Рыцари и сеньоры (сборник)

Женщина запустила серебряным кубком в портрет барона. Кубок спружинил о матерчатую физиономию рыцаря-завоевателя и упал на кровать. Тут же что-то тихо звякнуло о каменный пол. Женщина встала и подошла поближе. На полу, под портретом, лежал большой ключ. Изольда подняла его…

«От сундука ключик, – сразу догадалась женщина. – За картиной мой благоверный его спрятал…»

Она открыла сундук. Сверху, на куче платьев, Изольда увидела большой лист, исписанный хорошо знакомым почерком барона.

«Думаешь, не люблю, да?.. Глупая ты!! – прочитала Изольда. – Если бы не любил, ключ от сундука с собой забрал. А еще бы пояс верности на тебя нацепил. Смешно, правда?.. Но я так решил, что когда тебе совсем плохо станет, значит, обязательно кубком мне в физиономию запустишь. Как тогда, помнишь, на свадьбе у герцога?.. Я же тебя знаю, солнышко мое! В общем, развлекайся, но не балуйся. Ключ – мой подарок тебе. Нечаянная радость, так сказать… Пококетничай немного, но не переусердствуй. Целую. Скоро буду дома. Твой благоверный».

Изольда подняла заплаканные глаза и светло, откровенно ласково посмотрела на портрет супруга. Красивое лицо барона украшал мужественный шрам от кубка.

«А так ему даже лучше!..» – улыбаясь сквозь слезы, подумала женщина.

Ветви виноградника, наконец, перестали подрагивать и на балкон выбрался толстяк с мандолиной в зубах. Он осторожно заглянул в зал…

В углу, на сундуке, сидела красивая женщина. Скромно потупившись, красавица разглядывала каминную кочергу.

Толстяк шагнул в комнату.

– Ножки твои… Как это?.. – неуверенно начал гость. – Стройные, короче говоря, ножки… – толстяк жадно сглотнул слюну и покосился на пышную постель. – Лучше не бывает!.. Я прилягу, а?

– Так сразу? – не поднимая головы и продолжая чему-то улыбаться, спросила Изольда.

– А чего тянуть-то?! – удивился толстяк.

Женщина встала. В воздухе тотчас мелькнула кочерга, но готовый ко всему кандидат в любовники быстро метнулся на балкон. Снова зашуршали ветки виноградника.

– Убью! – закричала Изольда, перегнувшись через перила. – Поймаю, обязательно убью!

– Подумаешь, Пенелопа, какая!.. – прорычал снизу толстяк. – Я завтра же войну объявлю и тебе и твоему дурачку-мужу. В плен возьму, вот тогда ты у меня не пококетничаешь!

– Только попробуй, болван!

Изольда не глядя, нашарила горшок с цветами и запустила его вниз. Там сразу же ойкнули…

Перед тем как лечь спать, Изольда крепко закрыла окно.

«А завтра, какое платье мне надеть, любимый? – думала она, ласково рассматривая лицо барона. – Голубенькое, наверное… Кстати, нужно кухарке сказать, чтобы тухлых яиц купила… И еще помидоров. Для этих… Для певцов. Будет чем их порадовать. Короче говоря, мы еще повеселимся с тобой, мой самый хороший!»

Изольда счастливо улыбнулась и уткнулась носом в подушку…

И на деревьях растут листочки…

Прежде чем постучаться в дубовые ворота замка викинг Хрюринг поправил шлем. На шлеме не хватало одного рога, и тяжелая железная шапочка то и дело съезжала на ухо викинга.

– Кому там по физиономии захотелось?! – грубо спросили изнутри.

– Открывайте, свои! – рявкнул Хрюринг.

– Мы, вообще-то, и своим дать можем… – огрызнулся голос.

Ворота заскрипели. Два рослых воина недоверчиво осмотрели гостя.

– Хозяин дома? – буркнул Хрюринг.

– После вчерашнего дрыхнуть изволят.

Упоминание о вчерашнем отозвалось в голове викинга-гостя сильной болью. Он чертыхнулся и зашагал в покои своего друга эрла Хельга.

Хельг сидел на смятой постели и пил рассол.

– Помогает? – недоверчиво спросил Хрюринг.

– Да как сказать… – хозяин замка поставил на стол кубок и посмотрел на гостя. – Кстати, рог тебе, где обломали, брат?

– Вчера, а где не помню, – Хрюринг вздохнул. – Мухоморы проклятые!

– Опохмелиться хочешь?

Эрл Хельг подвинул к гостю золотое блюдо с жареными мухоморами.

– Видеть их не могу! – взорвался Хрюринг. – Если бы не работа, в рот их не взял.

– Берсеркеры мы, понимаешь? – сочувственно возразил Хельг. – А без мухоморов какая может быть драка для нас, «бешенных»?

– Драка – ладно, драку понять можно. Но вот тут, – Хрюринг постучал себя по шлему, – каждый раз, ну, ни черта не остается. Пусто! Где был, с кем дрался, в конце концов, за что – полная… Как ее?..

– Амнезия, – подсказал Хельг.

– Во-во, а все из-за этих чертовых мухоморов!

Хозяин замка встал и подошел к окну. Скрипнули створки и в комнату хлынул свежий, пахнущий морем, воздух.

Хельг сладко потянулся:

– Хорошо-то как, а?!..

– Тьфу, на все! – быстро отозвался мрачный гость.

Хельг засмеялся.

– Ладно, брат, не горюй, – хозяин замка подошел к товарищу и дружески хлопнул его по плечу. – Так и быть, помогу я тебе.

– Чем?! Вот эту… Как ее?.. – Хрюринг ткнул себя пальцем в лоб. – Вот эту мне новую приделаешь?

– Человечка я тебе одного одолжу.

– Врача, что ли?.. Но я этих колдунов даже в плен не беру.

– Зачем врача? Получше кого-нибудь найдем, – Хельг хлопнул в ладоши. – Эй, вы, там!.. Живо ко мне Хлюпика!

Хрюринг удивленно заморгал глазами. Скрипнула дверь, в комнату робко вошел болезненно худой молодой человек. Хрюринг осмотрел незнакомца: больше всего могучему викингу не понравился сосредоточенный взгляд юноши и его большой, бледный нос.

– Дарю тебе на пару неделек, – сказал Хельг. – И главное запомни, мухоморов Хлюпику не давать.

– Э-э-э, а зачем… – начал было Хрюринг.

– Потом-потом! – перебил хозяин замка. – На работу нам пора.

Хельг подсел к столу, взял вилку и потянулся к мухоморам.

– Не хочу я!.. – сморщился гость.

– Тоже мне, берсеркер! – засмеялся Хельг, поднося ко рту гостя вилку с мухомором. – Ну, давай… За маму… Молодец! Теперь за папу…

Хрюринг закрыл глаза и лениво задвигал массивной челюстью.

«К черту все! – горько размышлял он про себя. – Видно у нас, викингов, доля такая… Хотя жалко, конечно».

…Хрюринг пришел в себя только через два дня. Он с трудом приоткрыл один глаз. Взгляд викинга упал на боевой шлем на ночном столике.

«И второй рог, значит, обломали…» – лениво пронеслось в его голове.

Рядом кто-то робко кашлянул.

– Ты кто?.. – с трудом ворочая языком, спросил викинг сидящего рядом с его кроватью бледнолицего юнца.

Юнец ничего не ответил и взял в руки лютню.

– Я расскажу вам о рыцаре страшном во гневе, силой меча сокрушившего многих… – немножко гнусавым, тягучим голосом запел юнец.

«Псих, что ли?!» – подумал викинг.

– О, благородный эрл Хрюринг!.. О солнцеликий воитель! – взвыл юнец на самой высокой ноте.

«Это никак про меня?!..» – удивился викинг. В его глазах появилось заинтересованное выражение.

– …Лез он на стену, мечом повергая на землю хрупких саксонцев и англов пугливых, – продолжал юнец. – И содрогнулись враги, видя бесстрашие эрла. Дама прекрасная молча смотрела на это взглядом своим, выражая любовь и томленье страсти…

«Здорово! – улыбнулся Хрюринг и тут же спохватился. – А что за дама-то?!»

Эпический рассказ длинноносого юнца о недавнем сражении занял около часа. Викинг прослезился от умиления и с удивлением отметил про себя, что привычная головная боль рассеивается как легкий туман.

– Слышь, друг, – слегка краснея, спросил он умолкшего, наконец, юнца. – А что все-таки за дама на меня из башни глаза пяли… То есть смотрела?

Юнец вытащил из кармана куртки записную книжку.

– Замок Ла Рош, пятая башня справа, – прочитал он. – Матильда, дочь эрла Матинброка.

Хрюринг быстро встал и подошел к зеркалу.

«Ну, и видок у меня, однако!..» – неприятно удивился он, рассматривая в туманном стекле покрытую синяками физиономию.

– Эй, вы там!.. – рявкнул Хрюринг. – Мыться, стричься, одеваться!

Через пару часов аккуратно причесанный и выбритый Хрюринг был готов нанести визит соседу Матинброку.

«Может быть, пару мухоморчиков скушать для храбрости? А то ведь этикеты там разные, поклоны… Запутаться можно! – нерешительно подумал он, снова рассматривая в зеркале свое посвежевшее лицо. – Впрочем, ну их!..»

– Ты кто по профессии? – не оглядываясь, спросил викинг юнца.

– Поэт…

«И на рынок надо зайти, – решил Хрюринг. – Прикупить себе еще парочку поэтов… Забавная эта штука – стихоплеты, понимаешь!»

За мной, ребята!..

Только чума за окошком может сделать рыцарский пир по настоящему грустным. Барон фон Борг вздохнул и задернул штору окна.

Вернувшись к столу, он кисло спросил:

– Может, за дам сердца выпьем, ребята?..

– Да, ну их!.. – нехотя отозвался кто-то из рыцарей за круглым столом. – И вообще, этот печальный образ рыцаря-меланхолика уже в печенках сидит.

Герцог фон Шнапс лениво откусил ухо молочного поросеночка, лениво пожевал и только потом взглянул на хозяина стола.

– А про чуму тебе кто сказал? – спросил он.

– Жена, – фон Борг вздохнул. – Сегодня утром сказала.

Рыцари невольно поежились. Их пир продолжался уже три дня, и новость о чуме была похожа на похмелье.

– Я вот помню, мне мой дед про чуму рассказывал, – тихо начал фон Шнапс, отодвинув в сторону блюдо с поросятиной. – Вышел как-то раз утром один рыцарь на крылечко своего замка. Смотрит рыцарь, вокруг птички поют, цветочки растут и солнышко светит. Потянулся рыцарь и говорит: «Хорошо-то как, Господи!..» А потом вдруг на землю – плюх на землю… И Богу душу отдал. Вот тебе и чума!

– Да уж, ребята, – согласился толстый фон Драпс. – Чума пострашнее любой драки с неверными будет.

– Кстати, о неверных, – оживился фон Борг. – Помню, штурмовали мы как-то раз замок в Палестине…

Живописный рассказ воинственного барона занял больше пяти минут. Особенно тщательно и виртуозно он описывал те удары, которые получил по забралу, взбираясь на стены замка.

Разговор стал более веселым.

– А я вот помню… – начал фон Шнапс.

– Это что!.. – перебил его толстяк фон Драпс. – Мне под Иерусалимом оба рога на шлеме отшибли. Ей-богу!..

– Да что там Палестина, ребята! – закричал молодой рыжий рыцарь. – А какая драка на Чудском озере драка была!.. Даже лед не выдержал.

– А давайте выпьем за неверных, братва? – неожиданно предложил фон Борг.

Галдеж мгновенно стих. Все удивлено посмотрели на хозяина замка.

– А что?.. – вдруг тихо спросил герцог Шнапс. – Если разобраться, то неверные не такие уж плохие ребята.

– Правильно! – согласился рыжий рыцарь.

– И вообще, мы к ним сами пристаем, – поддержал товарищей Драпс. – Мы же с вами кто?.. Да оккупанты самые настоящие. Будь я на месте неверных, я бы тоже захватчикам все рога поотшибал.

Рыцари подняли тяжелые кубки.

– За братьев-неверных! – рявкнул фон Шнапс. – И к черту чуму!

Рыцари дружно выпили и снова принялись вспоминать прежние схватки. Придремавшие было слуги теперь еле успевали приносить из подвала вино.

– …Помню, идем мы, значит, по Чудскому озеру, – вспоминал рыжий рыцарь. – Вдруг на нас ка-а-ак набросятся мужики с кольями! Кол, ребята, эта такая дубинка длиной метра четыре. Когда меня первый раз ей по башке стукнули, я чуть забрало не потерял…

– …А вот я помню, как-то раз в пустыне от нашего отряда отбился. Жара, просто ужас какая!.. Смотрю, еврей с кувшином идет. Я хриплю: «Воды!..» Еврей мне говорит: «Купи!»

– …Я, когда из проруби первый раз вынырнул, мне опять ка-а-ак дадут по башке этой чертовой дубинкой!..

– …Так я, ребята, этому еврею не только латы, а даже подштанники продал. Ну и цены у них в пустыне на воду!

За окошком громко заскрипели подъемные ворота. Разговор оборвался и все дружно посмотрели на хозяина застолья. Фон Борг быстро встал и направился к выходу: даже самый гостеприимный хозяин не решился бы впустить в свой замок путника, зная, что за стенами дома свирепствует чума.

Возле ворот фон Борг нос к носу столкнулся со своей симпатичной женой Матильдой. Женщина только что вылезла из бронированной кареты и, улыбаясь, весело болтала с придворными дамами.

– Ты, где это была?! – удивился фон Борг.

– К маме в гости ездила, – неохотно пояснила женщина.

– Так ведь, это самое… Чума же там! – воскликнул барон, кивая на ворота.

Молодая женщина слегка покраснела.

– Нет никакой чумы, милый, – тихо сказала она.

– Как это нет?!

– Я тебе наврала, – Матильда покраснела еще больше. – Просто мне надоели твои ежедневные отлучки. Сколько можно драться, дорогой?!

Барон заморгал глазами и попятился в сторону зала.

– Опять, да?! – громко закричала женщина.