Золотые уколы смерти

Проблемы со школой, родителями давно уже стали третьестепенными. К сдаче выпускных экзаменов она пришла с настолько запущенными знаниями, что троечки ей натянули, как это часто бывало, только из уважения перед ее громкими спортивными успехами.

Именно по этой же причине она без особых проблем поступила в институт физкультуры, куда, чадо заметить, за все положенные пять лет являлась не более двадцати раз — с зачеткой к окончанию очередной сессии. Там ей «автоматом» проставлялись нужные циферки и буковки…

У родителей дело шло к разводу. Когда Роксана появлялась дома — а это случалось тоже крайне редко из-за постоянных разъездов по соревнованиям и сборам, — она видела все более раздраженную и стареющую мать и окончательно спивающегося и страшного в постоянном буйстве отца. На дочь они оба совсем махнули рукой — мол, повела ее кривая дорожка в жизни, поздно уже что-то переделывать, пусть сама теперь расхлебывает. Взрослая уже, а у них и своих забот по горло.

Так что жила Роксана в свои уже восемнадцать лет почти как сирота, хотя и при живых родителях.

А родителей, друзей и подруг заменял ей один человек — Виктор Сергеевич Агапов. Он, мужик явно в жизни искушенный, давно уже разглядел, что лучшая его воспитанница влюблена в него. Но будучи человеком семейным и в общем-то положительным, никак не шел навстречу чувствам юной девицы. Тем более что считал это вредным для пользы общего дела.

Тем не менее котел бурлил, и пар надо было когда-то выпускать. Это произошло в день, когда Роксана завоевала золотую медаль чемпионки страны. Одна из главных высот была взята, и впереди открывались великие горизонты Европы и всего мира.

По случаю победы главный тренер сборной устроил в ресторане «Пекин» грандиозный банкет. Роксана была в центре внимания — ослепительно красивая, высокая, стройная, она приковывала к себе восхищенные взгляды почти всех мужчин в зале. Ее наперебой приглашали танцевать, осыпали комплиментами и заманчивыми предложениями. Она смущалась, краснела, млела от удовольствия, но не выпускала из поля зрения своего Виктора Сергеевича, который мирно потягивал за столом красное сухое вино, о чем-то беседуя с коллегами.

В итоге, поддавшись общему настроению, Роксана закружилась в вихре банкетных удовольствий, перебрала шампанского, забылась и очнулась в гостиничном номере «Пекина» лежащей на кровати. Рядом сидел Агапов с бокалом холодной минералки в руке. Увидел, что девушка пришла в себя, предложил ей воду.

Роксана с благодарностью сделала несколько жадных глотков, затем внезапно отбросила бокал сторону, так что тот со звоном ударился о паркет. Она буквально вцепилась в Виктора Сергеевича, повалив его на себя, и принялась целовать так неистово, как, видела, делают это в фильмах настоящие любящие взрослые женщины. Это продолжалось минут пять, но когда Роксана стала расстегивать его рубашку, Виктор Сергеевич не грубо, но настойчиво освободился из объятий девушки:

— Роксаночка, не надо больше…

Она в недоумении тряхнула копной своих роскошных черных волос, как бы отгоняя наваждение:

— Почему… вы… ты… Виктор Сергеевич… Виктор… я же серьезно, я больше не могу так…

Агапов встал, слегка подрагивающими руками зажег сигарету и отошел к широкому окну с красивым видом на вечернюю Тверскую.

— Пойми меня, Роксана. Я очень ценю и уважаю твои чувства ко мне, тем более что давно о них знаю.

— Как, откуда?

— Что же я, чурбан неотесанный, что ли?

Он улыбнулся и стряхнул пепел.

— …и я благодарен тебе за любовь которую ты готова подарить мне всю, без остатка, но…

— Что «но»?

Роксана села на кровати, обхватив поджатые к подбородку колени руками, и исподлобья взглянула на Виктора Сергеевича.

— …но есть ряд серьезных препятствий к тому, чтобы мы проявляли и реализовывали свои чувства и эмоции.

— Значит, у вас они тоже есть?

В голосе Роксаны было столько радостной надежды, что в этот момент Агапов почувствовал себя последней свиньей. Однако внутренне он был твердо уверен в своей горькой правоте, поэтому продолжал:

— Да, скажу тебе честно, есть. Я ведь нормальный мужик. Когда годами имеешь близкий контакт с красивой девушкой, касаешься ее тела, знаешь это тело почти все наизусть, когда ты развиваешь ее всю, ее душу, неужели кто-то может остаться равнодушным?

— Так что же, Виктор, милый, любимый?!

Роксана сделала попытку вскочить с кровати, но Агапов нетерпеливым жестом осадил ее, а уж повиноваться ему девушка научилась чуть ли не автоматически.

— Пойми: у тебя ведь это первое серьезное чувство к мужчине… Насколько я знаю, ты ни с кем все это время не встречалась.

— Нет, конечно! Мне никто никогда не был нужен, кроме…

— Я верю тебе, Роксаночка! Тем больнее мне разрушать твой… прости за банальность… хрустальный замок.

Она опять сделала попытку встать, но Виктор Сергеевич быстро подошел, твердо взял ее за плечи и усадил обратно.

— Выслушай меня, не перебивай. Иначе мы проговорим всю ночь, но так и не поймем друг друга.

— Я согласна… готова проговорить хоть всю ночь, хоть тысячу и одну ночь!

Роксана всхлипнула.

— Ну вот этого не надо, великая спортсменка, чемпионка! Успокойся и выслушай. Во-первых, как ты знаешь, у меня есть жена. Пусть она вторая и, честно говоря, уже не любимая, но мы с ней прожили почти двадцать лет и стали… ну, как бы единым целым, которое очень трудно разорвать. У нас двое детей, и я их очень люблю и делаю все, чтобы они выросли в настоящей полноценной семье. Я не могу разрушить их мир. Поэтому, хоть возможностей всегда было предостаточно, старался никогда не заводить любовниц, подружек. И особенно среди подопечных. Вот…

Агапов выкинул окурок в форточку, налил себе минералки в стакан, выпил, помолчал, отвернувшись к окну. В комнате стоял полумрак, горела только неяркая лампочка в торшере.

— А во-вторых? — безжизненным голосом тихо спросила Роксана.

— Во-вторых… Надо думать в первую очередь о твоем будущем. Как в личном плане, так и в профессиональном. Ты уже настоящая спортсменка, выходящая на мировой уровень. Нам, возможно, даже придется с тобой расстаться…

— Как? Ни за что!

Роксана все же вскочила, подбежала к Агапову, обняла его и, уткнувшись носом в плечо, снова всхлипнула.

Он так же мягко, но настойчиво отстранил девушку и усадил ее в кресло.

— Чтобы идти вперед и дальше — а это необходимо! Было бы преступлением останавливаться на достигнутом! Тебе нужен тренер более высокой, международной квалификации. Я, к сожалению, в этом отношении своего предела достиг — надо честно смотреть правде в глаза. Зачем же из-за каких-то личных амбиций или нежных чувств рушить все, чего мы с тобой вместе добились таким большим трудом и потом, над чем работали многие годы! Ты согласна?

— Не знаю…

Роксана безучастно смотрела перед собой в какую-то только ей известную точку на обоях.

— А я точно знаю: любовь у тебя еще будет, и не одна, так у всех людей происходит. Мне самому очень тяжело, что приходится давить в тебе первое, самое светлое и прекрасное чувство. Но, поверь мне, это жестокая жизненная необходимость в данном случае. Иначе мы все твое великое будущее променяем вот на что!

И Агапов жестко ткнул пальцем в сторону роскошной двуспальной кровати.

— А я согласна! — почти закричала Роксана и разрыдалась в голос.

Виктор Сергеевич поднес ей стакан с водой, но она резко отвела его руку, отчего вода почти вся выплеснулась на пол. Тренер пожал плечами, сел на кровать, видимо, решив дать девушке выплакаться. В конце концов, ее буре эмоций нужна естественная разрядка, а что для женщины в этом случае может быть лучше, чем слезы?

Минут через пять Роксана стала постепенно успокаиваться, выпила минералки, подошла к зеркалу и платком стерла разводы от потекшей туши.

— Я закончу свою мысль, Роксаночка, можно?

— Да, пожалуйста.

Голос ее звучал теперь сухо, чуть ли не официально.

— Есть еще пара существенных моментов. Разница в возрасте между нами почти тридцать лет. Если учесть, что сейчас некоторые прыткие юнцы в пятнадцать лет папашами становятся, то я тебе в дедушки гожусь. И это не смешно, Роксана, а вполне серьезно. Ни для секса, ни для нормальной совместной жизни такая разница ничего хорошего не сулит. Поверь опыту и моему личному, и чужому.

Тебе нужен молодой, крепкий, спортивный мужик, который бы обеспечивал тебя, сам был свободен от семьи (в отличие от меня), сделал бы тебе пару славных здоровых детишек… А я что?

Агапов махнул рукой и, размяв сигарету, прикурил от красивой перламутровой зажигалки.

«Жена, наверное, ему подарила», — мелькнула в голове несчастной Роксаны совершенно неуместная, глупая, ненужная в данный момент мысль. На девушку накатило какое-то одеревенение, отупение. Все дальнейшие слова своего любимого тренера она слышала как будто через толстый слой ваты. Ничего не понимала, ничего уже не воспринимала…

— Роксана, ты слушаешь меня?

Она вздрогнула и подняла голову. Агапов стоял прямо перед креслом, откинувшись в котором сидела девушка.

— Да, мне все понятно. Я согласна с вами во всем.

— Нет, ты мне отвечай вдумчиво и серьезно. Быть может, у нас это последний разговор.

— Да, последний. Я вдумчиво отнеслась. Прощайте, Виктор Сергеевич. Я вас люблю, спасибо вам за все.

На лице Агапова отразилось какое-то недоумение. Он чувствовал, что Роксана сейчас пребывает в некоем ином измерении, но ничего не мог с этим поделать.

Виктор Сергеевич положил ладонь на горячий лоб девушки, потом наклонился, поцеловал ее в губы и молча вышел из номера, тихо притворив за собой дверь.

Глава 6

Больше недели, едва добравшись тогда до дома, Роксана провалялась в постели в какой-то странной горячке, которую тупой участковый врач традиционно квалифицировал как острое респираторное заболевание.

А ей казалось, что она умирает и больше никогда не встанет на ноги. Да и зачем? Опускаясь в тяжелый сон, Роксана видела некие причудливые образы полузверей-полулюдей. Они обступали ее, шипели и свистели, иногда прорывались словами: «Ты должна… должна идти вперед, ш-ш-ш, к высотам, ах-ах!» Иногда возникало лицо Агапова, его губы что-то говорили ей, но слов она не могла разобрать.

Сильный молодой организм спортсменки, конечно, справился с болезнью. Через десять дней Роксана уже могла выходить на улицу и совершать утренние пробежки. Сложнее было с душой, она будто бы застыла — никаких чувств и эмоций. Так происходит с человеком, испытавшим сильнейший эмоциональный стресс, шок. Именно этим был для Роксаны последний, ничем особо не выдающийся разговор со своим первым тренером Виктором Сергеевичем Агаповым.

Тем временем, пока девушка постепенно возвращалась к нормальной жизни, происходили серьезные перемены. И в стране — не стало СССР, — и в семье — мать с отцом наконец развелись. Роксана по настоянию матери, будучи ко всему безучастной, сменила фамилию на материнскую девичью и стала зваться Роксана Игоревна Моветян.

Единственное разумное объяснение этому действу она для себя нашла в следующем. Как и предсказывал Агапов, они расстались — федерация фехтования настояла на том, чтобы у чемпионки был лучший тренер страны, каковым считался Олег Павлович Рощин, имеющий кучу всяких категорий и титулов.

«Ну а раз я меняю жизнь, тренера, почему бы и фамилию не сменить?» — рассудила Роксана и решила, что тот этап жизни ушел в прошлое, проглочен прожорливым временем, а в новую жизнь ей надо идти с новой песней. И еще она решила, как-то раз поговорив по душам на кухне с матерью, что все мужики — подлецы, подонки и сволочи. Даже Агапов.

Как это обычно бывает после перенесенной личной трагедии, она с головой окунулась в работу, чтобы отвлечься и забыться.

С удивляющим нового тренера неистовством Роксана Моветян предалась тренировкам. Она не вылезала из спортивных залов.

— У тебя скоро мозоли на ладонях будут от эфеса! — Олег Павлович добродушно шутил, спрашивая себя, однако, чем вызвано такое спортивное рвение его новой воспитанницы, и не находил ответа.

Через полгода после чемпионата страны и того памятного разговора в гостиничном номере Роксана, находясь в отличной форме, в составе национальной сборной отправилась на крупный международный турнир в Прагу. Это был ее первый выезд за границу.

Как отмечала чешская пресса, Роксана Моветян проявляла в поединках какую-то горячность, чуть ли не ярость. Впрочем, это произвело должный эффект, и все соперницы покорились клинку неистовой россиянки.

А жизненный парадокс состоял в следующем: чем лучше шли дела в плане спортивной карьеры, тем хуже обстояли они в личной жизни. У нее не оставалось времени, а самое главное и ужасное, желания, чтобы завести себе какого-нибудь бойфренда. Это было против законов природы, девушка сознавала проблему, но ничего не могла с собой поделать.

Мать периодически пилила ее, мол, мужики все подонки, но детей-то надо рожать. Мол, не будешь же ты, Роксана, всю жизнь шпагой махать, пока молода — роди мне внука или внучку.

«Ладно, — решила про себя девушка, — вот пройдет чемпионат Европы, и вплотную займусь собой. Не умирать же, в самом деле, старой девой всего лишь из-за несчастной любви к Агапову!»

В июне Роксана Моветян в составе женской сборной России полетела на Европейский кубок в Париж. Вместе с ними в самолете была и мужская сборная, в состав которой в самый последний момент включили Вячеслава Крутова — того самого Славяна, которому юная Рокса дала пощечину во Дворце пионеров.

С тех пор они несколько раз встречались на различных соревнованиях, обменивались банальными приветствиями, иногда даже улыбались друг другу. Этим дело и ограничивалось.

На этот раз судьба распорядилась так, что их места в лайнере оказались рядом. Деваться было некуда — предстояло двухчасовое общение. «Если, конечно, — подумала Роксана, пристегивая ремень безопасности при взлете, — я не прикинусь спящей. Но с какой это стати из-за этого нахала плейбоя я буду сама перед собой разыгрывать спектакли?»

Она с вызовом повернула голову налево, посмотрела в насмешливые глаза Вячеслава и сказала:

— Ну что, Славян, вот и ты в сборную попал?

Юноша улыбнулся:

— Не все же тебе одной в чемпионках ходить!

— А-а, так ты на медали рассчитываешь, прыткий ты наш?

Вячеслав продолжал улыбаться:

— Почему бы и нет? Смелость, как говорится, города берет!

Роксану бесил его самоуверенный насмешливый тон, ей захотелось, как тогда, шлепнуть его по холеной розовой щечке. Но на этот раз было абсолютно не за что, и она вполне осознавала это.

— Значит, господин Крутов рассчитывает на поражение лучших бойцов Европы?

— Да, рассчитываю. Чем мы хуже?

Тут Роксану осенило, как прищучить этого нахала. Она щелкнула языком и заявила:

— Спорим на ящик шампанского, что ты не поднимешься выше третьего места?

Вячеслав удивленно уставился на девушку:

— Во-он как! Спорим! Минимум — это «серебро».

Они ударили по рукам. Некоторое время помолчали, обдумывая каждый свое. Стюардесса разносила напитки. Роксана взяла себе легкий коктейль и стала не торопясь потягивать его через трубочку.

— А ты не замужем? — вдруг прервал молчание Вячеслав.

Роксана с интересом глянула на молодого человека, непроизвольно отметив, какие у него красивые и длинные ресницы.

— Пока нет. Что это тебя так интересует?

— Странно просто. Такая красивая, умная, знаменитая — наверняка от хахалей отбоя нет.