Помоги проекту - поделись книгой:
В комнате играла музыкальная шкатулка, мелькала игла мисс Эшмид. Сабина отказалась от попыток поймать снежинки и вернулась на ковер перед камином. Лорри, несмотря на свои дурные предчувствия насчет передника, неожиданно почувствовала себя счастливой. Она в безопасности… здесь тепло, здесь счастье и все хорошее, чего только можно пожелать. Снаружи холодно и темно, но здесь тепло и светло…
Прошло какое-то время, прежде чем она поняла, что музыкальная шкатулка смолкла. Но звуки продолжали слышаться, это пела мисс Эшмид. Лорри слышала слова, но не понимала их. Песня продолжалась, игла мелькала. Время от времени мисс Эшмид доставала из коробки колокольчики, только маленькие, и пришивала их к краю ленты, и их звон был частью того, что Лорри не могла разобрать.
Собственные стежки Лорри тоже, казалось, выходили быстрее и легче. И каким-то образом соответствовали нотам, которые слышала девочка. И когда она так поступала, игла мелькала почти так же стремительно, как у мисс Эшмид. Она тоже начала напевать и, хотя сама этого не замечала, подхватила тот же мотив…
— Ахх…
Лорри вздрогнула, уколов иголкой палец.
Мисс Эшмид подняла двойную бархатную ленту, и Лорри впервые ясно ее разглядела.
— Ошейник? — спросила она.
— Именно, моя дорогая, ошейник. Сабина тоже должна получить подарок на Рождество.
— Но она не захочет носить его… Кошки… — Это о кошках Лорри знала.
— Другие кошки не Сабина. Она особенная. А что касается ошейника, то она захочет его носить, когда придет время. И… уже четыре часа. Холли приготовила имбирный хлеб и китайский чай. Думаю, нам обеим пора подкрепиться.
Золотая игла исчезла, коробочка с ней отправилась в ящик. Мисс Эшмид позвонила в колокольчик и улыбнулась Лорри.
— Похоже, Лорри, ты тоже с пользой провела сегодня день. Еще один-два стежка, и твой передник готов.
Лорри удивилась, взглянув на свою работу. Да она ее почти закончила! И работа показалась ей такой легкой. Она старательно сложила ее и спрятала в нижний ящик стола.
— Мисс Эшмид, — медленно заговорила она, — вы знаете адвоката?
— За свою жизнь, Лорри, я была знакома с несколькими. А что? У тебя неприятности с законом? — Она улыбнулась, закрывая свой рабочий стол.
— Тетя Маргарет… сказала, что будут неприятности из-за автострады… что… она может пройти прямо здесь!
Мисс Эшмид больше не улыбалась. Руки ее спокойно лежали на столе.
— Да, я слышала об этом.
— Но тетя Маргарет говорит, что будет еще одно собрание, и что те, кто не сможет на него пойти, могут послать своего адвоката.
— Да, наверно, это так. Ты беспокоишься обо мне, Лорри? Да, вижу, что беспокоишься. Что ж, посмотрим и увидим. Я не беззащитна, Лорри, совсем не беззащитна.
Теперь она снова улыбалась.
— И, Лорри, если хочешь, приходи завтра на чай. И еще… — Она указала на высокий стол в темном углу комнаты. — Принеси мне, пожалуйста, бумагу, ручку и чернила, и я напишу записку твоей тете Маргарет. Мне бы хотелось, чтобы она тоже пришла.
Лорри сделала все, что просила мисс Эшмид. Она очень надеялась, что та сказала правду, что она сможет защититься от автострады. Потому что… потому что… Лорри не сможет вынести, чтобы этот дом… эта комната… все это разлетелось в клочья.
Ночью снова шел снег, и утром тоже, пока они были в церкви. Но днем, когда тетя Маргарет и Лорри пили чай в теплой красной комнате мисс Эшмид, вышло солнце, и сугробы засверкали тысячами искорок. Сабина сидела перед камином и мурлыкала, и Лорри показалось, что ее песня похожа на ту, что пела мисс Эшмид, когда работала над ошейником.
Она опустилась на пол рядом с котенком и смотрела в огонь, в другой мир красных и желтых деревьев, а Сабина мурлыкала, и пламя негромко потрескивало.
Тетя Маргарет и мисс Эшмид осматривали развешанные на стенах вышитые картины в рамках. Вернее, тетя Маргарет расхаживала перед ними, задавала вопросы, а мисс Эшмид отвечала из своего кресла. Горело множество свечей, солнце светило в окна, так что было хорошо видно. Лорри слышала возбуждение в голосе тети; та обошла комнату, вернулась и снова села у окна.
— … музейные редкости!
— Возможно, в этот день и в этот век. Многое забыто. Но все это было сделано ради удовольствия и с гордостью за талант. Их делали, потому что очень хотели.
— Каролинское шитье! И эта вышивка образцов… О таком можно прочесть, но редко увидеть. А эти гобелены… — Тетя Маргарет все время поворачивала голову из стороны в сторону… — какая работа! Невероятно. Никогда не видела такой полной коллекции, и ей должно быть лет триста, если не больше… и в таком отличном состоянии!
— О, ткань и нити тускнеют из-за пыли годов. Но, конечно, можно предпринимать предосторожности. У меня есть причины заботиться о них: они доставляют мне радость, а я в последнее время никуда не выхожу. Но с годами все проходит. Может, настанет время, когда никому это не будет интересно. И если никто о них не будет заботиться, лучше этим работам исчезнуть. Но сегодня еще не такой день, солнце слишком яркое, снег блестит алмазами, и не стоит об этом думать.
Она позвонила в колокольчик и кивнула Лорри.
— Моя дорогая, думаю, ты можешь помочь Холли. Милая Холли, для нее ее сковороды и миски то же самое, что для меня иголки и нитки, и у нее в наши дни так мало возможностей показать свое искусство. Думаю, она сегодня, как говорится, превзойдет себя. Гости к воскресному чаю — у нас давно не было такого удовольствия.
Лорри пошла на кухню. Она несколько раз заглядывала туда, когда во время прошлых посещений выходила в прихожую. Но почему-то стеснялась заходить без приглашения Холли. Точно так же как никогда не заходила в красную комнату, не постучав и не дождавшись ответа мисс Эшмид: «Заходите». Теперь она с откровенным любопытством осматривалась. Да ведь это та самая кухня, в которой она спряталась и смотрела, как Финеас крадет хлеб и имбирный пирог. Только на этот раз на столе не было приготовлений к пирогу.
Вместо этого стоял блестящий серебряный поднос, а на нем серебряная сахарница, кувшинчик со сливками и еще один, круглый, из которого торчали ручки чайных ложек с рисунком из цветов. Холли стояла у большой плиты и наливала из котла кипяток в серебряный чайник. Она улыбнулась, видя, как Лорри принюхивается к острым запахам, а девочке сразу захотелось есть.
— Пришли помочь, мисс Лорри? Хорошо. У Холли не четыре руки и нет волшебной палочки, чтобы вокруг все само делалось. Возьмите скатерть и застелите чайный стол. Там есть и салфетки, не уроните их. А потом, когда вернетесь, займемся остальным.
Лорри с трудом поверила, что это скатерть — такой тонкий материал, и такие кружева… Но она выполнила указания Холли, а потом пересекала треугольную прихожую с накрытыми салфетками тарелками, которые давала ей кухарка.
— Холли, — сказала тетя Маргарет, когда салфетки сняли и под ними обнаружилось множество печенья и разных маленьких сэндвичей; Лорри даже не знала, что такие могут быть, — Холли, вы настоящий художник! Слишком красиво, чтобы есть.
Холли рассмеялась.
— Ну, мисс Герсон, для этого они и сделаны. Мне доставляет удовольствие их готовить. Мисс Шарлотта — она ест меньше птички.
— Похоже, ты плохо знаешь, как едят птицы, — рассмеялась мисс Эшмид. — Они едят все время, когда могут найти что-нибудь съедобное. Когда стареешь, острота глаз притупляется. Вкусы и запахи не такие, как раньше, и половина удовольствия от еды пропадает. Так что сегодня Холли наслаждается: у нее появилась возможность насытить более острый аппетит, чем мой.
Сабина громко замяукала и прижалась к широким складкам юбки мисс Эшмид. Хотя платье мисс Эшмид было сделано из такой же ткани, как зеленое, сегодня оно серое, с широким кружевным воротником, лежащим на плечах. Концы кружев свисают до талии. На запястьях широкие браслеты: черная эмаль с маленькими жемчужными цветами, собранными в венки. Большая булавка такой же работы с букетом жемчужных цветов крепит воротник.
Мисс Эшмид осторожно высвобождала складки юбки от когтей Сабины, а один из браслетов вертелся на ее руке, словно предназначался для более полного запястья.
— Нет, Сабина. У тебя тоже будет чай, но на твоем месте. У нас здесь нет ничего интересного для маленьких кошек.
— Пошли, Сабина. — Холли направилась к двери. — О тебе не забыли.
Сабина пробежала мимо Холли в сторону кухни, и мисс Эшмид снова рассмеялась.
— Вот уж кто заинтересован в прелестях стола.
Позже, когда они в ранних зимних сумерках шли домой, тетя Маргарет неожиданно сказала:
— В этом доме у меня было такое чувство, будто я неожиданно попала в сказку. У этого дома свое очарование, Лорри. Время там словно остановилось… — она смолкла и как будто задумалась.
— Его не должны снести! — Лорри выразила страх, который жил в ней все время после сообщения тети Маргарет.
— Мы это чувствуем, Лорри. Но во имя прогресса в наши дни совершается немало преступлений. Мне интересно, кто будет радоваться, когда последняя травинка будет погребена под бетоном, когда последнее дерево свалит бульдозер, когда застрелят, отравят или поймают последнее дикое животное. Лорри… — снова тетя Маргарет словно не решалась сказать… — не очень беспокойся о спасении Восьмиугольного дома.
— Но… но куда денутся мисс Эшмид, и Холли, и Сабина?
Тетя Маргарет покачала головой и ничего не ответила. Немного погодя Лорри сердито сказала:
— Я в это не верю! И не буду думать, что это случится!
— Пожалуйста, Лорри. — Тетя Маргарет с беспокойством посмотрела на нее. — Надейся, да, но ты должна научиться воспринимать и разочарования. Узнай все, что можешь, о Восьмиугольном доме, потому что он многое может предложить тому, кто умеет видеть. Но он принадлежит другому дню, когда время двигалось медленней. Мы считаем, что в каких-то отношениях овладели временем, но когда берешься за новую вещь, приходится расставаться со старой. Ты понимаешь, что я имею в виду, Лорри?
— Мне кажется, да. Но я не верю, что хорошо проводить здесь улицу!
— Может, мы тоже так считаем, Лорри, но мало кто с тобой согласится. Ну, еще впереди собрание и возможность, что план не будет принят. А тем временем мисс Эшмид пригласила нас провести с ней Рождество.
— Правда? — Лорри схватила тетю Маргарет за руку и стиснула так крепко, как позволяли перчатки. — Мы пойдем?
— Да. Она очень добра: сказал, что я могу принести с собой фотоаппарат и снять эти удивительные образцы вышивки. Их даже невозможно скопировать, такую работу сегодня не выполнить. Но кое-какие рисунки можно будет использовать. Хотя, — тетя Маргарет вздохнула, — для того, кто видел оригиналы, копии будут плохой заменой.
Дни до Рождества могли бы тянуться бесконечно, если бы не было очень много работы. Лорри участвовала в рождественском хоре, который будет выступать в школе на празднике, и распевала: «Украсьте дом ветками падуба», пока тетя Маргарет не сказала, что она не возражает против рождественских песен, но в это время года ими пропитаны все стены, и становится трудно думать.
Потом тетя купила билеты на фильм Уолта Диснея в даунтауне, и Лорри пригласила с собой Кэти, Роба Локнера и Лизбет Росс, рядом с которой стоит в хоре. Они поели в ресторане Бамберга, а в конце дня прошлись по магазинам.
— Лорри, мисс Герсон, было здорово! — сказал Роб, когда они поднимались к себе.
— Мне понравилось, как фея их всех превратила в зверей, — сказала Кэти. — Спасибо, мисс Герсон.
Лорри согласилась, что все было превосходно. Но когда в квартире она села на стул и принялась снимать ботинки, лицо ее помрачнело.
— Слишком много шоу, или мороженого, или ходьбы? — спросила тетя Маргарет. — Согласна, что протискиваться сквозь толпы утомительно.
Лорри подняла голову.
— Знаешь, — почти обвинительным тоном заговорила она, — почему… почему Кэти не села рядом с Лизбет? Она толкнула меня, когда я была вежлива и пропустила ее вперед. Я думаю, Лизбет тоже это поняла. Она потом все молчала. Это нечестно! Лизбет хорошая, она умная и красивая. А Кэти злая.
— Не думаю, чтобы Кэти была такая уж злая, — ответила тетя Маргарет. — Кэти по-другому смотрит на вещи. Долго, очень долго между людьми существовали перегородки. Теперь мы все больше и больше понимаем, как это неправильно. Но когда люди сторонятся друг друга и не пытаются подружиться, между ними вырастает стена, и они готовы верить всякой неправде о человеке по другую сторону стены. Чем меньше они знают о незнакомце, тем больше готовы поверить в то, что он плохой.
Не думаю, чтобы Кэти когда-нибудь раньше проводила время с Лизбет или с другой девочкой иной расы или цвета кожи. Поэтому она чувствовала себя неуверенно и не знала, как ей себя вести, а Лизбет замкнулась и тоже не пыталась подружиться с Кэти. У обеих была возможность сделать эту стену пониже, но они ею не воспользовались.
— Но ты ведь старалась, чтобы они это сделали, тетя Маргарет? — Лорри поставила свои ботинки. — Поэтому ты повела их смотреть чучела животных.
— Да. И, думаю, в следующий раз Кэти поймет, что Лизбет ей нравится. Им обеим понравилась большая лиса и совенок. И когда они забывались, то начинали говорить об этом, помнишь?
— Значит, ты не думаешь, что… что Лизбет сердита на нас?
— Нисколько. А теперь я всего лишь усталая старая тетя. Не подашь ли мне ужин, как должна делать хорошая, добрая, послушная племянница?
— Ужин сейчас будет! — Лорри вскочила. Заглядывая в холодильник в поисках вдохновения, она думала о Финеасе и Фибе. И у них сначала не было друзей. Мисс Эшмид сказала, что они остались в Восьмиугольном доме. Странно… Лорри остановилась между плитой и столом. Она никогда не говорила с мисс Эшмид о кукольном домике. Хотя это большее сокровище, чем вся вышивка.
Нет… домик — это что-то совершенно иное. Когда он был сделан? В нем самом нет миниатюрного домика. В комнате только стул, раскрашенный пол, полки с книгами и пузырьками, на стенах пучки высушенных растений, а также то тайное место, куда Лотта спрятала Финеаса и Фибе.
Лотта жила в доме. Но кто еще в нем жил? Лотта девочка, ненамного старше самой Лорри. Были ли у нее мать и отец? Братья и сестры? Кто испек хлеб и имбирный пирог, которые украл Финеас? Может, сам домик когда-то давно был изготовлен для Лотты?
Так много вопросов. Но, возможно, на некоторые Лорри сумеет найти ответы. Только… Лорри остановилась и задумалась… она не хочет слишком часто видеть кукольный домик. Она немного подумала об этом. В первый раз — тогда она осматривала дом по приглашению мисс Эшмид. А во время второго приключения мисс Эшмид послала ее на поиски Сабины. И она уверена, что мисс Эшмид знает об обоих ее путешествиях в прошлое. Значит, мисс Эшмид хотела, чтобы у нее были эти приключения. Но зачем? И будут ли еще?
Лорри поставила блюдечко с маслом. Она не уверена, что хочет еще ездить на лошади.
Школьная рождественская программа закончилась, и начались каникулы. Рождество пришлось на субботу, но до самой среды перед ним тете Маргарет пришлось работать. Локнеры уезжали во вторник, и Лорри убедила миссис Локнер, что хочет поработать дома над рождественскими подарками. Но в понедельник послушно пошла к Локнерам на обед и помогла Кэти вымыть посуду.
На следующее утро мальчик посыльный из магазина принес письмо из Восьмиугольного дома. Мисс Эшмид просила Лорри помочь ей с рождественскими украшениями. Тетя Маргарет разрешила, и в десять утра Лорри шла по покрытой снегом кирпичной дорожке к задней двери дома.
Она сняла ботинки, лыжные брюки и куртку в прихожей. Из кухни с двумя большими мисками в руках показалась Холли. В одной было доверху ягод смородины, в другой — кукурузные зерна.
— Вы как раз вовремя, дитя, и старая Холли может сделать на несколько шагов меньше. Возьмите это.
Ягоды были свежие, а кукуруза поджаренная. Неужели мисс Эшмид считает, что это нужно съесть? Но Лорри, не задавая вопросов, отнесла миски в красную комнату.
Здесь были перемены. Столик для шитья отодвинут к стене, рядом с ним стоит рама для вышивки. Еще один маленький столик — у кресла мисс Эшмид, а на нем только шкатулка с иглами, ножницы и большая катушка с грубыми белыми нитками. На стуле, на котором обычно сидела Лорри, стоит коробка, ее крышка была откинута, и из этой коробки мисс Эшмид вынимает свертки в старой мятой бумаге и ткани.
— Ты как раз вовремя, моя дорогая. Сможешь передвинуть тот стол? Поставь туда миски, а коробку — на пол. Ну, вот, все в порядке. Что скажешь о елке?
Она стояла, зеленая, ароматная, без украшений, между двумя окнами. И, должно быть, она стоит в ящике, обернутом в зеленую ткань, потому что елка невысокая. Словно прочитав мысли Лорри, мисс Эшмид покачала головой.
— Когда-то у нас было настоящее дерево, оно возвышалось над всеми головами. Но не думаю, чтобы мы теперь могли бы украсить такое большое. Придется много поработать, для того чтобы нарядить это.
Она разворачивала свертки, которые доставала из коробки, убирала бумагу и ткань и осторожно ставила содержимое на стол. Лорри подошла поближе. Она увидела множество маленьких корзиночек, некоторые с крышками. За ними последовали позолоченные половинки ореховых скорлупок, в них можно было заглянуть. Лорри заглянула и увидела крошечные ярко раскрашенные рисунки цветов, животных, мальчиков и девочек. Были плоские картонные картинки с краями, оклеенными золотой и серебряной бумагой.
Некоторые из игрушек мисс Эшмид держала в руках дольше, будто с ними были связаны особые воспоминания. Например, клетку из тонкой золотой проволоки, а в клетке птица из крошечных ракушек. Были корзиночки, сделанные из гвоздики, насаженной на проволоку, и на каждом пересечении проволоки — стеклянные бусинки.
— О, я забыла, почти забыла. — Мисс Эшмид держала в руках маленькую круглую коробочку. — Посмотри на нее, Лорри. Когда я была молодой, это было настоящее сокровище.
В коробке был набор из четырех чашечек, таких маленьких, что Лорри не понимала, как их можно было сделать. Но самое большой чудо — в каждой из чашечек серебряная ложечка!
— Какие маленькие! — удивилась Лорри.
— Они вырезаны из вишневых косточек, моя дорогая. — Мисс Эшмид осторожно отставила коробочку. — Вот еще из таких же косточек. — Она развернула кусочек тонкой нити. К ней на равных промежутках были прикреплены корзиночки, только одна или две из них размером с мизинец Лорри. — Вот эта, и эта, и эта — из вишневых косточек. А эта их лесного ореха, эта из желудя. Они достаточно прочные, чтобы повесить их на елку. А вот чашечки, их слишком легко потерять.
— Никогда таких не видела.
— Конечно, — согласилась мисс Эшмид, — ты не видела. Понимаешь, когда-то люди сами делали украшения. У нас не было таких красивых стеклянных игрушек, какие сейчас продаются. Поэтому мы использовали воображение и сами делали красивые вещи.
— Эти мне нравятся больше, чем те, что из магазина. — Лорри не трогала ореховые скорлупки, корзиночки и другие сокровища, выставленные мисс Эшмид. Хотелось потрогать, но она не смела.
— Мне тоже, моя дорогая. Но я ведь знаю их так долго, а старые вещи врастают в сердце и память, так что их уже не потеряешь, даже если не можешь больше ничего делать. — Она взяла один из орехов и с улыбкой посмотрела на него. Внутри над синими и розовыми цветами трепетала крыльями голубка.
— Ну вот. — Она положила орех и взяла с другого стола коробочку с иглами. — Нам понадобится длинная нитка, Лорри, такая, чтобы хоть раз обернулась вокруг всей елки.
Лорри отрезала нитку и вдела ее в иголку. Мисс Эшмид взяла ягодку смородины, аккуратно проколола и нанизала на нитку. Потом еще две или три ягоды, два зернышка кукурузы и снова ягоды.
Поделиться книгой: