Помоги проекту - поделись книгой:
— Вот оно что, — протянула Валери. — Деньги. Ты думаешь, я уговорю поверенного изменить условия? Чтоб княжество отдали тебе прямо сейчас, без ограничений? Да черта с два. Послушай, ты, хитрая дрянь. Мне наплевать, во что вляпался Макс. Просто уже наплевать. Сдох — так ему и надо. Если он докатился до предательства… Впрочем, этого стоило ожидать. Князь Сонно, который бегает за какой-то потаскушкой, забыв о долге перед семьей, — это уже не князь. Я счастлива, что у него нет детей. И Татьяне я запрещу выходить замуж. Выйдет — я ее больше не знаю. Я хочу, чтобы этот чертов род наконец прекратил свое существование. Одни идиоты. Мне надо было сделать аборт, когда я залетела Максом. Хотела же. Я хочу, чтобы ты накрепко запомнила одно. Титулом хоть подавись, но если ты, сука, только посмеешь явиться на Сонно — я тебя застрелю. Мне терять уже больше нечего. Поняла? И забудь этот номер.
Она отключилась. Я посидела еще немного, потом кишки свело от лютой обиды. Я ничего, совершенно ничего плохого не сделала Валери. Если, конечно, забыть, что я бросила ее сына. Но это ведь не повод проклинать меня? Мы развелись восемь с лишним лет назад. До прошлого года Валери держалась со мной дружески. Притворялась ради Макса? А теперь его нет, и лицемерить ни к чему.
Н-да. А ведь я всего лишь хотела, чтобы Валери рекомендовала мне надежных людей из ветеранов. Таких, какие могли бы составить мой экипаж на пожарный случай. И у кого еще спрашивать, как не у Валери? Она ведь коммандер в отставке. И уже, было дело, помогала.
Посидев тихонько, я достала темно-синюю коробку и вынула княжеский перстень. Его носил Макс. И я буду носить. Как носила после развода его фамилию.
Просто на память.
— Делла, ты всегда можешь рассчитывать на меня, — негромко сказал Йен. — Я понимаю.
— Я… я сама не знала, что люблю его так сильно. Любила.
— Нет, Делла. Любишь. Я знал. И быстро понял, что заменить его не смогу. Хотя мы оба старались.
Мы сидели в маленьком кафе на тихой улице в трех кварталах от штаб-квартиры Агентства федеральной безопасности. Пили горячий шоколад. Рядом с моей чашкой стояли бокал с виски и пепельница. На моей руке мрачно блестели зеленые бриллианты в фамильном перстне Сонно.
— Я не верю.
— Дел, к сожалению, это правда. Он действительно погиб. На Саттанге есть наше посольство, есть резидентура. Рублев давал запрос на поиск. Местные власти пошли навстречу. О Максе ни слуху ни духу. Его нашли бы, будь он жив. Скорей всего, погибла и Ида Рафферти, а индейцы растворились в местном населении. У одного из них на Саттанге есть родня. Родню оповестили, но — безрезультатно. Оповещали местные власти. Если индеец из страха уговорил родню не выдавать его — значит, действительно была измена. И Макс погиб так, как рапортовали выжившие. Если же его убили… то его убили. Я уверен в одном: будь он жив, мы бы знали.
— Я не верю, что он предал.
Йен вздохнул.
— Прости, я не понял. Я тоже не верю. Поэтому и инициировал дополнительное расследование нашими силами. Когда на меня вышел Кид Тернер, я понял, что не одинок в своих подозрениях. Значит, ты решила лететь на Саттанг?
— Не могу же я бросить его там, — я всхлипнула. — Даже мертвого. Мертвого — тем более, он ведь не может уже сам о себе позаботиться.
— А Август?
— Он не летит, конечно. — Я помолчала. — Я больше не работаю у него. Долго объяснять. Долго и не хочется.
— Как знаешь. — Йен помолчал. — Дел, как только будут соблюдены все формальности… Мы уже работали. Сейчас я не имею права даже намекать. Заканчивай с формальностями, а я готов помогать хоть сейчас.
— Хорошо, Йен. Мне просто нужно очнуться. Очнуться и включиться. И клянусь, я найду не только его труп. Я найду вообще все.
Йен грустно кивнул.
— А чем тебе не нравится псевдоним «Ева Браун»? — искренне удивился Кид Тернер.
— Тем, что так звали жену Гитлера.
— Гитлер предал человечество. Макс считается предателем, ты жена предателя. Символично, по-моему. Люди с чувством юмора оценят.
— Он не предавал!
— Так и замечательно. Кому придет в голову, что такой нелепый псевдоним взяла себе жена честного человека?
— Если уж тебе хочется исторических параллелей, то, согласись, Жозефина Богарне звучит куда круче, — ехидно заметила я. — Тем более что она, как и я, разведенная жена.
— Ты б еще Медеей назвалась, — парировал Кид. — А что, тоже брошенная жена.
Я сдалась.
— Она хорошая, эта Ева, — заверил Кид. — Совершенно как настоящая. Путешественница, журналист-натуралист, ее посылают туристические агентства открывать новые маршруты. Ева может появиться где угодно в любой момент, и никто не удивится. Два раза в одном месте не бывает, ей это неинтересно. Очень хорошая Ева.
Я пожала плечами. На самом деле мне было безразлично. Ева так Ева. Хотя, конечно, это издевательство. Капитан тактической разведки Офелия ван ден Берг, княгиня Сонно, рабочий псевдоним — Ева Браун. Охренеть не встать. Одного не отнять: совершенно ничего общего с моим настоящим именем.
Я отвыкла носить форму. Спецразведчик надевает форму редко. Полевую — когда ожидает назначения, на базе. Надо же в чем-то ходить. А на праздники мы надеваем парадную — черную с серебром и сапогами по колено. И с двумя ножами. Диверсионный кинжал на поясе и прямой широкий нож за голенищем. Полевая форма — только с кинжалом, тактический нож каждый подбирает сам, какой ему удобнее. Курсантская форма без оружия. Такую я носила, будучи студенткой. И сейчас, когда я прошла по территории университета, на меня никто не оглянулся. Хоббит как хоббит. Только на кармане куртки — булавка с парой малюсеньких меховых тапочек. Тапочки дарят выпускникам, потому что мы — хоббиты. Древние хоббиты носили такую обувь и поэтому ходили бесшумно. Они были разведчиками и всегда доходили до цели.
Оно конечно, я понимала — оглядываться не оглядывались, но заметили меня все. Пока я говорю с Тернером, юные хоббиты проверяют по базе, уточняют детали. Через полчаса наверняка будут ждать на улице — я все-таки местная знаменитость. Слава почему-то нисколько не радовала меня. Только не сейчас.
Передо мной на столе лежали документы. Диплом об образовании, разрешение на хранение, ношение и применение всех видов стрелкового оружия, лицензия на пилотирование малотоннажного атмосферного, надводного, подводного и космического транспорта. На имя Евы Браун. В конвертике — чип. Меня учили самостоятельно менять чип. Ничего сложного, но если рука дрогнет, легко сжечь себе все нервы вплоть до спинного мозга.
— К тому же, Делла, это ведь не основной чип, — добавил Кид.
— То есть? Кид, я плохо поняла: что с моей легендой?
— А зачем легенда? — удивился Кид. — Она тебе не нужна. Ты же ассистент инквизитора…
Я закатила глаза. Очень выразительно.
— …уважаемый человек с безупречной репутацией. У тебя есть задание. Я списался с Маккинби, он прислал копию лицензии и договор на Ситона. Удивился, почему этим не озаботилась ты, — поддел меня Кид. — Я ответил… Тебе интересно, что я ответил?
— Соврал небось?
— Ну что ты, как я мог? Я вообще честнейший человек, если ты забыла… Я сказал, что ты очень расстроена и огорчена. Что раньше ты держалась из гордости. А стоило тебе оказаться в одиночестве, как беда предъявила свои права. И я, конечно, вошел в твое положение и дал трое суток на отдых.
Впервые в жизни я готова была ударить Кида.
— Ты… ты что, так и сказал ему?! — прошипела я.
— Конечно. А пусть ему будет стыдно, — простодушно ответил Кид. — Он же отлично понимал, что ты физически не сможешь отказаться от этой миссии. Ну и чего он выделывается-то?
— Кид, я бы хотела предупредить тебя: не стоит шантажировать Августа мною.
— А его никто и не шантажировал.
— На мою судьбу ему наплевать.
— Это его личные трудности. Главное, что он пообещал — и уже мне! — подготовить и переслать все материалы. Перешлет он тебе, через пару недель.
— Если кого-то тут интересует мое мнение, то от сотрудничества с федералами будет больше пользы.
— Ты про Йена Йоханссона?
— Он говорит, для нас много интересного.
— Не сомневаюсь. Договоренность о сотрудничестве есть, можешь не волноваться. Здесь, — Кид глазами показал на стопку карточек на столе, — ты найдешь все, что нужно. А насчет Евы Браун не парься. Без этого вообще можно было бы обойтись. Но вдруг тебе потребуется скрыться? Или, наоборот, появиться незамеченной? Приятно иметь такую возможность.
Я только покачала головой.
— Пожалуй, я прямо от тебя поеду к Йену.
— Держи меня в курсе.
Разведчик не говорит «Да, сэр».
Разведчики называют друг друга по имени.
Так принято.
— И ты была в этой форме, когда познакомилась с Максом? — спросил Йен.
— Нет. Я была в черных джинсах и омерзительной розовой майке.
— Гм. Просто ты в форме выглядишь так, что нельзя не влюбиться. Ужасно трогательно и беззащитно.
— Ну спасибо.
— Не за что, — Йен позволил себе улыбку.
Он распахнул передо мной дверь своего кабинета. Стандартное помещение два с половиной на четыре метра. Белые стены, яркий свет. Типовая мебель. Ноль индивидуальности. Йен пододвинул мне стул и включил кофеварку. Когда кофе сварился, налил в две чашки и поставил на стол. Я только пригубила — мне нельзя кофе.
— Тебя с ходу обрадовать или как?
Йен застыл. Потом прищурился. Я отметила, что раньше у него не было такого взгляда.
— С ходу.
— У меня нет никакого, мало-мальски осмысленного плана работы. Вообще.
— А ограничения? — отрывисто спросил Йен.
— Как обычно. На нашей территории — федеральное законодательство. Считай, что я по-прежнему ассистент инквизитора.
— Ну, это еще не самое плохое, — выдохнул Йен. — Я боялся, что тебе, наоборот, навяжут какой-нибудь план, отвечающий всем стандартам армейского идиотизма.
— Прости, но та манера работы, какую от меня ждут, — и есть верх идиотизма. Это я еще Маккинби не обрадовала, что его ассистент ему больше не подчиняется, но отвечать за мои промахи, насколько я понимаю, именно господину инквизитору первого класса, и никому больше.
— Естественно, — Йен пожал плечами. — Начальство все такое. Нипочем не станет отвечать за свои ошибки, если есть возможность свалить ответственность на другого. И лучше, если этот другой — не из их ведомства.
— Причем формально он работает по другому делу.
— Проблема, — вздохнул Йен. — Тогда я не имею права показать тебе материалы по Максу.
— Имеешь, потому что моя работа ассистентом — только легенда. — Я положила на стол карточку. — Проверяй.
Йен сунул ее в сканер, развернул виртуальный монитор и быстро прочел. Приказ директора Агентства федеральной безопасности об оказании помощи Офелии ван ден Берг по всем вопросам, связанным с поисками погибшего Максима Люкассена.
— Отлично, — кивнул он и вернул мне карточку. — То, что надо.
— Есть и хорошие новости. Кид Тернер обещал, что работать будем все вместе.
— О! То есть я могу не бояться, что в один прекрасный день ко мне явится какой-нибудь лощеный Алистер Торн и заберет улики?
— Можешь. Кид на твои находки не посягнет. Если, конечно, ты не отыщешь что-нибудь по факту реальной измены. Это придется отдать.
— То есть поиски Макса — лишь повод, я верно понял? А что про действия, приравненные к измене?
Я отрицательно покачала головой.
— Ого, — у Йена заблестели глаза. — Похоже, кто-то кому-то сильно насолил, если даже корпоративная солидарность отложена до лучших времен… Отдать офицера гражданскому суду — какая утонченная месть.
— Я об этом не подумала.
— А о чем подумала?
— О том, что контрразведка банально перегружена. Помянутый тобой Алистер Торн конкретно утонул в деле Куруги и «Энимоушен», и вместе с ним — четверть всех наличных следователей. Сам понимаешь, туда оттянули все таланты.
— Как по мне, это даже лучше.
— И вот тебе персональный привет от Кида Тернера, — я положила вторую карточку. — Все материалы, которые на данный момент есть у него.
— Официально или так?
— Официально.
Йен просмотрел.
— Я все это уже видел. Показали для ознакомления, без права использования. Хорошо, что теперь можно использовать. Ты сама это читала?
— Нет еще.
— Потом прочтешь. Курить можно. Значит, смотри, что у нас есть. Есть чип коммандера Люкассена, есть бортжурнал, есть рапорты Рублева и Мимору. Есть бывший заложник Люкассена. И у нас есть триста три пассажира. Есть допросы всех свидетелей, которые видели Макса на Тору и базе «Абигайль». Допросы очень качественные, оснований не доверять им нет. По факту что-то знают заложник и три пассажира. Остальные не присутствовали, когда Люкассен совершил измену, и о мятеже узнали, когда началась перестрелка на борту. Пассажиры твердят, что вообще ничего не поняли, там две трети и не видело, и не слышало ничего. И есть рапорт механиков о состоянии корабля. У него выведены из строя системы бескосмодромной посадки и старта. Намеренно и необратимо. Чип в данный момент у нас, бортжурнал у контрразведки, заложник у военных, свидетели черт знает где. Ты все это прочитаешь сама. Я не хочу сбивать тебя с толку, мне важно знать твое мнение.
— У меня есть мнение, — сказала я. — Сразу. Чип проверяли?
— Да. Нам его, собственно, на дополнительную экспертизу передали. Никаких сомнений.
— Ты помнишь историю с чипами?
Поделиться книгой: