Ответный удар 2

Этерли вошел в здание. Мешки — располагались на примитивных, но прочных стеллажах, сваренных местными по образцу таких, какие применялись американцами в своих логистических центрах. Хозяин — коренастый, бородатый, с глазами — маслинами, с планшетником в руке — примета нового времени — насторожено посмотрел на вошедшего.

— Ас саламу алейкум.

— Ва алейкум ас салам…

— Мое имя Кусай… — Кевин переименовал себя арабским именем — мир вашему дому и удачи вам в делах. Пусть Аллах приведет в порядок дела ваши и не оставит он вас своей щедростью.

— И тебя, незнакомец, да не оставит своей милостью Аллах Всевышний, пусть он поможет тебе в пути. Что ты хочешь купить?

— То, чего нет на полках…

— Таким мы не торгуем…

Этерли усмехнулся

— Да что ты говоришь. Может, позовем полицию и проверим, а? Мне надо купить, мужик. Не заставляй меня ждать.

Хозяин как то воровато оглянулся. Страх и жадность — два спутника торговли, два верных слуги шайтана, толкающие человека на путь греха. Этого — он не знал и он явно был не из их народа, и скорее всего — не багдадец вообще. Хоть и говорил, как говорят местные. Но товар был, его надо было продавать — иначе, торговля не покроет издержки. А он недавно — получил новую партию товара, и надо было ее продать. Пока не нагрянули.

— А у тебя есть деньги?

— Есть ли у меня деньги? Это ты меня спрашиваешь?

Хозяин понял, что вопрос в самом деле глуп. Это контрактник… или наемник, или еще кто. В любом случае — не араб. И деньги у него есть.

— Иди за мной…

Они прошли в закуток в углу склада. Хозяин — выгнал дежурившего тут мальчишку

— Что тебе надо купить?

— Ак-47 есть?

Теперь — настала очередь покровительственно улыбаться хозяина.

— Ты задаешь глупый вопрос незнакомец — здесь они есть у всех.

— Какие?

— Можно русские. Можно румынские. Можно египетские. Можно эфиопские. Можно китайские. Русские дороже всего…

— Покажи…

— Покажи сначала деньги, чтобы я знал, что с тобой можно иметь дело…

Этерли — достал тонкую пачку банкнот, пробежался пальцами по краю. Банкноты поддались как колода игральных карт — что и неудивительно, материал то почти тот же.

— Тогда пошли…

Азербайджанец — провел американцы по складу. Безошибочно выбрал нужный ряд, разрезал нить, которой был зашит мешок и выдернул ее. Порывшись в просе, достал большой полиэтиленовый пакет из толстого полиэтилена, распорол его ножом.

— Русский автомат. Такой же, как у русских — отрекомендовал товар торговец

Американец взвесил автомат в руках. В США его называли «черный» Калашников — серия сто, она и в самом деле вся черная, все деревянные детали заменены пластиком, приклад складывается на всех автоматах, при этом он не менее удобен, чем стандартный. Качественно сделанные Калащниковы той серии — пользовались приличным спросом, несмотря на то, что были не дешевле некоторых вариантов ar-15. Ниже — шла уже откровенная дрянь: мелкие фирмы скупали так называемые «наборы» представлявшие собой утилизированные, разрезанные на куски старые автоматы, в Штатах — восстанавливали их заново. Тупо — сваркой, фрезерным станком, а то и вовсе — Дремелем, еще пневматическим молотом. Какое качество было у этих АК… тем более что и оригиналы, производства бывших стран Восточного блока качеством не славились… понятно, в общем. Но на одно ограбление банка хватит…

А эти — были конкретно лучше. Они шли с трех мест: болгары имели в Штатах производство под названием Арсенал, сама Россия поставляла и еще поставляла Венесуэла, где русские построили завод. Был еще один поставщик — Эфиопия, там русские тоже построили завод и передали новый модельный ряд — но эфиопы клепали для себя, для Африки, для Востока. Эти автоматы — светились в Ливии, в Йемене, в Пакистане. И был еще Азербайджан — но там было непонятно — работают они или нет.

Эти, судя по эмблеме с арабскими буквами и надписью az в индексе были как раз азербайджанские — АК-103. Калибр семь и шестьдесят два русский, надежный и убойный, что американцы познали еще во Вьетнаме. Магазины подходят от любого старого АК, которых тут как грязи, патроны — тоже. Этерли — наскоро разобрал автомат, собрал, передернул затвор, щелкнул. Все работало…

— Магазины?

— Четыре в комплекте. Остальное купишь на рынке.

— Патроны?

Азербайджанец с улыбкой покачал головой

— Чего нет, того нет, эфенди. Зайди на рынок, там сколько надо — купишь.

Вероятно, он не врал. Мера предосторожности разумная — если продавать одновременно оружие и патроны — не каждому захочется платить за товар. Да и разборки прямо под дверью — тоже никому не нужны…

— Сколько?

— За один со всеми принадлежностями — пусть будет три, эфенди…

— Немало. Три тысячи динаров за это? Он даже не русский, будто я не знаю клейм…

— Три тысячи долларов — поправил торговец

— Долларов?! — изумился Этерли — да ты шутишь…

Он знал цены. Когда они заходили — автомат стоил менее ста долларов, дезертировавшие из армии Саддама солдаты часто просто меняли автомат на мешок дешевого пшена или риса. Потом — цена подскочила до ста пятидесяти долларов, а когда Этерли работал здесь — она была уже триста — четыреста долларов за ствол. Но три тысячи?

— Аллах свидетель, ты меня грабишь… Он не стоит и десятой части названной тобой цены.

— Это новое оружие, оно прослужит тебе долго… — сказал торговец — я знаю, что цена намного больше той, какая была, когда вы были здесь, американец. Но жизнь дорожает и смерть тоже. Вот этот мешок — торговец постучал кулаком по пузатому боку — мне раньше продавали за десять долларов ваши водители, а то и просто отдавали на реализацию. А сейчас я плачу за такой мешок пятьдесят с лишним в пересчете на динары, и вынужден сколько то наценить, чтобы продать. Впрочем, если ты возьмешь несколько, я дам тебе скидку пятьсот долларов с каждого…

Твою мать… Теперь получается — торговец раскусил его и знает, что он американец. Знает — но не скажет, если он у него купит. Потому что торговля на Востоке — всегда была важнее джихада.

— Пятьсот — решительно заявил Этерли…

Ему удалось сторговать три автомата Калашникова азербайджанского производства, совсем новых и с принадлежностью за тысячу шестьсот каждый, что было намного больше, чем он рассчитывал. Но то ли русские эффективно перекрыли каналы снабжения оружием, то ли платежеспособный спрос создал такие цены — но цена была именно такая, и с этим было ничего не поделать.

Пистолеты — обошлись намного дешевле. Он купил два турецких CZ-75, еще одну турецкую Беретту, пистолет Макарова, неизвестно откуда тут взявшийся, и два пакистанских ТТ с магазинами на пятнадцать патронов. Последние производились на подпольных фабриках в городе Дарра Адам Хель в Пакистане и ценились среди боевиков потому, что их пули пробивали все кевларовые жилеты. Пистолетов нужно было намного больше, потому что профессионалы носят по два пистолета, а не по одному, кроме того — оружие требовалось для «закладок». Гранаты здесь тоже не продавали — придется покупать на рынке.

Самое сложное было купить подходящую снайперскую винтовку. Среди солдат удачи и боевиков Аль-Каиды большим успехом пользовалась винтовка ПСЛ — румынская, по виду похожая на СВД, но на деле — клон автомата Калашникова. Контрактники — предпочитали ее потому что ввоз СВД в Штаты был запрещен, и эта винтовка — была самой дешевой снайперской среди винтовок комблока (если не считать откровенно устарелых винтовок Мосин-Наган), террористы — использовали ПСЛ потому что она была доступна, неприхотлива, позволяла использовать патроны самого ужасающего качества, и их было много. ЦРУ — закупило несколько тысяч таких винтовок для сирийской вооруженной оппозиции, закупки делались и для Афганистана. Но ПСЛ — едва-едва добирала до пятисот метров и боец, вооруженный ею — был скорее марксманом, назначенным стрелком, а не снайпером. Не подходила и СВД — из этой было реально работать до семисот метров, если качество сборки нормальное. СВД — производилась в Ираке под названием Эль-Кадиссия — но у них качество было откровенно плохое.

На Востоке — торговля устроена так, что если у торговца нет чего то — то он может продать то, что есть у других, а потом сам расплачивается с владельцем. После недолгого торга — Этерли стал обладателем приличной сербской «болтовой» винтовки Застава, сильно похожей на винтовки Ultima Ratio и последние модели Ремингтонов своим скелетным прикладом. Эти винтовки — Ирак закупал для своей армии, они использовали стандартный русский снайперский патрон 7,62 русский с рантом, но благодаря тяжелому стволу и отсутствию автоматики — с ними можно было попробовать и дистанцию в тысячу метров. За эту винтовку — не жаль было заплатить и пять тысяч, тем более что к ней в комплекте шел приличный германский, а не китайский. Как часто бывает в таких случаях прицел.

Гранаты, магазины и патроны — они решили купить на следующий день. И разузнать на рынке, нельзя ли изготовить глушители на автоматы — примитивные глушители джихадисты освоили еще в Сирии и теперь делали в каждой мастерской. И с этим — они вернулись на базу, где их уже ждал приехавший из Штатов куратор.

В свою очередь — Подольски были совсем не в восторге от того контингента, который направили ему в помощь. Как минимум двое — точно не американцы. Скорее всего — служащие контингента в Афганистане, Ираке или где там — мелкие страны были исправными поставщиками пушечного мяса на маленькие и грязные войны, посольство США в том же Тбилиси было больше рекрутинговым центром, нежели посольством. Но с этими — могут быть проблемы: их поступки непредсказуемы, они могут выйти из-под контроля в любой момент. Еще один — явно латинос, таких уродов полно во всяких центрах дознания, их можно встретить в тайных тюрьмах по всему миру, к сожалению — все больше и больше их в армии США. Латинос отличаются жестокостью. Часто немотивированной, вспыльчивостью, показушностью. Крайне скверные черты характера для разведчика. Похоже, доверять тут можно только одному — явно американец, скорее всего — специалист. Учитывая специфику группы — вероятно точный стрелок, снайпер…

— Кто старший?

— Я, сэр… — сказал один из сидевших в гостиной людей, темный и носатый, сильно похожий на араба. Но вот борода у него подкачала — у арабов намного гуще…

— Наша цель.

Подольски — передал ролик, смонтированный из подходящих отрезков, снятых им скрытой камерой при встрече с русским. Данные — выгрузили, почистили, смонтировали. Такого рода опознание — намного лучше, чем по фотографии или тем более — фотороботу. Человека — мы видим в движении, запоминаем его манеру двигаться, характерные жесты, пластику, осанку. Потом — знакомого мы можем отличить в толпе, со спины — на подсознательном уровне.

Мобильный коммуникатор — пошел по рукам

— Кто он?

— Русский. Работает здесь.

— Гражданский или военный, сэр?

— Мы не уверены. Скорее контрактник. Специалист по безопасности. По нашему — senior military adviser.

— Он опасен?

— Мы считаем, что да, опасен. Следует считать, что он постоянно вооружен и владеет оружием не хуже любого из вас.

Исполнители смотрели ролик. Передавали дальше.

— Его нужно ликвидировать?

Вопрос… не в бровь, а в глаз. Когда-то давно — так давно, что эти времена не помнят даже старожилы ЦРУ эти вопросы — да, именно так и решались. Но теперь — даже если ты стоишь в сторонке, ты рискуешь, что это шарахнет тебя по башке через несколько лет.

— С ним нужно поговорить. Желательно там, где нам не будут мешать?

— Поговорить, сэр? А дальше?

— Черт возьми, а дальше будет дальше! — психанул Подольски — мы только начинаем игру! Будьте готовы, не помешает коридор для отхода — Иордания или Кувейт.

— Лучше Сирия, сэр. Там легче сейчас спрятаться…

— На ваше усмотрение. Но Вы должны быть готовы действовать через сорок восемь часов.

Исполнители снова переглянулись…

Ночь — Подольски провел на территории посольского компаунда. А утром — события понеслись вскачь.

Когда позвонил русский — Подольски как раз завтракал в кафе, попросил себе яичницу из пяти яиц и кофе. Много — много кофе. Звонок русского был неожиданностью — не доев, он схватил телефон, на который прошел звонок и бросился к зданию, где находилось помещение станции ЦРУ в Багдаде….

Мощь американских систем перехвата — обычно недооценивают, потому что человеческий разум просто не в состоянии охватить такие порядки цифр. К тому же — все закупки (а в данном случае строительство) компьютерной техники для ЦРУ и АНБ — шло под грифом, построенные машины не участвовали ни в каких рейтингах производительности — и общественность, несмотря на все разоблачения понятия не имело, что делается в таких местах как Форт-Мид, где находится штаб-квартира АНБ или МакЛин, куда вынесли контртеррористический центр, и где находится вероятно самый мощный в мире компьютер — «Большой синий», смонтированный АйБиЭм и обладающий мощностью в двести петафлопс. Такие компьютеры — позволяли моделировать войны с описанием действий до солдата и проверять несколько триллионов слов в секунду. Эти компьютеры стояли на первом, самом главном рубеже обороны США — они захватывали в свои необъятные сети всю информацию, какую могли захватить и проводили ее первичный анализ, оперируя разработанные военными аналитиками «модели подозрительного поведения». Их задача была провести первую, самую грубую очистку данных. Далее — то, что показалось подозрительным, поступало на менее мощные машины для углубленного анализа. На этом этапе — использовали уже более старые, менее мощные, стоявшие в первой линии ранее машины. Они подвергали углубленному анализу примерно три бита информации из тысячи поступивших.

Информация из Багдада — поступала на более углубленный анализ почти вся — инфа с Ближнего Востока всегда была в высшем приоритете, тем более с такого города, как Багдад. Однако, углубленный анализ одного из миллионов разговоров, состоявшихся этим утром в Багдаде ничего не дал: система дала отбой и поместила разговор в категорию «невысокий уровень риска». Далее — он должен был храниться какое-то время, после чего — стереться из памяти. Учитывая постоянное поступление информации и ограниченность ресурсов для хранения — разговоры, признанные безопасными, хранили примерно полчаса в «быстрой» памяти и еще около двадцати — в «медленной», после чего стирали совсем.

Однако, срочный запрос из станции в Багдаде поступил ровно через шесть минут после того, как звонок был отработан, система нашла его через семь с половиной, после чего исходные данные были автоматически переброшены с первого уровня на третий — серьезная опасность — и переданы в отработку. Система — автоматически определила соту, откуда был сделан звонок и номер, после чего — еще одна программа вторглась в массив данных русской сотовой компании МТС. Наученные горьким опытом, сотовые компании уже не пользовались облачным хранением данных — но это не спасло. Для систем электронного противновения, созданных спецслужбами США — никакая программа не была помехой, ведь их — создавали те же самые программисты, что и эти программы. Майкрософт — вообще давно и плотно сотрудничал с государством — в восьмидесятые он получал деньги от гособоронзаказа и теперь не забывал об интересах нации. Все остальные деятели ITиндустрии — разработчики ПО для сотовых телефонов, мобильных коммуникаторов, организаторы социальных сетей — так же не могли отказать спецслужбам, ибо первый же отказ мог лишить их денег инвесторов и создать серьезные проблемы. Америка стала лидером компьютерной революции и теперь в одиночку пожинала плоды этого. Просчиталась она в одном — она могла слушать телефон человека, смотреть его переписку, следить за ним — но она не могла угадать, что может возникнуть в воспаленном мозгу джихадиста, какая мысль — если он и сам этого не знал…

Телефон — засекли через три минуты: владелец отключил его, но не вынул СИМ-карту, и он продолжал посылать сигналы и откликаться на сервисные команды владельца сотовой сети — или того, кто выдавал себя за него. Эти данные — тоже передали в Багдад…

Багдадская станция ЦРУ была одна из самых новых, новое здание было введено в две тысячи восьмом, уже после начала GWOT и активного использования БПЛА. Именно поэтому — главной здесь была не комната для совещаний, а просторный, с высокой крышей зал с десятками мониторов, на которые выводились данные со спутников и БПЛА, действующих в регионе. Сейчас, конечно, было не то как тогда, когда над Багдадом могло находиться до трех десятков БПЛА — но за происходящим следили с не меньшим интересом. Русские! Как в старые добрые времена холодной войны, о которых трепались старики — когда им противостоял сильный противник, когда в каждом приходилось подозревать врага — но при этом, ты шел на встречу с активом и не думал, что он подорвет тебя поясом смертника…

Спутник — кодовое имя Сигма-5, один из новых, универсальных спутников, эксплуатирующихся совместно ЦРУ и министерством обороны — начал наведение на цель. Стремительно приближалась картинка — новые спутники могли обеспечивать передачу на порядок лучшей картинки — поэтому, от надвигающейся земли захватывало дух. Казалось, что они стремительно падают из космоса на землю…

— Есть наведение — сказал оператор — первичные координаты верны

Вот уже видна темная полоска Тигра, с ее загибом, который остряки называли исключительно нецензурными словами. Это Багдад…

— Есть цель. Отстраиваемся.

— Она у самой воды…

Спутник — все увеличивал приближение. Вот уже виден поток машин…

— Так есть. Они вывернули на набережную… — сказал Рафф Адал, начальник станции ЦРУ в Багдаде.

— Белый… Ниссан — отозвался Подольски — похоже на правительственную машину.

— Такие же используют русские — заявил Рафф — Джи, нельзя ли показать номер…

— Пока нет, сэр — отозвалась девица. Она была венгеркой, поступила на какой-то гуманитарный грант в американский университет, потом — пошла в ЦРУ, чтобы заработать на гражданство. В Багдаде — за ней волочилась половина посольства.

— Все таки попробуй…

— Он останавливается… — резко сказал Подольски

Белый коробок — притормозил у тротуара. Американцы — следили за происходящим до рези в глазах.

— Вышел… черт. Телефон.

— Джи?

— Активности нет.