Час на убийство

– Фэй? – отозвался Карвер, удивленно поднимая брови. – Боже милостивый, конечно нет! – потом он понял свою бестактность и смущенно кашлянул. – Дело в том… Я не совсем это имел в виду, Давид, но… – здесь Герберт осекся и в поисках поддержки посмотрел на жену.

– Он хотел сказать, – с улыбкой продолжила за него Лоррейн, – что твоя жена последнее время не была здесь желанным гостем. Очевидно ей это тоже понятно, потому что она уже давно здесь не появлялась.

– Но к тебе это не имеет ни малейшего отношения, – желая расставить все по своим местам, сказал Карвер. – А разве вы не вместе вернулись из Таверны?

– Да, это так, – отозвался Уоллес. – Мы уехали вскоре после вас, но мы немного… – тут он запнулся, подбирая нужное слово, – повздорили, и я подумал, что мне будет лучше немного подышать свежим воздухом. Она весь вечер анкачивалась спиртным…

– Мне так и показалось, – сказал Карвер.

– Да она в двух шагах перед собой ничего не видела, – заметила Лоррейн скороговоркой.

– Ну, не стоит так говорить, дорогая, – запротестовал Карвер. – Все было не так плохо, ты же знаешь.

– Достаточно плохо, чтобы вынудить нас уйти раньше, чем мы собирались, – Лоррейн снова посмотрела Уоллесу в лицо. – Так что же все-таки случилось?

Дейв на мгновение задумался, размышляя насколько близко ему следует придерживаться истины, и в то же время ему снова напомнили о женском высокомерии, ведь ни домашний халатик, ни наскоро пришпиленные волосы никак не повлияли на царственное выражение её лица. Она ждала его ответа, и в её темных глазах появилось слегка завуалированное любопытство. Уоллес мог предполагать, что, несмотря на взаимную неприязнь между ними, любое соперничество с Фэй должно было закончиться в её пользу.

– Я вернулся в Таверну пропустить стаканчик, – ответил он.

– Чтобы успокоиться? – с непогрешимым видом поинтересовалась Лоррейн.

– Что-то вроде того, – подтвердил Уоллес. – Выпил бренди с содовой, побыл наедине со своими мыслями, а Сэм Ли Фонг – вы его знаете? – угостил меня ещё одним, и я уехал домой. В доме горел свет, но когда я заглянул в спальню её там не оказалось, а в постель она даже не ложилась.

– Возможно она снова отправилась погулять, – с плохо скрываемой иронией сказала Лоррейн. – Или кто-нибудь заехал за ней. По-моему, это было бы в порядке вещей, не так ли Давид?

Карвер с легкой укоризной посмотрел на жену и разглядил указательным пальцем небольшие седеющие усики.

– Если тебя это беспокоит, – заметил он, – я с удовольствием помогу тебе, мы можем вдвоем прочесать весь пляж.

– Нет, нет, – возразил Уоллес. – Возможно Лоррейн и права… Я лучше вернусь домой и завалюсь на боковую. Она уже не в первый раз так задерживается. Извините, что побеспокоил вас.

Карвер встал со стула.

– Ты не передумал по поводу рюмочки перед сном?

И снова Уоллес игнорировал его предложение. Он заметил, что на сегодня с него хватит, пожелал им спокойной ночи и вернулся на террасу.

По дороге домой Уоллес тщательно проанализировал все, что он сообщил Карверам, и остался доволен произведенным на них впечатлением. Второй пункт его плана был благополучно завершен, а когда Дейв стал обдумывать свои дальнейшие действия, то машинально отметил, что прибавил шагу. Все ещё погруженный в свои мысли он почти подошел к своему бунгало, как увидел нечто такое, что заставило его застыть на месте. Уоллес весь сжался, от мрачных и безнадежных предчувствий внутри у него все похолодело.

Первое, что он увидел, была машина, точнее говоря, это был просто отблеск ночного света или же падавшего из окон его дома, который отразился от её полированного металла. Когда Дейв снова обрел способность двигаться, то сделал пару шагов и оказался у живой изгороди. Силуэт машины стал теперь отчетливее, и он отметил, что она припаркована почти на том же месте, как и та, которую ему случилось увидеть по возвращении из Таверны. Это не была та же самая машина, эта вроде бы казалась посветлее, но все это моло ему помогло, так как он так и не смог определить владельца автомашины.

В те первые несколько мгновений, когда Уоллес замер на месте и, казалось, потерял способность двигаться, он никак не мог отделаться от предчувствия, что его несчастья только начинаются. И только затем ему стало понятно, что чем скорее он зайдет в дом и узнает в чем дело, тем будет лучше, ведь только тогда он сможет оценить сложившуюся ситуацию и начать действовать. Краем глаза Уоллес заметил какое-то движение в гостиной, но, как только он обратил на это внимание, все затихло и после ещё нескольких шагов по тропинке, ведущей с пляжа, на пороге его дома появился силуэт позднего визитера и ему стало понятно, что это была женщина. Свет пробивался из-за её спины и было невозможно различить черты её лица. Можно было только понять, что это была крепко сбитая женщина с рыжеватым, как ему показалось, отблеском в волосах. Она уже вышла из дома и вглядывалась в темноту. Выбора у него не оставалось, и он продолжил свой путь.

– Это ты, Давид? – раздался голос с веранды.

6

Голос показался Дейву Уоллесу знакомым. Ему уже приходилось слышать этот голос и раньше, но он пока не мог определить его принадлежность, помимо этого трудно было определить его принадлежность, помимо этого трудно было определить сколько времени она там находилась и это само по себе служило поводом для беспокойства.

– Конечно я. – он попытался рассмеяться, но смех получился отрывистым, и показался ему неубедительным. – А кто бы это ещё мог быть?

Уоллес неторопливо поднялся по ступенькам, и когда оказался рядом с нею, она повернулась, и свет выхватил из темноты часть её лица. Теперь ему стало известно кто это, и он постарался найти причину, по которой она могла оказаться в этих краях.

Ее звали Ширли Годдард, и она работала агентом по рекламе в отеле «Бретань». Ей едва перевалило за тридцать, но она так и не вышла замуж, хотя была крепкой, хорошо сложенной женщиной с большой грудью и полными бедрами. На ней было незамысловатое, но отлично скроенное светлое платье, а пока он проводил её в комнату, то успел рассмотреть пышные каштановые волосы, подчеркивавшие молочную белизну кожи и её умные глаза почти зеленого цвета.

– Привет, Ширли, – сказал Дейв. – Какой сюрприз. Заходи. Присаживайся.

Она позволила ему усадить себя в один из этих плетеных стульев, и тут он заметил на её лице загадочную усмешку.

– Ты имел в виду, какого черта тебя занесло сюда так поздно, Ширли.

Уоллес снова попытался рассмеяться, и на этот раз его старания завершились успехом, но несмотря на это ему стоило огромных усилий скрывать свои страхи и подозрения, к тому же он постарался удержаться от поспешных вопросов, хотя они так и вертелись у него на языке. Когда же Дейв наконец удостоверился, что ей ничего не известно о случившемся, то постарался сохранить шутливый тон и продолжить игру.

– Ну, хорошо. Так что же тебя сюда привело?

– Предположим, я скажу, что проезжала мимо и решила разделить компанию, выпить перед сном рюмочку.

– Ах-ах.

– Звучит неубедительно? – кисло спросила она.

– На это купиться невозможно.

– А почему бы и нет?

– Ты с Нейлом Бенедиктом как-то заезжала сюда пропустить по рюмочке ещё до того, как появилась Фэй. С тех самых пор я тебя здесь больше не видел… Давно ты здесь?

– Только что. Ну может быть пару минут. А где ты был?

– Ходил к Карверам. Думал, что Фэй задержалась у них.

– Так её нет дома?

– Нет.

Она наклонила голову и недоверчиво посмотрела на него своими зелеными глазами.

– А ты всегда ищешь её у Карверов, когда она отсутствует дома?

Дейв понял, что имеет в виду Ширли, но решил придерживаться своей версии развития событий.

– Сегодня все было по-другому.

Он наблюдал, как она открыла сумочку и достала сигарету. Уоллес дал ей прикурить, а затем повторил ту же историю, что уже рассказал Карверам. Она слушала его не перебивая.

– У вас была ссора, и ты постарался уйти, чтобы не избить её, я правильно поняла? – наконец спросила Ширли.

– Меня пригласили поужинать. Тогда мне это показалось неплохой идеей и…

Неоконченная фраза повисла в воздухе, в то время как она встала и направилась в дальнюю часть комнаты. Ее поведение удивило его, а затем, когда она направилась в зал, удивление быстро перешло в панику. Чувство вины, до этого момента прятавшееся где-то в глубине, моментально оказалось на поверхности, и Дейв вскочил на ноги, уверенный, что Ширли направилась осмотреть спальню Фэй.

– Куда ты собираешься? – довольно резко потребовал он ответа, почти не владея собой.

Она сразу же остановилась и повернулась к нему. В её глазах застыл немой вопрос.

– В туалет. А в чем собственно дело, гостям это не разрешается?

– Да нет, – быстро пробормотал Уоллес, стараясь скрыть свое облегчение и смущение. – Я не был уверен… Я хотел сказать, что не был уверен, знаешь ли ты, куда идешь? Мне показалось, что может быть тебе захотелось выпить.

– Конечно, – откровенно сказала она. – Один бокал на дорогу. Желательно скотч, если имеется.

На кухне он налил два бокала и уже возвращался в гостиную, когда, все ещё поправляя прическу, Ширли вышла из ванной, но тут она сделала такое, что у него перехватило дыхание.

– А ты уверен, что Фэй нет дома? – сказала она сухим, прозаичным тоном. – Может она легла спать. Где её спальня?

Тем временем Ширли открыла дверь его спальни.

– Нет, нет. Я смотрел, – вне себя от страха заговорил он.

Это было все, что он успел сказать, а когда Ширли остановилась у спальни Фэй и взялась за ручку двери, у него все оцепенело внутри. Он попытался протестовать, но только беззвучно пошевелил губами, чувствуя, как холодный страх сковал его. Ему осталось только беспомощно наблюдать, как она приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Минуты через три, или по-крайней мере так ему показалось, она закрыла дверь.

– Ты прав, – приветливо сказала Ширли, в то время как уоллес мысленно благодарил Бога за то, что, уходя, выключил свет в спальне. – К тому же, – тут она подошла к нему, чтобы взять бокал с виски, – может быть это так же хорошо… Что случилось?

– Случилось? – испуганно повторил он.

– Ты потеешь как турист во время экскурсии.

– А-а, – с облегчением выдавил Уоллес. – Здесь немного жарковато.

– Но не настолько же? – она приложилась к бокалу и тут же выложила ему заранее приготовленный вопрос. – Как долго вы были женаты?

– Почти три года.

– Я имею в виду по-настоящему.

– Может быть с год.

– Ты когда-нибудь бил ее?

– Однажды дал пощечину.

– Не могу понять как ты только выносил это, – заметила она. – Возможно это одна из самых хладнокровных, хищных и глупых сучек, которых мне только доводилось встречать. Если у меня и есть к ней предубеждение, то на это есть достаточные причины. Я не могу понять, как такой отличный парень мог терпеть её. Почему ты не разведешься с ней?

– Предполагалось, что она оформит развод ещё до того, как появится здесь.

Ширли снова отхлебнула из бокала и начала что-то говорить про Фэй, но на этот раз Уоллес не слушал. Все его мысли крутились вокруг безжизненного тела, которое он недавно обнаружил в спальне, и теперь совершенно не имеет никакого значения, что скажут или подумают о женщине, которая была его женой. Он снова почувствовал тошноту и попытался отвлечься от своих мыслей, пытаясь вспомнить, что ему известно про Ширли Годдард, но как оказалось, знал он не так уж и много.

Родом она была из Канады, он считал, что из Торонто, пару лет назад она сошла с корабля, чтобы оказаться в Порт-оф-Спейне, да так и осталась здесь. Ему рассказывали, что Ширли была помолвлена с одним местным жителем, который год назад погиб в автокатастрофе. До него доходили слухи, что её часто видели с Нейлом Бенедиктом, но по собственному опыту ему был известен довольно широкий круг её знакомых и друзей, она умела поддержать компанию, могла выпить с кем угодно, но при желании всегда умела сохранить дистанцию. Тут Уоллес заметил, что Ширли перестала болтать и смотрит на него, и тогда он спросил:

– Ты в самом деле приехала сюда на корабле, сошла на берег и поселилась здесь?

– Не совсем, – ответила она с улыбкой. – Я работала помощником руководителя круиза на старой «Аргентине». Основное неудобство было в том, что, ему казалось, раз мне приходилось на него работать, то значит и спать с ним тоже была обязана. Мне уже казалось, что вряд ли мне удасться дотянуть до Буэнос-Айреса, а тем более вернуться обратно, но я случайно познакомилась с местным бизнесменом, который возвращался домой из Нью-Йорка. Он симпатизировал мне и как-то заметил, что если мне когданибудь захочется пожить в этих местах, то вероятно ему удасться подыскать мне работу. Я решила поймать его на слове.

Она внимательно осмотрела бокал, который держала в своей руке и продолжила свой рассказ.

– Какое-то время я работала секретаршей, а когда появилась работа в «Бретани», она показалась мне интересной и я решила попробовать. Так оно и оказалось, ну, в смысле интересной работы. Семьи у меня нет, если не считать сестру в Торонто, а каждый раз, когда я вспоминаю про канадскую зиму, то у меня появляется ещё один повод, чтобы не возвращаться назад.

Она заколебалась, в её глазах появилось отсутствующее выражение, словно она рассматривала что-то далеко за пределами этой комнаты.

– Случилось так, что я влюбилась в своего благодетеля, – продолжила Ширли потускневшим голосом. – Ты не был с ним знаком, так что имя не имеет никакого значения, в апреле прошлого года в него врезался переполненный грузовик с сахарным тростником. Он умер не приходя в сознание, – тут она посмотрела на него, и Дейв отметил, что выражение её глаз изменилось. – Ты раньше спрашивал меня, почему я заехало сегодня вечером. Так я могу сказать тебе. Может быть это из-за того, что здесь нет Фэй.

Уоллес, все ещё не понимая, что она имела в виду, хотел забоать у неё пустой бокал, но она отрицательно покачала головой, накрыла его ладонью и снова отклонилась от темы их разговора.

– Я часто думаю, почему мужчины приучены считать женщин слабым полом. Бог знает, их достаточно вводили в искушение, но им вдолбили в голову, что это не крикет, который иногда может отплатить ударом по носу. За исключением случаев с некоторыми женами, у которых мужья распускают руки по любому поводу, мужчины обычно соблюдают правила игры. Но у меня нет угрызений совести по этому поводу. Нигде не говорится, что одна женщина не может задать трепку другой, и полагаю, именно это у меня было на уме, когда я появилась здесь.

Уоллес просто посмотрел на нее, Ширли ненадолго замолкла и снова продолжила:

– Я считаю Нейла Бенедикта своей личной собственностью уже довольно давно. Я люблю этого парня, и мне кажется, что он испытывает такие же чувства в отношении меня. Нейл уже был однажды женат – его бывшая жена находится где-то в Англии – он позволил себе немного расслабиться, и я не виню его за это. Какое-то время назад мы немного повздорили, я заупрямилась и уехала на неделю на Тобаго. Чтобы отплатить мне, он слегка приударил за Фэй. Но мы обсудили этот вопрос и у нас все наладилось, как тут я узнаю, что сегодня после полудня они были вместе и заходили в бар. Я не могу понять, зачем ему это было нужно, и чем больше об этом думаю, тем сильнее теряю голову, – она наклонилась к нему, её глаза были широко открыты. – Обещай, что не расскажешь об это Бенедикту?

– Ну, хорошо.

– Теперь мне уже лучше, и полагаю, это была глупая идея, но я была вне себя от ревности, чтобы понять это, но что мне на самом деле хотелось сделать, так это прийти сюда и дать ей понять, что если я ещё раз увижу её с Нейлом, то сверну ей её глупую голову. А именно это я имела в виду или, по крайней мере, мне так казалось, – она выпрямилась. – Можешь передать мои слова Фэй, – решительно добавила Ширли.

– Хочешь сказать, что я – сумасшедшая, а? – с извиняющейся успешкой сказала она. – Ну спасибо за виски, дорогуша, – Ширли протянула руку, чтобы похлопать его по щеке, теперь её улыбка выглядела вполне естественно и, можно даже было сказать, красиво. – Не забудь о нашем уговоре, Нейлу – ни слова, хорошо?

Уоллес заверил её, что все будет нормально, и проводил её на улицу. Держа её под руку он спустился по ступенькам веранды и усадил в машину. Она включила фары, запустила двигатель и выглянула из открытого окна.

– Постарайся избавиться от нее, Дейв. Она не представляет из себя ничено хорошего, а ты слишком приятный парень. Эта симпатичная американка, которая живет со своим дядей по другую сторону острова, подходит тебе гораздо больше. Я бы ни за что не упустила её. Если Фэй не даст тебе развода, постарайся добиться его сам. Ты сможешь раскопать массу полезных и нужных фактов, если составишь себе труд немного покопаться в её жизни.

Ширли дала газ раньше, чем Уоллес смог что-либо ответить. Он просто стоял и смотрел, как подпрыгивают огоньки задних подфарников, пока машина двигалась по дорожке к выезду на шоссе. Его охватило чувство безнадежности и отчаяния, ему снова напомнили, что их с Энн секрет, ни для кого больше секретом не является. Ему и в голову не приходило, откуда Ширли могла узнать про Энн, его просто поставили перед фактом, и теперь он быстро вернулся в дом и стал выключать свет в комнатах.

Короткий взгляд на часы сказал ему, что скоро будет одиннадцать, а ему ещё нужно проехать миль сорок, правда в такое время дороги почти пустынны, и ему потребуется на это меньше часа. В конце концов время теперь не играло определяющей роли. Единственное, что имело для него значение, так это возможность сообщить правду раньше, чем появится полиция и сделает подобную исповедь невозможной.

7

Дейв Уоллес с облегчением отметил, что его догадка по поводу транспорта подтвердилась. И когда по Райстон-роуд он двигался в сторону делового центра Порт-офСпейн, дневной сутолоки и суеты как не бывало, а большинство светофоров было просто выключено. На дальнем конце Королевской пристани виднелись мачты судов у причалов, а проезжая мимо туристического бюро он обратил внимание на носовую часть круизного лайнера, этот расцвеченный огнями исполин ярко выделялся на фоне ночного неба.

Однажды на Истерн Мейн-роуд он ещё прибавил газа, и стрелка спидометра поползла вверх. Батария и Сан-Хуан остались позади, а навстречу ему изредка попадались одиночные легковушки и грузовики. Местность стала равнинной, в этой части острова царило земледелие, в основном здесь располагались фермы по выращиванию овощей, где работали выходцы из Ост-Индии, которые в отличие от негров предпочитали работать на земле. То тут, то там фары выхватывали из темноты незамысловатые домики, стоящие у дороги, однообразные, голые дворики с высокими бамбуковыми шестами, на которых висели разноцветные треугольники молитвенных флагов, этот религиозный обычай был занесен сюда ещё первыми эмигрантами и передавался от поколения к поколению.

Уоллес старался выжимать, где это было возможно, до пятидесяти пяти миль в час, вдоль дороги начали время от времени попадаться цветущие деревья пауои. За окном промелькнуло несколько деревень: Тунапуна, Такаригуа, Аруока. Когда он проезжал через Ариму, полицейский констебль в черной униформе, ехавший на велосипеде, спешился и наверное дал сигнал остановиться, но Уоллес не обратил на него никакого внимания и даже не подумас сбавить скорость. После этого он проехал ещё несколько городков, а когда миновал Сангре Гранде, то был уже в десяти милях от цели. Наконец через несколько минут показались воды Атлантики, Дейв сбросил скорость и нашел знакомую дорожку.

У коттеджа, который снял на зиму Сидней Джослин, не было гаража, так что Уоллес припарковался у хозяйского Воксхолла, стоявшего в самом конце дорожки ведущей к дому, выключил свет и заглушил мотор, но когда вышел из машины, ему пришлось пробираться наощупь из-за того, что его глаза не сразу привыкли к темноте. Обходя машину, он несколько раз споткнулся и, когда положил руку на капот автомашины, то почувствовал тепло ещё не остывшего радиатора. Этот факт говорил о том, что ей кто-то ещё недавно пользовался, а значит в доме ещё не ложились спать.

Обходя выкрашенный белой краской коттедж, он мог заметить слева от себя смутные очертания мыса, который образовывал северную оконечность залива, а справа от него береговая линия вытянулась прямо на юг, и можно было различить белую пену бурунов, набегавших на берег, чтобы исчезнуть на чистом песке пляжа.

Дейв стоял перед входом и мог заметить приглушенный свет в гостиной. Он постучал в дверь и ему открыл Сидней Джослин. В одной руке у него был фонарик, очевидно он уже собирался лечь спать, потому что на нем была нижняя рубашка и широкие спортивные брюки. Его вытянутое, худощавое лицо выглядело удивленным, а глаза за стеклами старомодных в металлической оправе очков всматривались в неясные тени на веранде.

– Давид? – изумленно произнес он.