Рыцарь снов Мохнатая магия

Но поддержит ли Оситес поддельного Каскара в его желании вернуться назад, в реальность, которой он принадлежит? И даже если шаман отнесётся к нему дружественно, хватит ли у него влияния, чтобы заставить партию императрицы пойти на этот шаг?

Текла разместилась в так называемой Жёлтой башне. Рамсей через Кьярта легко узнал, где она расположена относительно его комнаты. Ведь он в конце концов единственный родственник Теклы. И как таковой, имеет все основания искать сё. Возможно, она поможет ему решить несколько головоломок. Не помешает увидеться с ней.

Рамсей решительно застегнул капюшон, осмотрел себя в зеркало, чтобы убедиться, что черты лица Каскара не видны. Ему показалось, что он производит весьма мрачное впечатление в своём красном костюме, в капюшоне и маске, скрывающей большую часть лица. В голове мелькнула картина — средневековый палач, одетый точно, как он, ждёт жертву.

Но одновременно Рамсей был убеждён, что даже враждебно настроенная бабушка Каскара не узнает его в этом облике, и потому всё-таки осмелился выйти. Несмотря на мрачную внешность, по обычаям этого мира он не был вооружён и потому не опасен. Общепринятый короткий меч не отягощал его пояс, стягивавший куртку.

Под маской Рамсей чуть улыбнулся. Каждому миру свои умения. Он внимательно слушал рассказы Юрка, когда ветеран описывал своё участие в кампаниях против разбойников в горах. Было очевидно, что ни в Уладе, ни в Олироуне карате никому не известно. Рамсей размял мышцы рук. По крайней мере у него есть своё тайное оружие. Он уже знал по своим опытам, проведённым в одиночестве в охотничьем доме, что знакомые приёмы перешли и в его новое тело. Он пока двигался чуть медленнее, чуть слабее обычного. Но и это пройдёт с тренировками.

Он вышел в коридор и целеустремлённо двинулся по нему. Но высматривал не только стражников, которые могут преградить ему путь, но и стенные панели. Почти все покрывали сложные рисунки из арабесок, но никакого намёка на птиц. Повернув в другой коридор, который, как он знал, ведёт прямо к Жёлтой башне, Рамсей заметил, что панели на стенах сменились неглубокими нишами, в каждой из которых стояла небольшая статуя какого-нибудь чудовища. Все животные разные и все выглядят фантастически. Рамсею показалось, что материалом для изваяний, как и для статуэток в его комнате, послужили полудрагоценные камни, кварц и, может быть, яшма, но он так мало понимал в этих предметах, что не мог быть уверен.

Коридор обрывался не дверью, но аркой, покрытой позолотой по гладкой красновато-коричневой поверхности. Арка выводила на лестницу. Только здесь ему встретился первый стражник. Но Рамсей не останавливался, не замедлял хода, шёл, как человек, знающий, куда идёт, и не ожидающий встретить преграду.

Миновав часового и поднимаясь по лестнице, Рамсей облегчённо выдохнул. Стражник приветствовал его поднятой рукой; Рамсей после недолгого колебания ответил движением пальцев; Юрк научил его этому толкарнскому приветствию, которым обмениваются представители разных классов.

Но следовало сдержать торопливость. В этих коридорах он казался самому себе обнажённым и уязвимым. Нужно преодолеть это чувство, если он хочет найти панель с потайной дверью. К тому же теперь ему больше всего хотелось увидеть Теклу.

Перед её дверью стоял навытяжку второй стражник. Рамсей понадеялся, что это почётный караул, а не преграда на пути родственника из-за моря. И его надежда подтвердилась, потому что стражник приветствовал его и сам постучал в дверь.

Открыла дверь Гришильда. Увидев Рамсея, она тоже приветствовала его и отстранилась, пропуская внутрь. Но лицо её приняло странное выражение; Рамсей не понял его, но решил, что лучше проявлять осторожность.

Перед тем самым длинным диваном, на котором Рамсей получил свой первый урок языка, стояла Текла. Лицом к ней — Бертал; великолепие его наряда казалось кричащим по сравнению со спокойной элегантностью Теклы и вкусом, который проявлялся во всей обстановке комнаты.

— А, родич! — улыбнулась Текла. Рамсей, наверное, был единственным человеком в Ломе, кого бы она сейчас пожелала видеть. — Какая удача, ты как раз вовремя, Арлут. Принц Бертал, это мой кровный родственник из Толкарна, глава Дома Ольятта. Арлут, это принц Бертал.

Юрк хорошо вышколил Рамсея. Ни один глава дома Толкарна не сочтёт имперского принца, пусть и самого наследника престола, выше себя — только равным. И Рамсей ответил приветствием, чуть более заметным, чем стражнику. Он точно исполнил предписания Юрка.

Бертал нахмурился. Текла, несмотря на серьезное выражение лица, смеющимися глазами наблюдала за ними. Рамсей решил, что она забавляется реакцией принца на подобную небрежную фамильярность. Бертал с таким редко встречался.

— Приветствуем тебя, глава Дома, — голос Бертала прозвучал холодно. Рамсей заметил, что он уже пользуется императорским «мы», хотя отнюдь не провозглашён императором. — Это действительно большая удача, что ты прибыл в столь подходящий момент и сможешь послужить родственником-свидетелем при обручении леди герцогини Теклы.

— Долг родича стоять рядом с невестой в таком деле, — осторожно ответил Рамсей, стараясь не выдать себя акцентом или неумелым произношением слов.

— Именно так, — Бертал откровенно изучал его. — Леди сказала, что ты недавно из Толкарна.

— Да, — Рамсей пытался отвечать как можно короче.

— Тебе повезло, глава Дома, что ты нашёл корабль. Мало кто пускается в наши дни в западные моря.

Рамсей понял, что тот проверяет его.

— Мало. Но кое-кто всё же плавает за морской костью и золотом. Когда речь идёт о прибыли, купцы смелеют. Чем меньше кораблей, тем выше цены на рынках Олироуна.

— Это точно, — вмешалась Текла. — За такой груз у нас теперь много платят. Будь в Толкарне поспокойней, торговля между нашими странами, выгодная для обоих, оживилась бы. Может быть, и там когда-нибудь появится человек с мудростью и духом твоего благородного деда, и междоусобицы прекратятся. Но, Бертал, я благодарна тебе за столь приятный визит… — герцогиня взмахом руки указала на зелёную вазу с большим букетом речных лилий, которые издавали сладкий аромат. — Передай её царственному великолепию мои уверения, что я горда честью посетить её в четвёртом часу дня.

Она настолько явно выпроваживала его, что Бертал не мог оставаться, не проявляя грубости. Но, выходя, он бросил на Рамсея взгляд, который свидетельствовал, что принцу не хочется оставлять здесь чужеземца. Текла подождала, пока за принцем не закроется дверь. Из соседней комнаты сразу выскользнула Гришильда, подошла к двери и прижалась к ней ухом.

Рамсей не стал тратить времени.

— Хорошо ли ты знаешь этот дворец, леди? — спросил он.

— Не так хорошо, как в Иртише, но в общем он мне знаком. Когда я была маленькой, мама часто привозила меня сюда. Старая императрица — её двоюродная бабушка. А что?

— Не вспомнишь ли ты коридор, выложенный панелями с золотыми гербами императорского дома?

— Да, такой коридор ведёт в частные покои императрицы. Таких панелей десять, по пять с каждой стороны. А что ты ищешь?

— Место, где скрывается Мелколф. Я вспомнил этот путь по одному из снов, которыми меня заманили сюда.

Девушка прикусила костяшки пальцев, не отрывая от него взгляда. Но словно его не видела, а думала о чём-то своём.

— Хорошо, ты найдёшь это место. Что ты сделаешь, если Мелколф откажется использовать свою машину для твоего возвращения?

Рамсей пожал плечами.

— Откуда мне знать? Но, может, я кое-что узнаю, если доберусь туда. Леди, как ты думаешь, поддержит меня Оситес?

— Не знаю. Это зависит от политики Просвещённых относительно будущего Улада. Я знаю, что в моей стране пророчица Эдайс предсказала: твоё присутствие вызовет перемены. Если эти перемены противоречат планам Оситеса, он может поддержать тебя.

— А может он повлиять на Мелколфа?

— Если захочет. Истинный Просвещённый может использовать свой мозг как оружие, чтобы получить нужные результаты. Однако они редко поступают так. Причина должна быть очень важной. Не знаю, что означает твоё присутствие для Оситеса. И предупреждаю тебя: без поддержки Оситеса лучше не ищи Мелколфа.

Рамсей упрямо покачал головой.

— Я не собираюсь просто сидеть и ждать, — заявил он.

— Только бы найти лабораторию. Я сам попробую договориться с Мелколфом. Это тайна, следовательно, он уязвим…

— Ты тоже, — быстро добавила Текла. — Неудобные люди, которые слишком много знают, могут исчезнуть. И часто исчезают. Конечно, не думаю, чтобы он стал действовать до моей помолвки. Они не решатся открыто расправиться с моим признанным родственником, чьё присутствие делает всю церемонию законной. Да, возможно, твоя смелость оправдана. Сейчас самое подходящее время для того, чтобы узнать, что можно сделать. Чем больше ты узнаешь, тем убедительнее сможешь воздействовать на Оситеса.

Казалось, она сама убеждала себя от первоначальных возражений перейти к неохотному согласию.

— Я дам тебе повод пойти туда. Гришильда, принеси мне шкатулку с дарами для её царственного великолепия.

— По обычаю, — продолжила Текла, обращаясь к Рамсею, — обручающаяся подносит дары старейшей родственнице в Доме. Так как ею является её царственное великолепие, я отправлю тебя с подарком. Неси открыто, и согласно обычаю тебя пропустят. Теперь возвращайся к своей комнате, минуй её и на развилке сверни в правый коридор. Иди прямо. Коридор проходит через весь дворец и идёт в помещения у Красной башни, где проживает её царственное великолепие. Там ты найдёшь то, что ищешь.

Текла протянула ему серебряную шкатулку, которую принесла Гришильда, и отмахнулась от благодарности американца. Но проводила его до выхода из комнаты и, прежде чем он вышел, положила ладонь ему на руку.

— Будь осторожен, родич Арлут, — негромко проговорила она. — Ты идёшь меж врагами, которых почти ничего не удерживает, и путь твой труден.

— Я знаю это. И спасибо тебе, леди, за добрые пожелания…

— Может, ты и доживёшь, чтобы поблагодарить меня. Подожди, пока не окажешься в безопасности, тогда и благодари. Только тогда твои слова будут иметь смысл.

И голос Теклы свидетельствовал, что она вовсе не уверена, что дождётся этого.

Рамсей легко нашёл дорогу. Шкатулку он, как и было приказано, открыто нёс в руках. И очень скоро с бьющимся сердцем оказался в коротком коридоре с панелями, который так хорошо помнил по своему сну. Он быстро прошёл по коридору и передал шкатулку фрейлине, которая ответила на его стук в дверь покоев императрицы. Она не пригласила его войти, и юноша, довольный, что избежал внимания той, кого опасался больше других, заторопился назад к панелям. Судя по сну, нужная ему панель — третья с этого конца коридора и левая, если смотреть со стороны покоев императрицы. Он остановился перед панелью, огляделся, как во сне Оситес. Вроде бы никого не было видно. Рамсей некоторое время прислушивался, но уловил только звуки своего быстрого дыхания.

Он поднял руку и большим пальцем нажал на конец крыла, как это делал шаман. Долго ему казалось, что он ошибся или что путь закрыт. Затем с лёгким скрипом — в ушах Рамсея он прозвучал пушечным залпом — панель разошлась посредине.

Рамсей быстро нырнул в образовавшийся проход, прежде чем дверь снова захлопнулась.

Глава 7

Он оказался на небольшой платформе над рядом ступеней, но не в темноте. Через равные промежутки в стенах горели синим светом матовые квадраты. Такого света он нигде в этом дворце не видел. При этом свете руки самого Рамсея приобрели неприятный вид, тёмная кожа словно сморщилась и постарела.

Он долго не шевелился, стараясь расслышать, не нужно ли чего-либо опасаться, спускаясь по лестнице. Потому что он видел перед собой только десять ступенек, ведущих к площадке чуть ниже, но совсем ничего за ними.

И не только тишина окружила Рамсея. Его охватило ощущение, что он уходит из мира живых в чудом сохранившийся мир древности. Он вздрогнул — не от холода, но потому что здесь сами стены излучали чуждость, враждебность всему тому, что составляет его сущность. Да, даже в новом мире всё окружение было чужое, но по-человечески понятное. Здесь же он почувствовал себя так, словно вторгся в среду, в которой нет места человеку.

Рамсей попытался справиться со своей тревогой. Само его появление в Уладе означает отказ от логики. Нельзя поддаваться воображению, это просто приведёт к суевериям. Он осторожно, по одной ступеньке за раз, начал спускаться, в то же время думая, что может привести в действие какую-то сигнализацию, которую сам не слышит. Однако приходилось рисковать.

Так он добрался до площадки, заглянул за поворот направо и увидел основание лестницы. Внизу было светлее. И свет лился не синий, как от квадратов на стенах, а от обычных светящихся шаров.

И определённо никого не было видно. Кто или что может здесь скрываться, юноша не рисковал даже предположить; пока же не доносилось ни звука.

Спускаясь, он разминал руки и думал: если на него нападут, ответят ли мышцы Каскара на импульсы разума Рамсея достаточно быстро, чтобы помочь ему. Если бы только у него было больше времени, чтобы до конца подчинить себе новое тело!

У конца лестницы он заглянул через открытую дверь в комнату, где по-прежнему стояла полная тишина. Ни следа обитателей… Первый же взгляд подсказал ему, что это лаборатория из его снов. Скользнув внутрь, Рамсей прижался спиной к стене, глядя на середину помещения, пытаясь не пропустить признаков нападения и в то же время разглядывая машины.

Даже в своё время и в своём мире он мало разбирался в технике. Как можно судить, сам ли Мелколф это сконструировал или получил в наследство от более развитой цивилизации из прошлого? Но каким-то образом над всем оборудованием здесь витал дух древности. Больше всего его внимание привлекал огромный металлический куб, в который во сне Мелколф вставлял ящик со стержнем. Быстро посмотрев направо и налево, Рамсей убедился, что он в помещении один. Выпрямившись из полусогнутой защитной стойки у стены, он подошёл поближе к блестящему металлу.

Оказалось достаточно легко найти щель вверху, куда Мелколф вставлял свой инструмент. Стержень из жёсткой проволоки по-прежнему торчал в гнезде.

Рамсей положил на него руку, но потом отдёрнул. Нет, он должен больше узнать, прежде чем попытаться что-то сделать. Юноша обошёл куб. Верхняя грань на уровне его плеча, длина одной стороны — около шести футов. На той стороне, которая сейчас была обращена к нему, находилось только одно отверстие — щель, куда вставляется «искатель» или «селектор», как про себя назвал прибор Рамсей.

Следующая сторона была совершенно гладкая. Но когда он дошёл до стороны, противоположной искателю, то увидел рад шкал, а под ними рычажки, на которые удобно ложится палец. Две шкалы, в дальнем конце, освещались изнутри, как будто доказывая, что аппарат в рабочем состоянии. Рамсей подумал, что произойдёт, если он вдруг нажмёт на все рычажки. Но он не дурак, чтобы сделать это.

Ну, хорошо. Насколько можно судить по всей собранной им информации, именно это устройство перенесло личность и воспоминания некоего Рамсея Кимбла в подходившее для него тело принца Каскара. Но ведь машина не должна была это сделать — во всяком случае, Мелколф не на это рассчитывал.

Предположим, учёный из Улада работал с машиной, которую он только что нашёл. Построена она была совершенно другим народом. Для чего потребовалась эта машина своим создателям? У Рамсея появилось ужасное подозрение. А что если эта машина предназначалась для медицинских целей? Если она переносила сознание из умирающего тела, в другое, молодое и здоровое. Но сейчас не имело смысла рассуждать о том, что может машина; он должен был сосредоточиться на том, что она сделала с ним как с недобровольной жертвой.

Он нашел машину и удостоверился, что именно она послужила средством для обмена. Но это ничего хорошего ему на даст, если только он не научится управлять ею (а в этом он очень сомневался) или не заставит Мелколфа пустить процесс в обратном порядке.

Спёртый воздух лаборатории, странные неприятные запахи заставили Рамсея закашляться. Он повозился с пуговицей своего капюшона, снял его, снял и маску и потряс головой, наслаждаясь ощущением свободы. И продолжил обходить куб, обнаружив, что четвёртая сторона такая же гладкая, как вторая.

Интересно, управляет ли искатель его положением в этом мире? Предположим, он извлечёт его. Что тогда произойдёт?

— Стой на месте!

Рука Рамсея, протянутая было к искателю, застыла в воздухе. Он не слышал чьего-либо приближения, но проявил преступную небрежность. Загадка машины заставила его позабыть обо всём остальном. И он не сомневался, что тот, кто отдал ему приказ откуда-то позади, вооружён.

— Рабальт, возьми его!

Воздух змеёй прочертила верёвка, упала на вытянутую руку Рамсея и затянулась болезненной петлёй. В ту же секунду последовал рывок за другой её конец, и Рамсей едва не упал на спину. Но успел повернуться и сохранить равновесие.

Человек, державший другой конец верёвки, был одет в костюм стражника. За ним стоял Мелколф. В руке учёный сжимал стеклянную трубку, заканчивавшуюся раструбом, пальцы Мелколфа обхватывали это расширение. То, что это оружие, и мощное, не вызывало у Рамсея никаких сомнений.

Охранник быстро перехватил верёвку за середину и бросил второй конец в Рамсея. Верёвка, словно живое существо, обладающее инстинктом или разумом, точно опустилась на левое запястье Рамсея и обхватила так же прочно, как и правое.

До сих пор стражник больше следил за точностью броска, чем за пленником. Но теперь он посмотрел прямо в лицо Рамсею, и глаза его широко распахнулись.

— Принц! — воскликнул он.

— Нет! — возмущённо выпалил Мелколф. — Это иллюзия, созданная Очаллом, чтобы мы так подумали. Теперь он бессилен. Можешь идти, Рабальт. Я справлюсь с ним. Но сообщи побыстрее милорду советнику Урсвику и принцу-наследнику, кого мы обнаружили здесь. Это дело чрезвычайной важности.

Он протянул руку, и стражник с видимой неохотой передал ему верёвку. Всё это время Мелколф не отводил от Рамсея своё оружие. Не глядя на пленника, Рабальт торопливо взбежал по лестнице. Он явно спешил выполнить приказ, или ему лаборатория казалась страшным местом. Мелколф ждал. Очевидно, хотел остаться без свидетелей. И только когда стражник исчез, он заговорил.

— Ты поступил мудро, не сопротивляясь, — он сделал лёгкое движение стеклянной трубкой, чтобы Рамсей обратил на неё внимание. — Это убивает человека быстрее лезвия или пули. Наше оружие по сравнению с оружием тех, кто жил до нас, кажется таким же нелепым, как камни и деревянные копья. Каскар мёртв. Он не восстанет снова из могилы.

Рамсей обрёл способность говорить.

— Ты можешь добиться этого другим путём. Отправь меня назад!

Мелколф слегка улыбнулся.

— Дело вот в чём. Я бы сделал это, если бы мог. Но я не могу.

Рамсей кивнул в сторону машины.

— Она работает только в одну сторону? Ты не можешь повернуть обратно?

— О, это-то сделать легко. Но дело в том, что Каскар мёртв и похоронен. Разве ты не понимаешь, глупый варвар? Каскар был в твоём теле, когда оно погибло, и теперь то тело погребено.

Рамсей растерянно смотрел на него. Почему такая простая мысль не пришла ему в голову? Глупость собственного примитивного плана возвращения лишила его дара речи. Но американец собрал всю свою силу воли и постарался не дать понять этому человеку, что поражён до глубины души.

— Если Каскар был в моём теле, то где был я? Произошло какое-то несовпадение во времени. Я пришёл в себя в гробу Каскара…

— Да, это нас удивило. Где ты находился в течение двух дней между тем временем, когда наш неуважаемый принц умер от неожиданного сердечного приступа, и твоим появлением в его теле? Интересная проблема. Но сейчас она не имеет особого значения. Главное заключается в том, что Каскар благополучно мёртв — в обоих мирах, и мы постараемся, чтобы так и оно оставалось. Никакого воскрешения к радости Очалла не будет, уверяю тебя. И твоё глупое возращение в Лом ничего тебе не даст, кроме…

— Кроме моего убийства? — Рамсей каким-то образом находил слова, сохранял наружное спокойствие. Сейчас сила была на стороне Мелколфа: Рамсей не сомневался, что его с лёгкостью убьют здесь, и никто об этом никогда не узнает. А тело его просто пропадёт, чтобы не причинить неприятности убийцам.

— Убийство? Невозможно убить мертвеца, — Мелколф рассмеялся. — Будь у тебя хоть одна извилина в голове, ты, убежав, держался бы отсюда подальше. Твоё бегство организовала герцогиня, верно? Ну, она будет молчать, зная, что дело идёт о судьбе Олироуна. Ты же просто исчезнешь. В этом, — он кивнул на маску, которую снят Рамсей, — кто-нибудь выйдет отсюда и на первом попавшемся корабле вернётся домой, в Толкарн. Ты очень упростил нашу задачу.

— Нет, это не так!

На лестнице стоял другой человек, длинная чёрно-белая мантия закрывала всё его тело. Мелколф бросил быстрый взгляд через плечо.

— Как ты… — начал было учёный, но тут же прикусил губу. Слова вырвались у него от удивления, и он тут же пожалел, что произнёс их.

— Как я узнал, Мелколф? Я шёл к её царственному великолепию и встретил по пути твоего посыльного. Пришлось немного поубеждать его, и он рассказал о происшедшем здесь. И дело совсем не так просто, Мелколф.

— Как это? — вызывающе спросил тот.

— Мы должны узнать больше. Почему тело Каскара привлекло этого человека? Происходило то же самое в твоих первых обменах?

— Нет…