Помоги проекту - поделись книгой:
Подполье в Гродненском гетто
Катастрофа в Гродно
Гродно попало под оккупацию уже на второй день войны, 23 июня 1941 г. Накануне немецкого вторжения там проживало 25 тыс. евреев, включая беженцев. Лишь немногие смогли эвакуироваться или бежать. Осенью 1941 г. Гродно перевели в генералбецирк Белосток, а 1 ноября 1941 г. был издан указ о создании двух гетто в городе. Первая волна истребления на оккупированных территориях Советского Союза, начавшаяся сразу после вторжения и продолжавшаяся до весны 1942 г., минула Гродно, и относительное затишье продолжалось до ноября 1942 г.
В конце 1942 г. началась высылка евреев генералбецирка Белосток для уничтожения в Освенцим и Треблинку. С начала ноября до середины декабря 1942 г. 10 500 евреев из Гродно отправили в пересыльный лагерь Келбасин, а оттуда в Освенцим. С середины декабря 1942 г. высылка евреев из генералбецирка Белосток в лагеря уничтожения прекратилась, так как вследствие поражения под Сталинградом немецкой армии потребовался весь имевшийся железнодорожный транспорт. После личного вмешательства Гиммлера во второй половине января 1943 г. были предоставлены необходимые поезда для высылки, и уничтожение возобновилось. Гродненских евреев вывезли в лагеря уничтожения в два приема, 18–22 января и 13–16 февраля. Около тысячи последних евреев, в основном тех, кто обладал нужными профессиями, в марте 1943 г. перевели в Белостокское гетто.
Организация подполья
Первым шагом в организации вооруженного подполья в Гродненском гетто стало тайное объединение сионистских молодежных групп, главной целью которых была просветительская деятельность.
В конце 1941 г. и в начале 1942 г. в Гродно начали поступать сведения о массовом уничтожении евреев в Белоруссии, Вильнюсе и его пригородах. Эти сведения поступали в основном от связников гетто, которые по пути из Вильнюса в Белосток и Варшаву останавливались в Гродно. Первой связной между Вильнюсским и Гродненским гетто стала Белла Хазан, получившая «арийские» документы и проживавшая в нееврейской части Гродно. После получения этой информации подпольщики начали готовиться к боевому сопротивлению. В начале 1942 г. в Гродно прибыл Мордехай Тененбаум-Тамаров, направлявшийся из Вильнюса в Белосток. Он пробыл там краткое время и помог организации «Хехалуц хацаир – Дрор» [Петель-Кнаани 2001: 230–232]. Первым шагом стало объединение групп «Хашомер хацаир» и «Хехалуц хацаир – Дрор». Члены движения «Бейтар» и коммунисты готовились к подпольной деятельности самостоятельно. Но из-за относительного спокойствия в Гродненском гетто до ноября 1942 г. и из-за отсутствия авторитетного лидера здесь поначалу не предпринимались активные действия, например, попытки добыть оружие. Только после акций уничтожения в ноябре – декабре 1942 г., когда тысячи людей отправили в Келбасин и Освенцим, подполье пробудилось.
Тененбаум-Тамаров повторно прибыл с коротким визитом в гетто, чтобы продвинуть организацию подполья. Вслед за ним прибыл Зерах Зильберберг, активист подполья в Белостоке. Их попытка создать в Гродно общий фронт всех нелегальных организаций, сионистских и несионистских, не удалась. Подпольная объединенная группа членов «Хашомер хацаир» и «Хехалуц хацаир – Дрор» состояла всего из 50 человек, имевших считанные единицы оружия. Когда Тененбаум-Тамаров покинул Гродно и направился в Белосток, Зильберберг вместе с Йохевед Тауб, бежавшей из Варшавского гетто, продолжал возглавлять сионистское подполье. После высылки евреев в Келбасин среди подпольщиков возникли разногласия: некоторые высказывались за переход в Белостокское гетто, в котором было относительно спокойно, однако большинство подпольщиков отказалось от этой идеи. Было решено организовать сопротивление в гетто и одновременно проверять возможность ухода в леса. В конце осени 1942 г. пятерых подпольщиков послали в лес на разведку. Подпольщица Ципора Бирман писала:
В лес была послана первая группа. <…> Тяжело было достать оружие в гетто. Полагали, что оружие будет приобретено по дороге. <…> Их послали искать дорогу. <…> Они ушли, но не дошли. Один вернулся, а четверо погибли. Страшные вещи рассказывал Лейзер (Райзнер, который вернулся. –
Осталась лишь возможность сопротивления в гетто:
У нас не было другого пути, кроме как гордо умереть на месте. Мы начали подготавливать сопротивление. Не все согласились на это. Сопротивление означало тотальное истребление в несколько дней. <…> Не хотели умирать. В преддверии смерти инстинкт жизни обострялся. Мы решили: девушки уйдут в Белосток, а мужчины останутся для проведения ответной акции [Там же: 290].
Попытка организации массового побега во время высылки евреев из гетто во второй половине января 1943 г. провалилась. Евреи не откликнулись на призыв к бегству, и депортация прошла без помех. Подпольщики, потерявшие надежду на возможность организовать восстание в гетто, решили уйти из Гродно. В конце января 1943 г. группы боевиков, среди них Зерах Зильберберг, перебрались в Белосток, где примкнули к местным подпольщикам, другие небольшие группы ушли в леса, чтобы присоединиться к партизанам. Значительное большинство гродненских подпольщиков погибло во время восстания в Белостокском гетто, другие – в лесах [Петель-Кнаани 2001: 236–238; Гроссман 1950: 205–207] [105] .
Гетто в Западной Белоруссии
Катастрофа в Западной Белоруссии
Акции уничтожения на западе Белоруссии начались с приходом немцев, во время правления военной администрации. Они продолжились и после перевода части территорий генералкомиссариата Белоруссия под гражданское управление. В августе 1941 г. в Западной Белоруссии началось создание гетто. До конца 1941 г. были убиты десятки тысяч евреев, однако более половины местного еврейского населения продолжало жить в десятках городов и местечек до конца зимы 1941–1942 гг. Зимой, в том году особенно тяжелой, резко снизилось число акций уничтожения, в основном из-за того, что копать ямы для погребения убитых в мерзлой земле было невозможно. В марте 1942 г. уничтожение евреев возобновилось. В течение 1942 г. погибло подавляющее большинство местных евреев, в начале 1943 г. их осталось около 10 тыс. человек.
В конце 1943 г. в гетто и концлагерях Западной Белоруссии больше не оставалось евреев, кроме нескольких сот человек, рассеянных по разным местам. Но в лесах и среди партизан находились тысячи евреев, бежавших в результате подпольной деятельности из большинства западнобелорусских гетто [106] .
Барановичи
Когда немцы вошли в Барановичи 27 июня 1941 г., там было 10 тыс. евреев. Их уничтожение поодиночке или группами шло непрерывно. Барановичское гетто было создано в конце ноября 1941 г., а его ворота закрылись 12 декабря. Гетто делилось надвое, обе части соединял узкий переход [Arad et al. 1989: 37, 45; Штайн 1953: 517–518] [107] . 3 марта 1942 г. прошла акция истребления: белорусская полиция провела обыски, вытащив из домов и дворов более 2 300 евреев, которых вывезли на грузовиках за город и расстреляли. После этого в гетто привезли евреев из соседних местечек [108] . 19 августа 700 юношей из гетто были высланы на работы в Молодечно. 22 сентября было уничтожено 3 тыс. евреев, другая акция, проведенная 17 декабря, унесла жизни еще 3 тыс. евреев.
После акций уничтожения в начале марта 1942 г. в гетто возникло подполье, в котором состояло около 120 человек, включавших большую группу беженцев из близлежащих местечек. Среди создателей организации был Элиягу Лидовский. В подполье входили начальник еврейской полиции гетто Варшавский и 15 из 22 полицейских гетто. Варшавский стал центральной фигурой организации, поставившей целью восстание в гетто и уход в леса. Подпольщикам удалось добыть оружие на немецких оружейных складах и пронести его в гетто. Юденрат потребовал убрать оружие во избежание риска ликвидации гетто. Подпольщики отказались, отчего их отношения с юденратом ухудшились. Часть членов подполья предложила отказаться от идеи восстания в гетто и уйти в леса, но большинство высказалось за восстание.
22 сентября 1942 г. немцы окружили гетто и провели очередную операцию. Из-за сомнений подпольщиков в нацеленности акции на ликвидацию гетто приказ о начале восстания не был отдан. В конце акции около 450 человек из Барановичского гетто и трудовых лагерей бежали в леса [Штайн 1953: 429–471; Холявский 1982: 119, 174] [109] . В городе в трудовых лагерях осталось около 700 человек. Некоторые сумели бежать, но большинство было расстреляно в течение 1943 г.
Лида
Накануне войны в Лиде проживало около 9 тыс. евреев. Немецкая армия вошла в Лиду 30 июня 1941 г., и в ноябре – декабре было создано гетто, в котором поселили 7 тыс. евреев. Это число увеличилось после перевода в гетто евреев из соседних селений и прибытия беженцев из Вильнюса [110] . 8 мая 1942 г. 5 670 евреев казнили в близлежащем лесу, в гетто остались около 1 500 человек. Затем в Лиду привезли еще около 2 тыс. евреев из окрестных гетто (Ивье, Василишки, Вороново, Радунь).
С расширением акций уничтожения весной 1942 г. в Лидском гетто появилась нелегальная группа. Уход в леса начался после акции 8 мая 1942 г. и продолжался до кануна ликвидации гетто в сентябре 1943 г. Среди активных подпольщиков был Барух Левин. Председатель юденрата Гальперштейн, знавший о тайной деятельности Левина, как-то сказал ему:
Ты должен знать, что если мы еще о чем-то мечтаем – то это о том, что некоторые из нас останутся в живых, и, поверь мне, я и сам не надеюсь оказаться среди этих немногих. Дай Бог кому-нибудь выжить, чтобы рассказать о том, что здесь происходило. <…> Появится человек, уже потерявший семью и отчий дом, у которого осталась только одна вещь – ржавая винтовка. И вот в один прекрасный день он вдруг встанет и сделает «пиф-паф» и тем самым похоронит один-единственный шанс [Левин 1968: 66–67].
Эти слова были созвучны отношению к подпольной деятельности многих обитателей гетто: для значительного большинства их было невозможно заниматься вооруженной борьбой в гетто или уходить в лес по причине возраста или обремененности семьей. Их единственная слабая надежда выжить таилась в возможности работы и в лояльности к немецкой власти.
Барух Левин продолжил подпольную деятельность и ушел в леса. Всего из Лидского гетто ушло в леса около 500 человек [Холявский 1982: 140–141; Левин 1968: 62–63, 72–74] [111] .
Слоним
Слоним попал под оккупацию 25 июня 1941 г. Тогда в нем находилось около 19 тыс. евреев, среди них беженцы из Польши. 14 июля 1941 г. в ходе первой акции уничтожения погибло 1 255 евреев [Arad et al. 1989: 45–47] [112] . В большой акции 13–14 ноября 1941 г. было убито около 10 тыс. евреев. В отчете об этой акции гебитскомиссар Слонима Герт Эрен писал:
В момент моего прибытия в районе Слонима было 25 000 евреев, из них 16 000 в самом Слониме. <…> Акция полиции безопасности 13 ноября освободила меня от этих пожирателей бесплатного хлеба – оставшиеся 7 000 евреев в Слониме введены в рабочий режим и выполняют работу с большим желанием и под постоянным страхом смерти… [Schoenberner 1988: 135–136].
В декабре в Слониме образовались два гетто – одно для специалистов и работников немецких учреждений, а другое для всех остальных. В январе – марте 1942 г. в Слонимское гетто были переведены евреи из окрестных местечек [113] .
После большой акции в середине ноября 1941 г. был создан антифашистский комитет во главе с Аншелем Далтицким и Абрахамом Докторчиком; в комитете были представлены различные политические течения. В споре о целях подполья большинство его членов предпочитало уход в леса восстанию в гетто. В Слониме сотни евреев трудились на складах немецкого трофейного оружия, и работавшие там подпольщики вынесли оттуда десятки единиц оружия. Подполье установило связь с партизанскими группами в лесных районах под Рафаловкой и Волчьими Норами на юге от Слонима. Их возглавлял лейтенант Красной армии Павел Пронягин, который оказался в немецком тылу и организовал отряд из солдат, попавших в окружение. Подполье гетто обеспечивало их оружием и медикаментами.
На рассвете 29 июня 1942 г. гетто окружили силы местной полиции и подразделение литовцев. Глава юденрата вышел навстречу им для выяснения причин и был застрелен на месте. Население гетто скрылось. В первый день операции схватили 2 тыс. евреев, которых расстреляли в Петролевичах, в 4 км от города. Многие спрятавшиеся погибли от брошенных в укрытия гранат, других застрелили при попытке бегства. Акция и поиски продолжались до 15 июля. Всего погибло 8–10 тыс. евреев.
Во время акции не было оказано вооруженного сопротивления, так как подполье не успело подготовиться, а часть оружия хранилась вне гетто. После акции, когда в гетто осталось менее 2 000 евреев, больше половины которых были нелегальными, около 400 человек бежало в леса. Гебитскомиссар Слонима в отчете от 26 сентября 1942 г. писал:
В значительной части диверсионной и разрушительной деятельности участвовали евреи. <…> [Они] также активно действуют в обеспечении ворованным оружием и в воровстве медикаментов и инструментов из больниц. Как вооруженные бандиты они являются важной поддержкой для советских командиров. В начавшейся широкомасштабной операции обер-лейтенантом Шредером было обнаружено, что из 223 убитых бандитов 80 были вооруженными евреями [114] .
Последних евреев в Слониме расстреляли в декабре 1942 г.
Новогрудок – туннель побега
Накануне войны в Новогрудке жило около 7 тыс. евреев. 3 июля 1941 г. город был захвачен, а в декабре 1941 г. там прошла акция, унесшая жизнь 4 тыс. евреев. Во второй половине декабря 1941 г. оставшиеся 1 700 евреев Новогрудка были поселены в гетто. Позднее в нем собрали и евреев из окрестных селений (Ивенец, Налибоки, Кореличи, Любча) [Arad et al. 1989: 13] [115] . 8 августа 1942 г. прошла дополнительная акция, в которой погибло 2 500 евреев. В гетто остались 1 200 человек, большинство из них уничтожили до середины 1943 г.
В течение весны и лета 1942 г. в Новогрудке члены различных политических движений начали создавать подпольную организацию во главе с доктором Каганом для подготовки вооруженного восстания и ухода в леса. Одновременно в гетто действовала еще одна нелегальная группа из 50 человек, намеревавшаяся присоединиться к партизанам, которые начали действовать в Налибокской пуще. Часть группы ушла в леса, вероятно весной 1943 г., большинство погибло в бою во время атаки партизан на гарнизон местечка Налибоки. После неоднократных массовых казней гетто превратили в трудовой лагерь. План восстания и побега в леса, намеченных на 15 апреля 1943 г., не был осуществлен из-за противодействия большинства узников; тогда Каган и его товарищи по подполью вырыли туннель длиной около 250 м. 26 сентября по нему бежали 233 еврея. Большинство бежавших, включая инициаторов бегства, было убито во время побега и преследования, но около сотни достигли партизанского района в лесах [Холявский 1982: 124, 149, 178–181; Цукерман, Басок 1954: 492–493].
Брест
Брест, за исключением крепости, гарнизон которой продержался несколько недель, был захвачен на следующий день после начала войны, 23 июня 1941 г. В городе было более 20 тыс. евреев, лишь немногие сумели бежать на восток. Через несколько дней, 28–29 июня, под предлогом сбора на работы из города вывели 5 тыс. мужчин и расстреляли. В августе 1941 г. был назначен юденрат, а в середине декабря 1941 г. образовалось гетто.
В начале 1942 г. началась организация двух групп подполья: первая включала учеников еврейской гимназии «Тарбут», вторая состояла из коммунистов и советских евреев, попавших в Брест и поневоле оставшихся в нем. Последняя имела связь с брестскими подпольщиками-коммунистами, покупала оружие у находившихся в городе итальянских солдат и воровала оружие с трофейных складов. Подполье имело радиоприемник и работающую типографию. Его целью стали вывод людей в леса, подготовка к сопротивлению и массовому уходу в лес в день ликвидации гетто.
Подполье установило связь с возглавляемой неким «Сашкой» советской партизанской частью в лесу, которая позднее оказалась бандой, отнимавшей у бежавших в леса оружие и одежду и убивавшей их. В ночь между 15 и 16 октября 1942 г. гетто было окружено, и началась ликвидация. Подполье не успело мобилизовать своих членов и достать оружие из тайников. Лишь несколько небольших групп сумели вооружиться и бежать в леса. Брестских евреев вывезли в товарных составах в Бронную Гору и расстреляли. Около месяца внутри гетто выискивали спрятавшихся, около 4 тыс. человек вытащили из укрытий, расстреляли и похоронили в гетто [Спектор 1990: 237].
Пинск
Пинск был захвачен 4 июля 1941 г. Около половины из 20 тыс. пинских евреев, преимущественно мужчины, были казнены между 4 и 7 августа под деревнями Иваники и Козляковичи солдатами 2-го батальона кавалерийского полка СС. 20 августа айнзацгруппа отчитывалась:
В Пинске еврей выстрелил в охранника из местной полиции. Другого полицая застрелили из засады около Пинска. В ответ были уничтожены 4 500 евреев [Arad et al. 1989: 94] [116] .
В Пинске осталось около 10 тыс. евреев, главным образом женщины и дети. Гетто создали лишь в мае 1942 г., и евреям дали только один день для переезда. В преддверии его создания в Пинск свезли евреев из окрестных селений [Спектор 1990: 294–295].
В Пинске подпольная деятельность была ограниченной, и информация о ней неполна. Приблизительно 50 участникам подполья удалось достать несколько единиц оружия, и в 1942 г., когда в Полесье усилилась партизанская деятельность, небольшие группы бежали в леса к партизанам. Юденрат протестовал против этого, опасаясь уничтожения гетто. Накануне ликвидации подполье планировало поджечь гетто, а также места работы вне гетто и использовать суматоху для массового побега узников [Розенблат, Еленская 1997: 149–152].
22 октября 1942 г. в гетто распространились слухи о том, что возле аэродрома копают рвы для погребения жертв предстоящей акции истребления. Слухи стали известны оккупантам, и гебитскомиссар гарантировал председателю юденрата Мирскому под «честное немецкое слово», что рвы предназначены для складирования горючего и что евреям не причинят зла, поскольку их работа полезна немецким властям. Мирский передал это успокаивающее сообщение обитателям гетто, и подпольщики решили на несколько дней отложить намеченный поджог.
29 октября–1 ноября 1942 г. гетто уничтожили – раньше, чем подпольщики успели осуществить свой план. Сотни молодых людей пытались прорваться через заборы и бежать, однако подавляющее большинство их погибло от огня немцев, окруживших гетто. Около 1 200 человек погибло внутри гетто. Десятки других людей сумели бежать в леса накануне акции или во время нее [Тамир 1966: 341–343, 349–350; Холявский 1982: 153, 173–174, 223, 248].
27 октября 1942 г. Гиммлер приказал старшему начальнику СС и полиции Украины Гансу Прютцману ликвидировать Пинское гетто как центральную базу партизанского движения в районе Припятских болот [117] . Действительности это не соответствовало.
Подполье и восстания в небольших гетто Белоруссии и Литвы
В малых гетто, где находилось от нескольких сотен до нескольких тысяч жителей, идея вооруженной борьбы возникла, как и в крупных, в связи с акциями уничтожения и осознанием реальности гибели. Большинство небольших гетто находилось вблизи лесов, поэтому подпольщики предпочитали уходить в леса, а не поднимать восстания. Ограниченность территории гетто и их застройка деревянными одноэтажными домами, не позволявшими укрыться, также делали эти гетто непригодными для борьбы. Только в случае проведения акции уничтожения раньше, чем люди успеют уйти в леса, восстание могло дать некоторым шанс спастись. Таким гетто подходил единственный способ сопротивления: поджог деревянных построек и массовое бегство в создавшейся сумятице. Подобным образом евреи действовали в десятках малых гетто во время их ликвидации.
Подготовка к сопротивлению или к выходу в леса началась в небольшой части малых гетто уже в последние месяцы 1941 г., однако основная деятельность усилилась весной 1942 г., одновременно с акциями массового уничтожения в Западной Белоруссии и Западной Украине. Тогда же в лесах начали формироваться вооруженные группы, однако, как правило, они не были связаны с советскими партизанами [118] . Как и в больших гетто, количество добытого оружия влияло на размеры противостояния и на его результаты.
Нелегальная группа в Несвижском гетто (на востоке от Барановичей) возникла после акции уничтожения подавляющего большинства евреев 30 октября 1941 г., после которой в гетто осталось 600 узников. Как и во многих малых гетто, здесь организация подполья происходила не в виде слияния политических течений или движений, а на основе личного знакомства и готовности бороться. Подпольщики планировали уход в леса, и им удалось добыть немного оружия. В середине июля 1942 г. стало известно о ликвидации гетто в соседнем местечке Городзея. Подпольщики решили поджечь гетто и вместе со всеми евреями прорваться в лес. Они довели свой план до сведения обитателей гетто. 20 июля в местечко прибыла рота литовских полицейских, и стало ясно, что пришел конец. На рассвете следующего дня подпольщики заняли оборонительную позицию, и жители гетто подготовились к побегу, а некоторые спрятались в укрытиях. Немецкое начальство гетто сообщило юденрату, что намерено оставить 30 наиболее полезных работников и юденрат должен содействовать их отбору. После того как юденрат отказался выполнить это требование, полиция открыла огонь. Подпольщики ответили стрельбой, гетто было подожжено, и началось массовое бегство через ворота и ограду гетто. Ишай Майзин, один из беглецов, писал:
Вдруг кто-то из первого ряда крикнул: «Евреи, за мной, сломаем ворота!»… В это время взорвались гранаты, брошенные с другой стороны гетто. <…> Упали убитые и раненые в первых рядах, прорывавшихся через ворота, и те, кто стоял близко к ним. <…> Гетто отвечало поджогом домов. Дома из сухого дерева были обрызганы бензином. <…> Убийцы растерялись. <…> Всe гетто было охвачено пламенем. <…> За окнами в направлении польской улицы мы видели христиан, выносивших вещи из своих домов в поля, поскольку языки пламени уже охватывали их дома [Штокфиш 1976: 419; см. также: Холявский 1982: 186–191].
В момент начала стрельбы уже не было общего руководства, и каждый пытался спастись собственными силами. Прорывавшиеся через ворота и ограду были убиты на месте, многие укрывшиеся в убежищах сгорели заживо или задохнулись в дыму. Те, кому удалось бежать, погибли по пути в леса от рук полицейских или были выданы местными жителями. Только нескольким десяткам евреев удалось достигнуть Копыльских лесов вблизи Несвижа. Во время восстания было ранено несколько полицейских.
На следующий день, 22 июля 1942 г., было ликвидировано гетто в соседнем Клецке, где было менее 2 тыс. жителей, оставшихся там после акции 31 октября 1941 г., когда 4 тыс. евреев были расстреляны. В Клецке евреи тоже подожгли гетто, взломали ограждения и пытались бежать. Там также было убито подавляющее большинство, только нескольким десяткам человек удалось добраться до леса к партизанам [Холявский 2001: 271–272; Цукерман, Басок 1954: 478–480].
В местечке Дятлово на юго-западе от Новогрудка организация подполья началась в конце 1941 г. Инициатором и руководителем организации стал председатель юденрата адвокат Альтер Дворецкий. Он внедрил в полицию гетто десять подпольщиков, составивших треть всех полицейских. Подполье из 60 человек, организованных в маленькие ячейки, стремилось подготовить восстание в момент ликвидации гетто, для чего на деньги юденрата приобрело несколько единиц оружия. Весной 1942 г. в гетто дошли известия о партизанских группах, находящихся в лесах неподалеку, и Дворецкий решил начать готовить уход в лес. В середине апреля по доносу предателя одного из подпольщиков схватили во время попытки приобрести оружие. Немцам стало также известно о подполье и об участии в нем Дворецкого, и тот с группой подпольщиков бежали в лес. Немцы потребовали от юденрата выдать Дворецкого и назначили награду тому, кто поможет его найти живым или мертвым. 30 апреля гетто было окружено, 1 200 евреев было расстреляно [Герлинг 1968: 52–59; Гефен и др. 1958: 274–380; Холявский 2001: 118, 122–124, 135–137]. Тогда началось массовое уничтожение евреев Западной Белоруссии, и эта акция могла оказаться его частью, но возможно, что обнаружение подполья и побег Дворецкого ускорили ее осуществление.
В лесу Дворецкий и его товарищи установили связь с вооруженной нееврейской группой в Липичанской пуще. 11 мая 1942 г., после одной из встреч с членами этой группы или во время совместных действий Дворецкий и нескольких его товарищей были убиты ими по неизвестным причинам – вероятно, чтобы забрать оружие. После этого несколько еврейских беглецов вернулось в гетто. Убийство Дворецкого людьми, которых считали советскими партизанами, стало моральным ударом для подпольщиков, но они не прекратили своей деятельности. 6–8 августа 1942 г. во время акции ликвидации Дятловского гетто в лес сумели бежать приблизительно 600 человек [Гефен и др. 1958: 380–382; Холявский 2001: 137, 216].
В Швенчёнисском гетто, на северо-востоке от Вильнюса, вооруженное подполье возникло в феврале 1942 г. В гетто находилось примерно 500 человек, оставшихся после уничтожения в начале октября 1941 г. около 2 500 евреев местечка. Подполье состояло из молодых людей 16–19 лет, которые бежали из гетто во время расстрелов, а потом вернулись. Группа, поставившая целью выход в лес к партизанам, составляла около 20 человек. Активными членами ее были Борис Иохай, Ицхак Рудницкий и другие. Участникам группы, работавшим на оружейном складе, удалось изъять оттуда и пронести в гетто около десятка винтовок-обрезов, а также добыть несколько пистолетов. 13 апреля 1942 г. во время чистки заряженного пистолета пуля ранила Гершона Бака. Литовская полиция арестовала его и еще одного подпольщика, Г. Мядзиольского. Из-за опасения, что арестованные не выдержат пыток и выдадут членов группы, подпольщики решили бежать той же ночью. С наступлением темноты с оружием в руках они подошли к ограде гетто. Сотни жителей гетто, наблюдавшие за происходящим, столпились вокруг них и потребовали остаться, утверждая, что если немцы явятся их арестовать и не найдут, то уничтожат всё гетто. Члены группы оказались перед трагическим выбором: отказ от бегства означал почти верную смерть, а побег мог стоить жизни всем обитателям гетто. В конце концов они решили остаться. Но Бак и Мядзиольский выдержали пытки и не выдали товарищей; их казнили 16 апреля. Подпольщики продолжали действовать в гетто и приобретать оружие. Во второй половине марта 1943 г. группа в составе 22 юношей и девушек покинула гетто и ушла в Адутишкисский лес [Арад 1977: 57–75, 76–85; Холявский 2001: 117, 123, 131, 144, 152, 248; Шутан 1971: 25–26, 38–41, 45–46].
В начале апреля 1943 г. было уничтожено Швенчёнисское и несколько других гетто на востоке генералкомиссариата Литва. Подавляющие большинство их жителей было расстреляно в Понарах.
В местечке Куренец под Вилейкой уже в первые месяцы оккупации 12 юношей создали подпольную группу. Подпольщики начали помогать советским военнопленным, содержавшимся в лагере возле местечка, передавая им продовольствие и помогая некоторым из них бежать, а также собирали оружие, чтобы уйти в лес. Члены группы Нахум Альперович и Иосиф Норман, работавшие в немецкой типографии, тайно печатали листовки, призывавшие жителей сопротивляться немцам и вредить им. Эти листовки распространялись в конце августа 1941 г. и были первыми в этом регионе.
Подпольщики установили связь с нееврейской подпольной группой и в феврале г. провели совместную операцию, подорвав в районе два моста. В сентябре 1942 г., накануне ликвидации гетто, большинство подпольщиков ушло в Бродинский лес и в конце 1942 г. присоединилось к партизанам. Во время ликвидации гетто 300 евреев из Куренца бежали в леса, большинство – под Котловцы и Малькевичи [Калхайм 1991: 20–21, 131–146; Холявский 1965: 63–70].
В гетто местечка Мир на юго-востоке от Новогрудка после уничтожения 9 ноября 1941 г. около 1 500 евреев среди оставшихся 850 жителей гетто возникло вооруженное подполье под руководством Шломо Херхеса и Берла Резника. В местном штабе немецкой полиции переводчиком на немецкий язык служил Йозеф Освальд, по документам фольксдойче (местный житель немецкого происхождения), но в действительности еврей Шмуэль Руфайзен, член сионистского молодежного движения, бежавший в Вильнюс из польской Силезии. Подпольщики установили с ним связь, и он помог им достать оружие. Руфайзен убедил подпольщиков, что нет смысла бороться в гетто, а следует организовать массовый побег в леса. В начале августа 1942 г. он сообщил, что на близкие сроки намечается акция уничтожения, но ночью 10 августа полицейские выйдут из местечка на операцию против партизан и можно будет воспользоваться их отсутствием для массового побега. Обитатели гетто много колебались по этому поводу. Достоверно ли сообщение об акции? Если да, то как осуществить побег с женщинами, детьми и стариками? И как можно бросить их на произвол судьбы? Ночью 10 августа из 850 обитателей гетто бежали только 180. Большинство полагало, что их ожидает смерть как в гетто, так и в лесу, а поэтому лучше оставаться с семьями и разделить с ними их судьбу. 13 августа 1942 г. евреев Мира уничтожили [Холявский 1982: 118, 134, 154, 178, 218–220; Цукерман, Басок 1954: 480–486] [119] .
Город Глубокое на северо-западе Белоруссии был захвачен в конце июня 1941 г. 23 октября 1941 г. более 5 тыс. евреев города были заперты в гетто. В гетто попали и евреи из других ликвидированных гетто. 19 июня 1942 г. было уничтожено около половины евреев города. Нелегальная деятельность и уход молодежи в леса в Глубоком начались во второй половине 1942 г. Подпольщики связались с партизанами, и было принято решение о совместных действиях при восстании в гетто и массовом побеге. В соответствии с планом, разработанным в августе 1943 г., партизаны должны были атаковать военный гарнизон местечка одновременно с началом восстания в гетто. Но ликвидация гетто опередила намеченную операцию. За день-два до ликвидации полиция известила юденрат о предстоящем переводе жителей гетто в лагеря Польши. Юденрат передал это известие подпольщикам, и евреи стали готовиться к сопротивлению и побегу. Когда на рассвете 20 августа в гетто вошли полицейские, чтобы приступить к выселению, их встретили стрельбой. Гебитскомиссар Глубокого Пауль Рахман докладывал генерал-комиссару Белоруссии 30 августа 1943 г.:
В пятницу 20 августа в 5 часов утра было слышно множество выстрелов. Сидя в своей квартире, я быстро понял, что выстрелы доносятся со стороны гетто. После немедленного личного выяснения на месте мне стало известно, что мы намереваемся эвакуировать гетто Глубокое и перевести евреев в концентрационные лагеря генерал-губернаторства Польша. <…> Во время перестрелки в нескольких домах гетто вдруг вспыхнуло пламя, и пожары быстро распространились [в домах], построенных из дерева и с соломенными крышами. Сильный ветер, дувший 20 августа, усиливал всеобщий пожар. <…> Немедленные действия пожарных не предотвратили распространение огня. <…> Только взрывы [домов] инженерными частями полиции сделали впоследствии возможным предотвращение распространения пожара. <…> По моему мнению, в этих обстоятельствах нам повезло, что 17 августа, в день восстания подразделений Дружины [Druzhina Verbandes] в Докшицах, гетто не стало источником серьезной опасности в Глубоком, где [немецкие] силы безопасности были очень немногочисленны [120] .
Бой в гетто продолжался несколько часов, немцы переходили от дома к дому, стреляли и бросали гранаты. Сотни евреев бежали под покровом огня и дыма сражения. Около 200 человек из Глубокого, частью раненые, достигли Козянских и Нарочских лесов [Гефен и др. 1958: 180–182; Цукерман, Басок 1954: 492].
8 июля 1941 г. на востоке Полесья немцы оккупировали местечко Лахва, в котором проживало 2 500 евреев. В гетто, созданном 1 апреля 1942 г., возникла подпольная группа из 30 человек, большей частью членов сионистских движений. Центральной фигурой подполья Лахвы был Ицхак Рохчин, тесно связанный с руководителем юденрата Довом Лопатиным. Известия о ликвидациях гетто в районе пришли в середине августа 1942 г. 2 сентября стало слышно, что копают рвы возле местечка и охрана вокруг гетто усилена. Рохчин предложил Лопатину в ту же ночь напасть на охрану и организовать массовый побег, но Лопатин предпочел подождать утра, чтобы выяснить намерения немцев. Утром, когда в местечко вошли дополнительные силы немцев, стало ясно, что гетто настал конец. Лопатин распорядился поджечь дома и открыть огонь, несколько охранников было ранено. Около тысячи человек вырвались из гетто, многие из них были схвачены и убиты, лишь около 120 достигли лесов на Припятских болотах [Холявский 1982: 193–198; Цукерман, Басок 1954: 477–478].
Гетто на Западной Украине
В гетто Волыни, включая самые большие – в Ровно и Луцке, подпольные организации были небольшими. Сопротивление и побег тысяч людей совершались по их инициативе спонтанно, без предварительной подготовки. Отсутствие эффективного подполья было связано со специфическими условиями Волыни: там, кроме северных районов, не было большого количества лесов; местное украинское население, как правило, было настроено антисемитски и убивало или выдавало полиции большинство бежавших из гетто евреев; в лесах действовали националистические украинские формирования, которые убивали попавших к ним в руки евреев. В конце 1942 г. в лесах на севере Волыни начали действовать советские партизаны, но уже тогда большинство гетто было уничтожено вместе с их обитателями [121] .
Львов
Немецкая армия оккупировала столицу дистрикта Галиция Львов 30 июня 1941 г. В 1939 г., накануне войны, в Львове проживало около 110 тыс. евреев. После начала войны, во второй половине 1939 г., город наполнился беженцами из захваченных немцами районов Польши. Накануне оккупации Львова в нем находились 145–160 тыс. евреев [Йонес 2001: 138; Кахане 1978: 27]. С приходом немцев украинское население города устроило погром, продолжавшийся до 3 июля и унесший жизни около 4 тыс. евреев. 25–28 июля, в годовщину гибели Симона Петлюры, украинцы устроили еще один погром, в котором погибло около 1 500 евреев. В сентябре 1941 г. в северо-западной части города на улице Яновской был создан трудовой лагерь, подчиненный СС. Этот лагерь стал кошмаром для львовских евреев [Йонес 2001: 200].
Львовский юденрат возглавлял адвокат доктор Иосиф Пинес, в Первой мировой войне служивший офицером в австрийской армии. Он проявлял смелость в отношениях с немецкими властями и выполнял не все их требования. В конце ноября его арестовали и казнили. Вместо него главой юденрата назначили доктора Адольфа Ротфельда [122] . 9 ноября немцы объявили о создании Львовского гетто, и евреям приказали перебраться в него до 15 декабря. Во время перехода в гетто немцы и украинцы выгнали из колонн около 5 тыс. стариков и больных и убили их в соседних лесах. Во второй половине марта 1942 г. из Львовского гетто вывезли в лагерь уничтожения Белжец около 15 тыс. человек. Во второй акции высылки в этот лагерь в августе 1942 г. было убито 50–60 тыс. человек, некоторые еще в самом Львове, в котором в итоге осталось 50–60 тыс. евреев.
В Львовском гетто, одном из самых больших на оккупированных территориях, существовало малочисленное вооруженное подполье. Весной 1942 г. и особенно после большой акции уничтожения в середине августа 1942 г. появилось несколько тайных групп, поставивших цель вооружиться и бежать в лес. Больших лесов, пригодных для укрытия и партизанской борьбы, в окрестностях Львова не было; они находились только в районе города Броды, в 80–100 км на северо-восток от Львова. Пройти такое расстояние пешком, среди враждебного населения и не обнаружить себя представлялось практически невозможным. В конце 1942 г. или в начале 1943 г. в Бродские леса из гетто ушла снабженная небольшим количеством оружия группа из 20 человек. Они наняли два грузовика для переезда, но шоферы донесли на них, полиция устроила засаду на дороге, и в бою погибли все члены группы. Большинство других групп, пытавшихся уйти в леса подобным путем, потерпели неудачу, только немногим маленьким группам удалось добраться до партизан [123] .
При окончательной ликвидации Львовского гетто в июне 1943 г. имели место вспышки вооруженного сопротивления. В одном из районов группа евреев открыла огонь по украинским и немецким полицейским, прочесывавшим гетто, и ранила нескольких из них. Группенфюрер СС Катцман в отчете от 30 июня 1943 г. писал:
Во время акции возникли огромные затруднения. <…> По мере того как число оставшихся евреев уменьшалось, усиливалось их сопротивление. Они использовали для обороны оружие различных видов, в том числе итальянское. Евреи покупали оружие у итальянских солдат, находящихся в этом районе, за большие деньги. <…> Поскольку впечатляющие известия об усиленном вооружении евреев умножились, в последние две недели июня во всем дистрикте Галиция в одно и то же время мы использовали наиболее суровые средства, чтобы подавить еврейский бандитизм. Особые средства были необходимы во время ликвидации жилых еврейских кварталов. <…> Некоторые здания взрывались или поджигались [124] .
В Львове действовала польская подпольная Армия Крайова, но никакой помощи в снабжении оружием или уходе в леса евреи от нее не получили, кроме нескольких случаев содействия евреям со стороны их личных знакомых из этой армии [125] . В других крупных гетто Восточной Галиции – Тернополе и Станиславе (ныне Ивано-Франковск) не было вооруженных подпольных организаций, но побеги в леса имели место. Во время ликвидации последних евреев в Тернопольском гетто из одного подвала открыли огонь по немцам и бросили в них гранаты. Подробности и имена еврейских бойцов неизвестны [Штайнман 1955: 413].
Ровно
В Ровно, центральном городе Волыни, накануне войны проживало около 25 тыс. евреев. 28 июня 1941 г. в город вошли немцы. В июле – августе там убили около 3 тыс. евреев. Рейхскомиссар Украины Эрих Кох выбрал Ровно столицей рейхскомиссариата – факт, судьбоносный для местных евреев. 5 ноября гебитскомиссар Ровно доктор Беер сообщил юденрату, что евреи, не имеющие документов с подтверждением, что они числятся на нужных местах работы (так называемых шейнов), должны на следующий день явиться для отправки на работы. 6–7 ноября 15–18 тыс. ровенских евреев были вывезены в лес Сосенки в 6 км от города и убиты [126] .
Массовая казнь такого масштаба и в такое время в генералбецирке Волынь была исключительной. Ее причиной, вероятно, стала срочная необходимость в освобождении в столице рейхскомиссариата большого количества зданий для размещения в них немецких учреждений, а также для решения жилищной проблемы для немцев, приехавших сюда на работу. Ровенское гетто создали в декабре 1941 г., в него переехали евреи, имевшие шейны, и их семьи, всего около 5 тыс. человек [127] . 13 июля 1942 г. гетто оцепили, его обитателей отправили в товарных вагонах в сторону Костополя, где в лесу всех расстреляли. Накануне уничтожения гетто несколько групп молодых людей сумели бежать, некоторые из них попали к партизанам.
Мы не обладаем информацией о тайной организации в гетто. Возможно, именно с ней связано убийство более чем трех четвертей евреев города еще в ноябре 1941 г. Известны случаи сопротивления одиночек, которые во время ареста стреляли по немецким полицейским и убили некоторых из них. Во время ликвидации гетто из одного дома бросали гранаты, убив одного немца и тяжело ранив двух украинских полицаев [128] .
Подполье и восстание в Тучине
6 июля 1941 г. немецкая армия захватила волынское местечко Тучин. Гетто там возникло через год после оккупации, в июле 1942 г., в него попало около 3 тыс. евреев, частью жители соседних деревень. Сведения о ликвидации Ровенского гетто в июле 1942 г., и об акции уничтожения в окрестных населенных пунктах привели к организации сопротивления и восстанию.
В Тучинском гетто организацию восстания возглавил руководитель юденрата Гецель Шварцман. На деньги юденрата было закуплено оружие и заготовлен бензин для поджога около 60 домов. 23 сентября юденрату стало известно о появлении в местечке эсэсовцев и о рытье рвов в окрестности. Руководство юденрата вызвало 60 подпольщиков, которых распределило по группам. Очевидно, немцы заметили подготовку к сопротивлению и на рассвете 24 сентября открыли огонь по гетто. Подпольщики ответили огнем и подожгли дома, а также несколько синагог вне гетто, служивших складами зерна. Глава юденрата призвал людей к побегу. Около 2 тыс. человек (2/3 обитателей гетто) удалось бежать в Пустомытский лес на северо-востоке от местечка. Двое суток продолжались пожары и стрельба, в бою погибло несколько местных полицейских и немцев, а также большинство подпольщиков. Сам Шварцман не бежал, а предстал перед немецким командиром и заявил, что он лично отвечает за происшедшее. Его расстреляли на еврейском кладбище. Подавляющее большинство беглецов было убито полицией и местными жителями [Спектор 1986: 171–174; Цукерман, Басок 1954: 488–489].
В.С. Гроссман и И.Г. Эренбург в «Черной книге» со ссылкой на сообщение Е. Ланцмана пишут об организованном сопротивлении евреев, стрелявших в немцев во время акций уничтожения в украинских городах Острог, Проскуров и Ярмолинцы; погибли как немецкие, так и местные полицейские [Гроссман, Эренбург 1980: 38]. Других свидетельств об этих акциях сопротивления не обнаружено.
Евреи в нееврейском подполье
Многие сотни евреев принадлежали к подпольным коммунистическим группам в различных городах на оккупированных территориях. Часть их была организована еще до отступления Красной армии. Оставлять евреев в немецком тылу для подпольной борьбы было ошибкой советских властей, которые не понимали, что эти евреи будут арестованы и убиты наряду с прочими евреями еще до того, как приступят к выполнению задания. Часто из-за антисемитизма местного населения им не приходилось рассчитывать на его поддержку, без которой подпольщики не могли действовать.
Лишь немногие из сотен евреев, действовавших в нееврейских подпольных группах, остались в живых, но их воспоминаний или свидетельств почти нет. В немецких же источниках в связи с деятельностью арестованных подпольщиков обычно говорится о евреях.
Далее речь пойдет о некоторых евреях-подпольщиках, которые стали известны в Советском Союзе, но чья национальность скрывалась.
Исай Казинец, организовавший и возглавивший городское коммунистическое подполье в Минске, упоминается в советских документах как секретарь подпольного городского комитета коммунистической партии, но при этом не отмечается, что он был евреем [Аржаева, Липило 1987: 7, 80, 209]. В Минске действовала небольшая подпольная группа, очевидно отдельно от группы Казинца, которая помогла группе военнопленных офицеров бежать из плена. Часть из них была убита, а остальные схвачены немцами. Во время допросов они выдали тех, кто помог им бежать, и трое подпольщиков, двое мужчин и одна девушка, были арестованы и 26 октября 1941 г. публично повешены в центре города. Немцы сфотографировали казнь. После освобождения Минска были обнародованы эти фотографии. Указывались имена молодых людей – Владимир Щербацевич и Кирилл Трус, а девушка, на груди которой висела картонка с надписью на немецком и русском языках «Мы партизаны, которые стреляли в немецких солдат», была определена как «неизвестная». «Неизвестной» оказалась 17-летняя еврейка Мария Борисовна Брускина, которую в Минске знали многие, ее мать Людмила погибла в Минском гетто [Шапиро и др. 1994: 97–101; Шейнкер 2003: 188–189]. Маша Брускина работала в больнице, в которой лечили раненых, и помогала их побегам. В больницу она попала с помощью молодого врача еврейки Сони Идельсон, работавшей там же. После казни Брускиной Идельсон также была арестована и повешена в Минске [129] .
Секретарем нелегального горкома, оставленного в Киеве, был Семен (Шимон) Бруз – центральная фигура киевского подполья. В июне 1942 г. немцы напали на след городского подполья и арестовали большинство его участников. Чтобы не попасть живым в их руки, Бруз застрелился. Одной из киевских подпольщиц была еврейская девушка Таня Маркус. Имея документы на фамилию Маркусидзе, она выдавала себя за ненавидящую советскую власть дочь грузинского князя, расстрелянного большевиками. 20-летняя Таня была красавицей, и немецкие офицеры искали ее расположения. Благодаря отношениям с ними Таня сумела собрать информацию, которая помогла подпольщикам уничтожить нескольких из них. После того как немцы напали на ее след, Тане пришлось бежать из Киева, но в августе 1942 г. по дороге к партизанам, находившимся под Черниговом, она была схвачена, допрошена и расстреляна. В отчете киевской полиции безопасности от 16 октября 1942 г. среди арестованных центральных фигур террористических групп в Киеве значится грузинка Татьяна Маркусидзе, родившаяся в Тбилиси 21 сентября 1921 г. В отчете Киевского областного комитета компартии от 15 августа 1946 г. сказано:
Поделиться книгой: