Помоги проекту - поделись книгой:
— Выехал бы пораньше…
— Времени не было. Я еще и работать должен… — директор Национальной Тайной службы налил себе виски — у нас проблемы.
— Когда было по-другому? — философски заметил Пачеко.
— На сей раз, они касаются нас. Нас, лично. Помнишь ту маленькую сделку, связанную с операцией Небесное равновесие?
— Забыл — спокойно ответил Пачеко — и тебе советую.
— Черт возьми, хватит играть в игры! — взорвался Склодовски — кажется, этот ублюдок вышел из-под контроля. И начал играть в свою игру.
— Реши этот вопрос. В конце концов, куратором этого агента был ты. Кто ведет агента, тот и отвечает за него, верно?
Глаза Склодовски сузились.
— Да, ты прав. Куратором от ЦРУ этого агента был я. Но главным от Министерства безопасности Родины на том корабле был ты! И ты завербовал этого урода, наладил с ним контакт. И деньги — мы тоже всегда делили пополам. Так что если хочешь соскочить — не выйдет!
Ти Джей шутливо поднял руки.
— Сдаюсь. Какой ты подозрительный, однако. Чуть что, сразу начинаешь бросаться. Твоя должность плохо на тебя влияет. Профессиональное выгорание.
— Я просто знаю, что ты думаешь. Случись чего, этого ублюдка можно и сдать, свалить все на него. Но мы оба — по уши в дерьме. Черномазый ублюдок попал в наши руки в девятом, а в пятнадцатом — он уже на свободе и захватывает в заложницы гражданку США. Это все дурно пахнет и мы слишком близко от этого, чтобы надеяться не провонять.
— Я никогда так не думал — сказал министр безопасности Родины со всей искренностью, какая только возможна в Вашингтоне — и никогда не уклонялся от своей доли ответственности.
— Надо что-то делать — нервно сказал Склодовски — возможно, стоит направить в регион группу Морских львов[37].
Пачеко отрицательно покачал головой.
— Нет. Не выйдет. Пока там нефть, мы должны ублажать этих ублюдков и гладить их только по шерсти. Сделаем вот что. Это попало в общий доступ?
Таким термином — называлось попадание информации в руки журналистов. Как только в руки этих пронырливых ублюдков — борзописцев попадало нечто подобное — начинался скандал и кресла начинали шататься даже под политическими тяжеловесами. Удивительно — как порой мало надо, чтобы журналисты затравили кого-нибудь до смерти. Политической, естественно.
— Нет. По крайней мере, два часа назад — еще нет.
— Тогда я наложу запрет на оглашение. Мы переговорим с этим подонком и узнаем, что взбрело в его тупую черномазую башку. Заодно закажи своим — политический анализ по стране и по группировке… Боко Харам… правильно произношу? В любом случае — надо начинать подбирать преемника для нашего Черного Принца. Пока он окончательно не охамел.
— Может появиться еще одна проблема…
— Черт возьми, у тебя одни проблемы!
— Я не сам их придумываю! Один из морских пехотинцев, который участвовал в той операции, Небесное равновесие. В заложниках — его дочь… проклятая миссионерка, мать ее. Он знает слишком много и умеет складывать два и два. Он не вышел из-под контроля, но может выйти в любой момент. И заговорить.
— И что он скажет? Что он видел?
— Достаточно видел. Он видел, что происходило на корабле, и мог что-то слышать. Он видел, как этого черномазого ублюдка взяли живым и доставили на корабль.
Пачеко задумался…
— Расскажи-ка мне все об этой ситуации…
Склодовски начал рассказывать. Пачеко слушал, закрыв глаза…
— Великолепно… — сказал он, как только Склодовски закончил рассказ.
— Да? А по-моему как раз дерьмово.
— Нет, это великолепно. Можно было бы фильм снять. Просто великолепный сценарий. Отец… дочь попадает в руки врага отца. Как ты думаешь, Халли Берри подошла бы на роль дочери? Нет… она слишком стара.
— А как ты думаешь, два присутствующих в этом номере идиота подошли бы на главные роли в фильме «Коррумпированные сотрудники разведслужб дают показания Большому Жюри», а?
— Не психуй — сухо отрезал Пачеко.
Наступило молчание.
— Ладно, извини. Что только нашло на этого черномазого урода…
— Что нашло? А что нашло на тех ублюдков в Пакистане, которым мы помогали в восьмидесятые против Советов — а в две тысячи первом они устроили одиннадцатое сентября, а? Просто они решили, что они — крутые сами по себе и помощь Аллаха — вполне может заменить нашу помощь. Если день за днем ты встаешь раком и долбишь какую-то ерунду по пять раз в день в одно и то же время — то рано или поздно начнешь в это верить…
И снова — молчание.
— Это надо использовать. Этот… морской пехотинец. Он сейчас на вольных хлебах?
— Да. Какие то тренинги для частных лиц.
— Профессионал? Держит себя в хорошей форме?
— Исходя из того, что я узнал — это один из лучших снайперов в стране.
— Вот и отлично… Надо дать им зеленый свет.
— В смысле?
— В прямом, Господи Боже… — раздраженно сказал Пачеко — я так думаю, этот придурок стучит копытами и рвется в бой? Отлично! Мы закрываем глаза на то, что он собирает небольшую группу и едет туда. Мы даже немного поможем ему… скажем, объясним, что если он в такое то время выйдет на связь на такой то частоте и сумеет подобрать посадочную площадку — то его заберет вертолет морской авиации и доставит на американский военный корабль. Поможем разведданными, картинкой со спутника, спутниковой связью, все по-взрослому, в общем. Мы закроем глаза за тренировки, на провоз оружия… на все, в общем. Подбери человека, который смог бы все это разумно и непротиворечиво объяснить нашему папаше. Мол, мы сами не имеем права вмешаться, но так уж и быть, по старой памяти, если он…
— Но ты же только что сказал, что вмешиваться нельзя…
— О, Господи… Вмешиваться нельзя нам. Если ты пошлешь туда Морских львов — это попадет на страницы прессы. Если они провернут все чисто — тогда нас осыплют лепестками роз, но обозленные черномазые начнут нападать на буровые вышки и про контроль над ситуацией можно будет забыть. А если они облажаются — то это тоже может попасть в газеты и нам придется отвечать. И если это не попадет в газеты — нам тоже придется отвечать. А тут — просто разъяренный отец взял винтовку, и отправился вершить правосудие по своему усмотрению. Мы тут — ни с какого бока, если он облажается — мы просто от него откажемся.
— А как же американский спасательный вертолет?
Пачеко укоризненно покачал головой.
— Все поляки такие тупые или только ты? А кто сказал, что этот вертолет, нахрен, будет? И если Черный Принц узнает о предстоящем рейде мстителей — он тоже оценит нашу дружескую помощь по достоинству, как ты думаешь?
Индийский океан
Ударный авианосец «Dwight D. Eisenhower»
Картинки из прошлого
14 сентября 2009 года
Оперативный офицер ЦРУ Питер Склодовски — сейчас он занимал должность начальника сектора «Северная Африка» в антитеррористическом управлении, но уже к Новому году ему обещали повышение — стуча ботинками по стальному настиле палубных переборок и рифленым ступенькам лестниц вышел на главную палубу огромного авианосца как Иона — из чрева кита. Блаженно вдохнул ночной, все еще пахнущий горелым керосином воздух…
В темноте, дальше, у носовых лифтов в темноте — рдел огонек сигареты. Склодовски присматривался какое-то время, потом пошел вперед. Один к трем, что там стоял тот человек, который ему и был нужен. Он был настоящей совой — вставал не раньше десяти, но мог вести ночные допросы до пяти часов утра…
Ставка сыграла. Это был он…
— Ну? — спросил он, не оборачиваясь и жадно смоля сигарету.
Склодовски плюнул на палубу. Это было святотатство, но никто не видел.
— Бесполезно. Это настоящий фанатик, упертый. Он не будет сотрудничать.
— Вот как?
Что-то в голосе собеседника — не понравилось Склодовски.
— Именно так! Мы можешь вырвать ему один ноготь за другим, но он только будет зыркать нам в лицо своими каменными глазами! А если ему в руки попадет пистолет — то через несколько секунд будет полная комната трупов. Его не сломать. Надо просто его ликвидировать и все. Пустая трата времени…
— Хорошо… — сказал человек у самого края стального обрыва и бросил сигарету в воду. Багряная точка покатилась вниз как звезда по ночному небу и навсегда канула в холодной пучине.
— И чего в этом хорошего?
— Он нам еще пригодится.
Склодовски, имевший за последние двадцать четыре часа только два часа для сна взорвался.
— Черт, ты что не слышал, что я тебе сказал? Он неуправляем. Совсем неуправляем, никак, ни при каких обстоятельствах. Если мы отпустим его, будут еще трупы и больше ничего!
Еще несколько месяцев назад — Склодовски в жизни не подумал бы так разговаривать с этим человеком так, как он разговаривал с ним сейчас. Потому что тогда — он был одним из приближенных вице-президента Чейни, тайного властителя Америки. Он был одним из тех парней, которые не лезут под телекамеры, но при этом выполняют основной объем работы. Но пришла новая администрация — и этого человека вышибли из Совета национальной безопасности, отобрали пропуск в Белый Дом и в приличном обществе он был теперь персоной нон-грата. Ему удалось зацепиться за аппарат Министерства безопасности Родины, но непонятно насколько это было серьезно. Поговаривали, что он чем то насолил демократам и они ему как коту — подвесили к хвосту консервную банку. Следующая остановка — преподаватель права в каком-нибудь захолустном университете или общественный помощник у одного из крайне правых конгрессменов или сенаторов.
— Именно поэтому мы его и отпустим.
— Что? — растерянно сказал Склодовски.
— А ты еще не понял, что? — человек резко развернулся — не дошло? Этот парень — один из тех, кто дает нам работу, мать твою!
— Ты что несешь?
— Правду! Правду, друг мой. Ты помнишь, как разгромили ЦРУ в девяностые. Придурки решили, что им не нужна национальная безопасность. Мирный дивиденд, мать твою! И до чего мы так доэкономились? Я знал лично парня, который видел еще Вьетнам и заваливал управление меморандумами с предложением разобраться с Бен Ладеном еще в Судане[38]. А потом — б…ди на слушаньях заявляли, что они ни хрена не знали, пока Северная башня почему то не начала рушиться в облаках пыли! Я видел умнейших ребят, которые поработав стажерами, уходили на Уолл стрит, потому что им не находилось места, Ты что, хочешь чтобы эта чернозадая образина все повторила? Нет, сэр, я этого не позволю!
— Ты… чего…
— Существует угроза. Мы должны ее контролировать. Но мы должны понимать и то, что наличие угрозы дает нам работу. Этот парень фанатичен и искренен? Прекрасно! Его-то как раз легче всего сломать, чем займусь я. После чего — мы его выпустим.
— Но…
— Заткнись. Пошли…
Они снова вышли на палубу, когда на востоке уже занимался рассвет, а матросы из числа особо проштрафившихся — начали первый, утренний осмотр палубы, готовясь к очередному дню полетов…
— Вот и все! — бывший исполнительный офицер Совета национальной безопасности Ти-Джей Пачеко прищурился, глядя на разгорающуюся на востоке зарю, на кроваво-красную рану как от удара мечом, рассекшую небо и океан. Потом зевнул…
— Я не знал, что ты так хорошо знаешь арабский…
— Я много чего знаю, дружище…
— Но что ты ему сказал? — сам «борец с терроризмом» Склодовский не знал никаких языков, на которых обычно говорят террористы. Так и ехал на польском и русском.
— Какая разница? Главное — у тебя тут. Заводи агентурное дело и получай поощрения по службе. Думаю, это парень далеко пойдет в своей Нигерии.
Склодовски с сомнением посмотрел на папку, которую он зажимал подмышкой. Там лежало собственноручно написанное террористом заявление о желании сотрудничать с американской разведслужбой. Отсняли они и кассету… по сегодняшним меркам это значило, что вербующий офицер качественно сделал свою работу. Вот только — Склодовски было что-то не по себе, не верил он, что этот отмороженный фанатик реально будет сотрудничать.
— Что-то я сильно сомневаюсь, что как только мы выпустим подонка из рук — эта папка пополнится хоть одним агентурным сообщением.
Пачеко неприятно хмыкнул.
— А голова тебе на что? Напиши сам… помоги агенту, хе-хе…
И глядя на обалделого Склодовски — хлопнул его по плечу и рассмеялся.
Проверявшие палубу матросы — со скрытым любопытством смотрели на двоих веселящихся мужчин в гражданских костюмах.
Вербовка потенциально очень ценного агента сыграла Склодовскому безусловно в плюс, когда принимали решение о его повышении. В Вашингтоне не особо интересовали всякие домыслы об опасности, фанатичности, несгибаемости агента, потенциальной вероятности того, что он подставился под вербовку специально и тому подобный бред. Заявление есть? Есть. Кассета есть? Есть. Количество агентов, которых удалось завербовать американцам непосредственно в структурах Аль-Каиды — не вскрыть почтовый ящик, перехватить телефонный разговор и спрогнозировать поведение, а именно завербовать — исчислялось единицами. Поэтому — за перспективного агента схватились руками и зубами и чем больше людей пытались примазаться к этому делу как к потенциальному локомотиву в карьере — тем больше было людей, кровно заинтересованных в том, что этого агента продолжали считать надежным. Как раз в это время — такой вот «надежный агент» подорвался на передовом посту Чэпмен в провинции Нангархар и убил семерых оперативников ЦРУ. На стратегически важном направлении — образовалась дыра и на нее бросили тех, кто был в это время на слуху — в том числе Склодовского. На какое-то время — завербованного на авианосце исламиста со странным именем Какаа он потерял из виду.
Но до того, как он отправился в Афганистан — нужные люди передали ему десять тысяч долларов США. Наличными и без каких-либо расписок. Просто передали и все. И он — взял их.
Деньги были от Ти-Джея Пачеко. Который в свою очередь получил их нелегально через цепочку посредников — если бы кто-то взялся за труд ее размотать, то пришел бы в конечном итоге к инвестиционному фонду, созданному на паях домом Саудов и семьей Бушей. Но на таком уровне — никто не копал.
Северная Нигерия. Сокото
Неконтролируемая правительством территория
30 июля 2015 года
Ганнери — сержант морской пехоты США Грегори Бунт как всегда плавно нажал на спусковой крючок. А затем — еще, раз за разом. Три выстрела — гарантированный резерв снайпера. На мгновение смазавшееся в прицеле изображение приобрело четкость — и он увидел, как ракетчик с РПГ-7 и мешком с ракетами за плечами — валится на землю с пулей в животе. Смотреть на результаты второго и третьего выстрела — было некогда…
Еще минус три…
В следующее мгновение — раскатисто загремели Калашниковы, десятки пуль прорезали воздух во всех направлениях. Но его это уже не волновало — скользнув назад и закинув винтовку за спину — чтобы не мешала и не нагружала руки — он побежал по следам своей маленькой группы…
Еще минус три. Но они — продолжают идти. Они все равно продолжают идти.
Сержант бежал внешне неспешным, размашистым бегом, все подмечая по сторонам. Могло быть все что угодно — просевший участок голой, свободной от растительности земли, означавшей наличие мины. Блеск проволочки в траве — растяжка. Просто — нора муравьеда. Змея — а здесь подавляющее большинство ядовиты. Но он ко всему к этому был готов.
Где-то далеко позади взорвалась граната, раздался новый взрыв ярости, выраженной в автоматном огне. Боевики нарвались на гранату под небольшим валуном — кроме осколков гранаты их хлестнет еще и осколками валуна. Двое, трое… может быть, четверо. Но они все равно не остановятся, они опытные и терпеливые воины и рано или поздно загонят их насмерть.
Сержант уважал их. Он убивал их — но он и уважал их. И понимал, что ему отсюда уже не уйти — он умрет здесь.
Уже ближе к вечеру — хотя дни сейчас долгие… — он увидел свой маленький караван уходящих от преследования людей. Они сидели.
Поделиться книгой: