Помоги проекту - поделись книгой:
Орсон Скотт Кард
Крышка времени
Джемини откинулся на заваленное подушками сиденье и задвинул крышку над головой. Здесь было темно, как в норе, только возле плеч пробивался слабый свет.
— Что ж, я начинаю, — сказал Орион.
Джемини затаил дыхание.
Он слышал, как щелкнул выключатель (или это кто-то клацнул зубами от удивления?), и крышка времени плотно закрылась, свет погас, перед глазами заплясали зеленые, оранжевые и фиолетовые круги.
Он резко поднялся и понял, что стоит в густой траве на обочине дороги.
Подул ветерок, ветка с шелестом мазнула листьями по спине. Он двинулся вперед, чтобы найти…
…Дорогу, которая оказалась там, где и говорил Орион.
Теперь надо минутку подождать.
Джемини неловко соскользнул по насыпи, испачкав руки. К его удивлению, грязь оказалась влажной, мягкой и липкой. А он-то думал, что грязь твердая. Вот что получается, если слишком доверяешь картинкам в энциклопедии. Земля тоже мягко пружинила под его ногами.
Он оглянулся. На откосе виднелись две полосы — следы его ног.
«Все-таки я оставил свой след в этом мире, — подумал он. — Это ничего не изменит, и все же след моего присутствия остался в том времени, когда люди еще умели оставлять следы».
Вдали показался ослепительный свет. Приближался грузовик.
Джемини принюхался. Он ничего не почувствовал, а ведь во всех книжках написано, что бензиновые двигатели давали очень сильный запах. Возможно, грузовик еще слишком далеко.
Вдруг огни резко свернули в сторону. Поворот. Через секунду машина будет здесь, и повернет по извилистой горной дороге не в ту сторону, а потом будет уже слишком поздно.
Джемини поспешно вышел на дорогу. Конечно, ему и раньше несколько раз приходилось бывать под крышкой времени. Как и все остальные, он наблюдал знаменитые события: как Микеланджело создавал Сикстинскую капеллу, как Гендель творил своего «Мессию» (строго запрещалось что-либо насвистывать). Он видел премьеру «Напрасных усилий любви» и еще парочку менее значимых событий — они привлекли его внимание, потому что он вообще увлекался историей. Покушение на политического деятеля Джона Ф. Кеннеди, встречу Лоренцо Медичи с королем Неаполя, смерть на костре Жанны д'Арк — это зрелище ужаснуло его.
И вот теперь, наконец, он собирался пережить в прошлом то, чего никак не мог пережить в настоящем.
Смерть.
Грузовик вырулил из-за угла, фары на мгновение выхватили из тьмы дальний берег, потом лучи повернулись, ярко осветив Джемини. Он рванулся вперед, прямо на стекло (какой ужас в глазах водителя, как ярко светят фары, какой твердый металл), а потом — мука. Раздирающая тело боль, он даже не знал, что можно ощущать нечто подобное: каждая клеточка, каждая частица тела корчилась от боли. Кости, ломающиеся, как старые палки под ударами кувалды. Разрывающиеся мышцы и жир. Брызги крови на лобовом стекле. Глаза, вылезающие из орбит, их вытолкнули наружу осколки раздробленного черепа и мозг, стремящийся вырваться, улететь прочь.
«Нет, нет, нет, нет, нет! — кричал Джемини, отчаянно цепляясь за последние клочки угасающего сознания. — Нет, нет, нет, нет, нет, больше я этого не вынесу!»
Перед глазами вновь заиграли цветные пятна зеленого, оранжевого и фиолетового. Внутри него все сжалось, сознание дрогнуло, и он вернулся, выхваченный из смертельных тисков неумолимыми математическими законами, которым подчинялась крышка времени. Он вновь ощутил собственное тело, оно вернулось назад невредимым, целым, он ощутил каждую его клеточку так же ясно и четко, как и тогда, когда в него врезался грузовик. Только теперь его переполняла радость — радость настолько буйная, что он даже не заметил обыкновенного оргазма, еще одного маленького удовольствия в общей симфонии всепоглощающего счастья.
Крышка времени поднялась. Ящик задвинули. Джемини лежал, потный, тяжело дыша, одновременно и смеясь, и плача. Ему хотелось петь.
— Как это было? — с интересом спрашивали остальные, окружив его тесным кольцом. — Как, на что это похоже, похоже ли это на…
— Ни на что не похоже. Это просто есть, — Джемини был не в силах подобрать слова. — Это то, что Бог обещал праведникам, а Сатана — грешникам, все сразу.
Он пытался объяснить словами пережитую сладкую муку, радость, превосходящую все мыслимые радости, такое огромное счастье, что…
— Лучше, чем веселая пыльца? — спросил один молодой человек, скромно стоящий в сторонке, и Джемини догадался, что причина скромности именно в том, что сегодня он уже попробовал пыльцу.
— Пыльца по сравнению с этим — всего лишь поход в туалет, — ответил Джемини.
Все засмеялись, заговорили разом, каждому хотелось быть следующим («Орион знает, как развлечь народ»), а Джемини тем временем поднялся и подошел к Ориону, который сидел неподалеку за пультом управления.
— Ну как, понравилось? — спросил тот, мягко улыбнувшись другу.
— Больше — никогда, — покачал головой Джемини.
Орион мгновение озабоченно смотрел на него.
— Неужели так плохо?
— Не плохо. Слишком сильные ощущения. Мне никогда не забыть этого, Орион, я никогда еще не чувствовал себя таким… живым. Кто бы мог подумать. Смерть, оказывается, такая…
— Яркая, — подсказал Орион нужное слово. Густые волосы свободно падали ему на лоб, и он встряхивал головой, чтобы они не лезли в глаза. — Второй раз уже легче. Больше времени, чтобы насладиться умиранием.
Джемини покачал головой.
— Одного раза достаточно. Жизнь больше никогда не покажется мне пресной.
Он рассмеялся.
— Ну что, чья теперь очередь?
В кресле уже устроилась Гармония. Ко всеобщему удовольствию, она сняла одежду, объяснив:
— Между мной и холодным металлом не должно оставаться никаких преград.
Но Орион заставил ее ждать, пока настраивал программу. Наблюдая, как он работает, Джемини думал: «Сколько раз ты уже это проделывал, Орион?»
— Немало, — ответил тот, не спуская глаз с голографической модели временного среза.
И тогда Джемини подумал, что смерть, наверное, такой же наркотик, как и нюхательная пыль, как воспарение или погружение во тьму.
Род Бингли, наконец, остановил грузовик. Он едва мог перевести дух от ужаса, от страшного потрясения. На ветровом стекле в сгустках крови все еще зияли глаза. Они — единственное, что казалось настоящим. Все остальное смыла дорожная грязь, водяные струи, дождь, брызги из-под колес.
Род распахнул дверцу и выскочил из кабины, надеясь… на что? Нельзя было и мечтать, что тот человек мог остаться в живых. Но, может, удастся понять, кем он был. Какой-то сумасшедший, сбежавший из психушки и разгуливающий по округе в длинных белых одеждах. Но поблизости нет лечебницы.
А на капоте грузовика не оказалось тела.
Род провел рукой по блестящей металлической поверхности, по гладкому чистому стеклу. На решетке — несколько жучков.
А эта вмятина здесь разве раньше была? Род не мог этого припомнить. Он осмотрел грузовик со всех сторон. Ничего, никаких следов. Ему что, все почудилось?
Должно быть, так. Но каким это казалось реальным! А ведь он ничего не пил, не принимал никаких тонизирующих — ни один здравомыслящий водитель грузовика не будет таким образом бороться со сном.
Он тряхнул головой. Появилось странное чувство, что за ним наблюдают. Он оглянулся через плечо: ничего, лишь деревья слегка качаются на ветру. Даже зверей не видно. В свете фар вьются ночные мошки. И все.
Ему стало стыдно, что он испугался неизвестно чего, и все же он быстро вскочил в кабину, захлопнул и запер дверцу. Повернул ключ. И заставил себя посмотреть на лобовое стекло, почти приготовившись снова увидеть эти глаза.
Стекло было чистым. А поскольку Рон торопился, он прибавил скорость. Дорога бежала вперед, то и дело петляя.
Он ехал все быстрее, надеясь добраться до более обжитых мест прежде, чем станет жертвой очередной галлюцинации.
Он брал очередной поворот, как вдруг ему показалось, что фары, полоснувшие по дальним деревьям, высветили посреди дороги какое-то белое пятно.
В следующий миг грузовик врезался в женщину — прекрасную, обнаженную, страстную, восхитительную. Она стояла, широко расставив ноги и распахнув руки, будто жаждала объятий. Она наклонилась, потом от удара ее подбросило, хотя Род изо всех сил вжал педаль тормоза и попытался свернуть. Из-за этого она распласталась не по центру стекла, а чуть сбоку, слева, как раз напротив Рода. Одна рука ее молотила по краю кабины, другая вцепилась в боковое стекло. Женщину размазало по стеклу.
Род тихо подвывал, когда грузовик вновь остановился. Рука женщины безвольно упала и больше не загораживала дверцу. Род быстро выскочил из кабины, обогнул открытую дверцу и дотронулся до трупа.
Теплый. Настоящая рука. Он прикоснулся к ягодице. Мягкая, нежная кожа, но под ней, как почувствовал Род, — сломанные кости таза. А потом тело соскользнуло с капота грузовика, шлепнулось на жирно блестевшее дорожное покрытие и…
Исчезло.
В первую секунду Род хранил молчание. Мертвая женщина упала с капота машины, а потом пропала. Кроме совсем небольшой (и новой, несомненно новой) царапины на стекле, не осталось и следа от происшедшего.
Родни закричал.
Его крик отозвался эхом в утесах на противоположной стороне ущелья. Деревья, казалось, еще усилили этот звук, резко звенящий среди тяжелых стволов. В ответ заухала сова.
В конце концов Род снова сел за руль и медленно тронулся с места, медленно и неуверенно, не переставая мысленно твердить: «Что же это такое. Господи, что же это со мной происходит?»
Гармония поднялась с кушетки. Она тяжело дышала, ее трясло.
— Лучше, чем секс? — спросил один из гостей.
Он, несомненно, пытался, но не сумел забраться к ней в постель.
— Это и есть секс, — ответила она. — Только получше, чем с тобой.
Все засмеялись. Отличная вечеринка. Кому еще под силу устроить что-либо подобное? Потенциальные хозяева салонов были в отчаянии, хотя тоже шумно требовали своей очереди задвинуть над головой крышку времени.
Но вдруг, повинуясь действию полицейского мастер-ключа, со звоном распахнулся запор.
— Нас засекли! — радостно выкрикнул кто-то, а остальные засмеялись и захлопали в ладоши.
Полицейским оказалась молодая женщина, похоже, еще не привыкшая пользоваться силовым щитом. Слегка неловко она вышла на середину комнаты, где царило общее веселье.
— Кто здесь Орион Оверуид? — спросила она, оглядываясь.
— Я, — ответил Орион, он по-прежнему сидел за пультом управления и бросал на нее настороженные взгляды. Рядом с ним стоял Джемини.
— Я — офицер Мерси Менвул из Команды Контроля Времени Лос-Анджелеса.
— Нет, только не это, — раздался чей-то шепот.
— Здесь ваши законы не имеют силы, — сказал Орион.
— У нас заключено соглашение с Канадской Хроноохранительной корпорацией о взаимном применении силы. И у нас есть все основания полагать, что вы вмешиваетесь в естественное течение временн
Орион пожал плечами.
— Всего лишь случайное увлечение. Но я не вмешиваюсь в течение временн
Она подошла к пульту управления и точным движением протянула руку к одному из переключателей. В тот же миг Орион крепко схватил ее запястье. Джемини с удивлением заметил, как на его предплечье вздулись крепкие мышцы — он что, занимается спортом? Хотя, конечно, это вполне в духе Ориона — предаваться занятиям низших классов.
— Ордер, — потребовал Орион.
Она убрала руку.
— У меня есть официальное заявление наблюдателей Команды Контроля Времени. Этого достаточно. Я должна пресечь вашу деятельность.
— Согласно закону, — заметил Орион, — вы обязаны указать причину. Мы не совершили ни одного поступка, который изменил бы ход истории.
— Грузовиком управляет не робот, — заявила она. Ее голос прозвучал резко, пронзительно. — За его рулем живой человек. И вы вмешиваетесь в его жизнь.
Орион лишь рассмеялся в ответ.
— Ваши наблюдатели плохо выполняют домашние задания. А я — хорошо. Вот, смотрите.
Повернув переключатель, он стал проигрывать события в ускоренном режиме, сосредоточившись на темном силуэте грузовика, который быстро спускался по горной дороге. Машина петляла на поворотах, а поскольку она все время оставалась в центре голограммы, все окружающие предметы проносились мимо в головокружительном вихре, улетая направо и налево, вверх и вниз по мере того, как машина совершала очередной поворот или подскакивала на кочках.
А потом, уже почти на самом дне ущелья, в расселине между скал, грузовик выехал на пологий спуск, сбегающий вниз, к воде, к перекинутому через реку хрупкому мостику.
Но моста не было.
А грузовик, не в силах остановиться, соскользнул с оборванной дороги, завис на мгновение над пропастью и рухнул вниз, ударяясь о стенки ущелья то одним боком, то другим. Не долетев десяти метров до воды, он застрял между двумя выступами скалы. Кабина превратилась в настоящее месиво.
— Он умрет, — сказал Орион. — А это означает, что любые наши действия по отношению к водителю после его последнего контакта с другим человеком и вплоть до его смерти не являются противозаконными. Так гласит закон.
Офицер полиции гневно покраснела.
— Я уже видела ваши невинные забавы с самолетами и терпящими бедствие судами. Это жестоко, мистер Оверуид.
— Жестокость по отношению к тому, кто уже умер, не является в полном смысле слова жестокостью. Я не меняю ход истории. А мистер Родни Бингли уже умер. Умер более четырех веков назад. Я не причиняю вреда никому из живущих. И вы должны передо мной извиниться.
Офицер Мерси Менвул покачала головой.
— Вы ничем не лучше римлян, которые бросали людей на цирковые арены в лапы диких зверей.
— Я знаю, кто такие римляне, — холодно заметил Орион, — и знаю также, кого они бросали на съедение львам. Я в данном случае бросаю на смерть своих друзей. И возвращаю их назад целыми и невредимыми благодаря действию системы полного возврата и восстановления «Гамбургер», намертво вмонтированной в любую крышку времени. И вы должны передо мной извиниться.
Она подтянулась.
Поделиться книгой: