Помоги проекту - поделись книгой:
Так же молча остановились на привал за лесочком, принялись разжигать костер. Сакс взял ведра, пошел к реке - надо бы и похлебки сварить, и Тянучку напоить. И лишь у самой реки позволил себе выругаться. Тихо, но от души. Подумалось, среди тех стражников могли бы быть его братья, Марк с Грэмом. Ведь могли, а? Нобле сказал - они пойдут служить королю Бероуку, а не в Зеленый легион, не всегда же нобли врут...
Справа, в тростнике, зашуршало. Сакс обернулся, схватившись за нож.
- Не ругайся, - укоризненно сказали из тростника. Голос был красивый, звонкий и чистый, но говорила девица непривычно, не как оквудские. - Плохо, когда ругаются. Коробит.
Сакс опешил. Хотел ответить что-нибудь насмешливое, но все слова куда-то делись.
Тростник зашевелился, и оттуда показалась сначала рука - тонкая, совсем без мозолей, такие только у нобилек бывают. А потом - она. Фейри. Платье все то же, синее, и глаза синие, как нарисованные, а волосы рассыпались по плечам: светлые, как беленый лен, и камышинки в прядях застряли. Захотелось потрогать - мягкие?
Фейри склонила голову набок и улыбнулась.
- Я тебя видела. У озера.
Он тоже ее видел. В озере... Жар залил по самые уши, снова закололо ладони.
Сакс буркнул что-то невразумительное, опустил глаза - как раз, чтобы увидеть выглядывающие из-под мокрого подола ножки. Грязные, в тине. С поджатыми, как от холода, пальчиками.
Фейри хихикнула. По-девчоночьи. Шагнула ближе.
- Ты можешь сделать дудочку?
- Дудочку? Ага, - обрадовался он: дело понятное, правильное, не то что у озера. Тут же вытащил нож и принялся высматривать подходящий тростник. - А зачем тебе дудочка?
- Играть буду, - объяснила фейри и снова хихикнула.
Над ним, верно, смеется. И то - нашел, что спросить! Что с дудочкой делать, как не играть? А на деле хотел знать - зачем ей тростниковая, когда у фейри дудочки должны быть золотые.
С дудочкой он управился быстро. Мог бы и еще быстрее, но она все вертелась вокруг, рассматривала, словно он - диковина какая. Даже за косу дернула, и ойкнула, когда у него соскользнул нож. Чуть палец не отрезал.
Протянул ей дудочку, а когда брала - руку поймал, всего на миг, уж очень было любопытно, какая она? Оказалась прохладная и мягкая, как шкурка у новорожденных жеребят. А фейри и не подумала отнимать ладошку. Только показала на ведра и задрала голову, чтоб не в шею ему смотреть, а в глаза.
- Не решат, что ты утонул?
Сакс помотал головой. Он - и утонул? Смешно. Потянул ее к себе, другой рукой погладил по волосам. Тоже мягкие. И сама она такая... земляничная фейри. Только красных башмачков не хватает.
- Ты это... почему босиком, а?
- Были у меня башмаки, - пожаловалась и губки надула. - Красные, с пряжками. Оставила у порога, а их украл кто-то. Холодно теперь.
И на цыпочки поднялась. А Сакс сглотнул, шагнул к ней - согреть, верно, холодно же. Или на руки взять, чтоб ножки не наколола. Или... просто обхватить ладонью спину и попробовать, она только пахнет земляникой, или на вкус тоже - земляника?..
Но фейри отпрыгнула. Прижала пальчики к губам, а потом этой рукой ему помахала. И скрылась в тростнике. Тростник прошуршал и стих. А Сакс, толком не понимая, приснилось ему, или в самом деле чуть не поцеловал фейри, подобрал ведра, зачерпнул воды и пошел обратно.
Костер уже горел, попутчики жевали сухомятку и судачили о болезни короля Бероука. О королевской немочи уже два года весь Тейрон судачил: мудрые говорили, его прокляли колдуны, а народ шептался - мол, колдовское вино король пил, пил, да и занемог. Потому как честному тейронцу подобает пить честный тейронский эль, а не луайонскую отраву!
Отец, глянув на нерадивого сына, лишь покачал головой и протянул ему четверть хлеба с куском сыра. Объясняться Сакс не стал, чего уж там. Да и что тут скажешь? Встретил на реке фейри и сделал ей дудочку? Отец велит не сказывать хрустальных сказок и будет прав. Фейри вот уже двадцать лет не показываются около городов, боятся. Говорят, мудрые не слишком-то разбирают, фейри или колдун. На костер, Асгейру в жертву, и вся недолга.
Давно, лет в восемь, Сакс видел, как в городе жгли колдуна. Прямо перед статуей Асгейра, в большом костре. Колдун был странный, очень смуглый и кудрявый, - такие, он слышал, живут в далеком Амире, на полудне, - и говорил непонятные слова, верно, заклинания. Только толку от них не было, и плакал колдун по-настоящему, и кричал от боли по-настоящему. А мудрый говорил, мол, огонь очищает колдуна от проклятия ночного демона Ллира. Ох. Странно это все, неправильно. И Фианн неправильно говорит, что надо верить мудрым и отказаться от Отца с Матерью...
Иногда думалось, лучше бы Фианн погиб тогда же, вместе с лордом и большей частью деревни. Но он остался сумасшедшим стариком, а не настоящим хранителем. И деревня осталась. Вместо села в сотню дворов, окружавшего замок лорда, - полтора десятка домов и развалины на пепелище. Почему отец не погиб вместе с лордом, Сакс не знал. Ни сам отец, и никто из деревенских об этом не рассказывали, а когда спрашивал - морщились и велели благодарить Матерь за милость. Вот только Сакс был уверен, что шрамы на отцовской спине оставили именно луайонцы. Мать Сакса тоже молчала о том времени. Даже о том, что она - дочь лорда Оквуда, Сакс узнал не от нее, а из разговоров деревенских кумушек: сетовали, что нос задирает, слова мудреные говорит и сыновей неподобающему учит, чуть ли не грамоте! Грамоте, конечно, мать их не учила, она и сама не умела. Считать умела и учила, рассказывала про лордов и их гербы, про тейронских королей и дальние страны. А еще про Хрустальный город и войну фейри, от которой и пошла Сушь, а вовсе не от Асгейрова гнева на колдунов, как мудрые говорят.
Сакс молча забрал у отца еду и, жуя на ходу, принялся поить Тянучку. Хлебом тоже поделился, нельзя ж отказать малышке - она и фыркает, и тычется мордой. Так бы всю четвертушку и съела.
- Хватит с тебя. - Сакс погладил ее по морде. - Пей, девочка.
Лошадка укоризненно вздохнула, припала к воде. Осталось следить, чтоб не обпилась.
Подошел Томас. Постоял, помялся. Наконец, не выдержал.
- Ты чего так долго? Зайцев своих в речке ловил?
Сакс усмехнулся, пожал плечами.
- Не слышал, чтоб фейри на дудочке играли?
- А как же, играют, - охотно подтвердил приятель. - Сам не видел - дед рассказывал. Чего, опять тебе фейри из Хрустального города являлась?
- Нет. - Сакс так и не обернулся. - Не являлась. Просто послушать бы. Любопытно.
На ярмарке было не до дудочки. Пока приехали, пока расторговались. Лишь к концу следующего дня, когда продали половину лошадей, отец отпустил Сакса побродить и купить еды. К обжорному ряду надо было идти через всю площадь, что перед ноблевым замком. А там, под стенами - веселье! Менестрели с дудками и лютнями, мужик с медведем - кто зверя поборет, тому кружка эля и народный почет. Какой-то парень лезет на столб, сорвать подружке ленту.
-...а лучшему лучнику приз - башмаки фейри! Настоящие, фейри потерянные, нами найденные! Лучшему лучнику, на удачу!
Зазывала орал, и как только глотку не порвал? Сакс скривился от досады: он бы поучаствовал, состязания лучников - дело хорошее, только отец велел не высовываться. Сакс и не высовывался, хотя зазывала... Чего он там кричит такое?!
Сакс даже остановиться не успел, а его уже цапнула за рукав румяная молодуха с шиповниковым цветом в косе:
- Добудь башмачки, поцелую! - и с хохотом убежала.
Сплюнув дважды, чтоб отвести сглаз, Сакс протолкался к рыжему зазывале. Перед ним и в самом деле лежали ботиночки, ярко-красные, маленькие, на взрослую бабу не налезут, только что на фейри. Увидев Сакса, зазывала обрадовался, разулыбался. И уже нормальным голосом спросил:
- Нравятся башмачки-то? - Рыжий подмигнул. - Ты не боись, самые что ни есть настоящие. А всего и делов, сбить горсть яблок. Собьешь - и башмачки твои, и сам принц Артур возьмет на службу. Его высочеству ох как нужны добрые тейронцы! Чтоб, значит, на нашей земле - наши воины, во как.
Подмигивал зазывала хорошо, и монетами в кошеле у пояса звенел тоже хорошо. Да и служба у принца чем плоха-то? Это вам не Зеленый легион, из которого возвращается едва каждый десятый, пусть с деньгами и почетом, но мертвому-то оно ни к чему.
Через толпу протолкался здоровый мужик, встал пред зазывалой. Цапнул башмачок, повертел, чуть не обнюхал - пряжка блеснула на солнце, рассыпала горсть солнечных зайчиков.
- Служба эт дело! - прогудел здоровяк. - И приз годится. Где нашли, хозяин? Давненько у нас не видали фейри... За башмаки-то они в услуженье идут. А выиграю я! Буду и при деньгах, и на службе, и с везеньицем!
- Погоди башмаки-то примерять, - усмехнулся Сакс.
И, не дожидаясь ответа, пошел прямиком к кучке лучников в дальнем конце площади, у самых замковых ворот. Хоть Сакс и храбрился, и задирал нос, а спину холодило: состязания - это вам не зайцев по лесам стрелять. Вдруг промажет, позору ж не оберется.
Для начала выставили обычные мишени, деревянные, в двадцати шагах. Ребенок попадет. Потом на сорок шагов - двое промахнулись. С шестидесяти - ушли еще четверо, бормоча что-то неласковое про везучего щенка и плохой ветер. А вот с последнего захода осталось всего трое стрелков. Сакс, тот здоровый мужик и еще один, явно охотник: сухой, жилистый, на щеке четыре полосы, как рысь лапой мазнула. Пока рыжий орал, призывая люд добрый поглядеть на смельчаков, что состязаются во славу принца Бероука, - о как, подумал Сакс, уже и во славу принца! - два стражника подвешивали на бечевках яблоки.
Здоровяк все хвастался, он-де таких яблочек дюжину да одной стрелой. Охотник молчал и слушал ветер. А Сакс разглядывал его лук, отличный лук, на зависть, и думал: как получит у принца жалованье, себе купит такой лук. И матери красную шаль, с кистями.
- А теперь, кто больше яблок собьет, того его высочество на службу и возьмет! - Рыжий широко улыбнулся. - Стреляем по очереди, не торопимся!
Первым пошел здоровяк. Сбил яблоко. Толпа радостно завопила.
Вторым - Сакс. Тоже сбил. Про себя удивился еще, для чего так близко повесили?
Охотник мало того, что попал, так еще и перебил бечеву ровно посередине. Здоровяк завистливо покосился, но смолчал.
- Вот! Глядите, добрые люди! Не перевелись в Тейроне зоркие глаза да верные руки! - снова разорялся зазывала.
Добрые люди шумели, свистели, подбадривали стрелков. Молодуха с шиповником в косе протолкалась в первый ряд зевак, таращилась во все глаза. Сакс ее увидел - и забыл. Девок много, а как он в гвардию попадет, будет еще больше. Сейчас бы лук не подвел - второе слева яблоко, с красным бочком, уже звало стрелу лучше любой девки.
Сбил. И здоровяк сбил. И охотник. А ровно в тот миг, когда яблоко упало - заревели трубы. Толпа всколыхнулась и подалась к воротам замка. Там, за опускной решеткой, уже виднелись зеленые и желтые стяги, блестели пики и шлемы. Королевский выезд. Точнее - принцев, сам-то король стар и немощен, уже лет пять не покидает своего замка в Тейре. Зеленые штандарты Бероуков третий день висели на стенах вперемешку с желтыми, асгейровыми, и желто-синими, местного нобля. Вся ярмарка ждала, когда ж принц явится народу. Явился. Саксу даже не пришлось оборачиваться, с его места было отлично видно, как поднимается решетка и выезжает кавалькада, из ворот - сразу к лучниками.
Первым ехал принц Артур: на тонконогом кауром жеребце в вышитом черпаке, нагрудник сверкает, что твое серебро, плащ бархатный, наполовину зеленый, наполовину желтый. На щите - красный медведь, золотые дубовые листья и солнце на зеленом поле: медведь и листья у Бероуков всегда были, а солнце уже при луайонцах добавили.
Сам принц - высокий, крепкий, нос с горбинкой, песочные усы кончиками вверх и бороды нет - по щучьему обычаю. И волосы из-под берета русые, тоже по-луайонски, колечками. По правую руку от принца Артура, на шаг позади, лорд в таком же плаще, с таким же медведем на щите. Разве что перья на берете жиже и завитушки из-под берета короче и светлее, а сам лорд - мельче. Стража и прочие благородные выстроились сзади по трое. А по левую руку принца, закрывая его собой от лучников, ехал капитан стражи, явно любимый и доверенный, хищно поглядывал по сторонам.
Сакс чуть не забыл поклониться - засмотрелся. Поначалу на принца, а потом - на капитана, показалось, что-то знакомое... да нет, не может же быть! Марк?!
Едва не завопил во все горло: брат!
И завопил бы, но зазывала толкнул в спину, шепнул:
- Кланяйся, дурень!
Поклонился. Низко.
Принц что-то сказал вполголоса. Смешное, наверное - стражники захохотали. Тронул коня, подъехал к зазывале.
- Это у тебя что? - Показал на башмачок.
Зазывала растерялся, забормотал, что вот, изволите видеть, нашли в холмах, лучникам на удачу...
Принц скривился.
- Здесь состязаются лучники или детишки? Хрустальные сказки, пф! - Повертев башмачок в руках, принц запустил им в яблоки. Не глядя. Мимо. Кивнул зазывале: - Пусть стрелки продолжают. Мы посмотрим.
Сакс тоже растерялся: Ллир знает, чем башмачки принцу не угодили. А потом глянул на брата и забыл про башмачки. Брат еще вытянулся, заматерел, отрастил луайонские усы кончиками вверх, и держался вольно, гордо, как победитель. А Саксу улыбался, в точности как в детстве, когда учил стрелять из лука. В груди стало тепло, и захотелось показать, - не принцу, а брату, - что не зря учил. Он - достоин, он - лучший!
Зазывала суетился, не зная, то ли кланяться, то ли снова орать. Неловко махнул здоровяку. Тот стукнул кулаком в грудь, глядя на его высочество, и склонил голову. Лишь потом вышел к черте, долго целился - и попал.
Принц одобрительно кивнул, что-то сказал своему спутнику, не Марку. Только тогда Сакс понял, что лорд - тоже Бероук. Принц Брандон, точно Брандон, мама же рассказывала. На лицо младший принц был как Артур, только без усов, и держался не так важно. Точно не сам по себе принц, а тень брата.
Тут на черту вышел охотник. Поклонился их высочествам. Долго разглядывал мишень, хмурился, потом дернул щекой и выстрелил - ровно в тот момент, как яблоко качнулось от ветра. Промазал. Промазал! Сакс не смог сдержать радостной усмешки, слушая, как разочарованно улюлюкает толпа и презрительно фыркает принц Артур. Но тут же усмешку спрятал. Нехорошо это, радоваться чужому горю...
Только никакого горя у охотника не было. Нахмурился, конечно, подергал плечом и уходил, опустив глаза. Словно впрямь расстроился. Но уходил слишком быстро, торопился, и не ушел совсем, остался в толпе. Что-то тут было не так... Ладно. Не о сопернике надо думать, а о яблоке, тебе во славу, Дева-Охотница!
Попал! Ровно в середину бечевки!
Обернулся - к брату. Поймал одобрительный взгляд, улыбку. Поклонился принцу. И отошел, ждать, пока здоровяк сделает последний выстрел. Подумалось: вот бы и этот промазал! Чтобы Сакс один остался. Лучшим.
Но здоровяк мазать не собирался. Снова ударил себя кулаком в грудь, прицелился...
Свист стрелы, стук яблока, радостный вопль толпы - все утонуло в громком голосе его высочества:
- Отличный выстрел, гвардеец!
Толпа снова взревела: слава доброму принцу Артуру, слава Бероукам!
Здоровяк со всей дури стукнул себя кулаком в грудь, синяк небось набил, и пошел прямиком к принцу. Про фейрины башмачки от радости и забыл. Опустился на одно колено, что-то такое сказал о верности, чести и доброй службе. А Бероук уже на него не смотрел, а подался к Марку и что-то ему сказал. Тихо, слов не разобрать. Марк заиграл желваками, бросил на Сакса оценивающий взгляд и ответил, громко и жестко:
- Да, сир, принимаю!
Артур хлопнул его по плечу, рассмеялся. Второй принц тоже рассмеялся, но не так весело. И глянул на Сакса то ли жалостливо, то ли презрительно.
- Последний выстрел, добрые люди! - не пойми с чего разорался зазывала. - Глядите в оба, не пропустите!
Сжав зубы, чтоб сердце не выскочило от волнения и предвкушения, Сакс на миг зажмурился. Помоги, Дева Эйла! Открыл глаза, прицелился, увидел уже, как стрела полетит в бечевку, срежет - посередке!.. И тут, ровно как собрался отпустить тетиву, что-то ударило в руку. Сердце чуть не выпрыгнуло, и такая злость взяла, что хоть вой. На стрелу Сакс уже и не смотрел, знал - мимо. А нашел ту щуку, что кинула камнем. И обомлел. Охотник! Вот ллирово отродье, зачем?! А охотник подмигнул и скрылся в разочарованно воющей толпе.
Сакс расправил плечи, обернулся...
Стыдно было, досадно, но он знал: брат не рассердится, не обругает. Брат всегда говорил - стрела что женщина, как ни люби, а все ветром сдувает.
...обернулся к брату. Не к принцу. И сам словно наткнулся на стрелу.
Марк глядел мимо и сквозь. Словно перед ним не брат, а пустое место. Дирт.
А старший Бероук хохотнул. Опять что-то сказал Марку и поманил Сакса. Пришлось подойти, поклониться. На Марка больше не смотрел, хоть и хотелось сказать ему: сам принц не брезгует, а ты что же?
- Ты, парень, неплохой стрелок. Просто не повезло, бывает. Приходи на следующий год, возьму в гвардию, - сказал Артур. Снисходительно, громко, для толпы. Потом задумчиво пригладил пальцем ус. - Или сразу взять? Мне нужны верные люди. Что, парень - будешь мне служить?
Сакс глянул на него прямо, ударил себя кулаком в грудь.
- Буду, сир! - повторил за братом. - Буду верно служить Бероукам, кровью клянусь!
Старший Бероук ухмыльнулся, довольный. Обернулся к Марку:
- Дубки - опора трона. - И подмигнул, Марку же. - Не хмурься. Подумаешь, лишний раз своему принцу сапоги вычистишь, Дубок.
У Марка дернулась щека. Но смолчал, склонил голову. А Бероук бросил Саксу золотой - хорошо бросил, в руки, а не мимо.
Поделиться книгой: