Помоги проекту - поделись книгой:
— Два дня назад Томми взял из холодильника замороженные котлеты. И отбивную. Он собаку кормил.
— А ты видела эту собаку?
— Сара, оставь эти глупости, — сердито вмешалась миссис Уиллис, однако Ричард настойчиво повторил:
— Собака. Ты ее видела?
— Нет. Да. Не знаю.
Девочка захлопала глазами. Казалось, еще секунда — и она тоже разревется. Соки взяла ее ладошку липкими от майонеза пальцами и ободряюще пожала.
— Я видела позавчера, — выпалила Сара. — Томми сидел на подоконнике и смотрел в окно. Я зашла взять фруктовые кольца, он их всегда из буфета забирал и уносил в комнату. На улице за домом светил фонарь, и я увидела собаку. Что-то вроде собаки. Большое, грязное. Я даже испугалась. Томми соскочил с подоконника и закричал, чтобы я убиралась. Но он же не мог сам съесть те котлеты, да? Значит, собака была.
— Томми не мог уйти ночью за какой-то собакой! — истерически выкрикнула ее мать.
Малышка снова зашлась плачем.
— А где ваш муж? — тихо спросил самозваный маршал. — В поисковой партии? Мне казалось, что там всем руководит шериф.
Миссис Уиллис упала на диван рядом с Соки и отчаянно разрыдалась. Ричард, обернувшись к Соки, быстро бросил:
— Принеси ей воды.
И Соки метнулась на кухню, как будто с самого рождения была девочкой на побегушках у этого психопата.
Муж миссис Уиллис, Рональд Уиллис, уехал на заработки год назад. Городок только с виду казался уютным и мирным — после закрытия трех больших фабрик в Блумсбурге большинство жителей перебивались на пособие. Рональд, Рон Уиллис, профессиональный военный, успел отслужить в Пакистане, был уволен по состоянию здоровья, признан негодным к дальнейшей службе и вернулся домой. Потом у них родилась Джудит, и жить стало вообще невозможно. Пенсия и страховка Рона не покрывали медицинских расходов. И он нашел работу охранника. В Бостоне, где-то в Генной Долине. Мэган Уиллис, его жена, очень гордилась — ведь это значило, что Рон превосходит квалификацией охранников-андроидов, которых предпочитали белые халаты и Бессмертные. Через месяц он собирался снять квартиру побольше и забрать для начала Сару, ведь там хорошие школы…
— SmartGene Biolabs? — перебивая ее рассказ, негромко спросил Ричард.
— Да. Подождите.
Женщина растерянно поглядела на него, потирая лоб. Сара укачивала малышку.
— Откуда вы знаете?
Фальшивый маршал не ответил, но Соки уже запомнила это его выражение — как будто ему очень хотелось сплюнуть. Или стукнуть себя кулаком по лбу.
Они стояли под фонарем. Землю здесь усыпали сухие листья, торчала примятая желтеющая трава. В двух шагах за спиной начиналась асфальтированная дорожка. Соки в упор не понимала, что они делают. Сама она никаких следов не видела. Но Ричард тоже их не искал, как полагалось бы настоящему маршалу. Не ходил по домам, не опрашивал соседей. Он просто стоял у столба, прикрыв веки, словно впал в транс или заснул.
— Эй! — позвала девушка.
Никакого результата.
— Эй, ты что, медитируешь? Тогда лучше сядь в позу лотоса, а еще лучше — на диване у них в гостиной, а не тут, на холоде. А вообще, здорово было бы, если бы ты перестал сходить с ума и мы бы поехали. Ты сам говорил — наплыв беженцев и…
Веки ковбоя распахнулись, и Соки попятилась, уткнувшись спиной в столб. В глазах мужчины горел тот же безумный огонек, что тогда, в машине, когда он говорил о рыжей Саманте Морган.
— Четыре камеры из пяти не работают, — прошипел он. — Но вон на том доме…
Медленно повернув голову, Соки заметила черное рыло стрит-кама на облупленной белой стене. Дом с камерой стоял по ту же сторону от дорожки, что и коттедж Уиллисов.
— Полиция уже наверняка проверяла запись. Оттуда окно не видно.
— Зато видно отражение вон в том окне, — Ричард мотнул головой, указывая на окно-фонарь в доме напротив.
Затем он вытащил наладонник и уставился на экран. Девушка тоже опустила голову и только через пару секунд поняла, что на экране проматывается видео с камеры. Отражение. Увеличенное. Нерезкое. Искаженное отблесками фонаря и все же…
Под фонарем на дорожке маячило что-то горбатое, темное. Большая собака? Волк? В доме Уиллисов распахнулось окно, и на подоконнике показался силуэт мальчика, обрисованный светом ночника из спальни. Томми — конечно же это был Томми — развернулся, уцепился руками за подоконник и спрыгнул на гравий. Несколько мгновений постоял на четвереньках — должно быть, больно ударился — и, встав, перелез через низкий заборчик. Собака попятилась, но не убежала. Потом Томми вместе с собакой-несобакой вышел из круга фонарного света и сгинул в темноте.
Соки прижала кулаки к вискам и снова оглянулась на камеру, затем на Ричарда. Тот морщился, словно у него вдруг разболелась голова.
— Как ты это делаешь? — обмирая, шепнула Соки.
Ричард взглянул на нее. Глаза у него горели уже совсем по-волчьи.
— Я не знаю, — выхаркнул он. — Не знаю!
Девушка вскинула голову. В окне спальни Томми стояла Сара и глядела на них, испуганно приоткрыв рот.
— Ты знаешь, куда они пошли? — поспешно спросила Соки.
— Тут есть еще камеры. Камеры есть повсюду.
Ковбой криво улыбался. Все же он псих. Псих со сверхспособностями. Наверное, с психами такое бывает.
— Пошли, — выдохнула Соки и решительно потянула своего психа за рукав туда, где скрылись собака с мальчиком.
Сара в окне проводила их взглядом.
С каждым шагом Соки все больше казалось, что она погружается в дурной сон. Как в считалке из старого фильма: «
«Это почти как дома, — думала Соки. — Наш конец Кливленд-стрит и застройки, где живет Джим. Можно камнем докинуть. Но если идти, закрыв глаза, решишь, что попал в другой город».
Другой Дэнвилл ей не понравился. А особенно не понравился изодранный собачий труп, валявшийся поперек дороги. И довольно свежий. Неужели никто не мог убрать падаль? Соки брезгливо обошла дохлятину стороной.
Ричарда труп, напротив, чрезвычайно заинтересовал. Он присел рядом на корточки, отогнав рой вялых осенних мух. Соки подошла, зажимая нос и морщась от сладкого душка. Вокруг дохлой собаки было натоптано так, словно кто-то водил тут хоровод. Кровь. Следы в крови. След ботинка и рядом… босой ноги. Левый ботинок и правая нога. И кажется, нечеткий отпечаток пятерни.
— Ричард…
Ковбой поднял руку над желтоватым свалявшимся боком собаки, хищно растопырив пальцы. Провел рукой в воздухе, как будто прослеживая следы когтей… бурые спекшиеся полосы, в которых виднелись более яркие клочки мяса.
Соки согнулась пополам, и ее вывернуло сэндвичами миссис Уиллис прямо на ближайший забор.
Отплевавшись и вытерев рот, девушка выпрямилась. Стараясь не глядеть в сторону Ричарда и его гадкой находки, она спросила:
— Думаешь, это та собака? Та, с которой ушел Томми?
— Нет, — сразу ответил ковбой.
— Почему ты так уверен?
— Потому что Томми ушел не с собакой.
И тут Соки пробрала злость. Почему он ей ничего не говорит? Таскает за собой. Врет. Пугает. Будь они дома, Соки с ним давно бы разобралась. Взяла бы у Джима пистолет. Или просто врезала бы как следует, как в тот раз дяде Гумберту.
— Да пошел ты! — проорала она и кинулась вперед по разбитой улице, переходящей в пустыри.
Пускай догоняет. Или не догоняет. Рюкзак остался в машине, но плевать на рюкзак — она найдет другого, нормального попутчика. Без всяких остервеневших чаек, без рыжих сук, без дохлых животных и пропавших детей. Ба ведь не зря говорила — с кем поведешься…
Соки неслась до острой боли в боку. Стебли и сухие травяные зонтики хлестали по рукам. Семена поднялись облаком, липли к вспотевшей коже. Девушка с разгона выбежала к обрыву — внизу блестели железнодорожные пути, сверху тянулся арочный железный мост. Мостом, похоже, не пользовались уже лет десять — фермы проела ржавчина, пролеты зияли дырами. «Наверное, тут возили продукцию с фабрик, — мелькнуло у Соки в голове, — а когда фабрики закрылись, и железная дорога сделалась не нужна».
Сзади послышались шаги. Девушка обернулась. Ковбой шел за ней, легко убирая с дороги засохшие стебли. В его светлой шевелюре блестело проглянувшее сквозь тучи солнце, и весь луг в солнечном свете казался золотым, нездешним, а Ричард приближался медленно, неотвратимо, как в фильме…
Соки взвизгнула и дунула через мост.
За мостом была свалка. В небе мельтешили темные точки. Соки, замерев на краю гигантского котлована, все пыталась сообразить — откуда в таком маленьком городке такая огромная свалка? Или мусор свозили сюда грузовиками из Блумсбурга? Над свалкой, похожей на бесконечное лоскутное одеяло, вроде того, которое зимами шила Ба, черными стежками метались вороны. Соки сначала посмотрела на ворон с ужасом — ей почудилось, что эти птицы, как давешние чайки, сейчас развернутся и набросятся на нее. Однако ворон привлекало что-то другое, что-то внизу. И Соки совсем не хотелось знать что. Девушка присела на корточки, зажмурилась и зажала уши руками — она делала так в самом-самом раннем детстве, когда Па и Ма орали друг на друга в соседней комнате. Залезть бы под кровать, как тогда. Уткнуться лицом в пыль. Обнять себя руками, чтобы сделалось тепло-тепло и тихо, как, наверное, было еще у мамы в животе. Но мешал ветер. Ветер стегнул по лицу, обдав вонью гнилого тряпья, золы и ржавчины и чего-то еще. А за ветром пришел голос:
— Так и будешь сидеть?
Соки подняла голову. Рядом стоял ковбой и бесстрастно глядел на дно котлована. И тогда девушка тоже решилась взглянуть.
Мальчик был там. Отсюда совсем маленький, словно игрушечный солдатик, он сидел на старой стиральной машине, обняв колени руками. На нем были пижамные штаны и спортивная куртка, зеленая с желтыми полосками по рукавам. Рядом в мусоре возилось что-то большое болотного цвета. Вороны кружились с гортанным карканьем, то и дело опускаясь ниже. Тогда мальчик махал руками и кричал, и птицы снова взлетали.
— Что это там? — выдохнула Соки. — ЧТО ЭТО?!
Не отвечая, ковбой широкими шагами двинулся вниз по склону. Мусор под его ногами начал осыпаться, и он наполовину бежал, наполовину скользил. Вороны взмыли вверх, разразившись хриплыми ругательствами. То, что дергалось в грязи рядом с мальчиком, развернулось и странным подскоком ринулось навстречу чужаку.
Томми закричал:
— Нет, нет, не надо! — и спрыгнул со стиралки.
Соки тоже заорала «Нет!», потому что внезапно все поняла и помчалась вниз, спотыкаясь, запинаясь, падая. Последние несколько ярдов она прокатилась в лавине из консервных банок и пластиковых пакетов и, кажется, вывихнула руку, однако все же вскочила и побежала вперед. Но не успела.
Страшная тварь в болотного цвета плаще валялась мордой вверх. Из ее перерезанного горла толчками била кровь. Тварь хрипела и булькала, и Соки показалось, что в бульканье она различает слова. Ричард, присев рядом, со странной улыбкой вытирал нож о плащ. Рукав его куртки был замаран красным. Томми налетел с криками:
— Ты убил моего папу! Убийца! Ты убил папу!
Ковбой держал мальчика на расстоянии вытянутой руки, а тот все молотил кулаками воздух. Соки, сделав еще пару шагов на подгибающихся ногах, остановилась. На земле лежал человек. Наверное, человек. Лицо с уродливыми наплывами было местами голым, а местами поросшим жесткой бурой шерстью. На скрюченных пальцах кривились желтые грязные когти. Но глаза оставались человеческими. Из-под разодранного на плече плаща виднелись бинты в засохшей крови, как будто кто-то пытался вцепиться человеку в глотку.
— Его в Бостоне укусила какая-то тварь, — сквозь зубы процедил ковбой. — Собака, наверное. Потом все равно бы подох…
— Это мой папа! — орал Томми, и слезы брызгали у него из глаз, как разбивающиеся об асфальт капли дождя.
— Пойдем, — выдохнула Соки, падая на колени рядом с мальчишкой и обнимая сзади его горячее дрожащее тельце. — Пойдем отсюда. Сейчас мы пойдем к маме, и все будет хорошо.
Хотя даже круглый идиот догадался бы, что хорошо уже ничего не будет.
Глава 4
Гнев
Когда Соки была маленькой, Ба вешала над ее постелью Ловца Снов. Сама Ба усаживалась рядом с кроватью в скрипящее кресло-качалку и начинала медленно раскачиваться. Соки очень нравилось смотреть на морщинки на лице Ба и ее седые волосы, аккуратно собранные в узел на макушке. Ба не сидела без дела — она вязала или шила свое лоскутное одеяло, а чтобы Соки заснула быстрее, рассказывала старую легенду лакота.
Соки знала эту сказку, поэтому слушать было неинтересно, и она перебивала:
— Ба, расскажи что-то новое.
Но та, скрипя креслом, продолжала:
— Иктоми согнул прут, связав его в обруч, и обруч стал как человеческая жизнь — все начинают нетерпеливыми младенцами вроде тебя, а кончают шамкающими занудными старухами вроде меня. Это, конечно, уже не Иктоми сказал, это я тебе говорю.
— Ба, ты не занудная.
— Тогда слушай. Иктоми-паук протянул первую паутинку. Это была девочка, и звали ее Дебора. Она жила в Сан-Франциско с папой и мамой и часто ходила в кино. В кино она любила смотреть фильмы про индейцев, вестерны с Джоном Уэйном и мечтала о том, как однажды сбежит из дома в дикую прерию, будет охотиться на бизонов с оджибвеями, увидит великого духа Медведя и много чего еще интересного. И вот как-то раз у входа в зал ей встретился волшебный старичок в высоком цилиндре и протянул особый билет — очень красивый, весь оклеенный золотой фольгой. Он сказал: «Маленькая девочка, если ты действительно хочешь попасть на Великие Равнины, возьми этот билет».
— Ну? — замирая, спрашивала Соки. — Она ведь взяла билет, да?
Ба набрасывала петли на спицы, считая мучительно медленно, а потом окидывала Соки насмешливым взглядом черно-синих глаз.
— А ты как думаешь? Как бы еще маленькая девочка очутилась в индейской резервации с мужем-пьянчугой и вот таким животом? Давай-ка я лучше расскажу тебе, как Бешеный Медведь Уилли наловил гремучих змей и выпустил их ради потехи в баре, и как твой дедушка его за это отколотил, потому что боялся, что мне придется лечить всех укушенных. А у меня как раз простаивала сыворотка, и мне очень хотелось попробовать…
Внучка зло била кулачком по одеялу. Ба всегда разрушала сказку на самом интересном месте, всегда. И никогда Соки не задумывалась о том, что было бы там дальше, если бы девочка взяла у паука-притворщика волшебный билет, если бы вторая, третья и четвертая паутинки протянулись через обруч, ловя страшные сны и пропуская хорошие, но плохие-то все равно оставались там, в Ловце Снов.
Сейчас как будто кто-то разорвал паутину, выпуская на волю все кошмары.
Все, которые она так и не увидела во сне благодаря безжалостно правдивым сказкам Ба.
Соки молчала всю дорогу от Дэнвилла.
Она на руках вынесла Томми из котлована — мальчик затих и только шмыгал носом ей в плечо. Соки было даже не интересно, идет ли следом Ричард. Она понимала, что, если Томми снова начнет кричать про убийство, им несдобровать. Утренняя толпа у мотеля — такие сначала забивают до полусмерти, а потом спрашивают, кто виноват и в чем дело. А даже если и нет, Ричард бежал от полиции. Их могли схватить. Засадить за решетку на двадцать четыре часа или на двести двадцать четыре. Конечно, здесь не Юг, но обитатели глубинки штата Пенсильвания недалеко ушли от реднеков.
Их спасла Сара.
Когда Соки заметила ее синий джинсовый комбинезон на краю котлована, то чуть не выронила Томми. Мальчишка сердито засопел, вцепившись спасительнице в шею. Прежде чем девушка успела открыть рот или хотя бы оглянуться на Ричарда, Сара затараторила:
— Я все видела! Я же говорила — это была собака. Томми, дурачок, зачем ты пошел за этой собакой? Да еще на эту грязную свалку?
Поделиться книгой: