодому лицу мальчишеский вид. И сам учитель был похож на провинившегося школьника. Скомкав очередной недоделанный кораблик, он бросил его на стол и встал во весь свой гигантский рост. И хотя он сразу стал на две или три головы выше старичка, вид у него был виноватый.
— Дорогой Святослав Иванович, — густым басом сказал Василий Васильевич. — Вот что я сейчас сделаю: уберу вещи в чемодан и позвоню на станцию, чтобы мой билет немедленно продали. Никуда я не поеду, и сейчас же соберем ребят. Создадим школьное лесничество. У меня давно возникла эта идея, да весна, экзамены. Мы с ребятами зимой жгли сучья после валки леса. Весной ребята дружно заготовляли для лесничества шишки на семена.
— Видел, как они собирали, — усмехнулся Храмовников. — Оставили после этой чудовищной операции десятки искалеченных деревьев!
— Наверное, больше всех виноват я, — честно признался Василий Васильевич. — Живем в лесу, печки топим ядреной березой. Привыкли к лесному богатству и не смотрим ни под ноги, ни по сторонам.
— Насчет школьного лесничества — это вы здорово придумали, — одобрил Святослав Иванович. — Пусть ребята почувствуют себя хозяевами леса.
— Я им все время толкую про то, как леса аккумулируют солнечную энергию на планете.
Во всем мире леса несут службу по охране, регулированию и защите воды… На примере нашей пересыхающей Уклейки объясняю: она оскудела оттого, что вырубили лес… А в это время на дальних и близких делянках визжат пилы, стучат топоры, рычат моторы лесовозов, и мимо поселка днем и ночью идет на станцию деловая древесина.
— Не спорю, трудная у вас задача, — сказал Храмовников. — Но они должны понять, что мы стараемся сохранить лес для них, и ребята должны помогать взрослым. Вернее, делать то, что не успевают лесорубы: восстанавливать лес, сжигать сучья, зараженные вредителями, уничтожать их ядохимикатами!
Василий Васильевич подошел к столу и стал перебирать пробирки. Иногда он то одну, то другую рассматривал на свет. И синие глаза его озабоченно щурились.
— Я и не подозревал, что все это так далеко зашло… — сказал он. — Ну что ж, будем ковать железо, пока горячо!
— А куда вы собрались ехать? — мягко спросил Святослав Иванович.
Василий Васильевич захлопнул чемодан и ногой задвинул его под кровать, сгреб со стола приготовленные галстуки, носки и бросил в ящик шкафа.
— Это уже не имеет значения, — улыбнулся он.
Во время ужина Роман услышал за окном негромкий свист.
— Поесть не дадут, — проворчала мать. — Гришка, небось?
Роман запихал в рот остаток творожной ватрушки и поднялся из-за стола. Отец прихлебывал из большой белой кружки чай и весело поглядывал на сына. На лбу его выступили мелкие капли пота. Отец любил чаевничать.
— Приезжий, что живет у Пивоварихи, к нам сегодня на делянку заявился, — рассказывал отец. — Говорит, какой-то опасный вредитель напал на деревья. Уговаривал, чудак, уничтожить его… Это как же мы будем его уничтожать?
Роман сунул ноги в сандалии и выскочил за дверь. Каково же было его удивление, когда вместо Гришки он увидел под березой у изгороди Майю.
— Меня послали за тобой, — сказала девочка.
Она произнесла это так, что можно было понять: мол, если бы не попросили, она ни за что бы не пришла.
— Я знаю, твой дедушка послал, — сказал Роман. — Если что починить, так я инструмент захвачу.
— Не понадобится.
Роман взглянул на мопед, прислоненный к забору, но Майя перехватила его взгляд и сказала:
— Это же рядом.
— Послушай, свистни еще раз, — попросил Роман. Ему не верилось, что это она свистела.
— Не под окном же? — улыбнулась Майя.
Они отошли от дома, и она, вложив два пальца в рот, глядя на него смеющимися глазами, пронзительно свистнула, совсем как мальчишка. Роман тоже свистнул. На другом краю деревни залаяла собака.
Поделиться книгой: