Дневники казачьих офицеров

20 июля Красногорская группа красных предприняла наступление на Кардоникскую, но потерпела поражение и отошла к Красногорской, заняв высоты перед станицей, а части этой группы начали продвигаться по горе Джангур с артиллерией. Патронов у меня для боя не оставалось, но противник не наступал дальше. Передовые мои части ведут перестрелку под Красногорской. Необходимо достать патроны во что бы то ни стало и маневром отогнать противника от Кардоникской.

Решаюсь совершить набег на станицу Беломечетскую и с этой целью, 21 июля, собираю все разъезды от частей, заменив их гарнизонными казаками. После обеда выдвигаю 2-й Лабинский полк по дороге на Красногорскую, но ночью возвращаю его обратно. Все части и тыл с лазаретом сосредоточиваю в станице. Войсковой старшина Маслов получает задачу в течение 23 и 24 июля с гарнизоном производить усиленную разведку и перегруппировки. В план моих действий посвящены лишь некоторые начальники.

С темнотой отправляю тыл и обозы под прикрытием пластунов для размещения в станицу Преградную. В 23 часа с тремя конными полками, одним орудием и 25 пулеметами выступаю на станицу Зеленчукскую и до рассвета переваливаю за хребет к станице. Здесь части отдыхают полтора часа, подтягиваются, ко мне присоединяется есаул Поперека с 10 казаками из района станицы Сторожевой, которые вливаются во 2-й Лабинский полк.

В станице Зеленчукской ко мне являются подхорунжие Сакович и Желухин, которые докладывают, что на присоединение ко мне идет войсковой старшина Живцов[70] с казаками Кубанского полкового округа (500 человек, два орудия и два пулемета), что они восстали у себя, но не выдержали натиска большевиков. Казаки стоят в станице Надежной. С подхорунжими мной был выслан приказ о наименовании кубанцев — 1-м Кубанским полком, а полку оставаться в Надежной до дальнейших распоряжений, связавшись с 3-м Лабинским полком.

К вечеру дивизия была в станице Исправной, где стала на ночлег. В станице объявлена мобилизация, здесь же поймано несколько коммунистов, прибывших из Москвы. В Исправной наблюдалось полное запустение. Мобилизовать казаков приказал сотнику станицы так, чтобы через четыре дня дивизион был готов, а пехота послана в Преградную в 6-й батальон. Через шесть дней действительно в Исправной был готов конный дивизион в 250 казаков, который был оставлен мной в станице для защиты ущелья реки Большой Зеленчук и для глубоких разведок.

23 июля ночью получил донесение от войскового старшины Маслова, что красные в наступление не переходят, а группируются на горе Джангур, у Красногорской и аула Ловко-Зеленчукского. С рассветом выступаю вниз по реке Большой Зеленчук, к 10 часам прибываю в аул Тазартукин, где остаюсь до вечера. Горцы — зеленчукские кабардинцы — встречают меня хорошо, но не присоединяются, обещая это сделать потом (до конца моего пребывания на Кубани присоединились ко мне немногие из них, не больше 20 человек).

В 18 часов из аула Тазартукина выступают:

1) 2-й Лабинский полк через аул Клиевский на Баталпашинскую с задачей к рассвету 24 июля подойти и атаковать станицу через реку Кубань, с целью разбить Баталпашинский гарнизон, внести панику и захватить станицу, если удастся; при неудаче захвата оставаться у Дударукинского аула до 11 часов, после чего отойти на Тазартукинский аул;

2) я с бригадой прямо на станицу Беломечетскую с тем, чтобы на рассвете атаковать ее со стороны Кубанского моста и со стороны Невинномысской.

Перед рассветом бригада подошла к левому берегу реки Кубани — напротив Беломечетской (1200 шагов от станицы). Отсюда части выступили — 1-й Хоперский полк через Кубань, откуда с рассветом должен был атаковать саму станицу через мост; 1-й Лабинский полк к аулу Ураковскому, но, не доходя до аула, должен был переправиться через Кубань и с рассветом тоже атаковать станицу со стороны Невинномысской. Все пулеметы и орудия заняли позиции на левом берегу реки Кубани, на высотах напротив станицы, им приказано огнем содействовать атаке.

Противник в станице спал мирным сном под защитой Баталпашинска и Кардоникской группы, имея лишь караул с пулеметом на мосту. Атака с рассветом произведена полками почти одновременно, запоздал лишь немного Лабинский полк, которому пришлось перейти вплавь через глубокое место реки. Мостовой караул не успел разобрать винтовки и был весь целиком сброшен с моста в реку Кубань.

В станице произошла короткая перестрелка, главным образом стреляли коммунисты, которые выскакивали из дворов на тачанках и верховых лошадях, убегающие из станицы попали под шашки лабинцев. В станице изрублено 200 человек коммунистов (коммунистический эскадрон при IX армии). Взят в плен целиком хоперский батальон в 550 человек (все казаки-донцы из плененных на Черноморском побережье), 4200 снарядов для трехдюймовых полевых пушек, 5 миллионов ружейных патронов и масса всевозможного груза (110 подвод), денежные ящики с 2,5 миллионами рублей, главным образом советских.

Жители станицы Беломечетской долго не верили, что мы действительно казаки, так как за несколько дней до нас в станицу прибыл отряд конных в погонах, ловили комиссаров, расспрашивали об угнетенных большевиками казаках, их отношении к советской власти и повстанцам.

Отрядом командовал человек, наряженный в черкеску с генеральскими погонами, в белой папахе и на серой лошади, который объявил населению, что он — генерал Фостиков, восставший против большевиков. Этот отряд позже устроил террор в станице, а все сознавшиеся в сочувствии ко мне и восстанию были расстреляны. Одежда и даже самозванец были похожи на меня и мое обмундирование; как потом я узнал, он оделся так, как я был снят на карточке, которую большевики нашли у моей сестры в Баталпашинской.

В станице Беломечетской я узнал о зверском убиении моих родных: бабка, отец, сестра с шестью детьми и несколько родственников были расстреляны. Этот гнусный и невиданный до тех пор террор и зверство над моими родными зажгли у меня такую бешеную месть, что я поклялся перед Богом в будущем не пощадить ни одного коммуниста.

Население убедилось, что мы действительно повстанцы, и выражало желание скорейшего избавления из большевистского «рая». К 11 часам операция закончилась и части со всеми трофеями и пленными сосредоточились на левом берегу реки Малый Зеленчук и Шебезовского аула, а позже выступили на хутор Японский (по реке Большой Зеленчук, напротив аула Тазартукинского).

2-й Лабинский полк выполнил свою задачу (нападение на Баталпашинскую) плохо, так как, наткнувшись на сильную заставу с пулеметами красных у моста через Кубань, до 11 часов вел перестрелку; большевики подвели свой резерв к мосту, и полк отошел. Но все же это вызвало панику в станице Баталпашинской, все ответственные работники-коммунисты и их учреждения бежали в станицу Новогеоргиевскую. Мое нападение на станицу Беломечетскую заставило штаб IX советской армии перейти из станицы Невинномысской за реку Кубань.

В 16 часов 24 июля вся конная дивизия подошла на хутор Японский, где разместилась на ночлег.

Что за это время происходило под станицей Кардоникской?

23 июля, в день ухода дивизии в набег на Беломечетскую, все было благополучно, большевики не наступали, а разъезды гарнизона были энергичны в его поисках и не давали красным возможности выйти с их позиций. До вечера 23 июля в станице не знали, куда я ушел, а вечером, узнав, что в набеге так далеко от Кардоникской, жители станицы начали разбегаться в горы и в лес.

25 июля, когда большевики попробовали перейти в наступление, то не встретили почти никакого сопротивления со стороны казаков. У войскового старшины Маслова, несмотря на его уговоры, осталось лишь десятка четыре вооруженных казаков, которые не могли оказать должного сопротивления, и большевики без боя заняли станицу. Наступали очень нерешительно, а получив через полтора часа сведения о разгроме Беломечетской, перестреляли нескольких казаков в станице и спешно ушли в Баталпашинск.

После ухода большевиков войсковой старшина Маслов пробовал собрать казаков и вновь создать гарнизон станицы, но это было невозможно, так как большинство населения из лесов и гор больше не выходило. 25 июля войсковой старшина Маслов присоединился с 40 казаками ко мне в станице Надежной.

Утром того же дня были выпороты два черкеса за клевету на некоторых горцев. Необходимые подводы для обозов (70) были взяты из Тазартукинского аула силой и прибыли только после моего заявления, что открою огонь по аулу, если через полчаса не будут присланы.

К 7 часам утра дивизия выступила с хутора Японского на станицу Удобную. К 10 часам голова дивизии втянулась в станицу. При подходе к станице на улицах было много народу, был праздник, но при входе в станицу молодежь попряталась. Настроение у казаков в станице было плохое, выступать со мной они не хотели под влиянием старика Гришая и подхорунжего Владимирова, которые, несомненно, были под влиянием большевиков.

Как только дивизия остановилась, было получено спешное донесение от разъезда, высланного на Надежную, что между станицами Надежной и Передовой идет бой. Высланный к станице Передовой разъезд донес, что красные заняли станицу, а 1-й Кубанский полк под натиском отошел к Исправной; красные втягивают в Передовую свои части и обозы. У меня созрел план окружения красных в Передовой, но для этого было нужно, чтобы противник сосредоточился в станице.

Для выполнения плана окружения мной предприняты следующие меры: весь 1-й Хоперский полк оставлен на участке между Передовой и Удобной с тем, чтобы не допустить противника вниз по реке Уруп, но активных действий самому не предпринимать. С остальными частями и обозами, поднявшись от Удобной на высоты между Исправной и Передовой, скрытно разместил части.

Дело клонилось к вечеру, красные вели наступление на позиции 1-го Кубанского полка, — видно было, что полк еле сдерживает противника. Помочь ему пока не было возможности, так как пришлось бы спускаться с большой высоты вниз. Для связи с 1-м Кубанским полком и предупреждения, что я здесь, выслан боевой разъезд, который связался с полком и подбодрил его.

Красные энергично наседали на кубанцев, и это заставило меня выслать для обхода противника в тыл 1-й Лабинский полк, который незаметно спустился с горы и атаковал его. Противник прекратил наступление на 1-й Кубанский полк, быстро отошел к Преградной, а его пехотные части разбежались по лесу вверх по реке Аргомит. Кубанцы с трудом сдерживали красных, потому что наши пушки бездействовали, не было снарядов, но в итоге бой был за нами, лабинцы гоняли противника по посевам, а к полуночи вернулись.

Приведенный пленный сообщил, что со стороны красных действуют 21-я пехотная дивизия и 1-я конная бригада с 10 орудиями. К утру патроны и снаряды были пополнены резервом из Беломечетской, а части разведены так:

1-й Хоперский полк занял позицию перед Передовой со стороны станицы Удобной, заняв также дорогу на Надежную;

1-й Кубанский полк вышел на речку Аргомит с тем, чтобы закрыть дорогу на станицу Преградную вверх по реке Уруп;

1-й Лабинский полк занял дорогу Передовая — Исправная;

2-й Лабинский полк при горном орудии занял высоты к востоку от станицы (приблизительно за тысячу шагов), так как с этих высот можно было легко обстреливать всю станицу.

26 июля с рассвета приказано всем полкам атаковать станицу. Я находился со 2-м Лабинским полком. Как только начало рассветать, перед нами как на ладони открылся весь бивак красных — пехота их вповалку спала на церковной площади, а по улицам около площади стояла запряжка артиллерии и конница.

Из 10 пулеметов и орудия с горы 2-й Лабинский полк открыл огонь. Противник, огорошенный бешеным огнем (красные не знали, что под Передовую я подошел с главными силами, а вечерний Маневр 1-го Лабинского полка с войсковым старшиной Ковалевым приняли за маневр части конных кубанцев, выделенных от полка), заметался во все стороны в нестройной толпе и ринулся на станицу Удобную, но, встреченный огнем и атакой 1-го Хоперского полка (полковник Грибановский), бросился в сторону Исправной. Получив удар от 1-го Лабинского полка, красные направились вверх по реке Уруп, но им переградили путь кубанские части (войсковой старшина Живцов) и погнали назад в станицу, которая к тому времени была уже занята 2-м Лабинским полком (войсковой старшина Князев).

На реке Уруп, повыше станицы, противник был несколько раз атакован и сбит на левый берег. Дрались красные ожесточенно, артиллерия их, спешно перевезенная на высоты левого берега, вела залповую стрельбу на картечь до тех пор, пока не была забрана в плен. Красные бежали, а далее окружены и уничтожены в главной своей массе. Группы красных бежали на станицы Надежную, Спокойную, где были встречены казаками этих станиц, повернули и бежали на станицу Отрадную. Преследование велось передовыми сотнями до станицы Надежной.

К 18 часам в станице Передовой собрались все мои части со всеми трофеями. Трофеи: 10 орудий (из них 8 исправных с упряжками и лошадьми), 22 пулемета (18 исправных), 1200 пленных, противник потерял 600 человек и 150 лошадей убитыми, 300 человек ранеными. Потери моей дивизии: 6 человек убитых, 42 раненых. Красные, заняв раньше Передовую, изрубили 28 казаков и иногородних, не сочувствующих большевикам, а потому жители станицы встретили меня со слезами радости на глазах. Части все переутомились.

Ночью мной были отпущены пленные, направленные с разъездами вниз по реке Зеленчук. Пленные были предупреждены мной, что мои части не воюют с русскими крестьянами, а с коммунистами, от которых хотят освободить Кубань и жить свободно. Имел позже сведения, что пленные дошли до Невинномысской, где разложили резервную дивизию красных; когда их начали ловить, то они с дивизией разбежались по Ставропольской губернии.

27 июля, дневка. Мобилизация в Преградной дала 28 человек конных и 240 человек пеших, а кроме того, организовался гарнизон станицы в 200 человек; казаки станицы Передовой пополнили 1-й Хоперский полк и 6-й Кубанский пластунский батальон. Ввиду того что казаки Баталпашинского отдела неохотно шли ко мне в части, станицы Зеленчукская, Сторожевая, Преградная и Удобная отказались принять участие в восстании, а горцы только обманывали (у меня горцы — главным образом терцы и карачаевцы), я решил перенести свои действия в Лабинский отдел, тем более уже имея сведения, что в Майкопском отделе казаки поднялись и дерутся с красными.

27 июля из станицы Передовой отправлены излишние трофеи и обозы в тыл в Преградную с приказанием тылу перейти на хутор Абсемен. За дневку казаки и лошади отдохнули, выкупались и сытно поели у хлебосольных казаков из Передовой. Объявленная мобилизация в Удобной не дала никаких результатов — старик Гришай и его сын войсковой старшина Гришай (на службе у большевиков в Баталпашинской) с подхорунжим Владимировым тайной агитацией портили все дело. Об этом я узнал позже, за агитацию в пользу коммунистов в станице Сторожевой были расстреляны двое.

28 июля переход из Передовой в станицы Надежную и Спокойную.

29 и 30 июля. Население встретило хорошо, но многие не решались вступить в мои ряды. Объявленная мобилизация дала всего 12 человек в строй и 12 человек в гарнизон станицы.

Для проведения мобилизации части размещены так: 1-й Лабинский полк — станица Надежная, 2-й Лабинский полк — станицы Подгорная, Бесстрашная, Отважная, 1-й Хоперский полк — станица Спокойная, 1-й Кубанский полк — станица Надежная. Высланы разведывательные сотни в станицу Удобную (в Передовой и Исправной гарнизоны ведут разведку на Баталпашинск и вниз по реке Большой Зеленчук, держа тесную связь со мной). Станица Отрадная занимается дивизионом 1 — го Хоперского полка с разведкой на Казминское и Попутную. Устанавливается тесная связь с 3-м Лабинским полком (войсковой старшина Лычев), который занимает станицу Каладжинскую, в его полк высылается горная пушка. Мобилизация проходит довольно хорошо, формируются до конца 2-й и 3-й Хоперские полки (войсковой старшина Маслов), 1-й Кубанский стрелковый полк (полковник Демьяненко).

В район станиц Баталпашинская — Бекешевская — Джегутинская высылается есаул Ильин с 20 офицерами для формирования 12-го Кубанского пластунского батальона и 4-го Хоперского полка. В районе поселка Георгиевско-Осетинского и станиц Красногорская — Кардоникская формируется отряд в 400 человек под командой полковника князя Крым-Шамхалова из казаков и горцев. К Крым-Шамхалову присоединяется со 100 казаками полковник Васильев, житель станицы Отрадной, позже выгнанный мной за пьянство из армии.

Красные сосредоточивают свои силы так: два конных полка 34-й дивизии, конная бригада 12-й дивизии — в селах Казминском и Ивановском, 304-й пехотный полк — в хуторе Елисахоновском, тут же курсанты и дружина жителей упомянутых сел, 2тй конный полк 12-й дивизии, 302-й и 303-й пехотные полки — в станицах Вознесенской, Владимирской, Лабинской, два полка пехоты 22-й пехотной дивизии из Екатеринодара с курсантами.

Из Сухума прибыл ко мне для связи сотник (имя не запомнил), который доложил, что о моем движении донесено в Крым, помощь якобы будет в скором времени, но письменного сообщения он с собой не имел. Отправил его обратно в Сухум к полковнику Налетову, написав рапорты (вторично) в Крым главнокомандующему генералу Врангелю и Кубанскому войсковому атаману о ходе восстания, своих силах и просил скорее мне помочь высылкой оружия, боевых припасов и для расширения действий посылкой десанта на город Туапсе.

Из Грузии доходили слухи и газеты о действиях Русской Белой Армии в Крыму и ее успехах. Казаков по мобилизации является много, но оружия не хватает, и 30 процентов безоружных пополняют пехотные части.

Подробные сведения получены о Майкопском отделе: казаки отдела охотно восстают, сформированы части, но нет никакого порядка, так как глава восставших полковник Крыжановский, назвавший себя командиром Сводного Кубанского корпуса; сидит далеко от фронта, любит попьянствовать, а порядка навести в отделе и частях некому. Многие казаки и офицеры бросают фронт и уходят в тыл, где тоже пьянствуют. Лучшие его начальники были: войсковой старшина Фартухов,[71] войсковой старшина Гридин,[72] есаул Тимченко[73] — но работа у них как-то не клеилась.

Войсковой старшина Лычев, командир 3-го Лабинского полка, ведет бой с Лабинской группой красных очень умело, но красные оттесняют его к станице Ахметовской.

30 июля красные ведут наступление на станицу Отрадную из села Казминского, сбивают передовую сотню и занимают экономию Макеева. Силы противника, ведущего наступление: два пехотных полка, четыре конных с четырьмя орудиями (всадники частей 12-й дивизии красных в каких-то дурацких коммунистических колпаках).

31 июля выслана усиленная разведка из станицы Спокойной на станицу Вознесенскую — этот район еще свободен. Сама Вознесенская и Упорная заняты пехотой и конницей, красные ведут наступление на Отрадную и, вытеснив дивизион кубанцев, занимают ее, выдвинув передовые конные части к Спокойной.

1 августа с рассвета красные ведут наступление на Спокойную, имея два полка конницы за пехотой на дороге Отрадная — Спокойная и два конных полка на своем правом фланге, в обходе на станицу Подгорную. Противник подпускается мной к самой станице Спокойной, где по высотам расставлена вся наша артиллерия. Бригада обходит левый фланг красных, сбивает конницу, а части, наступающие на Спокойную, нарываются на пехоту. Артиллерия открывает сильный перекрестный огонь, красные не выдерживают и спешно отходят в верховья Кунтимеса, так как дорога Спокойная— Отрадная занята нашей конницей. Противник у Кунтимеса окружен нашей конницей, несет большие потери и пробивается в Отрадную уже под вечер, а ночью того же дня Отрадная атакуется нашей бригадой, красные бегут из станицы.

Этого же дня Лабинская группа красных также предпринимает от Упорной обход моего левого фланга на станицу Бесстрашную, но, встретив упорное сопротивление со стороны 3-го Лабинского полка и обойденная справа, отступает в станицу Упорную.

Через 3-й Лабинский полк прибывает ко мне, по собственной инициативе, группа офицеров из Майкопского отдела для связи. Офицеры подтверждают имеющиеся у меня сведения о Майкопском отделе и полковнике Крыжановском и просят принять всю Майкопскую группу в состав моего движения. Я шлю приказ полковнику Крыжановскому о подчинении мне и вызываю его к себе для доклада и разработки планов операций на будущее. Приказ Крыжановскому о подчинении передан возвращающимися офицерами, из которых многие, по моему разрешению, не возвращались и были зачислены в части. За ночь в Отрадную переброшена бригада с артиллерией.

2 августа на рассвете противник выбит из экономии Макеева и из станицы Попутной и бежит на село Казминское и на Бесскорбную. Сильные разъезды высланы на фронт, закончено формирование 2-го и 3-го Хоперских полков (один полк в десять сотен), 1-го Кубанского стрелкового полка. Все части пополнены. Получено донесение, что формирование в районе станицы Бекешевской идет успешно, новые части уже начали боевые действия.

Послана задача этим частям (есаулу Ильину) начать действия против станицы Баталпашинской и в направлении на Владикавказскую железную дорогу (станции Курсавка — Кагут).

3 августа все конные части и штаб армии переведены в станицу Отрадную, пехота оставлена в станице Надежной. Станица Отрадная дает пополнение 450 человек конных. С темнотой все части отведены к экономии Макеева для операции против села Казминского. Станица Попутная занимается хоперским дивизионом.

4 августа, при наступлении на село Казминское, все передовые части красных сбиты в это селение, но взять его моим частям не удалось, красные упорно защищались, несмотря на полное окружение. Получено донесение о наступлении красных со стороны станиц Бесскорбной и Вознесенской. Ночью получено сообщение от разведки, что противник занимает высоты по обе стороны реки Уруп в районе станицы Попутной. Получил донесение от командира 3-го Лабинского полка о том, что красные в районе станиц Владимирской, Зассовской, Каладжинской, Упорной и Вознесенской (все Лабинского отдела. — П. С.) накапливаются.

Решил рейдом на станицу Бесскорбную сбить красных на этом направлении и нападением на Вознесенскую с тыла очистить от красных весь этот район до станицы Лабинской по направлению на Майкоп. Тыл армии, по приказанию, переходит в станицу Псебайскую (Майкопского отдела. — П. С.), где по просьбе населения станицы отведены помещения для лазарета. Во всех попутных станицах населением выбраны станичные атаманы при двух помощниках — один казак, второй из иногородних; в станицах заведена возможная дисциплина, прекратилась выработка араки, станичные суды начинают работу.

5 августа я с Лабинской дивизией (1-й, 2-й Лабинские полки, 1-й Кубанский и 1-й Хоперский полки) и артиллерией выступил из станицы Отрадной на станицу Попутную. В Отрадной оставлен войсковой старшина Маслов со 2-м и 3-м Хоперскими полками (около тысячи бойцов) для действий в этом районе.

Марш по открытой дороге на Попутную и далее на Бесскорбную привел большевиков в сильное замешательство, и все части красных, занимающие высоты по обе стороны реки Уруп, по мере моею продвижения снимались и отходили, очищая этот район. Во время остановки в Попутной группа красных силой в два эскадрона конницы попробовала наступать на станицу со стороны Вознесенской (с хуторов Грязнушинских), но была очень быстро разбита и бежала. Перед Бесскорбной произошла перестрелка передовых частей с отрядом красных, усиленным регулярной конницей. Наш головной полк своим наступлением быстро рассеял эту группу, которая побежала на Урупскую.

В Бесскорбной красные, не ожидав меня так быстро, бросили все свои запасы и склады, которые были нами взяты; часть их роздана войскам, а часть населению. Само население встретило нас с радостью, но ввиду неуверенности в нашем долгом пребывании в станице казаки были сдержанны в отношении добровольческих акций.

В станицах Бесскорбной и Попутной объявлена мобилизация населения. Всего от этой акции получилось 22 присяги (возрастов. — П. С.) в войсковые части и 12 присяг для гарнизона станицы.

Мой маневр на Бесскорбную заставил всю группу красных по левую сторону реки Уруп отойти к селу Ивановскому, очистив село Казминское. В Бесскорбной от жителей впервые узнал о десанте кубанцев из Крыма у станицы Приморско-Ахтырской и у Анапы.

Было у меня желание совершить налет на железную дорогу, но это отняло бы много времени, а с рассвета 6 августа согласно диспозиции я должен наступать на Упорную — Каладжинскую, а группа Маслова на Ивановское — Казминское. До темноты дивизия отдыхала в станице, а с темнотой выступила на станицу Вознесенскую; на речке Синюха привал до 24 часов.

6 августа в полночь дивизия, имея впереди один лишь разъезд, выступила с привала и подошла к реке Казан-Бызган, где дождалась рассвета. Части выстроены в боевой порядок для атаки станицы в двух пунктах (Нижний мост и мост на старую церковную площадь).

С рассветом части дивизии перешли в атаку. Красные были предупреждены и подготовились к встрече, но это им не помогло, так как очень быстро были сметены и после непродолжительной перестрелки бежали в станицу. В станице на улицах произошла схватка врукопашную, противник покинул станицу, сосредоточившись по дороге на Лабинскую, и перешел в контратаку. Нашей атакой при поддержке всей артиллерии сопротивление красных было сломлено, и они начали поспешно отступать дальше на Лабинскую и Владимирскую, преследование велось до самой Лабинской.

Как только началось преследование этой группы красных, со стороны станицы Упорной, у Тамир-Казак, показалась пехота противника, которая повела было наступление на Вознесенскую, но выброшенный из дивизии полк сбил их наступление и преследовал до Владимирской, где противник задержался.

Население станицы Вознесенской было очень обрадовано моему приходу и избавлению от красных, которые их грабили, расстреливали непокорных и начали реквизицию хлеба и скота. Собранное население решило поголовно выступить против большевиков.

В это время 3-й Лабинский полк, наступая от станицы Ахметовской, занял станицы Каладжинскую и Зассовскую. К полуночи установлена связь с его командиром войсковым старшиной Лычевым. Отдано распоряжение о наступлении 7 августа с утра на станицу Владимирскую с целью занять ее, для чего были назначены следующие наши силы:

• 3-й Лабинский полк со стороны Зассовской,

• 1-й Лабинский полк со стороны Вознесенской.

• 1-й Кубанский полк со стороны Вознесенской на Лабинскую.

• 2-й Лабинский полк должен был вести усиленную разведку на станицы Урупскую, Чамлыкскую (в направлении к Армавиру) и поддерживать связь с гарнизоном станицы Бесскорбной.

В районе станицы Отрадной хоперцы вели наступление и загнали противника в село Ивановское; занят мост на реке Большой Зеленчук. У Эрмаконовского на левом берегу реки Лаба красные разбиты наголову линейцами (5 августа), у станиц Ярославской и Костромской много красных изрублено, а их остатки бежали на Лабинскую.

7 августа наступлением на Владимирскую противник выбит оттуда, и станица занята нашими войсками. 3-й Лабинский полк располагается в станице, выдвинув головную сотню к самой Лабинской. При дальнейшем наступлении на Лабинскую 1-й Кубанский полк ворвался в станицу, изрубив часть пехоты красных, но был оттеснен бронированными автомобилями. Наши части переутомлены, лошади загнаны, отдых необходим!

8 августа — дневка, разведка. Ввиду поступления заявлений от офицеров и казаков с просьбой нашить погоны или какие-либо отличительные знаки, части запрошены мной на общих собраниях — что желательно нашить, погоны или знаки. До тех пор никто в моей армии погон не носил, чтобы не давать противнику козырь в руки, что мы, мол, деремся за погоны. Выработаны для частей отдельно и для родов оружия цвета погон, которые согласно моему приказу всем нашиваются в тот же день.

Из Майкопского отдела прибыли офицеры, которые доложили, что нет больше сил служить в отделе, что там нет крепкого управления и заботы, а полковник Крыжановский продолжает жить для собственного удовольствия (начальником штаба у него донец B.C. Миронов — пьяница и сомнительная личность), а подчиняться он не желает. Между тем мной уже был выработан план совместных действий с Майкопской группой. Ничего письменного от Крыжановского не получаю, и на основании этих докладов я отменяю план совместного наступления и решаю выждать. Вторично шлю приказ, но надежда моя работать всеми силами вместе не осуществляется.

Разведкой по всему фронту выяснены силы противника:

1) станица Баталпашинская — бригада пехоты и бригада конницы при орудиях, из Баталпашинска красные начали переброску своих частей к Армавиру;

2) станица Беломечетская — один батальон пехоты, два эскадр рона конницы;