Помоги проекту - поделись книгой:
Брэдбери
Глава первая «ЖИВИ ВСЕГДА!»
Печальный и в то же время счастливейший удел человечества в том и состоит, чтобы без конца измерять расстояния от того места, где мы находимся, до того, где мы хотим быть.
Рей Дуглас Брэдбери
С Иллинойсом связаны биографии многих великих людей Америки.
В разное время здесь жили и работали Авраам Линкольн (1809-1865) — 16-й президент США, освободитель американских рабов; генерал Улисс Грант (1822-1885) — командующий войсками северян в годы Гражданской войны, 18-й президент США; известный киноактер Рональд Рейган (1911-2004) — идеолог «звездных войн», 40-й президент США; Джейн Адамс (1860-1935) — социолог, философ, лауреат Нобелевской премии 1931 года; Джон Бардин (1908-1991) — физик, единственный человек, получивший в течение жизни две Нобелевские премии (1956 и 1972 годы); Энрико Ферми (1901-1954) — физик, лауреат Нобелевской премии 1938 года; Луи Армстронг (1901-1971) — знаменитый джазовый трубач; Теодор Драйзер (1871-1945) — писатель…
Теперь в этот список (неполный, конечно) входит и замечательный писатель Рей Брэдбери.
В своих книгах он не раз возвращался к маленькому уокиганскому дому, окруженному садом, рядом с которым начинался большой овраг. Глубокий, зеленый овраг тянулся на север и на юг, а потом описывал петлю, сворачивая к западу. Конечно, это очень нравилось мальчишкам; через придуманную ими «Африку», через бесконечные зеленые заросли, через таинственный «Марс», изрезанный несуществующими каналами, они каждый день бегали в школу…
А еще было озеро Мичиган.
«Я рад, что у этого озера нет имени, которое ему дали бы бледнолицые, — заявлял один из героев писателя Фенимора Купера,1 — потому что, когда бледнолицые окрестят по-своему какую-нибудь местность, это всегда предвещает опустошение и разорение…»
Окрестности озера Мичиган, конечно, сильно изменились со времен Купера и его героев, но в двадцатые годы прошлого века они еще оставались лесистыми, уютными, изрезанными прозрачными холодными ручьями. В разное время здесь работали писатели Шервуд Андерсон (1876-1941), Карл Сэндберг (1878-1967), Арчибалд Маклиш (1892-1982), Джон Дос Пассос (1896-1970). Конечно, это не была какая-то единая литературная школа, это не было даже какое-то творческое содружество, — нет, просто этим людям повезло, они здесь или родились, или обосновались.
Томас Брэдбери — прапрадед Рея — перебрался в далекую заокеанскую колонию из Англии в 1634 году. Он уважал предприимчивых людей, его деловой характер тоже быстро оценили, в итоге он занял в Уокигане место помощника местного судьи. Впрочем, по семейным преданиям, это не помогло его жене Мэри избежать обвинения в колдовстве. В 1692 году ее якобы заживо сожгли вместе с другими такими же несчастными на знаменитом процессе ведьм, проходившем в небольшом городе Сайлем, штат Массачусетс.
Якобы — потому что существует и другая версия.
По этой — другой — версии, стражники в день казни были подкуплены и Мэри Брэдбери удалось бежать. Она благополучно дожила до 1700 года, дав возможность своему праправнуку всю жизнь гордится тем, что его далекая прапрабабка являлась самой настоящей ведьмой.2
Леонард Сполдинг Брэдбери (1890-1957) — отец Рея, профессионально играл в гольф, был неразговорчив и не любил жить на одном месте. В Уокигане он занимался прачечным и издательским (выпускал две газеты) бизнесом. Там же встретил темноволосую, сдержанную, хорошо знавшую себе цену шведку Эстер Мари Моберг (1888-1966), родители которой прибыли в Америку еще в 1890 году, так что Рей по праву считал себя стопроцентным американцем.
У Рея были братья, двое близнецов — Леонард-младший и Сэмюэл.
Они родились в 1916 году, но через два года Сэм умер от испанки.
Этот страшный вирус свирепствовал в начале XX века во всем мире, лечить его не умели. В своей книге Сэм Уэллер, один из биографов писателя, замечает, что семья Брэдбери была так бедна, что могилку малыша просто отметили камнями…
В 1918 году испанка унесла жизнь и деда Рея — Сэмюэла.
Мобилизованный в армию, он умер во Франции, где и был похоронен.
Недолгой оказалась и жизнь Элизабет, младшей сестры писателя. Она родилась в 1926 году и прожила, как и братик Сэм, всего два года. Через много лет первую книжку своих стихов «Когда слоны последний раз во дворике цвели» («When Elephants Last in the Dooryard Bloomed», 1973) Рей Брэдбери предварил печальным и трогательным посвящением: «Эта книга — в память о моей бабушке Минни Дэвис Брэдбери, и моем деде Сэмюэле Хинкстоне Брэдбери, и моем брате Сэмюэле, и сестре Элизабет. Все они давно-давно умерли, но я по сей день их помню».
Напуганная всеми этими смертями мать не спускала с мальчика глаз.
Уходя по делам, она привязывала Рея бечевкой к яблоне, чтобы он никуда не уполз. Кормила его из бутылочки с соской до семи лет, пока взбешенный этим отец не разбил бутылочку на глазах у сына. Видимо, то, что Рей родился переношенным (мать носила его почти десять месяцев), как-то сказалось на его характере — он рос неспокойным и чрезмерно впечатлительным. Все увиденное и услышанное воспринимал гораздо острее, чем другие. Даже цветовая гамма казалась ему более яркой.
Однажды (ему было два года) он услышал радио.
Услышанное поразило его необыкновенно. «Это были голоса, — вспоминал он впоследствии. — Невидимые, но настоящие человеческие голоса. Но кто их издавал? Откуда они пришли?»
И добавлял: «Теперь я понимаю —
Близорукий очкарик, худой, длинный, неловкий, стеснительный, глаза всегда на мокром месте — таким был в детстве Рей Брэдбери.
Он мог расплакаться над увлекшей его книжкой, обливался слезами на киносеансах, пугался всего неизвестного, необъяснимого и в то же время со странным упорством тянулся ко всему непонятному
Сэм Уэллер, биограф Рея Брэдбери, приводил слова писателя о своей феноменальной памяти: «Я хорошо помню обрезание пуповины, помню, как в первый раз сосал материнскую грудь… Кошмары, обыкновенно подстерегающие новорожденного, занесены в мою мысленную шпаргалку практически с первых недель жизни… Знаю, знаю, что это невозможно, большинство людей ничего такого не помнят, не могут помнить, ведь психологи утверждают, что дети обычно рождаются не вполне развитыми, только через несколько дней приобретая способность видеть и слышать… Но я-то видел! Я слышал!»3
Брэдбери утверждал, что помнил первый в его жизни снегопад.
Еще он помнил, как его, трехлетнего, водили в кино — в феврале 1924 года.
Показывали немой фильм «Горбун собора Парижской Богоматери» (по роману Виктора Гюго) с Лоном Чейни (1883-1930) в главной роли, и этот страшный горбун навсегда врезался в память мальчика. «Каким-то удивительным образом он буквально вошел в мое маленькое тело, — позднее рассказывал Брэдбери журналистам. — Трудно поверить, но я действительно ощущал себя горбуном».
Может, в этом кроется секрет необыкновенной достоверности того, о чем писал Рей Брэдбери. Он всегда (или почти всегда) умел находить слова — простые и в то же время отличающиеся от тех, что звучат вокруг нас на улице, дома, в офисах.
Да и странно, если бы это было не так.
Ведь в своих лучших книгах Рей Брэдбери всегда писал о себе, об увиденном именно им самим; он писал о
«…Вилл в который раз подумал, что Джим напоминает ему одного почти забытого старого пса. Каждый год этот пес, который месяцами вел себя примерно, вдруг убегал куда-то и пропадал по нескольку дней, после чего возвращался, хромая, облепленный репьем, тощий, пахнущий свалками и болотом; всласть повалявшись в грязных корытах и вонючем мусоре, он трусил домой с потешной ухмылкой на морде. Вернувшись, пес опять вел безупречную жизнь, был образцом благонравия, чтобы спустя какое-то время вновь исчезнуть…»4
Зачем такое придумывать?
Это достаточно раз увидеть.
Тихий Уокиган нравился Рею.
Рядом проходила железная дорога, соединявшая Чикаго и Милуоки.
Один за другим катили по широкому шоссе тяжелые грузовики и легковые автомобили. Движение непрерывное, мощное, можно сказать —
Однажды на Рождество тетя Невада, любимая тетушка Рея (тетя Нева, как называли ее в семье), подарила племяннику фантастический комикс «Жил-был однажды».
«Это она приохотила меня к тем метафорам, которые позже вошли в мою плоть и кровь, — вспоминал позже Брэдбери. — Это ее заботами я воспитывался на самых лучших сказках, стихах, фильмах и спектаклях, с горячностью ловил всё происходящее и с увлечением записывал. Даже теперь меня не покидает такое чувство, будто тетя Нева заглядывает через плечо в мою рукопись и вся сияет от гордости…»
«Жил-был однажды…»
Казалось бы, самая обыкновенная книжка, каких много.
Но впечатлительный Рей — в очередной раз — был необыкновенно поражен.
Фантастичность образов, красочность картинок, странная, вдруг открывшаяся ему возможность проникать через буквы в какой-то совсем иной, огромный, нереальный мир — это не могло не поражать!
Рей до самой старости относился к тете Неве, как к своей второй маме.
Тетя Нева была добра к нему, понимала его, чувствовала его настроения, к тому же сама отлично рисовала, увлекалась скульптурой, дизайном, театром. С помощью тети Невы маленький Рей со временем добрался и до сумеречных стихов и рассказов Эдгара Аллана По (1809-1849), и до светлого «Волшебника страны Оз» Лаймена Фрэнка Баума (1856-1919).
«Весь этот пасмурный день, в глухой осенней тишине, под низко нависшим хмурым небом, я одиноко ехал верхом по безотрадным, неприветливым местам — и, наконец, когда уже смеркалось, передо мною предстал сумрачный дом Эшеров. Едва я его увидел, мною, не знаю почему, овладело нестерпимое уныние. Нестерпимое оттого, что его не смягчала хотя бы малая толика почти приятной поэтической грусти, какую пробуждают в душе даже самые суровые картины природы, все равно — скорбной или грозной. Открывшееся мне зрелище — и самый дом, и усадьба, и однообразные окрестности — ничем не радовало глаз: угрюмые стены… безучастно и холодно глядящие окна… кое-где разросшийся камыш… белые мертвые стволы иссохших деревьев… от всего этого становилось невыразимо тяжко на душе…»5
Нестерпимое, невыразимое уныние, о котором так выразительно писал Эдгар По, было понятно чувствительному Рею — по крайней мере, вызывало явственный отзвук в душе. Хорошо, что нашелся некий противовес этому унынию: книги Эдгара Райса Берроуза (1875-1950). Невероятные приключения дикого, но благородного Тарзана — приемыша обезьян, в завораживающих джунглях Земли и не менее невероятные приключения мужественного офицера, ветерана американской Гражданской войны Джона Картера, воюющего за свободу всех разумных существ на суровых просторах планеты Марс…
Первая мировая война разорила Европу, но Северо-Американских Соединенных Штатов, как тогда назывались США, пошла только на пользу. Из бурной, но все же провинциальной заокеанской территории, из постоянного финансового должника всё той же Европы США очень быстро превратились в главного мирового кредитора. При этом кредитора весьма находчивого. Даже когда проигравшая войну Германия оказалась неспособной выплачивать репарации, наложенные на нее по мирному договору, прагматичные, не желающие терять ни цента американцы нашли выход: предложили план Дауэса, укрепивший европейскую экономику.
Америка!
Америка — прежде всего!
Превыше всего — всегда Америка!
Автомобильные заводы, химические предприятия, электротехническая промышленность, бытовая техника — американцы хотели жить богато и благополучно, они хотели жить богаче и благополучнее всех других народов. Деятельные и практичные, они прекрасно понимали, что мало производить качественные товары, — эти товары еще надо продать! Промышленник и изобретатель, автор более чем 160 патентов, Генри Форд (1863-1947) первый снизил цены выпускаемых им автомобилей до реальной покупательной способности. «Народный» легковой автомобиль за 299 долларов теперь могли купить многие; соответственно выросло и производство. К 1925 году заводы Форда выпускали до девяти тысяч машин в сутки. Бесчеловечное конвейерное производство многие запомнили по фильму Чарли Чаплина «Новые времена»: «Поставить гайку 14 на болт 142 и повторять, повторять, повторять эти несколько движений, пока руки не начнут трястись».
Реклама и система кредитов довершили модель новых отношений.
Процветай, и ты будешь свободен! Работай больше — и ты купишь больше!
Да, свобода любого американца гарантирована конституцией! Но США — это не один штат. Штатов в Америке много. И в каждом из них — свои законы, и свободу там везде понимают по-своему.
В Теннесси, например, долгие годы действовал закон, запрещавший в школах преподавание любого учения, отрицающего божественное происхождение человека; судебному преследованию подвергся учитель биологии Джон Скоупс, попытавшийся объяснить ученикам сущность дарвиновских исследований.
В штате Массачусетс прогремел на весь мир другой процесс — над сапожником Николой Сакко и разносчиком рыбы Бартоломео Ванцетти, жителями городка Саунт-Брейнтри, иммигрантами из Италии, ошибочно обвиненными в убийстве кассира и охранника. Да, по своим воззрениям они были анархистами, но разве это повод для смертного приговора?
Откровенный расизм, расцвет ку-клукс-клана, безработица…
И в то же время — золотой век джаза, бесконечные танцевальные марафоны.
А еще сухой закон
Сухой закон был введен поправкой XVIII к Конституции США. Сторонники считали принятие этого закона победой нравственности и здоровья; противники указывали на активный рост криминальных структур, занимавшихся контрабандой и нелегальным производством запрещенных спиртных напитков.
До лежавшей в руинах Европы никому не было дела — ведь это где-то далеко, за океаном. Да и что такое Европа? Всего лишь поставщица сырья. А еще, к сожалению, поставщица социалистических идей, трудно совместимых с рыночной экономикой. Бесконечные революции, перевороты, безработица, нищета, политические неурядицы, нашествие коммунизма во всех его видах. Война еще не успела кончиться, а в России к власти пришли коммунисты; дикие албанцы воюют с Италией из-за какого-то там голого островка; Франция своей волей провозгласила новое государство — Великий Ливан; в Афинах после укуса домашней обезьянки, зараженной вирусом бешенства, умер король Александр I — типичный неудачник…
Американцам — какое дело до всего этого?
Стопроцентный американец думает только о собственном процветании!
В год рождения Рея Брэдбери очередным президентом САСШ стал кандидат от Республиканской партии Уоррен Гардинг (1865-1923), победивший своего конкурента, представителя демократов Джеймса Кокса, как раз потому, что всегда и всюду утверждал первенство Америки и американцев. Именно Гардинг обещал американцам быстро покончить с бедностью. «Цыпленка — в каждую кастрюлю!» А еще он провел поправку XIX к конституции, по которой белые женщины впервые в истории США получили право голоса. Вообще новый президент много чего обещал и, возможно, кое-что даже бы выполнил, но этому помешала его непобедимая страсть к покеру, виски и любовным похождениям. 2 августа 1923 года Уоррен Гардинг скончался в Сан-Франциско от внезапного инфаркта.
Преемник Гардинга — президент Калвин Кулидж (1872-1933) — продолжил традиции республиканцев. Он поддержал принцип государственного невмешательства в экономику; при нем полноправное американское гражданство получили наконец коренные жители страны — индейцы, а символом процветания стал автомобиль. Иметь хороший автомобиль престижно, к тому же массовое дорожное строительство позволило резко снизить безработицу.
Кстати, дитя эпохи автомобилей Брэдбери никогда не водил машину
О том, почему это так, он написал в рассказе «Толпа» («The Crowd»).
«Эта история — подлинная, — написал он. — Я пришел в гости к моему другу Эдди, который жил на Вашингтон-стрит, близ Барендо, у кладбища. Послышался жуткий грохот. Мы выскочили на улицу, бросились к перекрестку. Автомобиль мчался со скоростью 70 миль в час. Врезался в телефонный столб и разлетелся напополам. Внутри сидели шестеро. У троих смерть наступила мгновенно. Я наклонился к одной из женщин, надеясь чем-то помочь: она приподняла голову и умоляюще на меня посмотрела. Ей оторвало челюсть, которая лежала у нее на груди: взглядом она заклинала о спасении, но веки ее сомкнулись, и я понял, что она умерла. Так вот: пока я стоял над женщиной, непонятно откуда собралась толпа. С одной стороны улицы располагалось кладбище, но не могли же все эти люди явиться оттуда? Или могли? Все остальное исключалось: здания к вечеру опустели, свет в окнах не зажигался. В школьном дворе неподалеку никого не было. Неоткуда было появиться ни единому человеку, разве что из коттеджей, но до них было несколько кварталов. Однако же к месту аварии сбежалась целая толпа — уж не призраки ли это были?..»
Всю жизнь Рей Брэдбери помнил взгляд умирающей…
В результате выборов 1928 года к власти в США пришел еще один известный республиканец — Герберт Кларк Гувер (1874-1964). В инаугурационной речи новый президент уверенно обещал американцам невиданный экономический подъем, но в октябре 1929 года началась биржевая паника, и грянул кризис.
Великая депрессия, как называют этот период, очень быстро охватила весь мир и продолжалась почти десять лет — до 1939 года. Особенно плохо пришлось США, Канаде, Великобритании, Германии и Франции. В упадок пришло сельское хозяйство, практически прекратилось строительство. Юный Рей вряд ли понимал, что, собственно, происходит, но отец, мать, тети и дяди, многочисленные его родственники оказались прямыми жертвами разразившейся катастрофы. Попытки президента Герберта Гувера повысить налоги, снизить цены на импортные товары и прочая, прочая к успеху не привели. Как ни снижай цены, покупать товары все равно не на что.
Внутренние страхи Рея, к которым он с малых лет был склонен, чрезвычайно усиливались из-за постоянной тревоги, испытываемой взрослыми. Если фобий оказывалось мало, он их придумывал. При этом, рассказывая брату или матери о своих приключениях (как правило, вымышленных), Рей не врал, он всего лишь смещал акценты.
«Мои ранние впечатления, — признавался он в одном из своих интервью, — часто были связаны с картиной, которая и сейчас стоит перед моими глазами: жуткое ночное путешествие вверх по лестнице. Мне всегда казалось, что стоит мне ступить на последнюю ступеньку, как я окажусь лицом к лицу с каким-то мерзким страшным чудовищем, давно поджидающим меня. Не выдержав, я кубарем катился вниз и с плачем бежал к маме; тогда мы уже вдвоем взбирались по тем же ступенькам, но обычно чудовище к тому времени куда-то убегало…»
Поделиться книгой: