Н. М<уравьеву>
Нет веры к вымыслам чудесным,Рассудок все опустошилИ, покорив законам теснымИ воздух, и моря, и сушу,Как пленников – их обнажил;Ту жизнь до дна он иссушил,Что в дерево вливала душу,Давала тело бестелесным!..Где вы, о древние народы!Ваш мир был храмом всех богов,Вы книгу Матери-природыЧитали ясно, без очков!..Нет, мы не древние народы!Наш век, о други, не таков.О раб ученой суетыИ скованный своей наукой!Напрасно, критик, гонишь тыИх златокрылые мечты;Поверь – сам опыт в том порукой, —Чертог волшебный добрых фейИ в сновиденье – веселей,Чем наяву – томиться скукойВ убогой хижине твоей!..13 декабря 1821
Одиночество
<Из Ламартина>
Как часто, бросив взор с утесистой вершины,Сажусь задумчивый в тени древес густой,И развиваются передо мнойРазнообразные вечерние картины!Здесь пенится река, долины красота,И тщетно в мрачну даль за ней стремится око;Там дремлющая зыбь лазурного прудаСветлеет в тишине глубокой.По темной зелени деревЗари последний луч еще приметно бродит,Луна медлительно с полуночи восходитНа колеснице облаков,И с колокольни одинокойРазнесся благовест протяжный и глухой;Прохожий слушает, – и колокол далекийС последним шумом дня сливает голос свой.Прекрасен мир! Но восхищеньюВ иссохшем сердце места нет!..По чуждой мне земле скитаюсь сирой тенью,И мертвого согреть бессилен солнца свет.С холма на холм скользит мой взор унылыйИ гаснет медленно в ужасной пустоте;Но, ах, где встречу то, что б взор остановило?И счастья нет, при всей природы красоте!..И вы, мои поля, и рощи, и долины,Вы мертвы! И от вас дух жизни улетел!И что мне в вас теперь, бездушные картины!..Нет в мире одного – и мир весь опустел!Встает ли день, нощные ль сходят тени, —И мрак и свет противны мне…Моя судьба не знает изменений —И горесть вечная в душевной глубине!Но долго ль страннику томиться в заточенье?Когда на лучший мир покину дольний прах,Тот мир, где нет сирот, где вере исполненье,Где солнцы истины в нетленных небесах?..Тогда, быть может, прояснитсяНадежд таинственных спасительный предмет,К чему душа и здесь еще стремится,И токмо там, в отчизне, обоймет…Как светло сонмы звезд пылают надо мною,Живые мысли божества!Какая ночь сгустилась над землею,И как земля, в виду небес, мертва!..Встают гроза и вихрь и лист крутят пустынный!И мне, и мне, как мертвому листу,Пора из жизненной долины, —Умчите ж, бурные, умчите сироту!..1820 – 1821, <март 1822>
Гектор и Андромаха
(Из Шиллера)
Андромаха
Снова ль, Гектор, мчишься в бурю брани,Где с булатом в неприступной дланиМстительный свирепствует Пелид?..Кто же призрит Гекторова сына,Кто научит долгу властелина,Страх к богам в младенце поселит?..Гектор
Мне ль томиться в тягостном покое?..Сердце жаждет прохлажденья в бое,Мести жаждет за Пергам!..Древняя отцов моих обитель!Я паду!.. но, родины спаситель,Сниду весел к Стиксовым брегам…Андромаха
Суждено ль мне в сих чертогах славыВидеть меч твой праздный и заржавый? —Осужден ли весь Приамов род?..Скоро там, где нет любви и света, —Там, где льется сумрачная Лета,Скоро в ней любовь твоя умрет!..Гектор
Все души надежды, все порывы, —Все поглотят воды молчаливы, —Но не Гектора любовь!..Слышишь?.. Мчатся… Пламя пышет боя!..Час ударил!.. Сын, супруга, Троя!..Бесконечна Гектора любовь!..<1822>
* * *
На камень жизни роковойПриродою заброшен,Младенец пылкий и живойИграл – неосторожен,Но Муза сирого взялаПод свой покров надежный,Поэзии разостлалаКовер под ним роскошный.Как скоро Музы под крыломЕго созрели годы —Поэт, избытком чувств влеком,Предстал во храм Свободы, —Но мрачных жертв не приносил,Служа ее кумиру, —Он горсть цветов ей посвятилИ пламенную лиру.Еще другое божествоОн чтил в младые лета —Амур резвился вкруг негоИ дани брал с поэта.Ему на память стрелку дал,И в сладкие досугиОн ею повесть начерталОрфеевой супруги.И в мире сем, как в царстве снов,Поэт живет, мечтая, —Он так достиг земных венцовИ так достигнет рая…Ум скор и сметлив, верен глаз,Воображенье – быстро…А спорил в жизни только раз —На диспуте магистра.1822 или 1827?
Послание к А. В. Шереметеву
Насилу добрый гений твой,Мой брат по крови и по лени,Увел тебя под кров роднойОт всех маневров и учений,Казарм, тревог и заточений,От жизни мирно-боевой.В кругу своих, в халате, дома,И с службой согласив покой,Ты праздный меч повесил свойВ саду героя-агронома.Но что ж? Ты мог ли на простореМечте любимой изменить?Ты знаешь, друг, что праздность – горе,Коль не с кем нам ее делить.Прими ж мой дружеский совет(Оракул говорил стихамиИ убеждал, бывало, свет):Между московскими красамиНайти легко, сомненья нет,Красавицу в пятнадцать лет,С умом, душою и с душами.Оставь на время плуг Толстого,Забудь химеры и чины,Женись и в полном смысле словаБудь адъютант своей жены.Тогда предамся вдохновенью,Разбудит Музу Гименей,Своей пожертвую я ленью,Лишь ты свою преодолей!Январь 1823
Песнь радости
(Из Шиллера)
Радость, первенец творенья,Дщерь великого Отца,Мы, как жертву прославленья,Предаем тебе сердца!Все, что делит прихоть света,Твой алтарь сближает вновь,И душа, тобой согрета,Пьет в лучах твоих любовь!Хор
В круг единый, божьи чада!Ваш отец глядит на вас!Свят его призывный глас,И верна его награда!Кто небес провидел сладость,Кто любил на сей земли,В милом взоре черпал радость, —Радость нашу раздели.Все, чье сердце сердцу другаВ братской вторило груди;Кто ж не мог любить – из кругаПрочь с слезами отойди!..Хор
Душ родство! о, луч небесный!Вседержащее звено!К небесам ведет оно,Где витает Неизвестный!У грудей благой природыВсе, что дышит, Радость пьет!Все созданья, все народыЗа собой она влечет;Нам друзей дала в несчастье —Гроздий сок, венки харит,Насекомым – сладострастье,Ангел – богу предстоит.Хор
Что, сердца, благовестите?Иль творец сказался вам?Здесь лишь тени – солнце там, —Выше звезд его ищите!..Душу божьего твореньяРадость вечная поит,Тайной силою броженьяКубок жизни пламенит;Травку выманила к свету,В солнцы – хаос развилаИ в пространствах – звездочетуНеподвластных – разлила!Хор
Как миры катятся следомЗа вседвижущим перстом,К нашей цели потечем —Бодро, как герой к победам!В ярком истины зерцалеОбраз твой очам блестит;В горьком опыта фиалеТвой алмаз на дне горит.Ты, как облак прохлажденья,Нам предходишь средь трудов,Светишь утром возрожденьяСквозь расселины гробов!Хор
Верьте правящей деснице! —Наши скорби, слезы, вздохВ ней хранятся как залогИ искупятся сторицей!Кто постигнет провиденье?Кто явит стези его?В сердце сыщем откровенье,Сердце скажет божество!Прочь вражда с земного круга!Породнись душа с душой!Жертвой мести – купим друга,Пурпур – вретища ценой.Хор
Мы врагам своим простили,В книге жизни нет долгов;Там, в святилище миров,Судит Бог, как мы судили!..Радость грозды наливает,Радость кубки пламенит,Сердце дикого смягчает,Грудь отчаянья живит!В искрах к небу брызжет пена,Сердце чувствует полней;Други, братья, – на колена!Всеблагому кубок сей!..Хор
Ты, чья мысль духов родила,Ты, чей взор миры зажег!Пьем тебе, Великий Бог!Жизнь миров и душ, светило!Слабым – братскую услугу,Добрым – братскую любовь,Верность клятв – врагу и другу,Долгу в дань – всю сердца кровь!Гражданина голос смелыйНа совет к земным богам;Торжествуй, Святое Дело, —Вечный стыд его врагам.Хор
Нашу длань к Твоей, Отец,Простираем в бесконечность!Нашим клятвам даруй вечность,Наши клятвы – гимн сердец!Февраль 1823
Друзьям при посылке «Песни радости» – из Шиллера
Что пел божественный, друзья,В порыве пламенном свободыИ в полном чувстве Бытия,Когда на пиршество ПриродыПевец, любимый сын ея,Сзывал в единый круг народы;И с восхищенною душей,Во взорах – луч животворящий,Из чаши Гения кипящейОн пил за здравие людей; —И мне ли петь сей Гимн веселый,От близких сердцу вдалеке,В неразделяемой тоске, —Мне ль Радость петь на лире онемелой?Веселье в ней не сыщет звука,Его игривая струнаСлезами скорби смочена, —И порвала ее Разлука!Но вам, друзья, знакомо вдохновенье!На краткий миг в сердечном упоеньеЯ жребий свой невольно забывал(Минутное, но сладкое забвенье!),К протекшему душою улеталИ Радость пел – пока о вас мечтал.1823 или 1824
Слезы
О lacrimarum fоns…[5]
GrayЛюблю, друзья, ласкать очамиИль пурпур искрометных вин,Или плодов между листамиБлагоухающий рубин.Люблю смотреть, когда созданьеКак бы погружено в весне,И мир заснул в благоуханьеИ улыбается во сне!..Люблю, когда лицо прекраснойВесенний воздух пламенит,То кудрей шелк взвевает сладострастный,То в ямочки впивается ланит!Но что все прелести пафосския царицы,И гроздий сок, и запах розПеред тобой, святой источник слез,Роса божественной денницы!..Небесный луч играет в нихИ, преломясь о капли огневые,Рисует радуги живыеНа тучах жизни громовых.И только смертного зеницТы, ангел слез, дотронешься крылами —Туман рассеется слезамиИ небо серафимских лицВдруг разовьется пред очами.21 июля 1823
К Н.
Твой милый взор, невинной страсти полный,Златой рассвет небесных чувств твоихНе мог – увы! – умилостивить их —Он служит им укорою безмолвной.Сии сердца, в которых правды нет,Они, о друг, бегут, как приговора,Твоей любви младенческого взора,Он страшен им, как память детских лет.Но для меня сей взор благодеянье;Как жизни ключ, в душевной глубинеТвой взор живет и будет жить во мне:Он нужен ей, как небо и дыханье.Таков горе́ – духов блаженных свет,Лишь в небесах сияет он, небесный;В ночи греха, на дне ужасной бездны,Сей чистый огнь, как пламень адский, жжет.23 ноября 1824
С чужой стороны
(Из Гейне)
На севере мрачном, на дикой скалеКедр одинокий под снегом белеет,И сладко заснул он в инистой мгле,И сон его вьюга лелеет.Про юную пальму все снится ему,Что в дальных пределах Востока,Под пламенным небом, на знойном холмуСтоит и цветет, одинока…1823 или 1824
* * *
(Из Гейне)
Друг, откройся предо мною —Ты не призрак ли какой,Как выводит их пороюМозг поэта огневой!..Нет, не верю: этих щечек,Этих глазок милый свет,Этот ангельский роточек —Не создаст сего поэт.Василиски и вампиры,Конь крылат и змий зубаст —Вот мечты его кумиры,Их творить поэт горазд.Но тебя, твой стан эфирный,Сих ланит волшебный цвет,Этот взор лукаво-смирный —Не создаст сего поэт.1823 или 1824
К Нисе
Ниса, Ниса, Бог с тобою!Ты презрела дружний глас,Ты поклонников толпоюОградилася от нас.Равнодушно и беспечно,Легковерное дитя,Нашу дань любви сердечнойТы отвергнула шутя.Нашу верность променялаНа неверный блеск, пустой, —Наших чувств тебе, знать, мало, —Ниса, Ниса, Бог с тобой!<1825>
Песнь скандинавских воинов
<Из Гердера>
Хладен, светел,День проснулся —Ранний петелВстрепенулся, —Дружина, воспрянь!Вставайте, о други!Бодрей, бодрейНа пир мечей,На брань!..Пред нами наш вождь!Мужайтесь, о други,И вслед за могучимУдарим грозой!..Вихрем помчимсяСквозь тучи и громК солнцу победыВслед за орлом!..Где битва мрачнее, воители чаще,Где срослися щиты, где сплелися мечи,Туда он ударит – перун вседробящий —И след огнезвездный и кровью горящийПророет дружине в железной ночи.За ним, за ним – в ряды врагов,Смелей, друзья, за ним!..Как груды скал, как море льдов —Прорвем их и стесним!..Хладен, светел,День проснулся —Ранний петелВстрепенулся, —Дружина, воспрянь!..Не кубок кипящий душистого медаРумяное утро героям вручит;Не сладостных жен любовь и беседаВам душу согреет и жизнь оживит;Но вас, обновленных прохладою сна, —Кровавыя битвы подымет волна!..Дружина, воспрянь!..Смерть иль победа!..На брань!..<1825>
Проблеск
Слыхал ли в сумраке глубокомВоздушной арфы легкий звон,Когда полуночь, ненароком,Дремавших струн встревожит сон?..То потрясающие звуки,То замирающие вдруг…Как бы последний ропот муки,В них отозвавшися, потух!Дыханье каждое ЗефираВзрывает скорбь в ее струнах…Ты скажешь: ангельская лираГрустит, в пыли, по небесах!О, как тогда с земного кругаДушой к бессмертному летим!Минувшее, как призрак друга,Прижать к груди своей хотим.Как верим верою живою,Как сердцу радостно, светло!Как бы эфирною струеюПо жилам небо протекло!Но ах, не нам его судили;Мы в небе скоро устаем, —И не дано ничтожной пылиДышать божественным огнем.Едва усилием минутнымПрервем на час волшебный сон,И взором трепетным и смутным,Привстав, окинем небосклон, —И отягченною главою,Одним лучом ослеплены,Вновь упадаем не к покою,Но в утомительные сны.<1825>
Саконтала
(Из Гёте)
Что юный год дает цветам —Их девственный румянец;Что зрелый год дает плодам —Их царственный багрянец;Что нежит взор и веселит,Как перл, в морях цветущий;Что греет душу и живит,Как нектар всемогущий:Весь цвет сокровищниц мечты,Весь полный цвет творенья,И, словом, небо красотыВ лучах воображенья, —Все, все Поэзия слилаВ тебе одной – Саконтала́.<1826>
Вечер
Как тихо веет над долинойДалекий колокольный звон,Как шорох стаи журавлиной, —И в шуме листьев замер он.Как море вешнее в разливе,Светлея, не колыхнет день, —И торопливей, молчаливейЛожится по долине тень!..Около 1826, <1829>
14-ое декабря 1825
Вас развратило Самовластье,И меч его вас поразил, —И в неподкупном беспристрастьеСей приговор Закон скрепил.Народ, чуждаясь вероломства,Поносит ваши имена —И ваша память от потомства,Как труп в земле, схоронена.О жертвы мысли безрассудной,Вы уповали, может быть,Что станет вашей крови скудной,Чтоб вечный полюс растопить!Едва, дымясь, она сверкнулаНа вековой громаде льдов,Зима железная дохнула —И не осталось и следов.<Вторая половина 1826>
В альбом друзьям
(Из Байрона)
Как медлит путника вниманьеНа хладных камнях гробовых,Так привлечет друзей моихРуки знакомой начертанье!..Чрез много, много лет оноНапомнит им о прежнем друге:«Его уж нету в вашем круге;Но сердце здесь погребено!..»<1826>
* * *
(Из Гейне)
Как порою светлый месяцВыплывает из-за туч, —Так, один, в ночи былогоСветит мне отрадный луч.Все на палубе сидели,Вдоль по Реину неслись,Зеленеющие брегиПеред нами раздались.И у ног прелестной дамыЯ в раздумии сидел,И на милом, бледном ликеТихий вечер пламенел.Дети пели, в бубны били,Шуму не было конца,И лазурней стало небо,И просторнее сердца.Сновиденьем пролеталиГоры, замки на горах —И светились, отражаясь,В милых спутницы очах.<Между 1827 и 1829>
Cache-cache[6]
Вот арфа ее в обычайном углу,Гвоздики и розы стоят у окна,Полуденный луч задремал на полу:Условное время! Но где же она?О, кто мне поможет шалунью сыскать,Где, где приютилась Сильфида моя?Волшебную близость, как бы благодать,Разлитую в воздухе, чувствую я.Гвоздики недаром лукаво глядят,Недаром, о розы, на ваших листахЖарчее румянец, свежей аромат:Я понял, кто скрылся, зарылся в цветах!Не арфы ль твоей мне послышался звон?В струнах ли мечтаешь укрыться златых?Металл содрогнулся, тобой оживлен,И сладостный трепет еще не затих.Как пляшут пылинки в полдневных лучах,Как искры живые в родимом огне!Видал я сей пламень в знакомых очах,Его упоенье известно и мне.Влетел мотылек, и с цветка на другой,Притворно-беспечный, он начал порхать.О, полно кружиться, мой гость дорогой!Могу ли, воздушный, тебя не узнать?<1828>
Весенняя гроза
Люблю грозу в начале мая,Когда весенний, первый гром,Как бы резвяся и играя,Грохочет в небе голубом.Гремят раскаты молодые,Вот дождик брызнул, пыль летит,Повисли перлы дождевые,И солнце нити золотит.С горы бежит поток проворный,В лесу не молкнет птичий гам,И гам лесной, и шум нагорный —Все вторит весело громам.Ты скажешь: ветреная Геба,Кормя Зевесова орла,Громокипящий кубок с неба,Смеясь, на землю пролила.<1828>, <1854>
К N. N.
Ты любишь, ты притворствовать умеешь, —Когда в толпе, украдкой от людей,Моя нога касается твоей?Ты мне ответ даешь – и не краснеешь!Все тот же вид рассеянный, бездушный,Движенье персей, взор, улыбка та ж…Меж тем твой муж, сей ненавистный страж,Любуется твоей красой послушной.Благодаря и людям и судьбе,Ты тайным радостям узнала цену,Узнала свет: он ставит нам в изменуВсе радости… Измена льстит тебе.Стыдливости румянец невозвратный,Он улетел с твоих младых ланит —Так с юных роз Авроры луч бежитС их чистою душою ароматной.Но так и быть! в палящий летний знойЛестней для чувств, приманчивей для взглядаСмотреть в тени, как в кисти виноградаСверкает кровь сквозь зелени густой.<1829>
Летний вечер
Уж солнца раскаленный шарС главы своей земля скатила,И мирный вечера пожарВолна морская поглотила.Уж звезды светлые взошлиИ тяготеющий над намиНебесный свод приподнялиСвоими влажными главами.Река воздушная полнейТечет меж небом и землею,Грудь дышит легче и вольней,Освобожденная от зною.И сладкий трепет, как струя,По жилам пробежал природы,Как бы горячих ног еяКоснулись ключевые воды.<1829>
* * *
Еще шумел веселый день,Толпами улица блистала,И облаков вечерних теньПо светлым кровлям пролетала.И доносилися поройВсе звуки жизни благодатной —И все в один сливалось строй,Стозвучный, шумный и невнятный.Весенней негой утомлен,Я впал в невольное забвенье;Не знаю, долог ли был сон,Но странно было пробужденье…Затих повсюду шум и гам,И воцарилося молчанье —Ходили тени по стенамИ полусонное мерцанье…Украдкою в мое окноГлядело бледное светило,И мне казалось, что оноМою дремоту сторожило.И мне казалось, что меняКакой-то миротворный генийИз пышно-золотого дняУвлек, незримый, в царство теней.<1829>, 1851
Утро в горах
Лазурь небесная смеется,Ночной омытая грозой,И между гор росисто вьетсяДолина светлой полосой.Лишь высших гор до половиныТуманы покрывают скат,Как бы воздушные руиныВолшебством созданных палат.<1829>
Зальцбург(?)
