Личности в истории. Россия

Самой большой шалостью и самой оригинальной выходкой юной барышни стало ее замужество. В 1848 году 17-летняя девушка сообщила родным, что выходит замуж. Ее выбор всех ошеломил. Через год она стала женой Никифора Васильевича Блаватского, государственного чиновника 40 лет, годившегося ей в отцы, и перебралась в Грузию, в имение под Тифлисом, где Блаватский служил губернатором. Решение Елены о замужестве было самой настоящей глупостью, более того – она приняла его в пылу спора, проявив детское, инфантильное упрямство, о котором, очнувшись, горько пожалела… Все попытки сначала расстроить свадьбу и потом – уговорить мужа «отпустить ее с миром» оказались тщетными.

И вновь уроки судьбы на ее примере: любую глупость всегда можно исправить, даже если для этого требуются все мужество, вся решимость, безумные поступки и такое львиное, непокорное, горячее сердце, какое билось в груди Е.П.Б. После многих отчаянных, но неудачных попыток развестись она сбегает от мужа. В один из сентябрьских дней, ускользнув от охранявших ее слуг, Елена одна, верхом на лошади умчалась из Тифлиса. В то тревожное время это было весьма рискованное предприятие. После невероятных и опасных приключений она пересекла русско-турецкую границу и «зайцем» на корабле добралась до Константинополя, навсегда покинув Россию, своих родных и близких. Так началась новая, свободная жизнь Е.П.Б., череда длинных путешествий, увлекательных приключений и загадочных событий.

Невероятными усилиями, рискуя всем на свете, Е.П.Б. сама, собственными руками резко изменила свою судьбу. Не сделай она этого, не прими одного-единственного важного решения – и мир не знал бы Госпожи Блаватской. Страшно представить, что ее душа могла бы медленно «умереть», не будь у Елены такого изначального мужества и решимости, закрой она перед собой те удивительные пути, которые готовила ей судьба и о которых в то время сама юная и неопытная русская барышня знать не могла. Невольно задаешься вопросом: на какой могущественный, загадочный зов откликнулось сердце девушки, если она смогла вот так все бросить и всем рискнуть? Очевидно, что страх замужней жизни не мог дать такой мощный толчок – ее вело нечто более сильное, высокое, выходившее за пределы ее личной судьбы.

Что ее призывало?.. кто ее призывал?!

Согласно философским учениям о судьбе, не бывает напрасных усилий и напрасных страданий, когда речь идет о настоящем благом деле. В самой тяжелой ситуации и в самом отчаянном предприятии на твоем пути всегда появятся те, кто помогут, спасут, окажут покровительство, – появятся «случайно», по «стечению обстоятельств», именно тогда, когда ты меньше всего этого ждешь и когда это менее всего вероятно.

Юная Блаватская с матерью. Автор картины, предположительно, сама Елена Петровна. Оригинал хранится в Доме-музее Блаватской, Днепропетровск

Рисунок Е. П. Блаватской из записной книжки

Жизнь и странствия Елены Петровны – удивительное подтверждение этой истины. Куда бы ни приезжала и где бы ни останавливалась, она всегда была без гроша в кармане и зарабатывала на жизнь как могла и знала. Чем только ни занималась Е.П.Б. – начиная с изготовления чернил, галстуков и других вещей и кончая уроками музыки, концертами, которые она давала как пианистка, написанием статьей и книг. У нее никогда ничего не было, но ее щедрая русская душа всегда трогательно откликалась на беду тех, кто нуждался и страдал еще больше, чем она, и часто это были люди, которых она видела первый раз в жизни, случайно встречала на улице, на дороге, на пароходе. Она отдавала все, чтобы помочь друзьям, знакомым или первому встречному, – все силы, здоровье, последние вещи и последние деньги.

Но Платон недаром говорил, что чем больше отдаешь, тем больше получаешь. Неудивительно и даже понятно, почему, где бы ни была Е.П.Б., всегда находились те, кто помогал ей в беде, оказывал поддержку и покровительство и даже обучал всему необходимому. Помощь каждый раз приходила в нужный момент, назло многочисленным недоброжелателям, которые называли Елену Петровну легкомысленной и беззаботной, удивляясь, с каким юмором она относилась к постоянным и непростым бытовым трудностям.

В Константинополе Е.П.Б. посчастливилось встретиться с одной своей знакомой – русской дамой, графиней Киселевой. Вместе с ней она отправилась путешествовать по Турции, Греции, Египту, Восточной Европе, Франции и Англии. Ее тетушка Надежда Андреевна Фадеева писала об этих временах: «В первые восемь лет она не давала о себе знать родственникам по материнской линии, боясь, что ее выследит законный „господин и хозяин“». Только отец Елены знал, где она находилась.

Он понял, что никогда не убедит ее вернуться к мужу, смирился с ее отсутствием и посылал деньги туда, где ей было проще всего их получить.

Мечты становятся явью

И вновь уроки судьбы: любое предназначение, связанное с осуществлением настоящего благого дела, выходящего за пределы личной судьбы человека, открывается благодаря одной-единственной знаменательной встрече, о которой душа мечтает долгие годы и которая вновь переворачивает всю жизнь…

Идет 1851 год. Е.П.Б. находится в Лондоне, где в то время проходит всемирная выставка «плодов трудов всех наций», в том числе последних достижений науки и техники.

Елена прогуливалась по улице и смотрела на делегатов из разных стран; взгляд ее остановился на индийской делегации, как раз проходившей перед ней… Вдруг она увидела высокого индуса с длинными черными волосами и бородой в белых одеждах и в белом тюрбане… Ее изумлению не было предела… Она мгновенно узнала его! Оказывается, загадочный Покровитель из ее детства, которого она считала плодом своего воображения, – живой, реальный человек! Елена встретила и узнала своего Учителя, родной и любимый образ своих грез, того, кто всегда незримо сопровождал ее… Вот оно, счастье!

В этот день ей как раз исполнилось 20 лет. Ближайший друг и соратник Е.П.Б. графиня Констанс Вахтмейстер в своих воспоминаниях описывает эту незабываемую встречу так, как слышала о ней от самой Е.П.Б.: «Она тут же узнала его… Ей хотелось кинуться к нему и заговорить, но он знаком велел ей оставаться на месте, и она стояла как зачарованная, пока он не прошел мимо. На следующий день она отправилась в Гайд-Парк, чтобы побыть одной и обдумать это необычайное происшествие. Подняв голову, она увидела тот же самый облик; приблизившийся к ней Учитель сказал, что он прибыл в Лондон с индийскими принцами по важному делу, что он непременно должен переговорить с ней наедине, потому что ему требуется ее участие в работе, которую он собирается предпринять. Он… также сказал, что ей придется провести три года в Тибете, чтобы подготовиться к выполнению этой важной задачи».

В день своего 20-летия Е.П.Б. находит первый ответ на вопрос, кто ее тогда призывал и что ее тогда призывало… И узнает, что помимо всех бесчисленных путей в жизни существует еще один – загадочный, но очень реальный Путь Ученичества, со своими этапами и испытаниями, обучением, передачей знаний, со своей благородной миссией, в осуществлении которой она, Елена, может принять участие. Она испытывает особое, неведомое до сих пор счастливое состояние души и сознания – состояние Ученика, у которого отныне и впредь будет настоящий, живой, родной и любимый Учитель…

И вновь уроки судьбы. Ученический путь долог и тернист, идущего по нему ждут непростые, порой тяжелейшие испытания… И в этих испытаниях всегда спасают именно доверие и любовь к учителю, даже если ты его долго не видишь, не общаешься с ним часто и особенно если очень долго, годами его не встречаешь…

Е.П.Б. прекрасно понимала, как тяжела задача, которую поставил перед ней Учитель, – проникнуть в Тибет, чтобы вновь встретить его и подготовиться к более важной миссии. Удивительно, но задание Учителя она выполняет! Только для этого ей понадобилось целых 17 лет странствий по всему свету, которые продолжались с 1851 по 1868 год.

За это время она предпринимает две неудачные попытки проникнуть в Тибет (в 1854 и 1856 годах) и совершает почти два кругосветных путешествия. Список стран, где побывала Е.П.Б., огромен, в нем представлены все материки: Канада, Северная, Центральная и Южная Америки, Индия (неоднократно), Китай, Япония, Бирма, Цейлон, Ява, Сингапур… Она объехала почти всю Европу, включая Балканы, вновь побывала даже в России (в течение года), а также посетила Египет, Сирию, Ливан, Персию… Везде она знакомится с удивительными, загадочными, порой экзотическими культурами и людьми, приобретает глубокие познания и, как всегда, попадает в невероятные передряги, сталкивается лицом к лицу со смертельными опасностями, и каждый раз ей кто-то помогает, кто-то ее спасает, защищает и что важнее всего – учит. Два самых знаменательных своих путешествия в Индию она описала в интереснейшей книге «Из пещер и дебрей Индостана». Этот сборник путевых очерков предназначался для русского читателя и был впервые опубликован под псевдонимом Радда Бай в журнале «Московские ведомости».

Чего только с ней ни случилось за эти долгие годы! Как раз в конце этого периода она героически сражалась под знаменами великого Гарибальди за освобождение Италии. В знаменитой битве близ Ментаны в 1867 году она получила пять тяжелых ранений. Ее нашли на поле боя среди убитых и раненых и поначалу решили, что она мертва… За эти же 17 лет она умудрилась пережить два серьезных кораблекрушения и оказаться в числе немногих выживших, несколько раз смертельно заболеть и без посторонней помощи, оставаясь в полном одиночестве, чудесным образом исцелиться. После каждой такой болезни ее удивительные сверхъестественные способности только росли, и наконец она научилась подчинять их собственной воле.

Все эти долгие 17 лет Е.П.Б. ни разу не видела своего Учителя, получала от него только письма. Трогательно то, что она продолжает полностью доверять ему, а он все это время незримо опекает ее, о чем она узнает от других людей и гораздо позже, когда многие трудности и испытания остались уже позади.

Стучите, и отворят вам

Идет 1868 год… Бог, очевидно, любит троицу: третья попытка попасть в Тибет венчается успехом, и Елена Петровна остается там на три года. Позже она говорила, что это была не ее заслуга и что, скорее всего, сами Великие Махатмы позволили ей проникнуть в Тибет и найти их. В письме одного из Учителей английскому теософу А. П. Синнетту есть такие строки: «Те, кому мы пожелаем открыться, встретят нас на самой границе. Остальные не найдут нас, даже если бы они двинулись на Лхасу с целой армией».

Три года, проведенные в Тибете, были самым счастливым и самым таинственным периодом в жизни Е.П.Б. Сама она рассказывала о нем весьма неохотно по причине, которую объяснила в письме одному своему хорошему знакомому: «Есть несколько „страниц из истории моей жизни“… я скорее умру, чем открою их, но не оттого, что мне за них стыдно, а потому, что они слишком сокровенны».

Но уже то немногое, что мы знаем о ее пребывании в Тибете по отрывочным рассказам учеников и с ее слов, потрясает воображение. Известно, что некоторое время она жила в районе Каракорума, недалеко от монастыря Ташилунпо – резиденции Таши-Ламы (близ Шигадзе). Она стала принятым учеником двух великих Учителей, Махатм Мудрости («Махатма» переводится с санскрита как «Великая Душа»). Ее Учителя, Махатма М., которого она первый раз увидела в Лондоне, и Махатма К. Х., по происхождению были индусами благородных кровей и оба являлись членами трансгимлайского отделения знаменитого «Братства Мудрецов» – «Хранителей Божественной Мудрости». Великие Учителя крайне редко появляются среди людей, а их обители располагаются по всему миру, в чистых, недоступных человеческому взору уголках планеты. Е.П.Б. писала: «За Гималаями находится ядро Адептов, разных национальностей, и Таши-Лама знает их. Они действуют сообща, некоторые находятся при нем, и все же их истинная сущность остается неведомой даже для рядовых лам, которые в большинстве своем невежды… Там мой Учитель, и К. Х., и некоторые другие, которых я знаю лично, – они то приходят, то уходят, и все они общаются с Адептами в Египте и Сирии и даже в Европе и Америке». Есть все основания считать, что именно там Е.П.Б. не только обучалась, но и проходила свои Посвящения. Об этом она всегда хранила молчание, следуя древнейшему обету и вечно актуальной необходимости – хранить Сокровенные Учения от употребления во зло, использования в корыстных и эгоистических целях, – которого свято придерживались все ученики.

Завершается 1871 год. Подготовка к миссии закончена. Е.П.Б. покидает Тибет. Ее сопровождают благословение и покровительство Учителей, которые поставили перед ней новую важную задачу – основать философское общество, которое могло бы сделать более близкими для людей сокровенные учения о Вселенной, Природе и человеке и помочь им тем самым найти смысл своего существования, свой путь, свое место в жизни и предназначение. Новое философское общество должно внести мощный вклад в развитие современной цивилизации, не только научно-технический, а прежде всего духовный и гуманистический. И самое важное – оно должно способствовать объединению людей вокруг вечных духовных и человеческих ценностей, противостоять набирающим силу эгоизму, материализму, разобщенности, жестокости и ненависти. Люди должны становиться лучше, и потому им необходимо помочь меняться внутренне, раскрывать достоинства, потенциалы и таланты не только ума, но в первую очередь души и сердца.

Так Е.П.Б. начинает любимое дело всей своей жизни. Она получает окончательный ответ на вопрос, что ее призвало в те уже давние времена бросить все и отправиться в путь, для чего и ради кого нужно было проявить такое отчаянное мужество, столько страдать и преодолеть столько трудностей. Закончился важный этап ее жизни, она была уже далеко не молода, ее здоровье было уже сильно подорвано… Но, как это всегда бывает, самое главное, самое прекрасное и одновременно самое страшное и мучительное только еще ждало ее…

«Дитя родилось! Осанна!»

И вновь уроки судьбы. Дело жизни – это не только великое вдохновение, это и любимый крест и терновый венец, без которого никак нельзя. Не рассчитывай ни на благодарность, ни на понимание тех, ради кого трудишься: всегда найдется тот, кто укусит палец, показывающий ему небо, кто скажет, что ты навредил ему, пытаясь помочь. Люди привыкли к хлебу и зрелищам, ищут сенсаций и не всегда готовы принять глубокие истины, а еще меньше – услышать правду о себе. Не расстраивайся… Вспомни напутствие Конфуция, и все это станет менее страшным и гораздо менее важным: «Добродетельный человек не остается одиноким, у него обязательно появятся близкие ему по духу».

В 1873 году Е.П.Б., следуя инструкциям Учителей, отправилась в Америку, в Нью-Йорк. Перед этим, покинув Тибет, она два года вновь путешествовала по разным странам, а в Египте даже пыталась создать новое общество, но эта затея закончилась весьма плачевно (нашлись те, кто вновь злоупотребил ее чрезвычайной добротой), а ее последствия преследовали Елену Петровну всю жизнь. Америка – «земля обетованная»: там люди другие, там почва плодотворная, – на ней сосредоточила все надежды Е.П.Б.

И вновь уроки судьбы. Когда дело благое, чтобы его начать, Судьба посылает соратников, родственные души, тех немногих, вместе с кем будешь смотреть в одном направлении, разделять радости и горе. Первая встреча всегда «случайна», но по воле Судьбы наши пути сходятся в одной точке в нужный момент и в нужное время, не раньше и не позже. Первая встреча – это узнавание в человеке очень близкого друга, которого будто всегда знал.

В 1874 году в Америке Е.П.Б. встречает своего ближайшего соратника, ученика и друга, с которым будет работать в одной связке до конца жизни и который запомнился всему миру как второй основатель Теософского общества. Полковник Генри Стил Олкотт, знаменитый адвокат из Нью-Йорка, славился своей эрудицией, интеллигентностью и порядочностью и в то время страстно увлекался парапсихологическими феноменами. Они встретились случайно, на ферме братьев Эдди в Читтендене, где оба изучали спиритические явления. В своем дневнике полковник Олкотт оставил трогательное описание этой первой встречи: «Мое зрение с самого начала было обмануто красной гарибальдийской хламидой, которую Е.П.Б. носила вместо рубашки. Она резко контрастировала с темнотой всего, что ее окружало… Волосы у нее были рыжие, мягкие, словно шелк, и вьющиеся, как шерсть у котсволдских ягнят. Эти волосы и рубашка привлекли мое внимание раньше, чем ее лицо с калмыцкими чертами, немного тяжеловатое, дышавшее силой, величием и культурой по контрасту с обычными лицами окружавших ее людей…

Войдя, я остановился, чтобы сказать своему другу Каппесу: „Посмотрите только на это удивительное существо“, – и быстро сел прямо напротив нее, чтобы предаться моему любимому занятию – изучению характеров…

Одним словом, передо мной сидела женщина, чье некрасивое лицо, медвежий облик и мужская одежда, казалось, были предназначены для того, чтобы приводить в ужас изящных, затянутых в корсет барышень…

Е.П.Б. и Генри Стил Олкотт

Е.П.Б. свернула себе сигарету. Я обратился к ней со словами: „Позвольте, сударыня“, поднеся огонь к ее папиросе. Так из огонька папиросы родилось наше знакомство, превратившееся затем в пламя, которое не погасло по сей день».

11 ноября 1875 года в Нью-Йорке, в комнатах Е.П.Б. на Ирвинг-Плейс, 46, в присутствии 16 человек, было основано Теософское общество. В тот же день были прочитаны его устав и три цели. Помещая в альбом только что опубликованные преамбулу и устав Теософского общества, Е.П.Б. ликующе приписала: «Дитя родилось! Осанна!»

Так началось великое движение, которое всего за несколько лет быстро распространилось по всему миру, совершив настоящий переворот в сознании людей. Оно значительно повлияло на «западную» культуру Европы и Америки, в которой до этого господствовало строго «научное», прагматическое и материалистическое мировоззрение. В Азии, особенно в Индии и на Цейлоне, Теософское общество способствовало возрождению в этих странах буддизма, индуизма и древнейших национальных традиций. Оно также оказало большое влияние на движение за независимость Индии, поскольку Махатма Ганди разделял идеи теософии. Во всем мире членами общества стали многие выдающиеся люди, работавшие в разных областях и принадлежавшие разным сословиям: религиозные деятели, философы, ученые, художники, поэты и писатели, политики и представители делового мира, аристократы и простые люди. Кроме Олкотта, его первого президента, своими трудами и деятельностью стали известны такие выдающиеся теософы, ближайшие ученики Е.П.Б., как Анни Безант (второй президент общества, им она стала после смерти основателей), Уильям Джадж (руководитель американской секции), Алфред П. Синнет, Чарлз Ледбитер, доктор Франц Хартман, графиня Констанс Вахтмейстер, Дамодар Малаванкар, Субба Роу, Мохини Чаттерджи и многие другие.

Основатели остаются в Америке до 1878 года. Годом раньше была опубликована первая крупная работа Е.П.Б. «Разоблаченная Изида», имевшая ошеломляющий успех.

С 1878 по 1884 годы Е.П.Б. и Олкотт живут и активно работают в Индии. Благодаря их мощному импульсу отделения Теософского общества появляются как «грибы после дождя» не только в Индии, но и в других странах Востока. В Индии они начинают издавать первый журнал «Теософ» и основывают знаменитую на весь мир штабквартиру в Адьяре, которая до сих пор остается центром международного Теософского общества.

Но именно в Индии началась ужасная, несправедливая травля Е.П.Б., имевшая невиданные последствия, от которых она так никогда и не оправилась. Клеветническую травлю начали христианские миссионеры, работавшие в этой стране, став зачинщиками самого страшного скандала, который получил резонанс во всем мире и на целое столетие оставил на его несчастной жертве – Е.П.Б. клеймо «мошенницы века». В 1884 году, уже смертельно больная, она навсегда покинула Индию и поселилась в Европе. Е.П.Б. останавливается во многих городах и странах: в Германии, Бельгии, Франции и, наконец, в Англии. Она на исходе сил и спешит многое сделать, многое еще успеть.

В 1887 году она поселяется в Лондоне, где учреждает новый журнал «Люцифер» и знаменитую «Ложу Блаватской», чтобы вытащить английских теософов из глубочайшего кризиса и спасти их от «тихого, бездействующего вымирания». В 1888 году из последних сил и одной только могучей волей она завершает и издает два тома своего эпохального труда «Тайная Доктрина» и до конца жизни пишет продолжение, пытается закончить третий том, но не успевает – смерть не дает.

В том же году она основывает знаменитую «Эзотерическую секцию», собрав вокруг себя лучших, самых щедрых и чистых учеников. На занятиях она не только передает им все свои самые сокровенные познания – «для будущих поколений, которые будут лучше, чем мы с вами», но отчаянно пытается восстановить и сохранить незапятнанными этику ученического пути, его обеты любви, сострадания и служения на благо людей. Это был ее последний ответ «корыстному и жадному западному менталитету, требующему сенсаций, экзотических познаний, чудес и сверхъестественных явлений, высасывающему все соки, постоянно берущему и ничего не отдающему взамен». В 1889 году выходят ее последние книги, настоящие жемчужины мудрости, – «Голос Безмолвия» и «Ключ к Теософии».

Храните единство

И вновь уроки судьбы. Иногда стоит задаваться вопросом, где и когда окончится твоя жизнь и когда ты сможешь спокойно сказать себе: «А теперь да, уже можно умереть». Известная истина, что конец жизни начинается с рождения, слабо утешает, потому что мало к чему обязывает – особенно если ты приближаешься к закату и прекрасно понимаешь, что и так уже многое упустил.

Но есть другое сокровенное учение, отнюдь не теоретическое: человек начинает умирать тогда, когда позволяет себе начать умирать. Человек умрет тогда, когда позволит себе умереть. Если для благого дела тебе еще нужно время, то сама Судьба перенесет назначенные для тебя сроки, отложит до тех пор, пока в состоянии будут сражаться и выдерживать твоя воля и твое сердце.

Человек может позволить себе умереть, если он успел попрощаться со всем, что ему дорого, и со всеми, кто ему дорог, но дело не в том, чтобы успеть сказать все, что должен, – все грустные, сентиментальные слова. И даже не в том, чтобы успеть сделать все, что нужно… Тебе нужно успеть всех и всё защитить, укрепить, и для этого отдать, передать, вытащить из себя все лучшее, все, что еще можешь (и больше, чем можешь), – чтобы в людях осталась частица твоей души и твоего сердца, чтобы тебе там, наверху, было спокойно…

Как легко можно все запятнать, все исказить и осквернить, всем злоупотребить, все разрушить, всех заставить сомневаться, заклеймить, ненавидеть, предать то дело, идею, людей, которых совсем недавно любил! Чем больше света, тем больше тьмы и чем ближе конец, тем больше на тебя обрушивается зависти, злобы, корысти, жестокости и глупости человеческой… И кажется, что у тебя остается мало времени и сил, что не успеешь всех защитить и укрепить, но делаешь все, что можешь, до последнего вздоха…

А когда тебя уже не будет в этом мире, люди вспомнят тебя с благодарностью в сердце…

В последние семь лет на Е.П.Б. обрушился настоящий ураган клеветы, травли, интриг, абсурдных обвинений во всех возможных грехах, мошенничестве и пороках. Ее предавали и переходили в лагерь злейших врагов самые близкие, те, кому она верила и кого любила всей душой. Теософы покидали общество толпами. Она страдала, переживала, но делала свое дело: ей надо было успеть защитить, укрепить, отдать все, что она могла, до последнего… и люди это помнили… «Я видела ее в присутствии злейшего ее врага, пришедшего к ней в минуту нужды, и видела, каким неземным светом сострадания осветилось лицо ее… Ее обвиняли в том, что ее сила идет от нечистого источника; в таком случае нечистый должен был сильно обеднеть, потому что служение ее плохо оплачивалось… Мне всегда казалось забавным, когда говорили о ее способности ошибаться в людях и доверять тем, кто впоследствии обманывал ее… Они не понимали, что она считала долгом давать каждому человеку возможность к исправлению и нисколько не интересовалась тем, что в случае неудачи она может оказаться в неудобном положении», – вспоминала Анни Безант.

Она чрезвычайно глубоко страдала, считая, что запятнала доброе имя своих Учителей, их учения, что навредила делу и самой теософской идее. А все из-за этих злосчастных парапсихологических феноменов и чудес, которые она столь щедро повсюду совершала, обладая неординарными способностями, но относясь к ним с пренебрежением и называя их «психологическими ловушками». Она искренне надеялась, что, увидев настоящие чудеса, люди начнут верить в глубокие учения, которые за ними стоят, и в Великих Учителей, которые эти учения передают. А когда желание стать учениками Учителей превратилось в массовую лихорадку и погоню за посвящениями, за приобретением оккультных способностей и мало кто помнил, что ученический путь – это служение, добродетели, обеты и кодекс чести, ее страданиям не было предела. Она искренне считала, что загубила дело по собственной глупости. А Учителя в то же время писали о ней: «Она всегда была верна нашему делу, ей пришлось много страдать, и ни я, ни мои Братья никогда ее не покинем и не оставим. Я уже говорил, что неблагодарность не относится к числу наших пороков» (Учитель К. Х., из «Писем Махатм»).

В последние годы тяжелобольная Е.П.Б. писала безостановочно; ее непреклонная воля заставляла тело служить ей. Она спешила закончить «Тайную Доктрину», труд, который, как говорили сами Учителя, содержит «суть Оккультной Истины. Еще долгие годы эта книга будет источником знания и информации для будущих учеников». За два года до завершения «Тайной Доктрины» Е.П.Б. впала в кому, и те, кто был рядом, не сомневались, что жить ей оставалось считанные часы. Каково же было изумление врачей и близких, когда рано утром она встретила их в своей комнате одетая и сидя в кресле. На удивленные вопросы она рассказала: «Да, Учитель был здесь. Он предложил мне на выбор или умереть и освободиться, если я того хочу, или жить еще и завершить Тайную Доктрину. Он сказал мне, как тяжелы будут мои страдания и какое трудное время предстоит мне в Англии (поскольку я должна буду туда поехать). Но когда я подумала о тех людях, которых я смогу еще кое-чему научить, и о Теософском обществе, которому я уже отдала кровь своего сердца, я решилась на эту жертву». Окончила она свою речь веселой просьбой о завтраке.

Успела Е.П.Б. проститься и с Россией-матушкой, по которой тихо и сильно тосковала в изгнании. Ее сестра Вера, гостившая у нее в Лондоне с дочерьми, описала последнюю встречу с Еленой Петровной незадолго до ее смерти: «То и дело обращалась она то к одной, то к другой из дочерей моих с заискивающею просьбой в голосе: – Ну, попой что-нибудь, душа!.. Ну хоть Ноченьку!.. Или Травушку… Что-нибудь наше родное спойте… Последний вечер перед отъездом нашим до полуночи дочери мои, как умели, тешили ее; пели ей Среди долины ровныя и Вниз по матушке по Волге, и русский гимн наш, и русские великопостные молитвы.

Она слушала с таким умилением, с такою радостью, будто знала, что больше русских песен не услышит».

Е.П.Б., «наша добрая, милая Старая Леди», как ее называли ученики, позволила себе скончаться тихим утром, 8 мая 1891 года… Она сидела в своем рабочем кресле, закрыла глаза, а тем, кто был рядом, казалось, что она просто уснула. Ей было 60 лет…

* * *

Кто Вы, госпожа Блаватская? В моем кабинете висит фотография Е.П.Б., и на меня устремлен ее пристальный, загадочный, пронизывающий взгляд. Я вдруг вспомнила слова ее русского племянника: «Она обладала такими красивыми, такими громаднейшими голубыми глазами, каких я никогда в жизни ни у кого не видел» – и, кажется, кое-что поняла. Ведь правда же – глаза зеркало Души… А у Елены Петровны Блаватской глаза живые, говорящие…

Мечта княгини Тенишевой

Марина Заболотская

Тенишеву я открыла для себя уже давно. Но в книгах о Серебряном веке встречаются лишь упоминания ее имени, не более того. И об Абрамцево знают все, а о Талашкино – лишь знатоки. И это вызывает недоумение: неужели мы настолько беспамятны, что «сбрасываем с корабля современности» столь значительные явления нашей культуры? Как бы то ни было, жизнь таких людей оставляет нам в наследство нечто, что сильнее времени и пространства, сильнее всех хитросплетений судьбы и самой смерти.

Поэтому наш рассказ – о судьбе Марии Клавдиевны Тенишевой и ее мечте.

Труднее всего определить одним словом, кем она была. Художник? Музыкант? Или ученый, археолог, историк? Меценат? Не годится ни одно из определений, сужающих масштаб личности.

Княгине М. К. Тенишевой выпало жить в сложный и во многом трагический период русской истории. Как будто рожденная не в свое время, она задумывала и осуществляла то, что часто превосходило понимание окружающих ее людей. Никогда не шла на поводу у моды, мнений, престижа, касалось ли это личной жизни, искусства или общественной деятельности.

Княгиня М. К. Тенишева

Хорошо чувствуя людей, не раз теряла друзей, терпела клевету и унижения. Была предприимчивой и энергичной женщиной, но люди часто пользовались ее расположением и относились как к «барыне» и «кошельку». Жизнь дала ей имя и состояние, но она никогда не умела копить и преумножать, легко расставаясь с деньгами ради любого ценного на ее взгляд предприятия, касалось ли это помощи людям искусства, образованию, рабочим на заводе мужа или крестьянам в имении Талашкино.

«Всю жизнь она не знала мертвенного покоя. Она хотела знать и творить и идти вперед». Преданность избранным в жизни идеалам, закону служения, жертвенность и созидание – вот главный урок, который она оставила.

О детстве ее известно мало. До сих пор даже не ясен год рождения – везде пишут просто «20 мая 1862– 64 гг.». Сама Мария Клавдиевна не любила вспоминать ни детства, ни юности, переполненных смятением, одиночеством, поиском опоры и смысла жизни. Маша была внебрачным ребенком, отца своего не знала, а от матери получала мало тепла и внимания. «Я была одинока, заброшена. Моя детская голова одна работала над всем, ища все разрешить, все осознать». Самые светлые минуты детства – сказки няни. А еще – общение с картинами, которые заполняли стены гостиной. «Когда в доме все затихало, я неслышно, на цыпочках пробиралась в гостиную, оставив туфли за дверью. Там мои друзья-картины… Этих хороших, умных людей называют художниками. Они, должно быть, лучше, добрее других людей, у них, наверное, сердце чище, душа благороднее?.. Насмотревшись, я убегала в свою комнату, лихорадочно хваталась за краски, – но мне никак не удавалось сделать так же хорошо, как этим „чудным“ людям художникам». Чуть позже – книги. Первая настольная книга – сочинение Фомы Кемпийского «О подражании Христу»: «Все нравственные уроки я нашла в этой книге.

Она внесла мне в душу примирение, утешила меня, поддержала…» В 1869 г. девочку отдали в гимназию. Училась неровно, русская история и естественные науки были любимыми предметами. Учительница пения предсказала девочке хороший голос.

Когда Марии исполнилось 16 лет, молодой юрист Р. Николаев сделал ей предложение.

Мысль о том, что замужество даст свободу, принесет перемены в жизни, подтолкнула ее на то, чтобы дать согласие. Ранний брак, рождение дочери… Разочарование наступило очень скоро. Николаев оказался человеком слабым, бесхарактерным, к тому же игроком. Наступила очередная полоса отчаяния и смятения. Но не в ее характере было смириться с долей несчастной супруги, разделив судьбу большинства женщин своего времени. Решение принято. Тайком прослушавшись у солиста Мариинского театра И. П. Прянишникова и получив рекомендацию ехать учиться в Париж в оперную студию Маркези, Мария в тот же день заявляет родственникам, что уезжает за границу. Никакие угрозы уже не могли ее остановить.

«Трудно описать, что я пережила, почувствовав себя свободной. Да, свободной… Задыхаясь от наплыва неудержимых чувств, я влюбилась во вселенную, влюбилась в жизнь, ухватилась за нее…» Музыка, уроки пения, театр, первые запоминающиеся знакомства: А. Г. Рубинштейн, М. Г. Савина, И. С. Тургенев… Сама Мария Клавдиевна обладала редкими вокальными данными, и Маркези особенно ею заинтересовалась. Годы спустя П. И. Чайковский будет восхищаться ее голосом, в музыкальный салон Тенишевых в Петербурге будут съезжаться известные люди, чтобы послушать пение Марии Клавдиевны, газеты будут писать о ее редких, но ярких выступлениях. Но еще в самом начале пути она определяет, что театр, сцена – это не ее судьба. «Пение? Это – забава, увлекательное занятие… Не этого хочет душа моя». Отклоняются предложения выступать в Барселоне, Мадриде, в итальянской опере. Но через всю жизнь пронесет Мария Клавдиевна трепетную любовь к музыке, чувствуя ее глубокое предназначение менять и воспитывать душу человека.

Однако не только музыкой живет Мария в Париже. Она начинает брать уроки изобразительного искусства у известного графика Ж. Г. Виктора, позже в Петербурге посещает классы барона Штиглица, проявляя яркие способности и на этом поприще. Начинает глубоко изучать историю искусств, часы проводит за книгами и в музеях.

Еще одна страсть, ярко проявившаяся в юности и сыгравшая важную роль в ее дальнейшей судьбе, – любовь к старине, тяга ко всему древнему, ко всему, что несет в себе чистые истоки проявления человеческого гения. «Современные выставки оставляли меня равнодушной, тянуло к старине. Я могла часами выстаивать у витрин античных предметов».

С жадностью и страстью она впитывает все, что волнует ум и сердце, тысяча возможностей открывается перед ее взором, но чаще всего она задается вопросом: для чего дана жизнь? в чем мое истинное предназначение? «Что надо?.. Я еще не знаю… Я считаю, что ничего еще в жизни не сделала». «Меня влечет куда-то… До боли хочется в чем-то проявить себя, посвятить себя всю какому-нибудь благородному человеческому делу». Кажется, с ранней юности «человечество» волнует ее больше, чем собственные проблемы, возможности и таланты. Эту сокровенную мысль «посвятить себя всю благородному делу» пронесет она через всю жизнь.

А пока – возвращение в Россию, безденежье, двусмысленное положение в обществе, давление бывшего мужа.

В критический момент жизни Марию Клавдиевну разыскивает ее лучшая подруга детства Екатерина Константиновна Святополк-Четвертинская. Четвертинская сыграет очень большую роль в жизни М. К. Тенишевой. Она останется с ней рядом до конца, сначала помогая выжить в тяжелый период жизни, потом разделив судьбу и дело. Тенишева напишет: «Дружба – это чувство положительнее всех остальных. Люди не прощают нам недостатки, дружба – всегда: она терпелива и снисходительна. Это редкое качество избранных натур. В минуту, когда я погибала в разладе с собой, теряя почву под ногами, встреча расположенного ко мне человека примирила с жизнью, была для меня равносильна возрождению»

Так Тенишева впервые попадает в Талашкино, тогда имение Святополк-Четвертинской в 18 км от Смоленска, еще не предполагая, какую роль сыграет это место в ее жизни. Очарованность русской природой, бескрайними просторами полей, пение по вечерам, разговоры о задушевном, грезы и мечты. Талашкино полюбилось всем сердцем, вернуло к жизни, принесло силы и обновление.

В 1887 г. Тенишева и Четвертинская решают открыть в Талашкино школу для крестьянских детишек. «Ходили по избам, уговаривали мужиков отдать детей в учение, объясняя, что учить их будут не только грамоте, но и сельскому хозяйству». Первая талашкинская школа просуществовала недолго. Подобное предприятие требовало много вложений, а главное, много душевных сил. Но Мария Клавдиевна начинает серьезно интересоваться вопросами педагогики. Наблюдая за тем, как в России поставлено образование, она с сожалением констатирует формальные и во многом губительные для ребенка устои современной школы. Про институт для девочек, куда ей пришлось отдать свою дочь, Тенишева напишет: «Образование они выносят оттуда весьма сомнительное, их тянут из класса в класс, доводят до выпуска, но познания их равны нулю, и это за малым исключением. В этом огромном стаде живых существ все нивелируется, и хорошее и дурное. Индивидуальность забита формой, походкой, манерой до такой степени, что у них даже одинаковые почерки, а что живет под этой корой – все равно».

Еще хуже обстояло дело в сельской школе. Здесь обычно помещики злоупотребляли трудом учеников и требовали непосильной работы от малых детей. К тому же сельских школ было мало, и крестьянский ребенок, как правило, был обречен на невежество и безграмотность.

Проблемы российской действительности все сильнее волнуют сердце Марии Клавдиевны. Неграмотность крестьян – вершина айсберга. Крестьяне – большая часть населения России – живут в темноте и убожестве. Само устройство русской деревни, способ ведения сельского хозяйства требовали коренных преобразований. «Их скот, лошади, обработка земли – одно отчаяние… Все вместе было что-то безнадежное. Соседство культурного имения мало влияло на них. На благоустроенное имение они смотрели как на господскую затею, к ним неприемлемую…» Так постепенно формируются основные направления будущей работы и усилий.

В это время жизнь сводит Марию Клавдиевну с князем Вячеславом Николаевичем Тенишевым, человеком неординарным, немало сделавшим для российской промышленности и науки. Князь занимается строительством российских железных дорог, в Петербурге вкладывает средства в строительство первого в России завода автомобилей, владеет многими предприятиями, имеет репутацию превосходного знатока коммерческого дела, за что прозван «Русским американцем». В 1900 г. министр финансов С. Ю. Витте назначает его комиссаром со стороны России на Всемирной выставке в Париже, в организации которой М. К. Тенишева примет активное участие. Помимо прочего, князь прекрасно разбирался в музыке, играл на виолончели, все свободное время посвящал науке и образованию.

Брак Марии Клавдиевны и Вячеслава Николаевича не был простым и безоблачным. Две сильные независимые натуры, во многом похожие и в то же время очень разные, с уже сложившимися принципами и взглядами на жизнь. Ей недостаточно было, чтобы ее любили только как женщину, она всегда хотела, чтобы в ней видели личность, считались с ее мнением и принципами.

Новое положение, возможность распоряжаться определенными средствами лишь усилили в Марии Клавдиевне жажду деятельности, желание послужить России, дух неутомимого искателя правды.

Поистине первым «полем брани», «боевым крещением» стал для нее Бежицк. Тенишев руководил здесь рельсопрокатным заводом, и на долгих четыре года семья перебралась в этот небольшой городок под Брянском.

Тенишева вспоминала: «Понемногу передо мной развернулась целая картина истинного положения рабочих на заводе. Я открыла, что кроме заевшихся матрон и упитанных равнодушных деятелей в нем жили еще люди маленькие, пришибленные, опаленные огнем литейных печей, оглушенные нескончаемыми ударами молота, по праву может быть озлобленные, огрубелые, но все же трогательные, заслуживающие хоть немного внимания и заботы об их нуждах. Ведь это тоже были люди. Кто же, как не они, дали этим деятелям, да и мне с мужем, благополучие?..»

М. К. Тенишева становится попечителем единственной в Бежицке школы, затем основывает еще несколько школ в городе и окрестных селах. Новой вдохновляющей идеей стало ремесленное училище для подростков. Сразу набралось много желающих. Тенишева наблюдала за чудесными процессами, происходившими с детьми, еще недавно слонявшимися по подворотням. «Передо мной стояли будущие люди, сознательно относящиеся к работе, с рвением, усердно взявшиеся за серьезное дело».

Все школы создавались и содержались на капиталы Тенишевых. Когда училище перестало вмещать всех желающих, в парке, прилегавшем к дому Тенишевых, было отстроено новое двухэтажное каменное здание; машины и станки выписывались из-за границы; электричество, водопровод – все по последнему слову техники.

Еще одно детище Тенишевой в Бежицке – ремесленная школа для девочек, где они обучались рукоделию, кройке и шитью. Большая часть детского населения города была охвачена обучением и полезными занятиями. Тенишева начинает борьбу за запрещение использования на заводе детского труда. Вскоре на работу перестали принимать мальчиков младше 17 лет. Учреждается благотворительное общество для оказания помощи сиротам и вдовам.