Помоги проекту - поделись книгой:
Выдающийся грек Фукидид (460-400 гг. до н.э.) утверждал, что Скифы есть многолюднейший народ в мире, а византийский летописец VI в. н.э. Прокопий Кесарийский в своём известном труде «Война с готами» писал, что Анты и Славяне были когда-то одним народом и что в древности Славян называли Спорами, Рассенами, то есть рассеянными, распространёнными.
«Эти народы ― Славяне и Анты, ― свидетельствует Прокопий, ― не управляются одним человеком, а живут в народовластии (т.е. в истинном самодержавии[69]). Поэтому у них счастье и несчастье считаются общим делом. И в остальном у этих народов вся жизнь и все законы одинаковы… Дома у них не каменные, а из дерева и глины, с островерхими соломенными крышами, напоминающими шалаши. Щиты у воинов из бычьей кожи, лёгкие, и всё оружие лёгкое ― копья из крепкого дерева, которому они распариванием и гнутьём умеют придавать прямизну, луки обычные, а колчаны для стрел плетут из ремешков, которые не намокают, мечи длиною в локоть и короткие ножи, а также ножны для них делают искусно…
Железо звонкое и такое, что наш меч может рубить, но само не зазубривается… Против нападающих врагов в длинных закрытых колчанах они хранят стрелы, отравленные таким сильным ядом, что если стрела поранит и ухо, с жизнью не успеешь проститься… Самим нападать на других, чтобы завладеть их имуществом и людьми, законы им запрещают так же, как и торговать людьми.
Поэтому рабов они не имеют, а трудятся все без различения должности и положения… Пленные, если захотят остаться у них и женятся[70], пользуются равноправием, а других отпускают и обеспечивают всем необходимым на дорогу… Они не злы и не хитры, а откровенны и добродушны…»[71].
ВЕДУНЫ-молитвенники жили в лесных пустыньках. К ним обращались за помощью в горе или несчастье. Они исцеляли больных и даже воскрешали мёртвых. Многие из них были ясновидящими. Вера их была безкорыстной, и если они что-то делали, то по велению долга, а не за мзду. Одни из них были свещеннослужителями, приносили жертвы, совершали требы, а другие предавались созерцанию и молитве. Эти были недоступны людям, многие из них молчали. Они носили длинные белые подпоясанные рубахи, имели длинные волосы и бороды. В руках у них всегда был вишневый или самшитовый посох, и у некоторых, особенно могущественных, он заканчивался серебряной или золотой булавой. Такой посох (от слова «сушить», т.е. умертвить ― отсюда, например, старинное название онкологического заболевания рака ― «сухотка») был грозным оружием ведунов против всякой нечисти. Он представлял из себя довольно сложное устройство ― палицу (от слова «пал» ― палить, предавать огню), предназначенную для накопления психической (ментальной) силы с помощью кристаллов минералов, определённо расположенных на шаре булавы, с последующим выбросом энергии тонким лучом через серебряную или золотую нить, идущую от внутренней области булавы наружу через рукоять. В русских былинах сохранились свидетельства применения воинами-ведунами такого оружия: стоило махнуть палицей, и в рядах вражеской армии появлялась «улица», а отмахнуться ― «переулочек». Такое сокрушительное действие палицы было совсем не преувеличением, и недаром, попавшаяся в руки несведущему человеку, она называлась «жезло» («же зло» ― это зло). Поэтому посох особенно охранялся ведунами и был их единственной принадлежностью, ибо, кроме него и серебряного изваяния Рода, у них ничего не было.
В жилище у каждого ведуна-кудесника висели пучки трав от разных болезней и сухие цветы к Колядину дню, в которые они клали изображение Малого Крышнего[72]. Общались ведуны и с хозяином леса ― Лесобогом (дедушкой Берендеем).
Топили бани, где в мовницах молились. После мовления, жарко напарившись, выходили голыми, зимой катались по снегу и снова вскакивали в баню, продолжая париться. После этого пили травяные отвары, укреплявшие тело. Ели весьма мало житного хлеба, пили жертвенное молоко или вкушали мёд. Мяса и рыбы не ели. Ели они ещё сочиво или коливо ― отварную пшеницу, жито, ячмень с мёдом, а масла не вкушали. Жизнь их была суровой и ничего не давала, кроме победы над своими страстями. А если к ним приходили огнищане (веси), то по их просьбе совершали требы. Иногда ведуны собирались вместе и пели общую Требу.
Хотя они искали ухода от мирской суеты, но жизни не сторонились. Так, если к ним приходила женщина, желавшая иметь от них ребёнка, то почиталось оскорблением богов ей в этом отказать. Однако сами ведуны жён не имели и их не искали. Они отгораживались от мирской жизни не потому, что презирали её блага, а потому, что хотели быть ближе к Всевышнему. Это было воспитание Воли, и пост у них был не для умерщвления плоти, а для здоровья.
Ища в своей жизни лишь Всевышнее, они перед сном и утренней зарёй (за два часа до восхода солнца) молвили славу Всевышнему и богам. Годами мог молчать ведун, прежде чем обретал Сварожье Слово. Только тогда он начинал вещать, и люди шли к нему за советом, чтобы поступить по-божьему. И, как утверждает Дитмор, «соображаясь с Величием Небес, они считают неприличным стеснять богов стенами». Главным же смыслом своего служения для них является славление Всевышнего и предоставление себя в его руки.
Основные общественные обязанности ведунов: бить баклуши, толочь воду в ступе и писать на воде вилами. Но враги Славяно-Арийской культуры постарались выставить эти свещеннодействия в глазах простолюдинов пустым, безполезным делом. На самом же деле ведуны, заботясь о благосостоянии населения, снабжали людей деревянными заготовками-баклушами для изготовления мисок, гребней, ручек инструментов, оружия и др. Но, что самое важное, они били, рубили и кололи баклуши для каждого отдельно в определённый благоприятный день и из той породы дерева, которая соответствовала этому человеку. Также в благоприятное время ведуны набирали из семи свещенных, обладающих целебными свойствами родников воду и, смешивая её, тщательно толкли эту воду в ступе. При этом вода становилась биоактивной, деструктурированной, так как её молекулярные цепочки становились более короткими и легко проникали через оболочку клеток организма человека, обеспечивая ему здоровую жизнедеятельность. Для того, чтобы эта вода благотворно влияла не только на плотное физическое тело человека, но и на его тонкие тела, ведуны её пранировали, то есть заряжали духовной силой ― праной с поморью свещенного трезуба, знака тройственности Всевышнего (руна «Ман», называемая в народе «сорочьей лапой»), водя этими «вилами» по воде и молвя славу Прародителю, богам и предкам. Таким способом ведуны сотворяли светую воду и снабжали ею каждую семью.
Варну ВОИНОВ-руководителей составляли Геты. Греки описывают их как наиболее воинственных из всех других народов и называют, в дополнение: Gethae metanastae. Это определение «metanastae», будучи правильно прочитанное как «меченосцы» (ибо в греческом алфавите нет букв, соответствующих славянским «ч» и «ц»), служит одним из веских подтверждений принадлежности Гетов к варне воинов-витязей.
Из-за различного месторасположения Гетов, Греки упоминают их под разными именами, например: Массагетов, признанных Греками за заволжских Скифов; Тирагетов ― живших на Тиросе или Днестре; Пиенгитов или Гетов-Пенян ― на реке Пене в Дакии; Танагитов или Танаитов ― Гетов на Танаисе или Дону; Рсигетов (Arsietae) ― на реке Рси или Роси; Гетов-Руссов (Гет-Русков ― Этрусков) ― в Италии. Отсюда идут корни Гетов донских ― донских казаков, о которых говорят Ливий и Стефан Византийский как о Славянах, сохранивших при переселении из Италии в Грецию свой родовой язык. Другие же Геты, жившие на севере Европы, названы историками Gethini, Gothini, Gothunni. В этих легко узнать Гетов-Уннов, которые жили там, где и поныне есть признаки их пребывания: две реки Унны, озеро Унно, Унский залив, Уннская губа (все указанные наименования находятся в нынешней Архангельской области). О жительстве Уннов свидетельствуют и скандинавские предания, рассказывающие о войнах Скандинавов с Уннами и Руссами, постоянно выступающими на севере в качестве союзников.
Гетов можно встретить и в Малой Азии, располагавшихся пятью княжествами вокруг Славяно-Арийских народов, где они назывались Гефами или Гефью.
В писцовых книгах Новгородских погостов упоминаются конные гофейские казаки, неизвестно откуда переселившиеся в Бежецкую пятину, на опустелые земли. «Конные казаки» непременно означают войсковых людей, а под «гофейскими» подразумеваются Готы или Геты-Унны (Gothunni), жившие в Архангельской области, следы пребывания которых остались там в названии бездомных батраков ― «казаки». Это обстоятельство также свидетельствует о том, что казаки-Унны, или северные Готфы (а по Нестору ― Гофь или Гьте), состояли в родстве с Руссами и были их варной воинов-витязей.
Геты составляли пограничное или сторожевое Славяно-Арийское население, вроде нашего казачества или военной сторожевой линии. «Казак» в переводе с монгольского языка, означает: «порубежник», «защитник границы»; ибо «ко» ― броня, латы, защита; «зах» ― межа, граница, рубеж. Нынешнее казачество есть остаток Гетов, по сей день сохранивших должностное звание для своего начальника ― «гетман», то есть видящий (знающий) человек, ибо сторожевой казачий оклик «геть» или «гей-ты» (отсюда и название греческого гвардейского войска «гейтары») означает «смотри-ты». Так, в малороссийской песне казак, поджёгший дворы Ляхов, говорит:
Здесь в обоих случаях слово «геть» означает «гляди», в свою очередь, сторожевой оклик «гей-ты», означает «гляди в три ока»; отсюда и слово «смо-три». На Руси до сих пор существует поговорка: «Смотри в оба, зри в три»[73].
Название российского войска «казаки» неразрывно связано с древними Скифами-Саками или Сахами, которых греческие летописцы называли Кос-сахи или Белые Сахи («кос» ― по-скифски значило «белый»). В Танаидских (донских) летописях античных времён имя Коссаков встречается под видом различных народов: Гасагос, Касагос, Касакос. Судя по данным археологии, это название принесли из Закавказья Скифы, прошлое которых отчётливо связано с казачеством. В области Иловлы и Медведицы арабские летописцы помещают Сакалибов, Азсахов, Казаков, а персидские летописцы ― Бродников. Первые ― неоспоримо предки донских казаков, а вторые ― общепризнанные предки запорожских казаков.
«Следовательно, название народа «казаки», от ас и саки, есть собственное, о чём свидетельствуют историки в течение многих веков»,
– заявляет Е.П. Савельев.
«Казачество выступило на историческом поприще под своим именем гораздо раньше Батыева нашествия и даже было известно в глубокой древности: народ Казос, по Дарету и Диту (XIII в. до Р.Х.); Азы и Саки, или Азсаки, с гортанным придыханием ― Казсаки или Казаки, по Страбону (I в. до Р.Х.); Кушаки (Георгий Монах); Казахи по Константину Багрянородному (Х в.) и по Нестору ― Ясы и Косоги»[74].
Исследователи первых веков называют казаков, защищающих Российские рубежи, Бродниками, ибо они передвигались, бродили вдоль охраняемой границы. Венгерский король Бела IV в письме к папе Римскому Иннокентию IV в 1254 году писал о Бродниках:
«Страны, которые граничат с нашим королевством ― Русия, Кумания, Бродния, Булгария»,
а византиец Никита Акоминат в своем Слове в 1190 году утверждал:
«И те Бродники, презирающие смерть, ветвь Русских»[75].
Археолог М.А. Миллер пишет:
«Большинство исследователей считает наиболее вероятным, что местом пребывания Бродников являлись Донские степи»[76].
Писатель-исследователь Ю.П. Миролюбов считает:
«что «Бродники» были теми людьми, из которых после выработалось казачество, и что название это было эндемическим у Русов»[77].
Академик Б.А. Рыбаков утверждает:
«Между коренной славянской землёй и южными разноплеменными городами связь поддерживалась славянскими «бродниками», которые были известны уже Тациту… Бродники ― это не только степные вольницы, окончательно порвавшие с метрополией; дружинники многих племён, вероятно, на время превращались в бродников, «рыскали по полю, ищуща себе чести», а затем возвращались к себе на родину. Так бывало в VI в. во время византийских походов антов (как об этом говорит Прокопий), так, очевидно, было и во времена более ранних периодов…»[78].
В соответствии с названием российского войска ― «казаки», земля, лежащая между Волгою и Днепром, Кавказскими горами и верховьями Дона и занятая казаками у разных народов в разные времена, называлась: Черкасия, Чигия, Алания, Казакия. Посему Азовское море на картах Арабы называли Казацким, а турки город Азов ― Азак ― Казацким городом.
Крепью Славяно-Арийского войска были характерники[79], которых в Индии до сих пор именуют махаратхами ― великими воинами (на санскрите «маха» ― большой, великий; «ратха» ― рать, войско). Это были люди, владеющие Казачьим Спасом. Основой этого боевого искусства является способность человека к переносу своего сознания на более тонкие уровни бытия ― сначала в Навье (астральное) тело, затем в Клубье (ментальное), Колобье (будхическое) и, наконец, в Дивье (деваконическое). Всего же у нашего «Я» (Живы) семь тел: есть ещё Светье (саттвическое), Жарье (эфирное) и Плотское (органическое). Наши предки ведали обо всех своих тонких телах ― вспомним, к примеру, о семи русских матрёшках. До сих пор в казачьей среде бытует мнение, что характерники во время схватки общаются с Родом. В таком состоянии сознания боец обретает способность управлять пространством и временем, влиять с помощью внушения на сознание других людей, для него не составляет труда уйти от любых нападений, тогда как он сам имеет возможность наносить врагам сокрушительные удары. Человек, владеющий Казачьим Спасом, обладает способностью чувствовать приближение «своей» пули: затылок как бы начинает наливаться тяжестью и холодеть, и воин либо уклоняется от пули, либо останавливает её на поверхности своего Плотского тела. Эта невидимая непосвещённому «броня» называется Золотым Щитом. Российские знахари до сих пор именуют центр хара «золотником».
Сохранился Казачий Спас и до наших дней. Наш современник, донской казак Юрий Сергеев утверждает, что за людьми, владеющими этим боевым искусством, сейчас устроена настоящая охота всеми разведками мира. Как оказалось, освоить Учение и владеть его приемами могут только Славяно-Арии! Давние предки наши в Слове заложили наследственный Оберег. По некоторым сведениям, характерниками были Чапаев, который на насыпи окопа плясал «барыню» под немецкими пулемётными струями, Думенко, Миронов, казацкий полковник Васищев. Старик-очевидец рассказывал о том, как в 1920 году Васищев с 54-мя казаками взял станицу Наурскую, отбив у красного корпуса пулемёты и всё оружие. Пленных он не тронул. После боя вся черкеска у него была в дырках от пуль. На людном станичном плацу он соскочил с коня, расстегнул пояс и встряхнул одежду ― пули посыпались к его ногам.
Офицер, ветеран Великой Отечественной войны, вспоминая о боях, рассказал о простом солдате с Днепра ― Трофимчуке, служившем в его полку пулемётчиком:
«Воевал он с первых дней войны и ни разу не был ранен или контужен… Очень часто бывало так, что он оставался невредимым даже тогда, когда пули, снаряды, мины или бомбы скашивали всех вокруг… Раз он с третьим отделением был в ночном поиске. Ходили за реку, переправлялись вместе. Он обеспечивал бросок отделения в траншею немцев за языком. Язык был взят, и отделение отходило назад. Немцы накрыли его минами. Девять человек были убиты, а один солдат и пленный немец ранены. Трофимчук под огнем перетащил пулемёт, потом еще два раза ходил за реку, доставив обоих раненых.
В другой раз бомба упала в двух шагах от пулемёта. Весь расчёт был убит, а Трофимчука с пулемётом отбросило метров на десять. Но и только. Ни одной царапины не было на теле пулемётчика.
Во время боев под Орлом он прикрывал отход роты на новый рубеж. Семьдесят немцев подошли к пулемёту на расстояние 10-15 метров. Семьдесят автоматов били по нему, десятки гранат рвались около окопа. Расчёт пал, а Трофимчук сберёг пулемёт и ни одному фашисту не дал пройти мимо себя…»
Подобные случаи происходили с ним постоянно и, естественно, возбуждали к нему интерес и у старых солдат, и у офицеров, и у молодежи полка. Но сам он не любил говорить о его неуязвимости, лишь однажды всё же приоткрыл её источник. Как-то после боя, сидя вместе с соратниками в блиндаже, он сказал:
«Мой батька в прошлую войну тоже с немцами воевал. Приехал с неё полным георгиевским кавалером. Я его как-то спросил: как же тебя, батько, ни одна пуля не тронула? Он мне ответил: у меня, говорит, душа (т.е. Дивье тело ― прим. авт.) перед немцем ни разу не дрогнула. Если душа дрогнет ― конец, пуля сразу найдёт тебя».
Потому-то русская пословица и гласит:
«Смелого пуля боится, а труса и в кустах найдёт».
В старину пятёрки русских воинов прорубались через плотную стену войск Дария, разворачивались, прорубались обратно и снова уходили туда, откуда появились ― в степь. Всадники скакали в бой обнажёнными до пояса: они ловили на лету вражеские стрелы, либо просто уклонялись от них. Сражались они двумя мечами, стоя на конях. Здоровые, полные сил Персы «сходили с ума» и ничего не могли понять.
Недаром император Наполеон I говорил, что:
«казаки ― это самые лучшие лёгкие войска среди всех существующих. Если бы я имел их в своей армии, я прошёл бы с ними весь мир».
В глубокой древности идеи учения о Казачьем Спасе были заимствованы японскими витязями-самураями и отразились не только в их обряде харакири, но и в основных правилах особой боевой подготовки в рамках обрядов кэндо (кэндзюцу) философской системы «Цакугадзэн». Кюдо (путь лука) ― искусство стрельбы из лука ― было очень распространено среди японского дворянства, ибо лук и стрелы считались у самураев свещенным оружием, а выражение «юмия-но мити» (путь лука и стрел) было равно понятию (бусидо) «путь самурая». Кюдо, по высказываниям его толкователей, даётся бойцу только после длительной учёбы и подготовки, в то время как человеку, не понявшему его сути, оно вообще недоступно. Многое в кюдо выходит за рамки человеческого разума и недоступно пониманию. Ибо стрелку в этом духовном искусстве принадлежит второстепенная роль посредника и исполнителя «идей», при которых выстрел осуществляется в некоторой степени без его участия. Действия стрелка в «цакуга-дзэн-кюдо» имеют двуединый характер: он стреляет и попадает в цель как бы сам, но, с другой стороны, это обусловлено не его волей и желанием, а влиянием сверхъестественных сил ― его Дивьего тела, Родоводителя народа, или же демона государственности. Стреляет «оно», то есть «дух» или «сам Будда». Воин не должен думать в ходе стрельбы ни о цели, ни о попадании в неё ― только «оно» хочет стрелять, «оно» стреляет и попадает. Так учили наставники кюдо. В луке и стрелах стреляющий мог видеть лишь «путь и средства» для того, чтобы стать причастным к «великому учению» стрельбы из лука. В соответствии с этим кюдо рассматривалось не как техническое, а как совершенно духовное действо.
В этом понятии заложено глубокое духовное содержание стрельбы, являющейся одновременно искусством мировоззрения дзэн-буддизма. Цель стрельбы из лука ― «соединение с божеством», при котором человек становится действенным Буддой. Во время выстрела воин должен быть совершенно спокоен; это состояние достигается медитацией. «Всё происходит после достижения полного спокойствия», ― говорили мастера кюдо. В дзэновском смысле это значило, что стреляющий погружал себя в безпредметный, несуществующий для человеческих чувств мир, стремясь к состоянию просветления (сатори), то есть к переносу своего сознания на духовный уровень. Просветление, по японским понятиям, означало в кюдо одновременно «бытие в небытии, или положительное небытие», то есть бытие в своём духовном (Дивьем) теле. Только в состоянии «вне себя» (вне человеческого тела), при котором воин должен отказаться от всех мыслей и желаний, он связывался «с небытием», из которого возвращался снова «в бытие» лишь после того, как стрела отлетала к цели. Таким образом, единственным средством, ведущим к просветлению, служили в данном случае лук и стрела, что делало безполезным, по толкованию учителей кюдо, всякие усилия человека в самосовершенствовании без этих двух составляющих частей.
В начальной стадии сосредоточения стрелок направлял внимание на дыхание, имеющее в кюдо большее значение, чем в других видах военного искусства. Для того, чтобы уравновесить дыхание, воин, сидя со скрещенными ногами, принимал положение, при котором верхняя часть туловища держалась прямо и расслабленно, как во время медитации дзэн. Затем это положение принималось безсознательно.
Стрельба могла производиться из положения стоя, с колена и верхом на коне. В мгновение, предшествующее непосредственному пуску стрелы, физические и духовные силы самурая были сосредоточены на «великой цели», то есть на стремлении соединиться со своим Дивьем телом, но ни в коем случае не на мишени и желании попасть в цель.
Такое состояние сознания изменяло поток времени человека, и характерник обретал способность не только видеть замедленный полёт стрелы, пули, снаряда и даже луча света, но и управлять их движением посредством энергетического жгута, который выходил из хары и соединял Плотское тело человека, летящий снаряд и цель. Благодаря этому характерник успевал выпустить семь стрел до того мгновения, когда первая стрела достигала цели.
Японский адмирал Хэйхатиро Того (1847-1934) был увлечён идеей применить эту науку в морских сражениях. По его почину на японских кораблях, начиная с 1898 года, стали проводиться сверхсекретные опыты под условным наименованием «цакуга-дзен». По программе Сабу-Кюдо ― Путь огненного лука ― были особо отобраны и подготовлены комендоры ― наводчики 1-го и 2-го боевых отрядов Объединенного флота, и частично, других боевых отрядов.
На учебных стрельбах летом 1901 года были получены ошеломляющие результаты, и Того решил применить «цакуга-дзэн» в Цусимском сражении. Об этом есть записи очевидцев.
«В 13.59 на мачте «Микаса» подняли условный знак «цакуга-дзен». В течение минуты его приняли командиры следующих за «Микаса» кораблей: капитаны 1-го ранга Терагаки («Шикишима»), Мацумото («Фудзи»), Номото («Асахи»), Като («Кассуга»), Такеноучи («Ниссин»), передавая сигнал дальше по линии на совершающие поворот броненосные крейсера адмирала Камимура, громящие «Ослябю». Что-то страшное, жуткое и непонятное произошло на японских броненосцах, о чём никто впоследствии толком рассказать не мог. Души и помыслы всех людей слились в единую силу, энергия которой поступала из источника, чье название вообще невозможно точно перевести на бедные философскими терминами европейские языки ― энергия эта шла из того невидимого мира, который с момента появления человека на земле окружает его своей таинственной силой, порождая религии и мифы, столь разные и столь удивительно общие для всего человечества. И эта сила превратила броненосцы и людей в единое, сверхъестественное существо, подобное легендарным драконам, покидающим в течение веков в трудный для народа Ямато час свои небесные дворцы и появляющимся на земле, чтобы своим страшным огнем испепелить полчища врагов…
Лейтенант американского флота Роберт Уайт, находящийся в качестве наблюдателя на борту «Шикишима» ― второго броненосца японской линии, почувствовал, что сходит с ума. Всё, что он увидел, было настолько нереально, что американскому офицеру показалось каким-то кошмарным сновидением. Он никогда бы не поверил, что армстронговские башни главного калибра могут развить такую скорострельность. Залпы следовали непрерывно один за другим, как будто это были не 12-дюймовые орудия с раздельным заряжанием и продольной перезарядкой, а митральезы (станковые пулеметы ― прим.авт.). Артиллерийский офицер, участник боя при Сант-Яго, Уайт не мог себе представить, как подаются снаряды и полузаряды из погребов, как продувается канал ствола после выстрела и как вообще, да и когда, японцы успели модернизировать свои башни, что они перезаряжаются в положении «на борт»? Уайт с ужасом подумал, что вот сейчас башни японских броненосцев начнут взрываться одна за другой, и весь флот Того либо вознесётся куда-то в небеса, либо низвергнется в страшную пучину. Американцу стало трудно дышать, ему показалось, что какая-то сила приподнимает его в воздух, чтобы швырнуть за борт прямо в огромные гейзеры русских недолётов. Уайт судорожно вцепился в поручни и взглянул в сторону русских. Четыре первых корабля русской эскадры были охвачены пламенем гигантских пожаров, которые на глазах разгорались всё сильнее, превращаясь в огненный смерч…
На палубе «Суворова», в башнях, в плутонгах, на постах управления царило смятение, близкое к полной деморализации. Даже капитан 2-го ранга Семёнов, обстрелянный офицер, участник боя 28 июля, был ошеломлён не меньше, а, видимо, даже больше других. Ему было с чем сравнивать. «28 июля, за несколько часов боя «Цесаревич» получил только 19 крупных снарядов, и я серьёзно собирался в предстоящем бою записывать моменты и места отдельных попаданий, а также производимые ими разрушения. Но где уж тут было записывать подробности, когда и сосчитать попадания оказывалось невозможным! Такой стрельбы я не только никогда не видел, но и не представлял себе. Снаряды сыпались безпрерывно, один за другим… За 6 месяцев на артурской эскадре я всё же кой к чему пригляделся ― и шимоза, и мелинит были, до известной степени, старыми знакомыми, но здесь было что-то совсем другое, совершенно новое! Казалось, не снаряды ударялись о борт и падали на палубу, а целые мины… Они рвались от первого прикосновения к чему-либо, от малейшей задержки в их полёте. Поручень, бакштаг трубы, топрик шлюпбалки ― этого достаточно для всеразрушающего взрыва…
Стальные листы бортов и надстроек на верхней палубе рвались в клочья и своими обрывками выбивали людей. Железные трапы свертывались в кольца, неповреждённые пушки срывались со станков…
А потом ― необычно высокая температура взрыва и это жидкое пламя, которое, казалось, всё заливает! Я видел своими глазами, как от взрыва снаряда вспыхивал стальной борт. Конечно, не сталь горела, но краска на ней! Такие трудногорючие материалы, как койки и чемоданы, сложенные в несколько рядов, траверсами, и политые водой, вспыхивали мгновенно ярким костром…»[80].
Русские моряки, лишённые связи с мощнейшим эгрегором (информационным полем) дохристианской России и опеки своих родных богов, оказались безсильны против влияния демона государственности Японии и посему в бою с ним были обречены на поражение.
Во все времена Славяно-Арии, обладая Ведическим мировоззрением, страшились не смерти, а безславного конца ― трусости и предательства. Став воином, Русский человек знал, что, ежели он будет убит в бою с врагами Рода, то пойдёт в Ирий ― Славяно-Арийское Небесное Царство, на радость пращурам своим, а если он сдастся в плен, то уйдёт в мир иной рабом, сохраняя в Нави это низкое положение. Ю.П. Миролюбов писал, что поэтому Славяно-Арии предпочитали славно умереть, чем гнусно жить, ибо умершего от меча на поле брани Валькирия[81] на Белом Коне (т.е. в Дивьем теле) ведёт в Ирий, к Перуну, а Перун его покажет Прадеду Сварогу!
Наши пращуры знали, что смерть есть лишь одна из ступеней жизни, являясь способом преобразования в новые виды ― подобно тому, как неуклюжая гусеница превращается в прекрасную, нежную бабочку. Нынешнее заблуждение материалистов в отношении смерти устраняется при духовном опыте, ибо познание законов жизни иных миров даёт опыт посмертного существования
Славяно-Арии ведали, что человек, ослеплённый ложным эго, обобщивший себя со своим телом, погружается в тревогу, безпокойство и мирские заботы о завтрашнем дне. Он испытывает страх и вражду к людям и животным, боится потерять близких, боится смерти, мучается, будучи не в силах насытить свои желания, вечно зависит от мнения других, от случая, успеха или неудачи. В таких натурах царят гордость и эгоизм, для них природа ― мачеха, ближний ― враг, звери ― недруги, стихии ― супостаты.
Для тех же, кто умирился с Прародителем и с самим собою, природа становится нежной матерью. Дикие звери не трогают их, стихии повинуются, а духи служат им.
В древности всякий мужчина нёс воинскую повинность. На войну шли все, от мала до велика. Ю.П. Миролюбов в своём исследовании «Материалы к праистории Руссов» приводит по этому поводу такую пословицу:
«Спокон вику так, що чоловик, той козак»,
что в переводе означает: «Издревле ― как человек, то и воин (козак)».
Существует множество пословиц и поговорок, свидетельствующих о том, что Русские люди придавали большое значение таким понятиям как честь и долг, которые даже дети воспринимали как непреложный закон и по которому потом жили, становясь взрослыми:
– Лучше быть убиту, чем в плен взяту!
– Без боя врагу земли не дают!
– Если же враг осилил, бросай всё, иди в глушь, заводи на новом месте старую жизнь!
– Врага слушать ― самому себе могилу копать!
– За Россию да за друга стерпи жар и вьюгу!
– Нет больше той любви, чем положить душу за други своя!
– Сам погибай ― соратника выручай!
– Казак казаку ― брат, а на войне ― во сто крат!
– Характер ― что казачья лава в атаке.
– Ломи напрямик, скачи, пока ноги коня несут!
– Хоть рыло в грязи, да наша взяла!
– Хоть жизнь собачья, так слава казачья!
– Знай край, да не падай!
– От чужого стола не зазорно и повернуть.
– Казачьему роду нет переводу!
– Слава Роду, что мы ― казаки!
Третьей варной у Славяно-Ариев были земледельцы ― торговцы (ВЕСИ), которых прозывали Ругами. Руги не есть имя собственное: например, на острове Рюген Руги назывались и Руссами ― Russi, Russe, Rutheni, Ruthae; это были Руссы ружные, то есть земледельческие. В русском языке до сих пор сохранилось слово «руга», означающее отпуск зернового хлеба кому-либо на содержание. Кроме того, в некоторых летописях встречаются Ружане придунайских Сербов под названием: Rugi, Rugiani и Rugioni; последние ― это Руги-Унны, т.е. Ружные Унны. Плиний, Тацит и другие исследователи древности свидетельствуют, что Славяно-Арии занимались хлебопашеством и вели оседлую жизнь в то время, когда германцы ещё кочевали. Где бы ни селились Славяно-Арии, они везде обращались к земле и возделывали её так, как это было принято на их родине.
Во II тысячелетии до н.э. Славяно-Арийские народы расселились на обширнейших землях ― от Балкан (Эллино-Дорийцы), северного Причерноморья (Киммерийцы) и южного Причерноморья (Хетты) до Нижнего Поволжья; от Семиречья (Скифы) и далее ― вплоть до Енисея, Северного Китая и Индии (Массагеты, Саки, Арьи). О том, что Скифы владели Китаем, писали христианские отцы церкви Западной Европы, Малой Азии и Индии. Пребывание Скифов в Месопотамии, Палестине и Китае оставило следы удивительной культуры наших предков. Самим же Китайцам был известен народ Юэчжи, являющийся частью народа Сэ: то есть «Саков». Саки жили тогда в Средней Азии и за Тянь-Шанем, в степях Северо-западного Китая, в Джунгарии и западной Монголии.
В клинописных табличках из Аль-Амраны и Боказгея, а также в документах из Митаннии (Передняя Азия), относящихся к середине II тысячелетия до н.э., появляются слова славяно-арийского происхождения, что подтверждает приход Славяно-Ариев в Малую Азию и в Митаннию в это время.
Археологи считают, что различные Славяно-Арийские народы в бронзовом веке имели небольшие этнические различия. Области их обитания можно определить по видам захоронений: Киммерийцы ― «катакомбная» культура, Скифы ― «срубная» культура, а Саки ― «андроновская».
Согласно данным археологии, сходство памятников, найденных в землях Средней и Центральной Азии, на Алтае и Саянах, в Северном Китае не случайное. Оно обусловлено родством народов населявших эти земли[82].
Современным учёным известно, что Славяно-Арии, будучи очень большой людской общностью, расселились от Европы до Индии примерно в V-IV тысячелетиях до новой эры, принеся в места нового обитания навыки земледелия и скотоводства. Историки, скрывая истинное происхождение этого великого народа, назвали их индоевропейцами, определяя этим названием лишь границы расселения: Индия ― Европа. Когда-то все они говорили на одном языке, но, рассредоточившись на таком большом пространстве, сохранили свою языковую общность только в корнях слов. Языков же стало столько, сколько появилось обособившихся родов. Сейчас языковеды насчитывают более сотни индоевропейских языков.
В книге Мавро Орбини, или ― как написано в самой книге ― Мавроурбина «Книга историография початия имене, славы и разширения народа Славянского и их Царей и Владетелей под многими имянами и со многими Царствиями, Королевствами и Провинциями. Собрана из многих книг исторических, чрез Господина Мавроурбина Архимандрита Рагужского», изданной в 1601 году (Переведена с итальянского на русский язык и напечатана по велению и во времена счастливого владения Петра Великого, императора и самодержца Всероссийского и протчая и протчая. В Санкт-Питербургской Типографии, 1722 году, Августа в 20 день)[83] говорится, что славянский:
« …народ озлоблял оружием своим чуть ли не все народы во Вселенной; разорил Персиду; владел Азиею, и Африкою, бился с Египтянами и с великим Александром; покорил себе Грецию, Македонию, Иллирическую землю; завладел Моравиею, Шленскою землёю, Чешскою, Польскую, и берегами моря Балтийского, прошёл во Италию, где много время воевал против Римлян.
Иногда побеждён бывал, иногда биючися в сражении, великим смертопобитием Римлянам отмщевал; иногда же биючися в сражении, равен был.
Наконец, покорив под себя державство Римское, завладел многими их провинциями, разорил Рим, учиня данникам Цесарей Римских, чего во всём свете иной народ не чинивал.
Владел Франциею, Англиею, и установил державство во Ишпании; овладел лучшими провинциями во Европе… …И от сего всегда славного народа в прошедших временах, произошли сильнейшие народы; то есть Славяне, Вандалы, Бургонтионы (т.е. Бургундцы в современной Франции ― прим. авт.), Готы, Остроготы, Руси или Раси, Визиготы, Гепиды, Гетналаны, Уверлы, или Грулы, Авары, Скирры, Гирры, Меландены, Баштарны, Пеуки, Даки, Шведы, Норманны, Тенны или Финны, Укры, или Ункраны, Маркоманны, Квады, Фраки, Аллери были близ Венедов, или Генетов, которые заселили берег моря Балтийского, и разделились на многие началы; то есть Помераняны. Увилцы, Ругяны, Уварнавы, Оботриты, Полабы, Увагиры, Лингоны, Толенцы, Редаты, или Реадуты, Цирципанны, Кизины, Друлы, или Длуелды, Левбузы, Увилины, Стореданы и Брицаны, со многими иными которые все были самый народ славянский».
Жителей великой Русской равнины в первые века от Р.Х. древнеримские и греческие летописцы называли: северо-западные племена ― Склавинами (Славянами), а юго-восточные ― Антами. При этом Прокопий Кесарийский сообщает, что Склавины и Анты говорят на одном и том же языке. Это же подтверждает Иордан (VI в.), отмечая, что они ― «великий народ», состоящий из «безчисленных племён».
Летописец IX века Араб Ибн Якуб говорит, что:
«некогда существовало единое Славянское государство, которое затем распалось».
В другом месте он сообщает, что царём этого единого Славянского государства был Мах.
«Они… состоят из… многочисленных, разнообразных племён. И собрал их в былое время некоторый царь, титул которого ― Маха (великий), и был он родом одного из племён, которое называлось «Вийнбаба» (Венды ― Вененды)… потом же разделилась их речь и прекратился их порядок, и народы их стали (отдельными), и воцарился в каждом их народе царь»[84].
Подобные сведения можно найти и у Прокопия Кесарийского. Это позволяет утверждать, что разделение Славян-Руссов произошло до VI в. н.э., так как книга Прокопия «Война с Готами» относится к VI веку. Тем не менее, мы видим, что в современной истории о едином Славяно-Арийском государстве в докиевские времена нет даже упоминания имени царя Маха. Ещё бы! Ведь это противоречило бы правительственной «норманской теории» Шлецера и Миллера, которые считали достойным лишь всяческое восхваление Немцев. Ибо признав то, что Руссы уже в доисторическое время ― когда о Немцах ещё не было и речи ― объединяли все славянские народы, входившие в единое государство, пришлось бы признать, что и сегодня за ними сохранилось это право. Поэтому-то до сих пор живо официальное утверждение, что в те времена Славяне обитали в лесах, как звери и птицы.
Вопреки этим утверждениям, множество учёных России, о которых недруги всячески стараются умалчивать, такие как М.В. Ломоносов, А.Д. Чертков, Е.И. Классен, А.Ф. Вельтман, М.А. Максимович, Ю.И. Венелин, Ю.П. Миролюбов, Ф.Л. Морошкин, С.П. Микуцкий, О.М. Бодянский, В.Е. Вилинбахов, А.П. Жуковская, Е.П. Савельев, Н.И. Надеждин, И.П. Боричевский, П.А. Лукашевич и многие другие, опираясь на письменные свидетельства и данные археологических находок, провели серьёзное исследование происхождения Славяно-Арийских народов. Они доказали, что народы, которые греческие, римские и западные учёные окрестили Скифами, Сарматами, Венетами, Этрусками, Пеласгами, Лелегами, Антами, Гетами, Вендами, Ругами, Рутенами, Русинами, Склавинами, Ставанами, Роксоланами и многими иными прозвищами ― все без исключения были Славяно-Ариями.
М.В. Ломоносов в «Древней Российской истории от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Мудрого или до 1054 года» пишет:
«Множество различных земель славенского племени есть не ложное доказательство величества и древности. Одна Россия, главнейшее оного поколения, довольна к сравнению с каждым иным Европейским народом. Но представив с нею Польшу, Богемию, Вендов, Моравию, сверх сих Болгарию, Сербию, Далмацию, Македонию и другие около Дуная Славянами обитаемые земли, потом к южным берегам Варяжского моря склоняющиеся области, то есть Курляндцев, Жмудь, Литву, остатки старых Пруссов и мекленбургских Вендов, которые все славянского племени, хотя много отмет в языках имеют; наконец распростёршиеся далече на Восток славено-российским народом покорённые царства и владетельства, рассуждая, не токмо по большей половине Европы, но и по знатной части Азии распространённых Славян видим. Такое множество и могущество славенского народа, уже во дни первых князей российских известно из Нестора и из других наших и иностранных писателей»[85].
И снова обратимся к труду Е.И. Классена. Он пишет:
«Чтобы найти несомненные следы Славян во всеобщей истории, надлежит выкинуть из неё все изуродованные прозвища народов и употребить вместо них одно всем им общее племенное название…
Ясно, что Греки и Римляне желали, чтобы Славяне покорились им безусловно, жертвовали им не только своим достоянием, но и свободою действий, даже самою жизнью, и потому вооружали против них иноземцев, единомышленников своих, и сопротивлявшихся этому называли варварами. Это даёт повод не верить на слово ни греческим, ни римским историкам со времени духа преобладания этих двух народов, а потому все сказания, составленные ими о Славянах, должно соображать с обстоятельствами притеснителей и притеснённых и, согласно разумной критике, очищать их от клеветы, желчи, насмешки. Исполнив совестливо это дело, мы получим верный взгляд на историю Славян…»[86].
А вот что пишет Екатерина II в «Записках касательно русской истории»:
«Славяне на востоке, западе и севере обладали толикими областями, что в Европе едва ли осталась землица, до которой они не касались»[87].
Знаменитый древнегреческий писатель и путешественник Геродот в середине V в. до н.э. посещал Истр (Дунай), Порату (Прут), Гипанис (Южный Буг), Тиру (Днестр), Борисфен (Днепр); останавливался в Счастливой Оливии, которая была построена в VII веке до н.э. милетскими выходцами на берегу Бугского залива, а также в других городах Черноморского побережья. В своей «Истории» он рассказал о Скифах-пахарях на Буге и Днестре и о Скифах-земледельцах на Днепре. Учёные, которые добросовестно исследовали этот вопрос, утверждают, что и здесь речь идёт о Славянах.
Геродот описывает многие племена и народы Причерноморья, прямо указывая на родство культур Эллинов и Славян-Будинов, живших в верховьях Дона.
«Будины, ―
Небезинтересны и сведения, даваемые Геродотом о нравах и обычаях другого славянского племени ― Невров.
«Эти люди, ―
Шафарик Павел Йозеф (1795-1861), автор «Славянских древностей», а вслед за ним и многие другие учёные также считают геродотовых Невров Славянами. Соотечественник Шафарика, чешский археолог Нидерле Любор (1865-1944) писал по этому поводу:
«Весьма правдоподобно, что Невры Геродота были Славянами и что вообще уже в это время все страны на восток от Вислы и Карпат были заняты словенским населением, которое, судя по всему, заселяло часть Галичины, Волынь, Подолино и, кроме местностей по Припяти и верхнему течению Днепра, также, вероятно, и часть Западной Украины».
В Лаврентьевской летописи, что особенно важно, тоже сказано, что Невры, или Нуры, Норци ―
«еже суть Славяне».
Это название сохранилось в ряде географических обозначений: местность между средним течением Вислы и Западного Буга до недавнего времени называлась Нурской землёй; в Галиции и Польше и сейчас встречаются такие названия рек и населённых мест, как Нуры, Нурец, Нур. О Неврах упоминает и Плиний, отмечая, что в их стране находятся истоки Днепра.
Название «невры» существовало задолго до начала нового летоисчисления и дошло до первых христианских летописцев. Потом Славяно-Ариев стали называть Венедами, о чём свидетельствуют Тацит, Плиний и Птолемей. Последний поставил Венедов в ряд «величайших племён», а Тацит сообщил, что они строят дома, употребляют щиты в бою и «охотно передвигаются пешком, причём быстро».
Иордан Готский в труде «О происхождении и деяниях Гетов» указывает, что у северного склона Карпат:
«начиная от места рождения Вистулы (Вислы), на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя Венетов. Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, всё же преимущественно они называются Склавинами и Антами.
Склавины живут от города Новиетуна и озера, именуемого Мурсианским (озеро Балатон), до Данастра (Днестра), а на север ― до Висклы (Вислы). Анты же ― сильнейшие из обоих племён ― распространяются от Данастра до Данапра (Днепра), там, где Понтийское море образует излучину; эти реки удалены одна от другой на расстояние многих переходов»[88].
Велесова книга свидетельствует:
«… несколько веков тому назад мы были Антами на Русской равнине, а в древности были Русами ― и ныне пребываем ими».
А вот что пишет академик А.А. Шахматов (1864-1920):
«Славяне и Анты ― это две отрасли некогда единого племени. Анты ― восточная часть этого распавшегося племени. Всё, что мы знаем об Антах, с совершенной ясностью ведёт нас к признанию их восточными Славянами, следовательно, предками Русских».
Тацит говорит, что Германцы ещё не знали городов, тогда как Славяне имели их во множестве. Константин Багрянородный пишет, что Славяне на землях нынешней Германии ещё задолго до призвания варягов имели укреплённые и многолюдные города, каждый из которых был обнесён рвом, валом и палисадами. В 866 году они уже насчитывали у Славян до 4000 городов: Унны-Россы имели 148 городов, Великоруссы ― 180, Савейские Руссы ― 212, Хазары-Руссы ― 250. Классен дополняет: Бужане имели 231 город, Волыняне ― 70, Нареване ― 78, а Оуличи ― 318. Иордан Готский в VI веке пишет, что в 350 году Новгород был покорён Готами, а это значит, что за 500 лет до призвания варягов Новгород уже был укреплённым городом.
По летописным данным видно, что все значительные города России процветали задолго до христианства.
Скандинавы называли Ryszaland, то есть землю Руссов, Россию ― «Gaardarikr», то есть государством, из городов состоящим, ибо «Gaarda» ― города, «rikr» ― царство. Побудить Скандинавов дать России такое название могло лишь их удивление перед тем, чего у них самих не было, то есть перед обилием укреплённых городов. Что касается Скандинавии, то она в то время называлась Скотланд (т.е. «скотская земля»).
Поделиться книгой: